Читайте последние новости дня по теме Александр Дугин: ФСБ: убийство Дугиной готовил в Москве еще один член украинской диверсионной группы, Отец подозреваемой в убийстве. Своими мыслями об этом российский философ и политолог Александр Дугин поделился с ведущим программы RT Arabic «Русское измерение» Артёмом Капшуком. Сам Дугин в интервью в 2014 году рассказал, что он даже не знаком с президентом Путиным. Александр Дугин впервые прокомментировал убийство дочери и обратился к россиянам. Об этом сообщает издание РИА Новости со ссылкой на пресс-службу конгресса.
Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
Я полагаю, что сохранение некоторых взаимодействий по ряду отдельных направлений — это часть инерции. Того сознания, того самосознания, той политики, которая предшествовала началу СВО. Во-первых, аммиакопровод взорван. Путин сказал о том, что из сделки мы выходим. Тем не менее, это столкновение уже есть, а до конца оно не осознано.
Оно осознается прямо сейчас, в этот момент. Кстати, и марш на Москву Пригожина был тоже одним из эксцессов недостаточного осмысления серьезности ситуации. При этом я, честно говоря, в отличие от очень многих патриотов, не вижу по-настоящему воли и даже возможности к «похабному миру», что называется, - сделки, договоры. Я не вижу по двум причинам.
Первая, самая главная причина — потому что Запад нам в этой нашей ситуации ничего из того, что нас даже отдаленно могло бы устраивать, не предложено. Все, что предложил Запад для того, чтобы остановить военные действия, он может предложить только после нашего могущественного, масштабного наступления. Вот когда мы будем двигаться, освободим Харьков, половину Николаевской области, бои будут в Одессе, вот тогда, я думаю, Запад нам что-то предложит. Скажет: возьмите то, что вы захватили, только уйдите из Одессы или из Николаевской области.
Сейчас же, когда мы застряли на освобождении тех территорий, которые уже являются частью России, конечно, Запад будет от нас требовать уйти, покинуть эти территории, отдать Крым. Это несопоставимо с существованием России, с существованием ни политической нашей системы, ни лично Путина. Поэтому это просто не рассматривается. Поэтому нам никто ничего не предложит.
А то, что нас устроит в качестве старта мирных переговоров, это не устроит уже Запад. То, что они нам предложат, не может нас устроить объективно, там даже нет такого плана, который бы был ориентирован на то, чтобы русские всерьез его рассмотрели. Заведомо сдавайтесь, уходите, признавайте ваше поражение, участвуйте в репарации. А это не пойдет, мы так не считаем.
На этот раз мы точно так не считаем, в отличие от 1991 года, когда они сказали: вы проиграли холодную войну. А мы не то чтобы согласились, но мы сделали вид, что мы этого не слышим. Но не попытались доказать, что это не так. А сейчас мы уже, действительно, бросили вызов Западу уже в войне.
И, конечно, остановить ее мы можем только на тех условиях, которые нас минимально устраивают. Таких условий нам никто не предложит. Те условия, которые нас минимально устраивают, абсолютно неприемлемы для противоположной стороны. Поэтому война будет длиться, длиться и длиться.
А что касается опасений мирных переговоров, я думаю, это фантомные боли и некоторая демонстрация того, что наша элита и часть, может быть, даже государства не до конца осознали, что происходит. Так бывает, что человек начинает какой-то процесс, а что он делает, он не до конца понимает. Вот объективная картина — мы уже за пределом этих сделок. То есть эти сделки уже невозможны, по сути дела.
Ну, сегодня взорвут этот газопровод или аммиакопровод, или сорвут сделку, нанеся очередной удар по нашему флоту в Крыму, или завтра это произойдет, - когда это станет достоянием сознания наших элит, это вопрос только времени. А вот разрыв с Западом и фундаментальное, фронтальное противостояние западной цивилизации, это свершившийся факт. Просто у нас отстает сознание. Поэтому, конечно, патриоты правы, что они это видят, они этим возмущаются, они предостерегают против этого.
Но я думаю, это моя позиция, что такие опасения временные и несерьезные. На сей раз предать наши национальные интересы мы просто не можем, потому что у нас нет никакого обратного выхода. В 2014 году был выход другой. Сейчас — нет.
Панкин: - Что касается простого решения, ведь даже многие интеллектуалы, философы сейчас говорят о том, что решить вопрос можно нажатием на пресловутую красную кнопку. Нажал — тактический ядерный удар, вопрос решен. Зачем страдаем? Дугин: - Мы встали на путь победы, на путь возрождения России, внутреннего преображения, освобождения Украины и фактически строительства империи.
Если мы сейчас нажмем на эту кнопку, мы не сможем насладиться нашей победой. Да, мы скажем: вот вам за всё! Но это будет иметь смысл только в том случае, если, скажем , войска НАТО будут подходить к Курску, Воронежу, или Белгород будет в осаде. В этом случае, когда мы ясно понимаем, что мы проигрываем эту войну, причем тотально, вразнос, я думаю, последней опцией будет уничтожение человечества.
И я совершенно серьезно полагаю, что на эту кнопку в какой-то критической ситуации наше руководство нажмет, оно об этом много раз говорило. Но те люди, которые призывают это сделать сейчас, не могут считаться не только философами, но даже интеллектуалами. Потому что сейчас мы далеко не исчерпали все остальные ресурсы. Наши ресурсы задействованы только в определенной мере.
Мы все еще пытаемся сохранить, спасти мирный уклад, комфорт, так, чтобы какие-то части, сегменты нашего общества и нашего государства войны не заметили. Но мы еще их не бросили в бой, мы еще не провели полную мобилизацию промышленности, экономики, государства. Я даже не говорю — полную мобилизацию населения. То есть мы еще израсходовали какую-то часть наших ресурсов.
И, кстати, что уже доказало свою эффективность, мы видим по тому, что наши герои на фронте сорвали контрнаступление под вильнюсский саммит врага. То есть мы эффективны и так, относительно, конечно, эффективны. Если мы начнем включать бОльшие ресурсы, мы будем более эффективны. Я думаю, это рано или поздно придется.
И зачем же уничтожать человечество? Мы уничтожим человечество и нажмем на эту кнопку, если дело будет совсем плохо. Оно не очень хорошо, можно сказать, но оно даже и не плохо. У нас новые четыре области.
Там есть не полностью освобожденные. Мы обратились к русскому логосу. Русская философия только сейчас на самом деле получает шанс складываться. У нас философы могут быть, если мы вернемся к самим себе, к русскому логосу.
Да, там могут появиться философы, они начинают, кстати давать о себе знать. Но эти настоящие русские философы — это философы войны, это философы фронта, это философы победы. Они есть. Они интеллектуалы такие же.
Они сейчас формируются, они сейчас пробуждаются, они сейчас взрастают, они сейчас появляются. И, я думаю, чем более они интеллектуальные, эти интеллектуалы, тем более они внятно и ясно понимают и ставки, и цену, например, ядерного удара. Ядерный удар не может использоваться нами в одностороннем порядке. Мы получим ответ, немедленно.
Панкин: - Тактический может. Стратегический не может. Дугин: - Тактический — это как обвальный процесс. Если даже мы ударим тактическим оружием, я думаю, что мы получим симметричный удар так или иначе.
И это просто начало эскалации. То есть мы нанесем, может быть, тактический удар по Украине, но ответит нам уже не Украина, а те, кто стоит за ней. И переход от тактического к стратегическому — это вопрос, который может быть цепной реакцией, уже не контролируемой ни одной из сторон. Поэтому прибегать к тактическому ядерному оружию, на мой взгляд, мы станем в случае того, что ситуация станет для нас катастрофической.
Она не является уж такой безоблачной, но катастрофической она сегодня не является точно. Панкин: - Давайте посмотрим на развитие ситуации с Пригожиным. Я могу это охарактеризовать как цирк с конями. А вы что скажете?
Дугин: - Это не совсем философский вопрос. Но я думаю, что все было серьезно. Все было на самом деле. Панкин: - Я про развитие говорю, про обыски сейчас, про то, что непонятно где Пригожин.
Лукашенко говорит: он не в Беларуси. Хотя мы его вроде как туда отправили и даже видели скриншот, как он якобы прилетел в Беларусь, в Минск. Лукашенко говорит: его здесь нет. Его видели в Питере.
Золотые слитки, парики. Дугин: - Я думаю, что мы находимся в состоянии, которое называет афтершок. После шока, после землетрясения возникает афтершок, что-то еще звенит, трещит, уже это не опасно. Главная угроза позади.
Но тот ужас, который мы пережили, а мы стояли на грани гражданской войны, нам показали очень многие уязвимые стороны нашей системы, нашей государственности, это такой был неожиданный удар и нарушение лояльности, клятвы со стороны восставших, неготовность к этому, безусловно, власти, обнажение очень многих фатально слабых частей нашей политической и военной системы. И одновременно открытие резервуара решения этой проблемы. Это тоже новые возможности. Мы же победили тем, что мы не допустили гражданской войны.
Это гигантская победа. И все это настолько серьезно, что дальше, на мой взгляд, в связи с масштабностью и глубиной, историческим измерением этого события, все остальные аспекты афтершока, детали его, - были обыски, не были, где Пригожин, - не имеют вообще никакого значения. Пригожин достиг максимума до этого мятежа. То есть стал очень важной политической фигурой, которая просто поднялась из ситуации более-менее управляемого, в ручном управлении действующего механизма, он выпростался из этой системы контроля, повел себя как стрельцы или как Дикая дивизия, или как казаки в свое время.
Казацкие бунты были сплошь и рядом в нашей истории. Он напомнил нам об этом измерении, об этом субъекте. И это было грандиозно. Кульминацией этого стал марш.
Но дальше сама возможность такой субъектности может осмысляться по-разному. И вот сейчас, мне кажется, мы просто в шоке. Наша политическая система, столкнувшись с этой самой возможностью такой субъектности, посмотрите, как заведомо обреченных либералов, которые размахивали плакатиками, детишки слабоумные, школьники бегали за Навального признан в России экстремистом и террористом , но мы этому очень жестко противодействовали. За этим стоял Запад, но народ-то просто плевать хотел на это копошение.
Этого никто и не заметил. Как и арест Навального. А вот Пригожин — это совсем другое. Значительная часть его лозунгов — это то, что живет в нашем народе.
И это было, конечно, очень серьезно. Сейчас возникает момент, если мы обращали такое большое внимание на нейтрализацию не особенно опасной угрозы в лице либералов, которые поддержки в нашем обществе никакой не имеют, какие-то городские дети, часть интеллигенции, - абсолютно не народная сила. А вот Пригожин заявил себя как сила. Причем совершенно суверенная и имеющая определенные симпатии народа.
От него отвернулись многие, я думаю, подавляющее большинство во время мятежа. Показав, что народ не за мятеж. Но народ за то, о чем Пригожин говорил. И власть сейчас находится в некоторое растерянности.
Можно исключить всякую суверенность, бить по всякой суверенности. Но тогда мы просто проиграем войну. На фронте реальность, война рождает сильных людей. И с ними надо нам иметь дело.
И чем больше их будет, тем быстрее победа. Но одновременно второй момент. Эти сильные люди — это совсем другое. Они не действуют по команде.
С ними надо как-то по-другому. Власть не знает. Потому что таких сильных людей до последнего момента, неуправляемых, если угодно, или частично управляемых, не появлялось. Что, теперь без сильных людей нам дальше двигаться?
Тоже не ответ. Всех их искоренить и всякую свободу, волю, мужество просто заведомо заклеймить? Но и это тоже не выход. Подавить Пригожина и подавить «Вагнер», уничтожить?
Потому что это такая сложная и критическая во всех отношениях ситуация, которая не поддается никакому простому логическому объяснению. Это может кончиться ничем или громогласным утверждением о том, что «мы победили» в духе «хитрый план — 2». Но, может, начнется и что-то серьезное. Сейчас ведь все может быть очень серьезно. Тогда в 2014-м вопреки всему году мы поступили неправильно. А вдруг мы сейчас возьмем и поступим правильно? Будет замечательно.
Но повлиять на это уже невозможно, понять это тоже невозможно. Есть какой-то элемент фантастической странности в решениях нашего руководства, которое иногда поступает абсолютно правильно, ведет себя блестяще, как по высшему наитию — в пределах всех исторических и геополитических закономерностей. Владимир Путин А иногда на пустом месте возникают какие-то непреодолимые и непонятные препятствия. Искусство маскировки, которое процветает в нашей власти, оно на то и искусство маскировки, чтобы никто не знал — будем мы жертвовать чем-то или нет, готовы что-то делать или нет, есть ли решимость или нет. Я думаю, недолго осталось ждать — кому последнего кошмара, кому большой радости. Это уж как кто хочет обозначить. Но в ситуации с Казахстаном стало ясно, что первыми поднимают голову Китай и Турция.
Турция активна и в ситуации на Украине. От кого нам ждать большей опасности? Насколько опасны в исторической перспективе Китай, Турция и идея пантюркизма? Сегодня — как и всегда, впрочем! Это и есть «цивилизация моря». Это и есть главная причина проблем на постсоветском пространстве. Это и есть наш главный — экзистенциальный — враг.
Либо мы, либо он. Zero sum game. Джо Байден. Геополитика как дисциплина утверждает: «Цивилизация Суши против цивилизации Моря». Цивилизации Суши — это мы. Цивилизация Моря — это Запад. Если они активно наступают а они активно наступают!
А все остальные — возможные союзники, друзья или нейтральные силы. И самое главное, что именно так видят себе карту мира те стратеги Запада, которые принимают решения. Они атлантисты — и вполне сознательные. В американской и западной в целом либеральной элите атлантизм воспитывается с младых ногтей. У нас постоянно то ли от невежества, то ли в силу принадлежности к атлантистской агентуре влияния, то и дело возникают попытки отвергнуть эту прямолинейную логику, проигнорировать геополитику и ее законы. А это самое страшное, что только может быть. Здесь никаких сомнений для русского патриота не должно быть — кто наш настоящий, главный и фундаментальный враг: это Запад!
И в Казахстане, и на Украине, и на постсоветском пространстве, и в Европе, и где угодно — именно Запад является нашим абсолютным оппонентом. Как только кто-то сомневается в этом, то это уже становится подозрительным и играет на руку «цивилизации Моря».
Он добавил, что результат беседы не замедлит сказаться. Дугин также назвал интервью «обращением к американскому народу» и сравнил его с прямой линией и обращением к нации. По его словам, в Соединённых Штатах будут внимательно изучать беседу российского лидера с журналистом.
По его оценке, сейчас Россия начала движение к одному из вариантов определения себя как субъекта, в частности, как национальное государство. Россия объявляет себя суверенным государством и вкладывает в это понятие некое абсолютное значение суверенитета… Это можно назвать стратегией импортозамещения или Россия мыслит себя как национальное государство, но к своему суверенитету, в отличии от глобалистов, относится на полном серьезе. Тогда Россия говорит — я Запад, часть культурно-исторического Запада, но я не подчиняюсь Западу», — пояснил он. Тогда возникает идея, что Россия вообще не Запад, что это отдельное историческое явление, у которой собственный путь и цели, никакой нормативности и обязательности западных целей и пути развития, в том числе, демократия, рынок, либерализм, права человека, гендерное равенство, Грета Тумберг… Все это может быть спокойно поставлено под вопрос, не значит отвергнуто. Здесь речь идет о полной и тотальной ментальной деколонизации нашего общества», — подчеркнул Дугин. По его мнению, горизонт-2040 для России будет зависеть от того, какое решение будет принято относительно собственной идентичности. Капитуляция, отказ от противостояния с Западом, признание поражения, сдаться на милость победителя. Второе — импортозамещение, но глобальное. Мы сами себе Запад, мы догоняем, но имитируем Запад, похищаем технологии… то есть мы где-то достаем себе Запад, не создаем, а умыкаем и присваиваем. Китай, кстати, во многих вопросах этим и занимался.
Философ Дугин: Речь Путина можно считать началом последней битвы добра со злом
Философ, политолог и социолог Александр Дугин на Петербургском международном экономическом форуме рассказал, какой должна стать будущая Россия. Философ, публицист, геополитик Александр Дугин в интервью Первому русскому телеканалу Царьград сформулировал скрытую суть того яростного противоборства России, которое начал. Александр Дугин — все новости о персоне на сайте издания Медийный туман ядерной войны, Шойгу напомнили об офицерской чести и призывы к миру с Украиной от Матвиенко. Весь видео и аудио контент ВГТРК — фильмы, сериалы, шоу, концерты, передачи, интервью, мультфильмы, актуальные новости и темы дня, архив и прямой эфир всех телеканалов и. подробности на ФедералПресс. Сегодня на вопросы «Ваших Новостей» отвечает философ Александр Дугин. Мы не только обсудили самые важные мировые события начала 2022 года и перспективы Русского мира, но и.
Дугин рассказал о трех сценариях развития России к 2040 году
Сюжет Демократия Идеолог Александр Дугин дал интервью каналу Metametrica, в котором рассказал о традиционных ценностях. Особое внимание Дугин уделил причинам, по которым Запад, по словам авторов канала, активно стремится «изничтожить традицию в любом ее понимании: христианском, мусульманском, патриотическом? Наша война — это война времен! Либеральная мысль говорит, что человечество исчерпало свой потенциал, что сейчас должно передать инициативу машине, искусственному интеллекту, который выведет человечество на новый этап эволюции. Это уже призыв с либеральной технологической точки зрения покончить с человечеством, ещё одна версия конца истории конца человечества. Так вот война, которую мы сейчас ведём с этим коллективным западом — это война цивилизации, где против нас воюет цивилизация, цивилизация антихриста, цивилизация Сатаны, сатанинское общество, разрывающие на наших глазах последние связи с человеком с традиционными ценностями и все нормы, все этические установки, в которых жила цивилизация человеческая изначально. Поэтому это нечто большее, нежели локальный конфликт, это нечто гораздо более глубокое, если только мы поместим события на Украине в контекст мировой истории. Я хочу сказать, что рано или поздно этот конец наступит, мы не знаем времён мы не знаем дат, мы не можем с уверенностью говорить, что это произойдёт послезавтра или через какой-то количество лет. Но мы, с другой стороны, не можем игнорировать и знаки, потому что мы против сатанинской цивилизации, которая отменяет пол, отменяет семью, отменяет все возможные запреты, разрешает все формы патологии и извращений, и даже принуждает к ним вплоть до смены пола у детишек. Мы стоим за истину, мы должны это осознать. Мы стоим за человека.
Мы стоим за историю. Мы стоим за церковь. Мы стоим за небо, и эта битва, которую мы ведём сейчас — это битва от лица ангельских войск от воинства небесного. Они должны уважать наши традиционные русские ценности Традиционные ценности внутри каждой общности воспринимаются несколько по-своему. Если для одного региона, женское обрезание — это традиционные ценности, то для другого вовсе нет. Как нам эту конструкцию сформировать, что мы должны взять в традиционные ценности внутри России, а что решительно отринуть? В определении традиционной ценности есть то, что они противостоят нетрадиционным ценностям, то есть какие бы они ни были традиционные, когда мы говорим о традиции, мы уже сразу говорим, что это традиция. Этим ценностям объявлена война, разрушаются любые коллективы, отвергается любая сакральность, всё подвергается релятивизму, индивидуум рушит все связи с обществом, с какими бы то ни было ценностями вообще. Таким образом возникает только одна ценность — это автономный индивидуум. Вот он ставится над всеми, и он противопоставляется всему.
Личных претензий к Путину у философа также немало, но положительные стороны президента, по его словам, покрывают негатив. Он делает очень много, все практически правильно, но только не до конца. Это не претензия, это глубокая боль за то, что он начал великие реформы, но практически ничего не сделал необратимым. Может быть, народец вокруг него совсем не тот подобрался, но я вижу его одиночество и вижу, что оно может стать фатальным для России.
Окружение Владимира Владимировича просто невменяемо», — заключил философ.
Киев готовится к «трудному политическому сезону» «Никогда еще так прямо западная цивилизация нас не атаковала. Бросали французов, но тогда на стороне Наполеона не были англичане. Бросали Гитлера, но Америка и Британия не были на его стороне. То есть Запад атаковал нас частями, а сейчас атакует глобально и фронтально. И именно это и делает этот конфликт, может быть, самым важным в истории.
CrossTalk Палестино-израильский конфликт: история и современность Ведущий программы RT Александр фон Бисмарк, потомок первого канцлера Германии, анализирует важнейшие события в мире, а также внутреннюю и внешнюю политику Германии. Реальная политика с Александром фон Бисмарком Возможности разрешения конфликта на Ближнем Востоке и спад экономики Европы Киев перешёл на новую риторику: после многомесячных разговоров о грядущем украинском контрнаступлении там начали заявлять, что не стоит ждать от него слишком многого. Тогда в чём же его смысл?
CrossTalk Украина: контрнаступление или психологическая операция? Для чего нужны Западу боевые действия на Украине? Питер Лавелль побеседовал с гостями программы о возможных целях кураторов киевского режима, а также последствиях этого конфликта для Украины, Евросоюза и России. CrossTalk Запад и конфликт на Украине: от перспектив к последствиям Является ли контрнаступление ВСУ лишь дорогостоящим пиар-ходом Запада, который не заинтересован в прекращении конфликта на Украине?
Дугин рассказал о трех сценариях развития России к 2040 году
«» в рамках проекта «История русской мысли» поговорила с философом Александром Дугиным о том, на чем основана его антилиберальная идеология, почему он предлагает. Философ и политолог Александр Дугин сообщил, что дал шестичасовое интервью американскому журналисту Такеру Карлсону. По словам Дугина, они пообщались о роли. После интервью донецкому агенству Anna-News, в котором он призвал «убивать, убивать и убивать» тех, кто допускает «зверства на Украине», и последующей медиа-кампании Дугин.
«Начните с себя, товарищ Дугин»: нашему обществу предложили деградацию вместо комфортного будущего
Александр Дугин дал первое интервью после 40 дней молчания. Своими мыслями об этом российский философ и политолог Александр Дугин поделился с ведущим программы RT Arabic «Русское измерение» Артёмом Капшуком. Крен Дугина в Традицию, его игнорирование в данном интервью деструктивной роли США, как истока извращений эпохи постмодернизма, настораживает. Дмитрий Новиков и Александр Дугин не смогли воздержаться от полемики. А. ДУГИН: Традиционное общество – это то общество, которое существовало в Европе до начала нового времени или до эпохи Просвещения, эпохи буржуазных революций.
Александр Дугин в Новосибирске: «Россия бросила вызов глобальному Левиафану»
Об этом он рассказал в эксклюзивном интервью изданию 60-летний Александр Дугин является известным советским и российским философом, политологом и общественным деятелем. Все новости сюжета. Постоянный адрес новости. Чтобы точнее разобраться, мы обратились к основателю российской школы геополитики, автору учебников по геополитике профессору Александру Дугину. Сообщение Политолог Дугина посмертно получила Евразийскую философскую премию появились сначала на Общественная служба новостей. Интервью. Новости. Статьи. Реплики. Демографическая яма, деградация во многих сферах жизни — все это беспокоит философа Александра Дугина.
Философ Александр Дугин имеет свой рецепт «спасения России»
Киев хочет плотно интегрироваться в Евросоюз и стать Второй Польшей Малой Польшей, а не Малороссией для англосаксонского мира. Мечта стать Второй Польшей это константа украинского национализма. Потомки православных западно-русских крестьян и анархических казаков прыгали на Майдане, чтобы дорасти до польских панов. Они чувствовали себя историческими карликами и уродцами, и хотели исправить положение. Для шляхты они были мусором. И им было от этого горько. То, что они могли потерять территории, их нисколько не останавливало, ведь это вообще не их территории, так что пожертвовать Новороссией было допустимо.
Главное было чтобы их хохломакакины прыжки были бы отмечены западным Господином. Паном Атлантистом. Новости партнеров Зеленский шут шутом, а фактически этого и добился.
И укладывается в видение философом «России будущего»: «Чтобы решить демографическую проблему России одним ударом, надо просто разом перейти от Модерна к Традиции. И всё. Города будут немедленно расселены, на земле сложатся крепкие православные семьи со множеством ребетят. Расселение городов прежде всего крупных в одноэтажной России.
Семьи станут многодетными только на своей земле. Город выше 100 000 должен считаться аномалией. Если не это, то в течение столетия русского народа не будет. На его месте будут те, кто совершит или уже совершает этот традиционалистский поворот. Разводы — не то, что аборты! Их не будет. Нельзя и все.
Женился — будь добр так и живи до смерти. Раньше надо было думать. За блуд — костер. За кражу — повешенье.
Как передает корреспондент РИА «Новый День», такое мнение высказал философ, политолог Александр Дугин на Петербургском экономическом форуме в рамках дискуссии «Горизонт-2040: Россия на карте мира». По его оценке, нужно избавиться, прежде всего, от ментальной колонизации. Это проекция. Есть западный субъект, который отождествляет себя с судьбой человечества и говорит — я есть прогресс, технологическое развитие, все, кто хотят развиваться, следуйте в этом направлении, потому что я есть человечество. Это и есть колониализм, расизм, этноцентризм современной глобализации. То есть — Запад говорит о себе не как об одном из, а как обо всех, и искренне не понимает, когда кто-то с этим не соглашается — если вы не согласны, мы летим к вам. Начинаются конфликты, санкции, войны», — пояснил Дугин. Политолог обратил внимание, что Россия 30 лет жила в тени глобального Запада, пытаясь встроиться в процесс глобализации, но руководство страны забывало, что это закрытый проект. Этот субъект хранит формулу своей субъектности очень тщательно. В нашем языке, способе мышления эта глобальная субъектность Запада встроена.
Того сознания, того самосознания, той политики, которая предшествовала началу СВО. Во-первых, аммиакопровод взорван. Путин сказал о том, что из сделки мы выходим. Тем не менее, это столкновение уже есть, а до конца оно не осознано. Оно осознается прямо сейчас, в этот момент. Кстати, и марш на Москву Пригожина был тоже одним из эксцессов недостаточного осмысления серьезности ситуации. При этом я, честно говоря, в отличие от очень многих патриотов, не вижу по-настоящему воли и даже возможности к «похабному миру», что называется, - сделки, договоры. Я не вижу по двум причинам. Первая, самая главная причина — потому что Запад нам в этой нашей ситуации ничего из того, что нас даже отдаленно могло бы устраивать, не предложено. Все, что предложил Запад для того, чтобы остановить военные действия, он может предложить только после нашего могущественного, масштабного наступления. Вот когда мы будем двигаться, освободим Харьков, половину Николаевской области, бои будут в Одессе, вот тогда, я думаю, Запад нам что-то предложит. Скажет: возьмите то, что вы захватили, только уйдите из Одессы или из Николаевской области. Сейчас же, когда мы застряли на освобождении тех территорий, которые уже являются частью России, конечно, Запад будет от нас требовать уйти, покинуть эти территории, отдать Крым. Это несопоставимо с существованием России, с существованием ни политической нашей системы, ни лично Путина. Поэтому это просто не рассматривается. Поэтому нам никто ничего не предложит. А то, что нас устроит в качестве старта мирных переговоров, это не устроит уже Запад. То, что они нам предложат, не может нас устроить объективно, там даже нет такого плана, который бы был ориентирован на то, чтобы русские всерьез его рассмотрели. Заведомо сдавайтесь, уходите, признавайте ваше поражение, участвуйте в репарации. А это не пойдет, мы так не считаем. На этот раз мы точно так не считаем, в отличие от 1991 года, когда они сказали: вы проиграли холодную войну. А мы не то чтобы согласились, но мы сделали вид, что мы этого не слышим. Но не попытались доказать, что это не так. А сейчас мы уже, действительно, бросили вызов Западу уже в войне. И, конечно, остановить ее мы можем только на тех условиях, которые нас минимально устраивают. Таких условий нам никто не предложит. Те условия, которые нас минимально устраивают, абсолютно неприемлемы для противоположной стороны. Поэтому война будет длиться, длиться и длиться. А что касается опасений мирных переговоров, я думаю, это фантомные боли и некоторая демонстрация того, что наша элита и часть, может быть, даже государства не до конца осознали, что происходит. Так бывает, что человек начинает какой-то процесс, а что он делает, он не до конца понимает. Вот объективная картина — мы уже за пределом этих сделок. То есть эти сделки уже невозможны, по сути дела. Ну, сегодня взорвут этот газопровод или аммиакопровод, или сорвут сделку, нанеся очередной удар по нашему флоту в Крыму, или завтра это произойдет, - когда это станет достоянием сознания наших элит, это вопрос только времени. А вот разрыв с Западом и фундаментальное, фронтальное противостояние западной цивилизации, это свершившийся факт. Просто у нас отстает сознание. Поэтому, конечно, патриоты правы, что они это видят, они этим возмущаются, они предостерегают против этого. Но я думаю, это моя позиция, что такие опасения временные и несерьезные. На сей раз предать наши национальные интересы мы просто не можем, потому что у нас нет никакого обратного выхода. В 2014 году был выход другой. Сейчас — нет. Панкин: - Что касается простого решения, ведь даже многие интеллектуалы, философы сейчас говорят о том, что решить вопрос можно нажатием на пресловутую красную кнопку. Нажал — тактический ядерный удар, вопрос решен. Зачем страдаем? Дугин: - Мы встали на путь победы, на путь возрождения России, внутреннего преображения, освобождения Украины и фактически строительства империи. Если мы сейчас нажмем на эту кнопку, мы не сможем насладиться нашей победой. Да, мы скажем: вот вам за всё! Но это будет иметь смысл только в том случае, если, скажем , войска НАТО будут подходить к Курску, Воронежу, или Белгород будет в осаде. В этом случае, когда мы ясно понимаем, что мы проигрываем эту войну, причем тотально, вразнос, я думаю, последней опцией будет уничтожение человечества. И я совершенно серьезно полагаю, что на эту кнопку в какой-то критической ситуации наше руководство нажмет, оно об этом много раз говорило. Но те люди, которые призывают это сделать сейчас, не могут считаться не только философами, но даже интеллектуалами. Потому что сейчас мы далеко не исчерпали все остальные ресурсы. Наши ресурсы задействованы только в определенной мере. Мы все еще пытаемся сохранить, спасти мирный уклад, комфорт, так, чтобы какие-то части, сегменты нашего общества и нашего государства войны не заметили. Но мы еще их не бросили в бой, мы еще не провели полную мобилизацию промышленности, экономики, государства. Я даже не говорю — полную мобилизацию населения. То есть мы еще израсходовали какую-то часть наших ресурсов. И, кстати, что уже доказало свою эффективность, мы видим по тому, что наши герои на фронте сорвали контрнаступление под вильнюсский саммит врага. То есть мы эффективны и так, относительно, конечно, эффективны. Если мы начнем включать бОльшие ресурсы, мы будем более эффективны. Я думаю, это рано или поздно придется. И зачем же уничтожать человечество? Мы уничтожим человечество и нажмем на эту кнопку, если дело будет совсем плохо. Оно не очень хорошо, можно сказать, но оно даже и не плохо. У нас новые четыре области. Там есть не полностью освобожденные. Мы обратились к русскому логосу. Русская философия только сейчас на самом деле получает шанс складываться. У нас философы могут быть, если мы вернемся к самим себе, к русскому логосу. Да, там могут появиться философы, они начинают, кстати давать о себе знать. Но эти настоящие русские философы — это философы войны, это философы фронта, это философы победы. Они есть. Они интеллектуалы такие же. Они сейчас формируются, они сейчас пробуждаются, они сейчас взрастают, они сейчас появляются. И, я думаю, чем более они интеллектуальные, эти интеллектуалы, тем более они внятно и ясно понимают и ставки, и цену, например, ядерного удара. Ядерный удар не может использоваться нами в одностороннем порядке. Мы получим ответ, немедленно. Панкин: - Тактический может. Стратегический не может. Дугин: - Тактический — это как обвальный процесс. Если даже мы ударим тактическим оружием, я думаю, что мы получим симметричный удар так или иначе. И это просто начало эскалации. То есть мы нанесем, может быть, тактический удар по Украине, но ответит нам уже не Украина, а те, кто стоит за ней. И переход от тактического к стратегическому — это вопрос, который может быть цепной реакцией, уже не контролируемой ни одной из сторон. Поэтому прибегать к тактическому ядерному оружию, на мой взгляд, мы станем в случае того, что ситуация станет для нас катастрофической. Она не является уж такой безоблачной, но катастрофической она сегодня не является точно. Панкин: - Давайте посмотрим на развитие ситуации с Пригожиным. Я могу это охарактеризовать как цирк с конями. А вы что скажете? Дугин: - Это не совсем философский вопрос. Но я думаю, что все было серьезно. Все было на самом деле. Панкин: - Я про развитие говорю, про обыски сейчас, про то, что непонятно где Пригожин. Лукашенко говорит: он не в Беларуси. Хотя мы его вроде как туда отправили и даже видели скриншот, как он якобы прилетел в Беларусь, в Минск. Лукашенко говорит: его здесь нет. Его видели в Питере. Золотые слитки, парики. Дугин: - Я думаю, что мы находимся в состоянии, которое называет афтершок. После шока, после землетрясения возникает афтершок, что-то еще звенит, трещит, уже это не опасно. Главная угроза позади. Но тот ужас, который мы пережили, а мы стояли на грани гражданской войны, нам показали очень многие уязвимые стороны нашей системы, нашей государственности, это такой был неожиданный удар и нарушение лояльности, клятвы со стороны восставших, неготовность к этому, безусловно, власти, обнажение очень многих фатально слабых частей нашей политической и военной системы. И одновременно открытие резервуара решения этой проблемы. Это тоже новые возможности. Мы же победили тем, что мы не допустили гражданской войны. Это гигантская победа. И все это настолько серьезно, что дальше, на мой взгляд, в связи с масштабностью и глубиной, историческим измерением этого события, все остальные аспекты афтершока, детали его, - были обыски, не были, где Пригожин, - не имеют вообще никакого значения. Пригожин достиг максимума до этого мятежа. То есть стал очень важной политической фигурой, которая просто поднялась из ситуации более-менее управляемого, в ручном управлении действующего механизма, он выпростался из этой системы контроля, повел себя как стрельцы или как Дикая дивизия, или как казаки в свое время. Казацкие бунты были сплошь и рядом в нашей истории. Он напомнил нам об этом измерении, об этом субъекте. И это было грандиозно. Кульминацией этого стал марш. Но дальше сама возможность такой субъектности может осмысляться по-разному. И вот сейчас, мне кажется, мы просто в шоке. Наша политическая система, столкнувшись с этой самой возможностью такой субъектности, посмотрите, как заведомо обреченных либералов, которые размахивали плакатиками, детишки слабоумные, школьники бегали за Навального признан в России экстремистом и террористом , но мы этому очень жестко противодействовали. За этим стоял Запад, но народ-то просто плевать хотел на это копошение. Этого никто и не заметил. Как и арест Навального. А вот Пригожин — это совсем другое. Значительная часть его лозунгов — это то, что живет в нашем народе. И это было, конечно, очень серьезно. Сейчас возникает момент, если мы обращали такое большое внимание на нейтрализацию не особенно опасной угрозы в лице либералов, которые поддержки в нашем обществе никакой не имеют, какие-то городские дети, часть интеллигенции, - абсолютно не народная сила. А вот Пригожин заявил себя как сила. Причем совершенно суверенная и имеющая определенные симпатии народа. От него отвернулись многие, я думаю, подавляющее большинство во время мятежа. Показав, что народ не за мятеж. Но народ за то, о чем Пригожин говорил. И власть сейчас находится в некоторое растерянности. Можно исключить всякую суверенность, бить по всякой суверенности. Но тогда мы просто проиграем войну. На фронте реальность, война рождает сильных людей. И с ними надо нам иметь дело. И чем больше их будет, тем быстрее победа. Но одновременно второй момент. Эти сильные люди — это совсем другое. Они не действуют по команде. С ними надо как-то по-другому. Власть не знает. Потому что таких сильных людей до последнего момента, неуправляемых, если угодно, или частично управляемых, не появлялось. Что, теперь без сильных людей нам дальше двигаться? Тоже не ответ. Всех их искоренить и всякую свободу, волю, мужество просто заведомо заклеймить? Но и это тоже не выход. Подавить Пригожина и подавить «Вагнер», уничтожить? Это на самом деле сделать их позицию гораздо более весомой.
Кто такой Дугин?
- «Нам нужен атакующий реализм»
- «Окружение Путина невменяемо». Дугин высказал свои претензии к власти
- Эксклюзивное интервью Александра Дугина. Время покажет. Фрагмент выпуска от 12.05.2023
- Похожие новости
- Лента новостей
МАТЕРИАЛЫ ПО ТЕМЕ
- Курсы и циклы
- «Груз 200 – мы вместе»: в Карелии школьников одели в бронежилеты с примечательными нашивками
- Самое популярное
- «Политика, жизнь, история — начнутся только после Путина»
- Дугин объяснил, кто и зачем устроил "сетевую атаку" на любимого философа Путина | Царьград | Дзен
- Прекрасная Россия Будущего. Будет трудно, потом всем понравится. Дугин представил своё видение
«РГГУ против школы Ильина»
- Популярное
- [Подкасты Дугина]
- Правила комментирования
- Создание ВПШ
- Александр Дугин рассказал о традиционных ценностях в России
- Большое интервью Александра Дугина 20 октября 2022
Александр Дугин: Наступление начинается
Сначала участники разошлись в оценки исторического значения фигуры лидера большевиков Владимира Ленина. Градус дискуссии повысился, когда речь зашла об Иване Ильине. В этом случае общие оценки участников политической дискуссии оказались невозможны... В московском часовом поясе «Большая игра» выйдет в вечернем эфире в 23.
Самая важная тенденция современного миропорядка — это переход от однополярного к многополярному миру. Появляются новые цивилизационные анклавы, в которых все громче настаивают на своих собственных традиционных ценностях. Философ уверен и в необходимости развития плюрализма образовательной парадигмы. В этом отношении исламские страны дают нам колоссальный пример отстаивания своей идентичности. Потому что как бы не развивалась наука, техническая и гуманитарная составляющая в исламских странах, эти страны все равно остаются исламскими.
Поэтому мы должны быть честны с ними, принимать их принципы и поступать с ними соответствующим образом. Это и есть многополярность», — заключил мыслитель. Многополярность уже работает Александр Дугин добавил, что многополярность — не только философия, но и реально действующие принципы, которые уже действуют в международной политике. Цивилизационное государство — это новый актор международных отношений». О роли России в строительстве нового мира На вопрос сирийской журналистки о роли России в строительстве нового многополярного мира Александр Дугин заявил, что наша страна придерживается принципиально отличного подхода во взаимодействии с другими государствами нежели страны Запада.
России «нужно объединяться, интегрироваться и вести за собой, а не разделять и властвовать», как делают страны Запада. Противоречащие друг другу центры ислама: суннитский, арабский, саудовский ислам и шиитский, персидский, иранский ислам. Российский лидер объединяет их вместе в вопросе защиты многополярности», главным врагом которой выступает глобальный Запад, добавил Дугин.
Вот есть Чубайс, Гайдар, Маша Гайдар, и нам предлагается воспринимать этот коротенький период за триста лет. Я немножко хочу актуализировать нашу беседу, потому что сейчас что ни включи, что ни возьми в руки, питается из текущего.
А когда-то отовсюду были традиционные ценности. Мы не понимаем, что это такое. Никто не спорит. Но что сохранять? Я не понимаю, что мне предлагают сохранять.
Причём когда обращаешься к этим людям и просишь их назвать, что хотелось бы сохранить, они начинают смущаться. Православие, монархия, народность. Православие как доминация базовой религии, которая составила российскую идентичность, православие, которое становится нормативом мировоззрения. Монархия как наиболее характерная форма организации социально-политического традиционного общества не только в России, но и в европейских странах. И народность, как утверждение традиционных культурных форм быта, жизни и так далее.
Не может такого быть, например, что я называю традиционным обществом что-то одно, а Петров называет что-то другое. Это единственный набор традиционных ценностей. Мы можем учесть, кстати, что в нашей стране, которая была, есть и, надеюсь, будет империей, а не национальным государством и не либерально-гражданским обществом, кроме русских православных людей, составляющих ядро этой империи, проживают также представители других этносов и других конфессий. И конечно, когда они слышат про православие, монархию, народность, они ёжатся, потому что традиционное общество в их понимании — это не совсем то, что считаем мы, русские люди, создатели и творцы вместе с этими народами этой империи. Когда мы были сильны, все признавали наше право устанавливать свои нормативы.
Точно так же, как в христианском обществе Ближнего Востока христиане, которые там есть, вынуждены считаться с тем, что им, например, запрещается звонить в колокол или строить здания церквей с крестами. Мы вынуждены считаться с властью. Они остаются христианами, но они не могут настаивать на каких-то публичных формах своего вероисповедания. Поэтому в любой стране существует какая-то доминирующая модель традиции. Могут быть и другие традиции.
В исламских обществах может быть христианская традиция, в нашем христианском православном имперском обществе может существовать исламская религия и другие этносы, но пропорции всегда зависят от конкретного исторического расклада сил, от конкретной ситуации. Что, вы думаете, важнее для человека? Это данность». Свобода, равенство и братство в той форме, в которой они были провозглашены Великой французской революцией, а до этого европейским масонством, это на самом деле очень специфическое преломление действительно специфических европейских ценностей, связанных с Римом, с определёнными этапами Греции. Но самое главное, чем эти ценности отличаются от ценностей традиционного европейского средневековья и античности, это то, что они прилагались к новому субъекту.
Этого субъекта нового времени, субъекта эпохи Просвещения, никогда не существовало раньше.
Александр Дугин: «Я думаю, недолго осталось ждать – кому последнего кошмара, кому большой радости»
Александр Дугин отметил, что в организованной либералами медиакомпании против русского философа Ивана Ильина и Высшей политической школы, носящей его имя. Иван Панкин и российский философ Александр Дугин обсуждают как события последнего времени повлияют на судьбу России. Дугин мечтает переломить катастрофический тренд на падение рождаемости с помощью экстраординарных мер. Александр Дугин отметил, что в организованной либералами медиакомпании против русского философа Ивана Ильина и Высшей политической школы, носящей его имя. В конце 2023 года в стенах РГГУ была создана политическая школа имени Ивана Ильина, которую по приказу возглавит философ Александр Дугин.