3. В Европе Крымскую войну называли.
Очевидное — невероятное: как Крымская война изменила мир
Эта война ошибочно называется Крымской, хотя велась в разных районах империи. Крымская война (или Восточная война) — война 1853–1856 годов между Российской империей и Османской империей в коалиции с другими странами. После Крымской войны самым известным крымским названием стал Севастополь. Посол Литвы в Швеции, бывший глава литовского МИД Линас Линкявичюс дал понять, что готовится удар по Крымскому мосту. Причины Крымской войны. Крымская война 1853−1856 г. — война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Общество - 4 октября 2023 - Новости Санкт-Петербурга -
Почему Крымская война в россии называется крымской,а в европе Восточной?
Русские войска буквально спасли Австрийскую монархию, вернув на качающийся трон восемнадцатилетнего Франца-Иосифа,после чего Александр Герцен и назвал Николая «жандармом Европы». Какую роль в истории сыграла Крымская война На этот вопрос в программе «Рассказы из русской истории» ответит Владимир Мединский. Та же Крымская война велась на периферии цивилизованного мира, а франко-прусская была скоротечна. Урок по теме Международная ситуация и причины войны. Основной причиной, по которой крымскую войну называют пирровой победой Европы, является то, что длительность и масштабы военных действий превысили все ожидания.
Вы точно человек?
3. В Европе Крымскую войну называли. Ее называли Восточной или Турецкой, название Крымская закрепилось позже – основные боевые действия происходили в Крыму. В европейских кругах крымскую войну называли «Войной востока», ибо она открывала взглядам европейцев царство неизведанных исторических событий и древнейших культур. Наша Европа сегодня смертна — она может умереть, сообщил Эммануэль Макрон в своей программной речи в Сорбонне 27.04.2024, Sputnik Литва. Поражение в Крымской войне оказало значительное влияние на расстановку международных сил и на внутреннее положение России.
Столкновение с бездной
Но Англия уже несколько десятилетий вела против России «большую игру»! То бишь, соперничала с ней за контроль над Азией. В основе, конечно, лежал патологический страх Лондона потерять «жемчужину британской короны» - Индию, в качестве своей самой богатой колонии. Хотя, на самом деле, планы Петербурга так далеко не простирались — нам хватало проблем с умиротворением и Средней Азии, а также поддержания мира с Персией и Османской империей, что требовало немалых финансовых затрат и военных усилий. Так или иначе — титаническими усилиями британской дипломатии султана убедили «нанести пощечину» Николаю Второму — не согласиться с текстом соглашения, уже предварительно принятого представителями великих европейских держав в Вене, так называемой «Венской нотой».
Согласно которой Россия получала точнее — подтверждала полученные еще Кючук-Карнаджийским договором права на защиту турецких христиан. Что, кстати, было не просто формальностью — в Османской порте последних буквально «вырезали» при первом удобном случае. Как это происходило во времена Греческого восстания 20-х годов 19 века - или почти постоянно в отношении армян, задолго до их самого известного геноцида 1915 года. А вот потому и надо — что мы такие есть.
Русским мало иметь цель жизни в том, чтобы озолотиться — дабы жрать побольше и спать послаще. Как писал формальный атеист-коммунист Николай Островский в своей книге «Как закалялась сталь»: «Жизнь дается человеку один раз — и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Так что «национальная идея» британского да, в общем, любого западно-имперского образца — россиянам не подходит. Ведь эта порочная идея в том - чтобы захапать стран побольше.
То ли прямой колониальной агрессией - то ли более изящными «неоколониалисткими» методами, как сейчас. И безжалостно высасывать из своих колоний побольше средств - ради запредельного комфорта паразитирующей кучки аристократии или даже «золотого миллиарда» Нам куда ближе «Третий Рим» — будь то в чисто религиозной форме дореволюционных времен - или квази-религиозной форме советского времени. В виде «интернационального долга» массе зарубежных союзников, без малейшей практической выгоды для СССР. Иначе, без высокого смысла в жизни и желание по настоящему жить, а не «прожигать» и «доживать» эту жизнь исчезает.
Во всяком случае, для тех людей, кто на первое место ставит «быть» — а не «иметь», как это наблюдается у «мещан» всех «сортов» и «сословий». Вот и элита Российской империи, несмотря на симпатии к элементам западного образа жизни, задолго до трудов американского политолога Хантингтона, тоже видела смысл жизни — себе и страны — не только в удовлетворении «животных» потребностей человеческой натуры. Но - и в статусе лидера «восточноевропейской» она же, по тому же Хантингтону, православная цивилизации. С помощью всем угнетаемым ее представителям — в каких бы странах они не проживали.
Главное ведь для них была не «защита христиан» - право, защита их в таком противоестественном сборище плохо переносящих друг друга представителей враждующих конфессий выглядит как-то странно. Просто им очень хотелось «подрезать крылья» той стране, которая хотя бы пыталась «жить по духу, а не по плоти». Так что это была в первую очередь «цивилизационная» война — между «православной» и западно-европейской цивилизацией, уже даже к тому времени почти утратившей черты христианской.
Минусом было лишь то, что полученные в результате мирного договора территории были осаждены союзными войсками. Наиболее сильно по России ударило то, что Парижский мирный договор 1856 г. Соглашение повлияло на общественную европейскую обстановку, основы которой были заложены в Венских трактатах. Лидером всей Европы становился Париж, а былой Петербург отводился на второе место. Условия Парижского мирного договора Парижский трактат включал в себя 34 обязательных и 1 временную статью. Основными являются нижеперечисленные условия: Между странами, заключающими договор, отныне царит мир и дружелюбие.
Территории, завоеванные во время конфликта, будут освобождены и переданы первоначальным владельцам. Россия обязуется вернуть Карс и другие части оттоманских владений, которые сейчас оккупированы войсками. Франция и Великобритания обязуются вернуть Империи захваченные порты и города: Севастополь, Евпаторию и другие, занимаемые англо-французской армией. Россия, Франция, Великобритания и Сардиния должны подарить свое прощение тем, кто каким-либо способом был виновен в начале военных действий. Все стороны обязуются немедленно возвратить военнопленных. Парижский мирный договор 1856 г. Если между какими-либо странами, заключившими трактат, возникает конфликт или несогласие, другие не применяют силу для его разрешения, давая возможность уладить все мирным путем. Никто из правителей не вмешивается во внешнюю и внутреннюю политику соседнего государства. Вход в Босфор и Дарданеллы остается закрытым.
Черное море становится нейтральным; на нем запрещается иметь флот. Разрешается торговля на берегах Черного моря, которая подчиняется лишь соответствующему ведомству.
Католические рыцари в начале 12 века, захватив Иерусалим, вообще, изгнали оттуда православного патриарха — посадив ставленника Папы Римского. Когда их оттуда изгнали арабы Саладдина, православное патриаршество было восстановлено. Но при власти уже Османской империи все равно не пользовалось какими-то заметными правами — большинство вопросов решалось за взятки турецкими чиновниками и самим султаном.
Поэтому когда в 16 веке Порте понадобился союзник в борьбе с Австро-Венгерской империей, французы без особого труда получили массу преференций от султанского правительства — в том числе и в религиозной сфере. А православные святыни Востока в немало числе были переданы под контроль католической церкви. Собственно, весь 18 век русские войска под руководством знаменитых полководцев Миниха, Румянцева, Суворова, Кутузова били турок «в хвост и в гриву». И уже в тексте Кючук-Карнаджийского мирного договора с султаном от 1774 года, помимо наиболее известного его пункта об отказе турок от протектората над Крымом, был параграф и о покровительстве России над всеми христианами Османской империи. Сама же Порта на рубеже 18-19 веков превратилась, согласно тогдашнему «слогану» из европейских газет в «больного человека Европы».
Продолжая влачить жалкое существование не столько благодаря своей уже почти несуществующей мощи — сколько из-за нежелания держав-соседей ее немедленного распада, во избежание могущих возникнуть при этом тех или иных проблем. Так, например, сценарии такого распада рассматривали еще советники Екатерины Второй — тем более, что победоносная русская армия и флот могли бы поспособствовать этому сценарию в кратчайшие сроки. Но почти единодушно решили, что спешить не стоит… Более того, в первой половине 19 века Османскую империю спасали от окончательной гибели … именно русские солдаты! Как это произошло в начале 30-х годов этого столетия — когда против султана поднял мятеж его формальный вассал, правитель Египта, готовый уже захватить Константинополь. Тогда Россия в благодарность получила от спасенных турок даже экслюзивное право прохода своих военных судов через Босфор и Дарданеллы — при секретном обязательстве султана закрыть эти проливы для кораблей враждебных России держав, в случае начала их войны против России.
Но позже султану помогла отбиться от египетского мятежного вассала уже коалиция не только России — но и Англии с Францией, а потому благодарность турок россиянам заметно померкла. Впрочем, в 1853 году, перед началом Крымской войны, османы не рисковали слишком «задираться» против Петербурга. По большому счету, они всего лишь «сделались крайними» в споре великих держав того времени между собой. Вначале — России и Франции, чей император Наполеон Третий не прочь был взять реванш за поражение своего знаменитого деда в неудачной войне против нас в 1812-13 годах. По одним договорам с султаном она должна была принадлежать православным, по другим — католикам.
В конце концов, после того, как французы послали свой линкор к турецкой столице - султан, скрепя сердце, согласился отдать церковь католикам и покровительствующим им французам. В ответ на это император Николай Первый ввел войска в Придунайские княжества — Валахию почти современную Румынию и Молдавию. Тем более, что Россия по Адрианопольскому договору от 1829 года официально имела над этими землями, формальными вассалами Порты, свой протекторат. Встречали наших воинов там, кстати, с хлебом и солью — как освободителей от османского ига, а не как оккупантов. Но «благословенной Европе», позиционировавшей себя якобы «защитниками христиан», проживавших в Османской империи, выдвижение русских войск очень не понравилось.
В игру подключились еще и англичане.
Россия отказывалась от укрепления Аландских островов, соглашалась на свободу судоходства по Дунаю, отказывалась от протектората над Валахией, Молдавским княжеством и Сербией, уступала Молдавскому княжеству свои владения в устьях Дуная и часть Южной Бессарабии, по статье III возвращала занятые у Турции город и цитадель Карс вместе с «прочими частями оттоманских владений, занятых российскими войсками». Принципиальное значение для России имела статья XI о нейтрализации Черного моря, запрещавшая всем черноморским державам иметь на Черном море военные флоты. Статья XIII запрещала также царю и султану создавать на побережье военно-морские арсеналы и крепости. К трактату прилагалась конвенция о проливах Босфор и Дарданеллы, подтверждавшая их закрытие для иностранных военных кораблей в мирное время.
Почему Крымская война в россии называется крымской,а в европе Восточной?
В результате Россия признала поражение в войне. В начале войны, 30 ноября 1953 г. Эта битва получила название Синопское сражение, после чего на стороне Турции вступают в войну Европейские союзники.
Наибольшего напряжения они достигли в Крыму.
Не нашли ответ?
Но их наиболее уязвимые морские участки были подвергнуты глобальному контролю и профилактической «зачистке» со стороны соединенного англо-французского флота, о чем уже говорилось выше. Блокаде военной сопутствовала и блокада экономическая, и, что особенно важно, блокада информационная.
Информационная война, развязанная одним или несколькими государствами против их непосредственного врага, вообще не может считаться уникальным явлением [20]. Однако в большинстве случаев это лишь ограниченная по времени вспомогательная акция, подчиненная решению текущих задач военно-политического характера. Антианглийскую истерию во французской печати в годы наполеоновских войн или антифранцузские печатные кампании в Германии времен Бисмарка нельзя даже сравнить с той планомерной и рассчитанной на долгие годы стратегией антироссийской агитации в Европе, развернутой в полную силу не позднее середины 1830-х годов и отнюдь не прекратившейся с окончанием Восточной войны. Эта стратегия, планировавшая ведение пропаганды во всех слоях общества самыми различными методами от газетных и книжных кампаний до дипломатической переписки и предусматривавшая не столько создание информационного вакуума вокруг боевых действий в России, сколько формирование негативного имиджа России не только в европейском, но и в русском обществе, достигла гораздо больших успехов, чем англо-французский экспедиционный корпус в Крыму.
Ведь если политические последствия Восточной войны русская дипломатия сумела смягчить уже на Парижском конгрессе 1856 года и окончательно ликвидировала их в 1870—1880-х годах, то многие идеологические штампы, созданные в ходе войны информационной, до сих пор играют свою роль в выборе политических приоритетов как европейскими интеллектуалами, так и русской интеллигенцией. Здесь важно отметить, что антирусская информационная война была первой глобальной войной такого рода. Она велась не только в печати и не только на территории воюющих стран и предусматривала определенную глобальную координацию, то есть фактически явилась первым массовым и долгосрочным экспериментом по манипуляции сознанием международного сообщества [21]. Заслуживает внимания и такая особенность Восточной войны, как ставка союзников на создание «пятой колонны» внутри Российской империи.
Главным средством создания необходимых для этого антиправительственных настроений служила та же самая информационная война. Наиболее известным актом негласной поддержки российской радикальной оппозиции следует считать, разумеется, открытие и работу Вольной русской типографии Герцена и Огарева в Лондоне в 1853—1865 годах [22]. Но любопытно, что противники России предпочитали не сосредотачивать свои усилия на каком-либо одном общественном слое или на одной конкретной территории. Подрывная пропаганда велась широким фронтом в самых разных общественных слоях.
Для разжигания недовольства среди русской аристократии иностранная печать умело муссировала декабристскую тему, а также темы «оскудения дворянства», засилья инородцев в армии и государственном аппарате и, наконец, тему «крестьянских симпатий» николаевского правительства, через реформу государственных крестьян 1840-х годов планомерно шедшего к отмене крепостного права и наделению крестьян землей. Антиправительственная агитация среди крестьян между прочим, не позволившая правительству широко развернуть во время войны ополченское движение по образцу 1812 года носила, соответственно, иной, антипомещичий и антигосударственный уравнительный, характер и распространялась главным образом изустно. В студенчество и разночинную интеллигенцию при помощи различных «литературно-философских кружков» и обществ [23] вбрасывались идеи конституционного и парламентского ограничения самодержавия, расширения в России прав и свобод человека при этом интеллигенция, как «передовой слой», естественно, должна была стать гарантом и основным проводником нового типа государственного устройства. Национальные меньшинства, особенно польское и черкесское, прямо подстрекались к вооруженному восстанию.
Полностью решить задачу поражения противника при помощи «пятой колонны» глобализму удалось решить лишь в 1905—1917 годах. Однако первые семена на этом поле были брошены в середине XIX века. И, наконец, выбор основного места боевых действий, благодаря которому война получила название Крымской, также вряд ли случаен с точки зрения глобальной политики. Дело даже не в том, что занятие Крымского полуострова обеспечивает любой державе возможность полного контроля как Черного и Азовского морей, так и почти всей восточноевропейской черноземной зоны бывшего Дикого поля.
В британской классической геополитике ее официальная терминология была разработана Хатфордом Макиндером полвека спустя после Восточной войны , на основании которой в течение всего XIX века Англия осуществляла политику сдерживания России силами совокупного Запада, континент Евразия назван Мировым островом. Контроль над ним обеспечивает господство над миром. Задача геостратегии — контроль над Сердцевиной, что обеспечивает управление Мировым островом [24]. Эта схема лишний раз подтверждает, как глобальный, а не локальный характер конфликта 1853—1856 годов, так и его решающее значение в ходе англосаксонской подготовки глобализации.
Остается сказать несколько слов об итогах войны, во многом определивших не только карту Европы и расстановку сил в международных отношениях второй половины XIX века, но политическое развитие России, судьбу ее социально-экономического строя. Официальный Парижский мир, казалось, требовал от побежденной России не так уж много [25] : уничтожить уже почти полностью разгромленные Черноморский флот и военно-морские базы на побережье, передать «под международный контроль» устье Дуная, гарантировать территориальную целостность Турции и отказаться от всех преимущественных прав на покровительство христианам, живущим на ее территории. Уже это последнее требование содержало в себе антирелигиозный вызов. Отныне все претензии к Турции Россия могла предъявлять исключительно в светском контексте.
От «религиозного покровительства» приходилось отказываться, а это низводило все возможные в будущем русско-турецкие конфликты на уровень ниже — до стандартных внешнеполитических разборок. Безусловно, если бы в России второй половины XIX века случился религиозный подъем, она бы сумела возвратить себе право религиозного суверенитета над православными подданными султана, как возвратила в 1870 году право на Черноморский флот. Но случилось нечто совершенно обратное. Победа Европы в упомянутой уже информационной войне обеспечила и победу либерального и революционно-демократического направления в общественной мысли России.
Если славянофилы и западники 1830—1840-х годов были хотя бы минимально уравнены в силах к тому же, далеко не все западники были настроены антиправительственно , то идейные лидеры «новых людей» 1860—1870-х годов почти поголовно входили в антиправительственный лагерь. Они практически оккупировали средства массовой информации и надолго заставили замолчать всех своих оппонентов, хоть как-то протестовавших против ускоренной модернизации и европеизации России. Таким образом, военное поражение обернулось для России религиозно-идеологической капитуляцией образованного общества перед западными ценностями. Одним из последствий Крымской войны также стало падение государственной роли армии и ее общественного престижа.
Хотя именно армия и флот, обескровив противника в затяжной обороне, защитили Россию от настоящей катастрофы, им были поставлены в вину «косность и рутина» государственного управления, низкий уровень развития военной техники, стремление к парадам, палочная дисциплина и даже воровство в ведомстве снабжения, то есть те проблемы, от которых сама армия пострадала в первую очередь. Волна антивоенных и антиармейских настроений, захлестнувшая общество, не могла не повлиять на профессиональный выбор молодежи. Но главным отсроченным итогом Восточной войны, широкое и косвенное влияние победившей Европы на который признает даже и русская либеральная историография, являются, безусловно, так называемые великие реформы 1860-х годов. Важно понимать, что эти реформы были технически подготовлены уже во второй половине 40-х годов XIX века.
От их проведения Николая I удержала европейская революция 1848 года и сложившаяся следом за ней международная напряженность. Александр II по существу вынужден был отменять крепостное право и проводить реформы в обстановке внешнеполитического кризиса, враждебно настроенной общественной оппозиции, разбалансированной войной экономики, ослабленного рубля [26] и открытого фритредерскими таможенными тарифами внутреннего рынка. Все это не могло не повлиять и на характер, и на результаты реформирования. В результате реформ Россия стала не просто «более европейской страной».
Она фактически утратила те внутренние сословно-корпоративные мобилизационные механизмы, которые не протяжении двух с половиной столетий обеспечивали ей относительную внутреннюю стабильность и позволяли в решающие моменты отражать серьезные внешние угрозы. После утраты этих механизмов развал и распад Российской империи и ее государственного строя был только делом времени. Таким образом, Восточную войну 1853—1856 годов можно рассматривать как первое фундаментальное поражение России в борьбе с мировым глобализмом.
А православные святыни Востока в немало числе были переданы под контроль католической церкви. Собственно, весь 18 век русские войска под руководством знаменитых полководцев Миниха, Румянцева, Суворова, Кутузова били турок «в хвост и в гриву». И уже в тексте Кючук-Карнаджийского мирного договора с султаном от 1774 года, помимо наиболее известного его пункта об отказе турок от протектората над Крымом, был параграф и о покровительстве России над всеми христианами Османской империи. Сама же Порта на рубеже 18-19 веков превратилась, согласно тогдашнему «слогану» из европейских газет в «больного человека Европы».
Продолжая влачить жалкое существование не столько благодаря своей уже почти несуществующей мощи — сколько из-за нежелания держав-соседей ее немедленного распада, во избежание могущих возникнуть при этом тех или иных проблем. Так, например, сценарии такого распада рассматривали еще советники Екатерины Второй — тем более, что победоносная русская армия и флот могли бы поспособствовать этому сценарию в кратчайшие сроки. Но почти единодушно решили, что спешить не стоит… Более того, в первой половине 19 века Османскую империю спасали от окончательной гибели … именно русские солдаты! Как это произошло в начале 30-х годов этого столетия — когда против султана поднял мятеж его формальный вассал, правитель Египта, готовый уже захватить Константинополь. Тогда Россия в благодарность получила от спасенных турок даже экслюзивное право прохода своих военных судов через Босфор и Дарданеллы — при секретном обязательстве султана закрыть эти проливы для кораблей враждебных России держав, в случае начала их войны против России. Но позже султану помогла отбиться от египетского мятежного вассала уже коалиция не только России — но и Англии с Францией, а потому благодарность турок россиянам заметно померкла. Впрочем, в 1853 году, перед началом Крымской войны, османы не рисковали слишком «задираться» против Петербурга.
По большому счету, они всего лишь «сделались крайними» в споре великих держав того времени между собой. Вначале — России и Франции, чей император Наполеон Третий не прочь был взять реванш за поражение своего знаменитого деда в неудачной войне против нас в 1812-13 годах. По одним договорам с султаном она должна была принадлежать православным, по другим — католикам. В конце концов, после того, как французы послали свой линкор к турецкой столице - султан, скрепя сердце, согласился отдать церковь католикам и покровительствующим им французам. В ответ на это император Николай Первый ввел войска в Придунайские княжества — Валахию почти современную Румынию и Молдавию. Тем более, что Россия по Адрианопольскому договору от 1829 года официально имела над этими землями, формальными вассалами Порты, свой протекторат. Встречали наших воинов там, кстати, с хлебом и солью — как освободителей от османского ига, а не как оккупантов.
Но «благословенной Европе», позиционировавшей себя якобы «защитниками христиан», проживавших в Османской империи, выдвижение русских войск очень не понравилось. В игру подключились еще и англичане. Последним, в принципе было плевать на права каких-то турецких христиан — тем более, что там были преимущественно лишь православные и меньшая часть католиков. А протестанты, что голландские, что английские, например, в той же Японии с 17 века без малейших угрызений совести топтали ногами крест - чтобы ублажить местных гонителей христианства из числа крупных феодалов. Но Англия уже несколько десятилетий вела против России «большую игру»! То бишь, соперничала с ней за контроль над Азией.
1) Дата правления Николая 12)Годы Крымской войны3)как В Европе Крымскую войну называли4) Кто
В Европе понятия "Крымская война" вообще не существует, существует понятие "Восточная война" ибо боевые действия не ограничивались только Крымом. Непосредственным поводом к войне, которую в России называют Крымской, а на Западе — Восточной, а иногда и «нулевой мировой», послужил спор о святых местах в Палестине. Та же Крымская война велась на периферии цивилизованного мира, а франко-прусская была скоротечна.
Макрон увидел спасение Европы в Украине
На дерзость его натолкнула исторические аналогии — действия президента России Владимира Путина он сравнил с поступком императора Николая I, вступившего в противостояние с Западом без союзников и проиграв в Крымской войне 1853-1856 года. Почему во время Крымской (Восточной) войны Россия осталась без союзников в Европе и в чем в 1853 году просчитался Николай I? Легко победив противника на страницах собственных газет, Россия практически всухую проиграла информационную войну в Европе.