Автор. Баршт Константин Абрекович. произведение незаконченное. Алексея Карамазова. Роман «Братья Карамазовы» Достоевского, написанный в 1880 году, был задуман писателем как первая часть эпического произведения «История Великого грешника». Братья Карамазовы (Brat'ya Karamazovy).
Осанна в горниле сомнений
Ф. М. Достоевский, "Братья Карамазовы": читаем ненаписанное продолжение великого романа. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. «БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ» — НАДРЫВ АВТОРА, ИЛИ РОМАН О ДВУХ КОНЦАХ[338] Роман–теодицея По замыслу Достоевского «Братья Карамазовы» — это роман–теодицея. Автор. Баршт Константин Абрекович. Закажите книгу «Братья Карамазовы» от автора Достоевский Федор Михайлович ISBN: 978-5-389-01463-3, с доставкой и по низкой цене. "Братья Карамазовы" были одной из последних книг,которые читал й, несмотря на то, что раньше(1883 г.) он "не мог дочитать "Карамазовых".
«Братья Карамазовы»
Компания Samsung Electronics объявляет о выходе обновления популярного мобильного приложения для интерактивного чтения «Живые страницы»: его библиотека пополнилась романом Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы». Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Тем не менее «Братья Карамазовы» являются художественно завершенным произведением. И вообще такая запутанная история, поэтому, наверное, «Братья Карамазовы», – сказал хоккеист «Тампы» Михаил Сергачев. Видный сановник вводит автора «Карамазовых» в правительственные круги, и государь поручает ему духовное руководство младшими великими князьями Сергеем и Павлом.
►▒"Братья Карамазовы" Ф.М. Достоевский
На самом деле это ведь довольно очевидная цитата: именно так называет Себя Христос в Откровении Иоанна Богослова: «Я есмь альфа и омега, начало и конец». Один Он для христианской культуры и для Достоевского есть причина и конечная цель всех вещей. И Достоевский показывает, как в глубине любого человека кроме того, который намеренно сделал себя мелким, отказавшись от любых других целей, кроме самообеспечения, и упорно держится за свою «поверхность», настаивает на своей мелкости проявляется Христос — не расколотый, конечно, целый, но иногда запертый слишком глубоко, так что, кажется, и не добраться, и все же в один миг могущий, если Ему только будет позволено, охватить все уровни человека, до самой поверхности. Именно такие моменты — преображение Раскольникова, речь к Алеше в тюрьме Дмитрия Карамазова — оказываются самыми мощными трансформирующими читателя моментами в тексте. Этот вопрос возникает потому, что само убийство от читателей романа скрыто и появляется возможность спекулировать на эту тему. Есть даже ряд работ, которые пытаются доказать, что убил Дмитрий, ведь о том, что преступление на руках Смердякова, мы знаем только с его слов, а он, как известно, был человеком с болезненной фантазией...
Существует и немало театральных постановок, где, по замыслу режиссеров, все четыре брата оказываются на скамье подсудимых. И это как бы убеждает нас в мысли, что убить Федора Павловича мог каждый и что убили его все. Убил Федора Павловича Смердяков, и Достоевский сделал все, чтобы у читателя не осталось сомнений по этому поводу, но поскольку Смердякова нельзя отнести к плоским, неглубоким героям, то у него, естественно, появляются сочувствующие и защитники. И это, с точки зрения замысла автора, хорошо — плохо, когда защитникам нужно непременно погрешить против истины и сказать, что впечатливший их герой такого не делал, даже если его вина падет при этом на других. Идея-то была в том, что и убившего можно полюбить, оправдать в своем сердце и защищать от небытия, — и именно потому, что свалить на него всю вину невозможно, ибо каждый из братьев внес в происшедшее свою лепту.
Но это вовсе не значит, что каждый мог бы убить. Валентин Никулин в роли Смердякова в экранизации «Братьев Карамазовых» Никто не мог бы убить, кроме Смердякова, — но Смердяков не мог бы убить без Иванова внутреннего согласия на смерть «гада» хотя сам Иван при этом не только не убил бы, но и всегда защитил бы — он только в самой глубине души хотел оставить за собой место, где он мог бы желать беспрепятственно, думая, что это безопасно, что оттуда ничто не придет в реальность: «вот такой у меня глубокий и свободный ум, в котором я все могу допустить». Смердяков не мог бы убить без Митиной безудержной хотя все же ограниченной словесной и физической агрессии, не скрываемой, выставляемой напоказ «вот такое у меня открытое и безудержное сердце, которого я не хочу сковывать всякими условностями». Смердяков не мог бы убить без Алешиной забывчивости, без его поглощенности «единственным человеком на земле», его дорогим старцем, которым Алеша заслонил себе поначалу и Бога, и близких. То есть да, у Достоевского каждый из братьев виноват в смерти отца — но его мысль гораздо глубже и тоньше мысли его прямолинейных интерпретаторов.
Достоевский изображает в романе двух страдающих детей: Илюшечку и Лизу Хохлакову. Ну еще заброшенных в первые годы жизни мальчиков Карамазовых, Пашу Смердякова, которому оплеуху дали за «неправильный вопрос», но вы же явно не о таких страданиях спрашиваете, правильно? И если спросить читателя о страдающих в романе детях, даже Лизу вспомнит далеко не каждый, потому что далеко не каждый воспринимает ее в этом качестве. И почему роман совсем не дает адекватных рассказам Ивана картин? Достоевский очень тонко показывает здесь, что реальность совсем не такова, какой ее представляют в тенденциозных подборках «фактов».
Она гораздо сложнее, многограннее, в ней невозможно поделить человечество на две группы: обиженных и обидевших — и расстрелять обидевших, усовершенствовав тем самым человечество, как пытается заставить признать Алешу Иван. И Ивану не автору! А вот у Достоевского в романе при том, что он весь — протест против детских страданий каждый обиженный оказывается еще и обидчиком. Илюша — безусловный страдалец романа, на чьей мученической смерти созидается новое братство, но он же и Колю Красоткина ножичком в бок ткнул, и Алеше палец до кости прокусил, и в других детей камнями кидал, и собаку Жучку убил, накормив хлебом с булавкой. Достоевский показывает не разделяющую, а связующую нас вину друг перед другом, потому что вина и обида — последнее, что нас ощутимо связывает, если мы-таки почти достигли своей цели и уединились друг от друга.
Как Достоевский раскрывает глубинные смыслы самых жутких рассказанных историй про детишек Ивановой, о затравленном собаками мальчике, и Лизиной, о распятом мальчике , как в глубине каждого страдающего образа неизменно появляется образ Христов — и для чего Достоевский это делает с читателем, — об этом я писала подробно в книге «Священное в повседневном», она есть в сети , а в кратком интервью это в полноте пересказать невозможно, конечно. Он подчеркивает: антропология Достоевского — исключительно мужская антропология, а «женщина может быть интересна лишь как стихия и атмосфера, в которой протекает судьба мужчины, судьба личности по преимуществу». Согласны ли вы с этим утверждением философа? Взгляд Достоевского сосредоточен на мужчине потому, что мужчина у него — становящаяся личность, в то время как женщина — изначально личность состоявшаяся, совершенная. Женщина изначально находится там, куда мужчина поднимается с великим усилием.
Женщина у Достоевского — божество и место присутствия божества, она часто раненое и поруганное божество Соня в «Преступлении и наказании» , но таков и есть Бог в христианстве — Тот, Кто пришел все отдать и был за это опущен на самое дно иерархии тогдашнего мира. Заметим, что роман начинается с того, что все свадьбы Федора Павловича Карамазова совершались «увозом», а центральная романная сцена — увоз Грушеньки в Мокрое обманным женихом и опознание ею там жениха истинного. То есть женщина у Достоевского — дыхание, сердце и объятие божества в жизни мужчины, маркирующая момент его приближения к нуминозному, оказывающемуся так страшно разоблачительным именно потому, что оно все отдает с полной любовью и не защищается — хотя издалека представляется высоким и недоступным. Митя Карамазов — удивительный герой, дважды оказавшийся способным увидеть божественное в незащищающейся любви — и преклониться.
Ведь Алексей Алексеевич, признанный мастера дубляжа и закадровой озвучки. Сотни фильмов, спектаклей и мультфильмов были озвучены мастером слова, получившим среди коллег и поклонников заслуженное звание «короля дубляжа». Скачивайте приложения для iOS или Android и слушайте «Братья Карамазовы» где угодно даже без интернета.
Что со мной творилось, когда дочитала его — это просто не описать словами. Сердце кровью обливалось за всех героев. Spoiler Даже Смердякова жалко было Я безумно люблю Алешеньку, он мне напоминает меня, так что хотелось бы, конечно, проследить за его последующим жизненным путем, но не судьба, к сожалению.
Мы говорили о том, что так или иначе, все романы Федора Михайлович посвящены политическим темам. Но для автора в основе политического устройства лежат правильно расставленные приоритеты. Определения добра и зла. И от того есть ли бог или нет и должна исходить политическая повестка. Это основа всего. Фундаментальный вопрос от которого зависят все другие стороны жизни. И писатель считает, что в отличии от католической церкви, которая взяла на себя функции государства, наоборот, государство должно стать церковью. Алексей Карамазов, как политический преступник Роман Братья Карамазовы — последнее произведение Достоевского. Но, как было уже сказано, из переписки писателя, мы знаем, что у него должно было быть продолжение. И конец Братьев Карамазовых непрозрачно намекает на то, что разойдясь в разные стороны, сиротливые дети Федора Павловича конечно же снова встретятся в аккурат через четыре года. Потому что все у Достоевского происходит через четыре года. Дмитрий Карамазов планирует бежать в Америку, проработать там три года, накопить денег, отрастить бороду и инкогнито, уже как Американец, вернуться в Россию, чтобы жить и умереть на родной земле. Современники Достоевского так зафиксировали замысел автора о второй части Братьев Карамазовых «Федор Михайлович сказал, что напишет роман, где героем будет Алеша Карамазов. Он хотел его провести через монастырь и сделать революционером. Он совершил бы политическое преступление. Его бы казнили. Он искал бы правду, и в этих поисках, естественно, стал бы революционером... Отец Засим дает Алексею наказ уйти из монастыря и помогать людям, потому что он видит в Алексее силу это сделать. Но вера юного послушника, как бы она ни была сильна и непоколебима, еще не выстрадана, не заслужена не осознана и не свободна. Он не знает внешнего мира. И столкнувшись с внешним миром, с той несправедливостью, которая в нем живет, Алексей Карамазов очевидно должен был стать революционером. Какое политическое преступление Карамазов должен был совершить — неизвестно. Есть мнение, что это даже могло быть цареубийство, но мне кажется, что для Достоевского цареубийство — это прежде всего убийство человека, а не политическое преступление. Впрочем, может именно об этом и собирался порассуждать автор. Но как бы то ни было, мне кажется, что Алексей был бы казнен не просто за преступление, а за преступление которого он сам не совершал. Но совершил б ы кто-то другой. Возможно кто-то из тех мальчишек, друзей погибшего Илюши. Тех для кого Карамазов произносит речь у камня и которые, возможно, в будущем, станут его соратниками. Алексей говорит: «Я слово вам даю от себя, господа, что я ни одного из вас не забуду. И что бы там ни случилось с нами потом в жизни, хотя бы мы и двадцать лет потом не встречались, — все-таки будем помнить о том, как мы хоронили бедного мальчика, в которого прежде бросали камни». И если бы Алексей был казнен за преступление, которого он не совершал, то здесь бы воплотилась мысль Достоевского, о том, что каждый человек виновен в каждом совершенном другом человеке преступлении.
«Братья Карамазовы»
Читаем ненаписанное продолжение великого романа» есть в наличии в интернет-магазине «Читай-город» по привлекательной цене. Читаем ненаписанное продолжение великого романа» и выбрать удобный способ его получения: самовывоз, доставка курьером или отправка почтой. Чтобы покупать книги вам было ещё приятнее, мы регулярно проводим акции и конкурсы. Книжный интернет-магазин «Читай-город» «Читай-город» — сеть книжных магазинов, успешно работающих в Москве и других регионах России. А ещё это — крупный интернет-магазин книг. В нём вы можете заказывать книги в любое время 24 часа в сутки.
Булгаков Михаил - Я убил Алешка Неупокой 3 часа назад «Перевернутый человек» — название более лёгкое для понимания рассказа. Все уровни и темы прекрасно сходятся в каждом... Кларк Артур - Техническая ошибка.
Как стало известно, ушедший 29 декабря в новогодний отпуск политик решил посвятить его чтению. Для этого он с семьей посетил книжный магазин в Токио, где прибрел 15 книг, включая роман российского классика. Кроме того, 4 января Кисида планирует провести в храме Исэ в префектуре Миэ первую в 2023 году пресс-конференцию. А 8 января премьер Японии начнет турне по странам G7, где со следующего года страна принимает председательство.
Роман оказал сильнейшее воздействие на всю мировую культуру, современную философию, литературу и лег в основу десятков экранизаций.
Достоевский Федор - Братья Карамазовы
Достоевский и его произведения. Достоевского «преступление и наказание», «братья Карамазовы». Произведения Федора Михайловича Достоевского. Достоевский Карамазовы. Братья Карамазовы досто.
Братья Карамазовы Достаевский. Достоевский братья Карамазовы в 2 томах 1987. Достоевский братья Карамазовы подарочное советское издание в 2 томах. Братья Карамазовы АСТ.
Братья Карамазовы Азбука классика. Братья Карамазовы аудиокнига. Братья Карамазовы подарочное издание. Достоевский братья Карамазовы подарочное издание Шемякина.
Братья Карамазовы коллекционное издание. Братья Карам Достоевский. Театр на Таганке братья Карамазовы. Братья Карамазовы театр мастерская.
Братья Карамазовы Додин. Братья Карамазовы МДТ. Иллюстрации к роману братья Карамазовы. Братья Карамазовы краткое.
Братья Карамазовы экранизации 1968.
Книга, которую сам писатель определил как "роман о богохульстве и опровержении его", явилась попыткой "решить вопрос о человеке", "разгадать тайну" человека, что, по Достоевскому, означало "решить вопрос о Боге". Сквозь призму истории провинциальной семьи Карамазовых автор повествует об извечной борьбе Божественного и дьявольского в человеческой душе. Один из самых глубоких в мировой литературе опытов отражения христианского сознания, "Братья Карамазовы" стали в ХХ веке объектом парадоксальных философских и психоаналитических интерпретаций.
Мы человечнее тебя. Мы любим землю. Шиллер поет о радости, Иоанн Дамаскин. Чем куплена эта радость?
Каким потоком крови, мучений, подлости и зверств, которых нельзя перенести. Про это не говорят. О, Распятье, это страшный аргумент. Бог, как купец. Я люблю человечество больше Тебя. О, это страшной силы аргумент, вековечный аргумент. А потому приму Бога тем более, что это вековечный старый Боженька и его не решишь. Итак, пусть Боженька.
Это стыднее… — Это было движение любви: хоть посмотрю на них, хоть пройду между ними, хоть прикоснусь к ним… От риз Его исходила сила. Да разве Он был похож на нас, ведь Он — чудо, тайна небесная. В черновике «богохульство» Ивана показано с большей резкостью. Христос не воскрес; это была глупая проба. Бога Иван принимаег, но с какой убийственной насмешливостью: «вековечный старый Боженька, его не решишь». Идея о том, что людей любить невозможно, выражена в словах о бедных, которые «вонючи, грубы и пьяны». На другой странице тетради записана мысль, которая, несомненно, принадлежит Ивану: «Я бы желал совершенно уничтожить идею Бога». В этом весь смысл его «бунта»: отрицание безбожника непосредственно конкретизируется в историко—философской картине; бессмысленность мира раскрывается в мифе о Великом Инквизиторе.
Иван хочет уничтожить идею Бога; Инквизитор уже уничтожил ее в своем сердце и действует так, как если бы Бога не существовало. Он борется против «страшного аргумента Распятия», так как в эту «пробу» не верит, отрицает загробную жизнь и противоставляет ей «землю». Так, безбожная аргументация Ивана логически рождает из себя «Легенду». Черновики отчетливо вскрывают духовную связь Ивана с атеистом Кириловым в «Бесах». Кирилов убежден, что эта идея погаснет в сознании человечества, поэтому отрекается от Богочеловека ради Человекобога и, чтобы убить Бога, — убивает себя. Последние записи о Христе «это было движение любви», «от риз Его исходила сила», «как Его узнали» , вероятно, относятся к опровержению богохульства и должны быть приписаны старцу Зосиме. На следующей странице мы находим такую заметку: «Исповедь старца. Не хочу оставить вас в неведении, как это сам понимаю».
В черновике неверие Инквизитора выражено вполне открыто. Герой «Легенды» повторяет мысль Ивана о том, что после смерти нет воскресения. Знамя «хлеба земного» соединило бы всех людей в бесспорном согласии, тогда как идеал «хлеба небесного» обрек христианский мир на вечную войну. Вот этот замечательный отрывок: «Где же будет тут общность поклонения, когда большинство людей даже и не понимает, что такое. Вместо согласного преклонения воздвиглось знамя раздора и война вовеки, не то было бы со знаменем хлеба земного. Но взгляни, что религия невместима для безмерного большинства людей; а потому не может быть названа религией любви, что приходил Он лишь для избранных, для сильных и могучих и что и те, претерпев крест Его, не найдут ничего, что было бы обещано, точно так же, как и Он сам не нашел ничего после креста своего. Вот твой Единый Безгрешный, которого выставляли твои. А стало быть, идея рабства, порабощения и тайны — идея Римской церкви и, может быть, масонов, гораздо вернее для счастья людей, хотя бы основанного на всеобщем обмане.
Вот что значит твой Единый Безгрешный». Изображение истории христианства как вечной вражды и мысль о невозможности религии для большинства человечества не соответствует образу Инквизитора, который «исправляет» дело Христа, прикрываясь Его именем. Эти страшные слова были исключены из «Легенды». Она стоила ему мучительных усилий. Главное — здоровье мое ухудшилось, были все больные, сначала сын — тифом, а потом оба теперь коклюшем. В этом состоянии духа и при таких обстоятельствах все время писал, работал по ночам, слушая, как воет вихрь и ломает столетние деревья…» Записки к 6—й книге состоят из кратких заметок к житию и беседам старца Зосимы. Автор намечает основные темы поучений. Много раз повторяется мотив «рая на земле», как центра религиозного мировоззрения старца: «Все рай.
Раз в мириады веков дается». Писатель подготовляет «торжественное опровержение богохульства» Ивана. Атеист презрительно не принимает Божьего мира. Зосима утверждает, что жизнь есть радость и мир есть рай. Иван не желает мировой гармонии, купленной страданиями детей; Зосима утверждает, что «все за всех виноваты», а потому и всем простить можно. Эта идея развивается подробно: «Всякий за всех и за все виноват». Пойди и прими за кого нибудь муки — легче будет». Мог светить, как Единый Безгрешный.
Ибо всяк может поднять ношу Его, всяк; если захочет такого счастья. Он был человеческий образ». Если же очень удручает тебя, — страдайья для себя ищи». Не возможешь спастися, не возможешь и спасти. Спасая других, ам спасаешься». Ответ Зосимы Ивану приобретает, наконец, свою окончательную формулу. Каждый за всех и все виноват, каждый потому за всех все в силах простить и станут тогда все Христовым делом, и явится сам среди их, и узнают Его и сольются с Ним, простит и Первосвященнику Каиафе, ибо на род свой любил, по—своему, да, любил, простит и Пилата высокоумного, об истине упавшего, ибо не ведал, что творил». Не которые изречения старца могли показаться слишком дерзновенными и были исключены из окончательной редакции, например: «Люби людей во rpecex их, люби и грехи их».
Он комментирует ее по своему обыкновению в сопроводительном письме к Любимову: «Назвал эту шестую книгу «Русский инок» — название дерзкое и вызывающее, ибо закричат все нелюбящие нас критики: «Баков ли русский инок, как сметь ставить его на такой пьедестал! А уж я знаю, что не утерпят. Я же считаю, что против действительности не погрешил: не только как идеал справедливо, но и как действительность справедливо. Не знаю только, удалось ли мне. Сам считаю, — что и одной десятой доли не удалось того вы разил,, что хотел. Смотрю, однако, на эту книгу естую, как на кульминационную точку романа. Само собой, что многое из поучений старца Зосимы или, лучше сказать, способ их выражения принадлежит лицу его, т. Я же хоть и вполне тех же мыслей, какие он выражает, но если б лично от себя выражал их, то выразил бы их в другой форме и другим языком, он же не мог ни другим языком, ни в другом духе выразиться, как в том, который я придал ему.
Иначе не создалось бы художественного лица. Взял я лицо и фигуру из древнерусских иноков и святителей. При глубоком смирении надежды беспредельные, наивные о будущем России, о нравственном и даже политическом ее предназначении. Сергий, Петр и Алексей митрополиты разве не имели всегда в этом смысле Россию в виду? Образ, созданный Достоевским, был отвергнут также и оптинскими старцами. Впрочем, я здесь и вообще в самом мрачном расположении духа. Узкое ущелье, положим, живописное, как ландшафт, но которое я посещаю 4—е лето и в котором каждый камень ненавижу, потому что трудно себе и представить, сколько тоски вынес я здесь в эти четыре приезда. Нынешний же приезд самый ужасный: многотысячная толпа всякого сброду со всей Европы русских мало, и все какие-то неизвестные из окраин России на самом тесном пространстве ущелье , не с кем ни одного слова сказать, и, главное, все чужое, все совсем чужое.
Это невыносимо…» Победоносцев прочел «Великого Инквизитора» и смутился. Мало что я читал столь сильное. Только я ждал, откуда отпор, возражение и разъяснение, но еще не дождался». Замечание Победоносцева очень взволновало писателя, и он ответил ему из Эмса 24 августа 1879 г. Это один из важнейших комментариев автора к «Братьям Карамазовым». То-то и есть, и в этомто теперь моя забота и все мое беспокойство. Ибо ответом на всю эту отрицательную сторону я и предположил быть вот этой 6—й книге «Русский инок», которая появится 31 августа. А потому и трепещу за нее в том смысле — будет ли она достаточным ответом?
Тем более, что ответто ведь не прямой, не на положения прежде выраженные в В. Инквизиторе и прежде по пунктам, а лишь косвенный. Тут представляется нечто прямо противоположное выше выраженному мировоззрению, но представляется опять-таки не по пунктам, а, так сказать, в художественной картине. Вот это меня и беспокоит, то есть буду ли понятен и достигну ли хоть каплю цели? А тут вдобавок еще обязанность художественности: потребовалось представить фигуру скромную и величественную, между тем жизнь полна комизма и только величественна лишь во внутреннем смысле ее, так что поневоле, из-за художественных требований, принужден был в биографии моего инока коснуться и самых пошловатых сторон, чтобы не повредить художественному реализму. Затем есть несколько поучений инока, на которые прямо закричат, что они абсурд, ибо слишком восторженны; конечно, они абсурдны в обыденном смысле, но в смысле ином, внутреннем, кажется, справедливы». Итак, «Русский инок» задуман как теодицея. Писатель отказывается от схоластических «доказательств бытия Божия» по пунктам и параграфам.
Логической аргументации Ивана Карамазова противоставляется религиозное мировоззрение старца Зосимы. Эвклидов разум отрицает, мистический опыт утверждает. Ответ дается не в плане вопроса. Достоевский боится, что ответ его покажется «недостаточным»; он сам не сознает всей гениальности своей религиозной диалектики. Ему пятьдесят восемь лет, он уверен, что умрет через год или два; он болен неизлечимой болезнью, но сердце его горит любовью. Но я не покупаю, некому подарить, царица моя не здесь. А кто моя царица, — вы моя царица. Я так здесь решил, ибо, сидя здесь, влюбился в вас, так что и не предполагаете…» «…И вот я убедился, Аня, что я не только люблю тебя, но и влюблен в тебя и что ты единая моя Госпожа, и это после 12—ти лет!
Да и в самом земном смысле говоря, это тоже так, несмотря на то, что ведь уж, конечно, ты изменилась и постарела с тех пор, когда я тебя узнал девятнадцати лет… Но теперь, веришь ли, ты мне нравишься в этом смысле несравненно более, чем тогда. Это бы невероятно, но это так…» Вернувшись из Эмса, Достоевский усиленно работает над 7—й, 8—й и 9—й книгами романа и заканчивает их к началу января 1880 года. Черновые записи очень близки к печатной редакции. В набросках к главе «Такая минута» 7—й книги мы встречаем план идеологического спора между Алешей и Ракитиным. В романе Ракитин изображен беспринципным карьеристом без собственных идей. Он — семинарист, автор брошюры духовного содержания «Житие в Бозе почившего старца Зосимы», но в Бога он не, верит и над всем глумится. Иван предсказывает ему блестящее будущее: «Изволил выразить мысль, — говорит Ракитин, — что если я-де не соглашусь на карьеру архимандрита в весьма недалеком будущем, и не решусь постричься, то непременно уеду в Петербург и примкну к толстому журналу, непременно к отделению критики, буду писать лет десяток и, в конце концов, переведу журнал на себя. Затем буду опять его издавать и непременно в либеральном и атеистическом направлении, с социалистическим оттенком».
Достоевский вспоминает о своем журнальном враге 60—х годов, сотруднике «Искры» и «Современника» Г. Елисееве и рисует на него злую карикатуру. Елисеев был бакалавром Казанской духовной академии, написал «Историю жизни первых насадителей и распространителей Казанской церкви. Святителей Гурия, Варсонофия и Германа», но потом сделался сотрудником «Современника», писал «внутреннее обозрение» с «социалистическим оттенком» и оставил после себя капитал в 50 тысяч. В черновике семинарист—атеист Ракитин спорит с Алешей о религии и народе. Вот этот набросок: «Алеша: Да этого народ не позволит. Ракитин: Что—ж, истребить народ, сократить его, молчать его заставить. По тому что европейское просвещение выше народа..
Алеша молчал, а Ракитин пустился говорить: «Без религии все сделать, просвещение… Люди все гуманнее делаются. Религия дорого стоит. Ты бы хопчь Бокля прочел. А мы ее уничтожим». Черновые записи дорисовывают личность Ракитина. Это — шестидесятник, бу дущий социалист и обличитель, сторонник. Европейского «просвещения» и почитатель Вокля. Но, советуясь с одним прокурором, большим практиком вероятно, А.
Кони , решил осветить и ту часть судебного процесса, которая называется «предварительным следствием», со старою рутиною и с новейшею отвлеченностью в лице молоденьких правоведов, судебных следователей и пр. Черновик доказывает, что критику государственного суда автор задумал в широком масштабе, в духе тех обличений, которые мы находим в «Воскресенин» Толстого. В окончательном тексте сатира была очень смягчена. Кроме того, в девятой книге писатель хотел «наметить сильнее характер Мити Карама зова: он очищается сереем и совестью под грозой несчастья и ложного обвинения. Принимает душой наказание не за то, что он сделал, а за то, что он был чиж безобразен, что мог и хотел сделать преступление». Эта тема стала доминирующей в печатной редакции и заслонила собой критику судопроизводства. Обещанную столь утвердительно девятую книгу Карамазовых на декабрь я не могу прислать в декабре. Причина та, что зарабо тался до болезни, что ема книги предварительное следствие удлинилась и усложнилась, а главное, что эта книга выходит одна из важнейших для меня в романе и требует я вижу это такой тщательной отделки, что если б я понатужился и скомкал, то повредил бы себе, как писателю и теперь и навеки.
Да и идея моего романа слишком бы пострадала, а она мне дорога».
Среди прочих он приходит к Екатерине Осиповне Хохлаковой, матери больной девочки Лизы. Хохлакова пытается втянуть его в разговор о литературе, экономике и политике а денег в итоге не дает : «Я написала по этому поводу писателю Щедрину. В разговоре с Митей она бросается не случайными фактами, а кратко пересказывает сводку российских и мировых новостей последнего времени, среди прочего в ужасе рассказывая о падении кредитного рубля. Кроме того, она настойчиво советует Мите бросить свою прежнюю жизнь и отправиться на золотые прииски. Хохлакова также сообщает, что ее очень волнуют вопросы «женского развития и политической роли женщины»: именно поэтому она написала Салтыкову-Щедрину. Именно поэтому Хохлакова решила в своем послании обойтись без слова «современная», не желая расстраивать писателя. Зарезав обоих, уходит, подложив обоим мертвецам под головы подушки». Это реальный случай: как и в других романах, Достоевский насыщает текст отсылками к криминальной хронике.
О громких преступлениях того времени говорят многие персонажи романа, но особенно часто — товарищ прокурора и адвокат, которые приводят эти случаи в качестве примеров, доказывающих их правоту. Офицер, зарезавший мелкого чиновника и его служанку, — это отставной прапорщик лейб-гвардии саперного батальона Карл фон Ландсберг: по мнению прокурора, это пример чудовищного убийства вроде злодеяния, совершенного Митей. В отличие от этого случая, в деле Мити нет доказательств, подтверждающих его вину. Ожидая вердикта, впечатленная речью адвоката публика вспоминает дело актрисы Настасьи Каировой, которая попыталась перерезать горло жене своего любовника, но не смогла и впоследствии была оправдана. Защитник смог убедить суд в том, что Каирова стала жертвой обстоятельств. Однако все эти преступления были совершены в 1870-е годы — как мы помним, судебное заседание происходит в 1866 году. Для чего Достоевский искажает реальность и вводит такой явный анахронизм? Достоевскому было очень важно ввести в романы криминальную хронику последних лет. Во-первых, он считал, что преступления характеризуют общество; во-вторых, благодаря этому приему его книги становились острыми и актуальными.
Именно поэтому в «Карамазовых» так много преступлений 1870-х. Это позволило бы ему показать во второй части романа, что стало со страной и людьми в 1880 году.
«Братья Карамазовы» пополнили «Живые страницы»
Премьер-министр Японии Фумио Кисида купил роман писателя Федора Достоевского «Братья Карамазовы». Роман «Братья Карамазовы» осуждает распущенность, порочность, корысть, двуличность и ненависть между людьми. произведение незаконченное.
Краткое содержание романа «Братья Карамазовы»
Братья Карамазовы очень тяжелое произведение, но я не желею что прочла его. В 1968 году вышла экранизаций романа «Братья Карамазовы». В цитированных словах автора „Братьев Карамазовых“ получило выражение не только горделивое желание русского романиста в недалеком будущем помериться силами с Данте и другими величайшими авторитетами европейских литератур.