Современное документальное кино – это удивительный мир, в котором происходит много интересного. Характеризуя подобное кино, теоретик Шелдон Ренан писал, что андеграундный фильм одновременно следует за документальной тенденцией — часто фиксируя реально происходящие события. Документальный фильм призван быть правдивым: он показывает реальность, делится знаниями со своим зрителем.
Фильм длиною в жизнь. О закулисье авторского документального кино
Сегодня на телеканале БСТ состоялся премьерный показ документального кино о том, как республика переживала пандемию коронавируса. Документальное кино на несколько шагов обходит кино игровое, причем не так уж и уступая в драматизме, напряженности и зрелищности – съемки документальных кадров порой сопряжены с гораздо большим риском. Современное документальное кино – это удивительный мир, в котором происходит много интересного. Образовательная, хронологическая и научная документальная съемка предназначена для упрощенной подачи сложного научного материала – просмотр таких фильмов помогает усвоить его, не обладая специализированным образованием и не тратя время на поиск информации. Документальный фильм к 70-летию российского журналиста Дмитрия Константиновича Киселева.
От мокьюментари до хроники: все виды документального кино
документальный фильм Документальное кино – это передача достоверных фактов, это съемки самой жизни, чего не с кажешь об игровом кино. Доминирующее направление в современном российском документальном кино сегодня определяют фильмы критической направленности. современное документальное кино.
Что такое документальное кино?
Потому что у жизни, даже у реального эпизода этой жизни, очень много сценариев существования. Пять режиссеров с камерами, которые собрались и смотрят на одного героя, на его мир в одно и то же время, снимают пять разных фильмов. Не потому что у них разные камеры с разными объективами, а потому что у них в башке пять разных сценариев этого разглядывания. Один смотрит на бомжа и снимает социально убойное кино, которое кричит: «Люди не должны жить так! Проклятый режим! Дядя Ваня должен жить если не во дворце, то, во всяком случае, в хрущевке-пятиэтажке! В детстве его била мама, потом его отдали в детский дом, там его изнасиловал учитель». И так далее. Это такие режиссеры-страдальцы, у них свой сценарий. Если говорить о нашей школе, мы пытаемся избежать оценки. Мы пытаемся предложить зрителю сценарий, в котором существует дядя Ваня как человек, которого его существование устраивает.
Мы разглядываем, мы видим, что он научился жить в этом своем мире. Мы не сможем в нем выжить, а ему — неплохо. А в нашей жизни ему будет плохо, потому что у нас так много ограничений, которых у него не существует. Мы пытаемся рассказать о том, что дядя Ваня в этом бомжатнике, в этом подвале любит, как мы, ненавидит, как мы, трахается, как мы. То есть все-все у него, как у нас. У него совсем другое пространство жизни, но в остальном у него всё — как у нас. Имеем ли мы право жалеть его за то, что у него другое пространство, или нет? Я не знаю. Во всяком случае, концепция нашей школы в том, что мы не предлагаем его жалеть. Другое дело, когда человек обращается к нам и говорит: я хочу изменить свою жизнь.
Но тогда, вообще-то, это дело социальных служб. Тогда тебе надо камеру откладывать и заниматься его проблемой, если ты социально активный человек. Но мы по-другому разговариваем и с миром, и с пространством, и со зрителем. О чем-то другом рассказываем. Мы хотим, чтобы люди приняли человека таким, каким он существует. Но ведь в вашем желании, чтобы люди приняли человека таким, какой он есть, уже заключается ваша оценка этого человека. Ни в коем случае ни в одном из пяти сценариев нет какой-то объективной ситуации, потому что ее в принципе не существует. То есть угол зрения нашей камеры не всеобъемлющ. Хотя у нас и «ноль-позиция», это все равно позиция. Другими словами, отсутствие позиции есть позиция.
Просто я поняла, что нет большей агрессии, чем навязывать человеку правила своего существования. Какими бы прекрасными они тебе ни казались, и какими бы ужасными ни казались тебе правила его существования. Все равно он прав, что существует так, а ты не прав в своем высокомерии считать себя лучше, счастливее со своей жизнью. Но есть же такие авторы, которые не жалеют дядю Ваню, но не жалеют и нас, попутно взывая к нашей совести, сочувствию. Ну они взывают, и что? Что дальше происходит? Я всегда боюсь быть неправильно понятой, наверное, я не очень точно выражаю эту свою мысль: когда на первый план в искусстве выходит гуманизм, искусство кончается. Потому что гуманизм означает некие практические действия, которые направлены на разрушение чего-то — существующего порядка, на разрушение одних правил и установление других. Мне кажется, что это не имеет отношения к искусству. Другое дело — я могу проникнуться симпатией к дяде Ване или к девочке Милане [так зовут семилетнюю героиню одноименного документального фильма Мадины Мустафиной, живущую вместе с матерью за чертой города, в лесу, практически на помойке — Прим.
Потому что она живая, очаровательная, ей хорошо в этом месте, здесь и сейчас хорошо. Ей предложили такие правила игры, она пока не может предложить свои. Мы какое-то время ее даже не передавали соцслужбам, потому что понимали, что ее связь с матерью, даже с такой пропащей матерью, гораздо дороже, нежели существование в детдомовской постели. Это биологическая связь, которую так страшно нарушить… Я всегда очень боюсь помощи — когда приезжает группа и резко, с места в карьер, начинает «вытаскивать» своих героев. Речь не идет о больных, о людях, которым надо помочь. Это уже твоя человеческая сущность: ты сможешь, ты должен — дать деньги, найти врача и т. Речь идет о кино. Очень часто бывает так: «Мы не просто снимали, мы потом организовали…» В «Милане» есть замечательный эпизод, за который нас потом драли все первые зрители. У них были такие глаза, они кричали: «Как вы смели?! В том эпизоде девочка лежит в постели с мамой и мать ее начинает бить за какие-то простые вещи — она расческу не там положила, намазала ногти, еще что-то...
Мать дает ей оплеухи одну за другой, и девочка в какой-то момент кричит: «Мама, я не взрослая еще! Зрители говорили: «Как вы могли снимать? Мы бы вмешались! Я говорю: «Вы считаете, что мы должны были изменить судьбу героини? Никто адрес так и не взял. Это такой гуманизм, который не собирается действовать. Он собирается плакать, рыдать. Пресловутая фраза-оценка — зритель после фильма: «Я так плакал, смотрел и плакал». Я ненавижу плачущего зрителя. Я ненавижу этот уровень эмпатии, который вызывает слезы, я не верю в очищающие свойства таких слез.
Не в том, вмешалась она или не вмешалась, а в том, как она организует сценарий фильма: как она встала с камерой, где. В том, как она продолжает на протяжении примерно семи минут, которые длится эта сцена, снятая одним кадром, настаивать на этой точке, в которой она, автор, существует. Если бы она начала делать манипуляции с камерой, вышла на крупный план — глаза плачущие, ручка, хватающая руку матери, и так далее, — то она была бы… негодяйкой. Это сценарий режиссера-негодяя, который хочет сделать красиво и убедительно и для этого нажимает на слезные железы. Он знает, что сцена ужасная, и он сейчас нам сделает еще ужаснее, еще сильнее, он ткнет нам под ребра. Но главное — все это сценарий, который возникает на съемочной площадке. Написать его заранее было нельзя. Когда мы начинаем снимать, мы не знаем, как поведет себя эта двадцатипятилетняя мама, как поведет себя ребенок, как поведут себя пьяные мужики… Мы ничего не знаем и даже предполагать не можем. Только какая-то общая картина в голове рождается — мы же знаем, как ведут себя пьяные люди или люди, которые живут на улице. А подробности для нас исчезают.
И это самое страшное, что исчезают подробности. Нам говорят: «Зачем вы все это снимаете? Мы это каждый день сами видим». А я отвечаю: «Вы ничего не видите. Вы видите общий план, вы проходите мимо. Ваш сценарий — это сценарий человека, который проходит мимо. Наш сценарий сценарий человека, который останавливается и наблюдает подробности». Так вот, наш автор наблюдает подробности на среднем плане, где мы замечаем только краем глаза, что ручка девочки тянется, эта ручка на заднем плане, но это очень важно, что она на заднем плане, она не вызывает прямой удар под ребра, но мы ее фиксируем все равно. Мы видим, что девочка плачет, но мы ни в коем случае не наезжаем на ее глаза. У нас запрет — вплоть до исключения из школы — на эти наезды на глаза, полные слез, на «страдающие» руки и так далее.
В своем кино мы обращаемся к возможности человека додумывать какие-то вещи, мы не должны давить на зрителя, перевозбуждать его. Мы оставляем пространство для мыслей. И это всё — драматургия документального кино. Создавать ее очень сложно, гораздо сложнее, чем в игровом кино, потому что перед тобой каждую минуту возникает непредсказуемая ситуация, перед тобой непредвиденный сценарий жизни, на который ты должен отреагировать. Ты должен понять очень многое, как только перед тобой появился герой, который делает что-то, о чем он тебя не предупредил, и ты вообще не знал, что он будет это делать. Ты должен знать, где ты встанешь, должен знать, на каком расстоянии от персонажа, какая у тебя будет крупность. Потому что я не разрешаю трансфокатором пользоваться — именно для того, чтобы не было возможности разрушать этот сценарий зрительный. Ты сразу должен принять решение, выбрать. А если уж понимаешь, что выбрал не то, то должен подойти. У нас трансформатор отменен именно поэтому: езда туда-сюда разрушает визуальный сценарий — а ведь сценарий может быть не только литературный, нарративный, но и визуальный, который тоже ведет сюжет.
В документальном кино, может, он первый, главный. Не канва литературная, а вот этот визуальный сценарий. Два года назад я преподавала в Китае студентам-документалистам. Долго думала, как им объяснить, в чем разница между, допустим, телевизионной документалистикой и той, которой мы занимаемся. И я придумала историю, мне кажется, хорошую, потому что они ее поняли. Сидит старуха нищенка у магазина. Это общемировой, понятный образ. И стоят два оператора. Один — наш, документалист, другой — с телевидения. Оба наблюдают за старухой.
Этот тезис но не практика самого Андерсона как режиссера! Наконец, в то же время по другую сторону океана будущий основатель американского андеграунда Йонас Мекас начинает практиковать то, что позднее назовут «дневниковым кино» — не фигурально, а буквально он снимает на маленький Bolex фрагменты собственной жизни, не представляя потенциальному зрителю никакого другого содержания, кроме возможности услышать о личных переживаниях, событиях, воспоминаниях автора фильма. Хотя послевоенный американский андеграунд был внутренне разнообразным явлением, тяга к личному оказалась одним из главных его качеств. Характеризуя подобное кино, теоретик Шелдон Ренан писал, что андеграундный фильм одновременно следует за документальной тенденцией — часто фиксируя реально происходящие события — но нарушает нейтральность этой фиксации предельно субъективной перспективой [3]. Хотя уже в тексте Джона Грирсона «Основные принципы документального кино» кинематографисту, занятому этой практикой, предписывалось не просто фиксировать предкамерные события, но исследовать их, толковать и даже драматизировать [4], — сохранение дистанции между режиссером и материалом долгое время оставалось принципиальным для документального кино. Присутствие камеры вводит фундаментальное различие между предкамерным пространством — тем, где происходят события, которые она должна зафиксировать для будущего фильма, — и пространством закамерным, где располагается режиссер со своими замыслами, идеями, взглядами.
Безусловной оставалась вера в первичный факт — что-то происходит перед камерой без интенции кинематографиста, а не в связи с его деятельностью. Затем — при монтаже кадров или привлечении повествования закадрового голоса — пониманию этого факта может быть задана авторская перспектива, но изначально акт документальной съемки должен оставаться принципиально экстериорным. На протяжении 1960-1970х годов к опытам Мекаса, от которых классическое понимание документалистики еще могло отмахнуться как от экспериментального явления, не способного трансформировать канон, приобщались другие авторы, также стремившиеся размыть строгую демаркационную линию и сделать себя героями своих собственных фильмов: Жан-Люк Годар, Шанталь Акерман, Кадзуо Хара, Аньес Варда, Эд Пинкус, Джойс Чопра. Теория кино, по-видимому, дожидалась, когда из таких работ сформируется список, размер которого уже нельзя будет проигнорировать, и постепенно наиболее авторитетные исследователи документалистики начали включать подобные — экспериментальные, с точки зрения классических подходов, — явления в фокус. Значительный сдвиг в сторону личного был зафиксирован постфактум и ретроспективно атрибутирован 1980-м годам. Именно к этому десятилетию исследователь Билл Николс относит распространение «перформативной модальности» документального кино — она характеризует такой тип фильмов, где авторитетным источником информации о событиях является личный эмоциональный опыт снявшего его режиссера [5].
Майкл Ренов, периодически писавший о личной документалистике в 1990-е годы, в 2004 году посвящает отдельную монографию проблеме субъектности и субъективности режиссера-документалиста [6]. К революционному смешению за- и предкамерного пространства прибавляются другие проблемы.
Пырьев, Й. Но многие картины этих лет строились на принципах иллюстративной функции хроникального материала, парадно-описательном подходе к изображению действительности.
Новый этап в развитии Д. Фильмы «Повесть о нефтяниках Каспия» режиссёр Р. Кармен , «Незабываемые встречи» режиссёр А. Ованесова , «Люди голубого огня» режиссёр Р.
Григорьев отмечены первыми серьёзными попытками документалистов сделать человека центром повествования, получившими дальнейшее развитие в 60-х гг. Использование длительных кинонаблюдений в сочетании с разнообразными формами драматургической организации материала, вытекающими из его художественного анализа, дало возможность исследования индивидуальных характеров с социальных и нравственных позиций — фильмы «Катюша» режиссёр В. Лисакович , «Мир без игры» режиссёр Л. Махнач , «18 моих мальчишек» режиссёр В.
Гурьянов , «ПСП» режиссёр А. Видугирис , «Вечное движение» режиссёр М. Меркель , «Лучшие дни нашей жизни» режиссёр Б. Галантер, В.
Горохов , «Колодец» режиссёр В. Иовице , «Время, которое всегда с нами» режиссёр С. Аранович , «Всего три урока» режиссёр П. Мостовой , «Тринадцать ласточек» режиссёры М.
Каюмов, Н. Атауллаева и др. Стремление к художественной интерпретации фактов способствовало появлению различных по своему характеру документальных фильмов: лирического «Рабочий», режиссёр У. Браун; «Репортаж года», режиссёр А.
Фрейманис; «Замки на песке», режиссёр Я. Бронштейн, А. Видугирис , драматического «Там, за горами, горизонт», режиссёры Б. Галантер, И.
Герштейн , сатирического «Дело о катушке», режиссёр В. Аксёнов , памфлета «Разум против безумия», режиссёр А. Медведкин , публицистического репортажа «Чехословакия, год испытаний», режиссёр А. Колошин; «Народа верные сыны», режиссёр Б.
Небылицкий , видового очерка «За рампой — Америка», режиссёр А.
Как дети из неблагополучных семей попадают в рабство Голландец Кес Велдбур — основатель благотворительной организации «Скорая помощь исполнения желаний», которая около 15 лет помогает неизлечимо больным пациентам воплощать перед смертью самые заветные мечты. Как работают волонтёры этого фонда? Последние желания.
Голландские волонтёры воплощают мечты смертельно больных пациентов Кладбище Вади ас-Салам расположено в священном шиитском городе Наджафе и является самым крупным захоронением в мире. Оно насчитывает около 5 млн могил, причём их число постоянно растёт. Почему это происходит и кто работает в этом месте?
«Башкортостан. Хроники. COVID. Новые вызовы»: как создавался документальный фильм
| VI. ЖАНРЫ: РЕАЛИТИ, ЖУРНАЛИСТИКА ДАННЫХ, ДОКУМЕНТАЛИСТИКА | Что такое документальное кино и чем оно отличается от игрового? |
| О проекте «Документальный спецпроект» | Документальный фильм к 85-летию ректора МГУ Виктора Садовничего. |
Показать нельзя найти: как сотрудничают стриминговые платформы и документалистика сегодня
| Что такое документальное кино: особенности и жанры документальных фильмов | Сила Лиса | Все попытки дать четкое определение, что такое документальное кино, неизбежно ведут в непролазные философские дебри. |
| Истоки многогранности: классификация документальных фильмов от Билла Николса - | Российские стриминговые платформы могут заявить на ORIGINAL+ Doc любой эпизод документального сериала или неигровой фильм хронометражем от 25 минут до полутора часов. |
| Документальное кино как инструмент образования и социального влияния | Зрители увидят 15 документальных фильмов о героях специальной военной операции, смогут встретиться с авторами кинолент и принять участие в деловой программе. |
ДОКУМЕНТА́ЛЬНОЕ КИНО́
Фото: «Петербургский дневник» «Искренне благодарю создателей фильма — «Петербургский дневник» и Санкт-Петербургский хоспис для детей и взрослых — за то, что они подняли столь непростую тему. Рассказали о ней максимально доступно и деликатно, с большим уважением к людям, которые обеспечивают паллиативную помощь, и к тем, кому она предназначена», — сказал он. Уполномоченный по правам человека в Петербурге Светлана Агапитова отметила, что ей бы хотелось, чтобы как можно больше зрителей могли посмотреть этот фильм, и поблагодарила «Петербургский дневник» за благородную миссию — создание фильма на непростую, но важную тему. Фото: «Петербургский дневник» Главный редактор издания «Петербургский дневник» Кирилл Смирнов подчеркнул, что такие проекты делать необходимо.
В этом плане у нас есть громкие успешные кейсы, которые доказывают, что документальное кино может привлекать массового зрителя при правильном промо. Мы экспериментируем с документальными проектами — не так давно выложили документально-музыкальный сериал для молодежной аудитории и на фоне этого привели на платформу зрителей, которых ранее с нами не было. Следующая задача — удержать их и предложить им другой контент, который выбирается с помощью нашей рекомендательной системы. В каталоге KION есть не только развлекательные документальные фильмы, но и авторский и познавательный контент». Если мы не начнем приучать зрителей к тому, что нон-скрипт, контент, который позволяет переосмыслять, осмыслять реальность, прошлое, настоящее и будущее, есть на платформах, аудитория, которой требуется док, просто не будет знать, что за ним можно можно туда идти. Тем самым платформы лишают себя целого сегмента аудитории. Все исследования показывают, что не художественный контент в первую очередь хочет смотреть аудитория от 14 до 25 лет.
Это те люди, которые дорастут до тех кошельков, к которым так тянутся платформы. У нас должна быть инвестиционная возможность эту аудиторию взращивать. Поэтому нельзя мерить успех дока сериальными метриками. Так мы, конечно, придем к выводу, что док не окупается на платформах. Надо исходить не из того, что люди быстрее посмотрят художественное кино, чем документальное. А из того, что док приводит совершенно новую аудиторию, которая осознанно потребляет нонскрипт-контент больше, чем художественный. И если она пришла на площадку за документальным контентом и нашла его, она останется здесь». Татьяна Матвеева, главный редактор АНО «ИРИ» «Институт развития интернета» «Могу сказать, по своему многолетнему опыту работы с документальным кино как продюсера, что то, что просит аудитория, какие-то мейнстримовые вещи, выстреливали всегда, авторское кино всегда было в стороне. Это не значит, что этим не нужно заниматься. Это отдельная аудитория.
Это потрясающий контент, имиджево это можно и нужно давать.
По словам создателей, в основе фильма лежит эксперимент режиссёра, погрузившегося на время съёмок в цифровой вакуум. Для этого кинематографист отказался от всех сервисов современной коммуникации в жизни и работе.
Например, в работе над съёмочным процессом режиссёр использовал блокнот, бумажные копии сценария и кнопочный телефон с функцией отправки SMS, рассказали информационной службе «Яндекса» в пресс-службе «Яндекс 360».
Кинотеатры и вовсе боятся показывать документалистику — рискованно и почти всегда не прибыльно. Рассказываем, в каком состоянии сейчас находится российское документальное кино и что его ждет впереди.
В России ситуация с документалистикой действительно не самая лучшая. В кинотеатры на такие фильмы зрители ходят не так охотно, как на художественные картины. По телевизору если и показывают неигровое кино, то редко и по ночам даже классику неигрового кино демонстрируют крайне редко.
Телевизионная документалистика функционирует исключительно по принципу информационно-развлекательной непритязательности: три наиболее распространенных на сегодняшнем ТВ жанра — расследование, портретный фильм и научно-популярная передача — делаются по одним и тем же шаблонам. Режиссёры теряют контакт со зрителем и уже не рассчитывают на то, что их фильм увидят. Но состояние российского неигрового кино не так плохо, как может показаться со стороны.
В России есть отличная Школа документального кино и театра Марины Разбежкиной, в Центре Документального кино ЦКД в Москве регулярно устраивают кинопоказы сейчас Центр на карантине , а в виртуальной академии Arzamas даже вышел цикл подкастов о неигровом кино. Сейчас в России много молодых режиссеров, которые хотят снимать серьезные фильмы на важные и актуальные темы. Свои работы они транслируют через Интернет — пожалуй, самую подходящую площадку на данный момент.
Самым популярным режиссёром документальных фильмов на просторах российского Интернета сегодня стал Юрий Дудь. На YouTube он берёт интервью зачастую провокационные у селебритис, медийных и не очень личностей. Дудь раскрывает при этом самые разные аспекты русской культуры, аспекты, прежде остававшиеся в тени для широкой публики.
И атмосферой полной свободы. Для России это было настоящее чудо. Фильм посвящён людям, жившим на Колыме до и после репрессий.
Историки раскритиковали этот фильм за недостоверную информацию. И все же фильм Дудя хотя бы попытался достоверно рассказать об одном из самых неоднозначных периодов российской истории. Благодаря популярности Youtube-канала, темой репрессий заинтересовалась и молодая аудитория.
После просмотра фильма многие продолжили самостоятельное погружение в тему. Основной упор Дудь делает на события террористического акта 1 сентября 2004 года и жизни пострадавших в нём людей.
Что главное в современной документалистике?
Яндекс 360 выпустил документальное кино «Дилемма технологий». В основе фильма — эксперимент режиссера, который на время съёмок погрузился в цифровой вакуум и отказался от всех сервисов коммуникации в жизни и работе. Еще один фильм, комедию "Ю си", я сняла в рамках лаборатории документального кино в Казани. Тем более, документальный фильм «Бей первой», эксклюзивно представленный на START, недавно завоевал сразу три награды на фестивале Original+DOC. В этом подкасте встретились с режиссером документального кино Анастасией Емельяновой и режиссером монтажа Константином Куляпиным, выяснили, что же такое документальное кино, как дела с доком в России. Документальное кино — это не просто "зрелище"; это мощный инструмент образования и социального влияния. «Документальное кино – это форма социальной деятельности, с помощью которой складывается представление о нашей жизни, о проблемах людей».
Документальное кино как социальный эффект
А мнение никуда не денется все равно. От него не убежать. Эмили Арфьил: Я и Алекс начинали работать с постановками, и, конечно, мы привыкли излагать история через свой собственный взгляд. Я восхищаюсь теми людьми, которые говорят, что они могут быть максимально объективными, хотя мне кажется, что это невозможно. Так или иначе, автор всегда выбирает какой-то определенный угол зрения.
Даже если он беспристрастен. Александр Либерт: Все мы живые люди, и все мы имеем свое мнение. Элиэзер Ариас: От своего личного мнения невозможно избавиться. Оно будет выражаться во всем.
Конечно, не стоит навязчиво предлагать свои категории черного и белого. Я не могу в своем фильме сказать, что суицид — это хорошо, но и сказать, что это плохо я тоже не могу, потому что я этого не знаю. Людьми нельзя манипулировать через кино. Е Зуй: Выражать свое мнение может каждый, это не так сложно.
Не могу сказать, что мне это очень интересно. Мне интересно просто делать то, что мне нравится. Создание фильма — это процесс ради процесса. Стефан Вагнер: Не думаю, что объективность существует.
Скорее, есть попытка прикинуться объективным. Но я скажу так: если вы хотите приблизиться к какой-то истине или деликатной теме, то наоборот, отстранитесь от неё как можно дальше. Кадр из фильма «Сборщики урожая» Можно ли говорить о рамках формы документального кино? Подчиняется ли структура документального кино каким-либо правилам?
Элиэзер Ариас: В «Молчании Мух» у нас была инсталляция с деревом, на котором висели вещи убивших себя участников фильма. То есть тех, которых в фильме не было, но были центральными героями. При помощи этого дерева мы хотели заполнить эту пустоту. Позже люди, которые смотрели этот фильм, говорили, что чувствовали присутствие тех, о ком шла речь.
В целом, этот фильм создан под влиянием приемов игрового кино. И не в последнюю очередь меня вдохновляли работы Тарковского. В документальном кино также, как и в игровом, должны присутствовать типичные базовые вещи — интрига и конфликт. История должна завязываться в узлы и развязываться — она обязательно должна к чему-то приходить.
Стефан Вагнер: Документальное кино часто снимают о каких-то проблемах, и в этом случае хорошо бы, если автор предложит какие-то решения. Хотя в моем случае было очень удобно снять фильм о ситуации, которую решить невозможно. Люди не перестанут умирать улыбается — прим. Еще важно делать определенный выбор и передавать свои чувства.
Мои герои для меня были прекрасными человеческими душами, а не старыми умирающими людьми и такими я их и показывал. Это был мой выбор угла зрения. Но вообще я все правила предлагаю выбрасывать в мусорную корзину. Каждый фильм все равно будет иметь новую формулу.
Это не телевидение, хотя и там стоит больше экспериментировать. Я работал с Виктором Косаковским, и он говорил, что для хорошего документального кино снимать всегда нужно со штативом. Я не согласен, но свой фильм полностью снял на штатив. Но не потому, что это хорошее правило, а потому, что в этом фильме так нужно было.
Там нужна была стабильность, четкое ощущение почвы под ногами, чтобы потом можно было взлететь. В этом фильме нужно было включать камеру на штативе и не двигаться. Мацей Гловински: Я изобретаю свои собственные правила, которые работают в моем случае. Конечно, я учитываю драматургию и прочие базовые принципы построения истории, но своя интуиция в первую очередь.
Кадр из фильма «Молчание мух» Правило, которое я извлекла для себя, никогда не монтировать сразу после съемок, как бы сильно не хотелось… Мацей Гловински: Да, действительно, стоит сначала забыть все эмоции, прежде чем начать монтировать. Один 13-минутный фильм я делаю уже полтора года… Стефан Вагнер: Так он только станет от этого лучше! Александр Либерт: Глупо придерживаться какой-то одной стратегии. Сейчас очень много разных медийных возможностей, техника все время развивается и все это влияет на конечный вид фильма.
Документальное кино — это история реальности, рассказанная современным языком, а язык все время находится в развитии. Эмили Арфьил: Я бы пошла дальше этих рассуждений. Документальное кино — это не всегда история, оно может быть и информацией в чистейшем виде. И в этом случае никакая история не нужна.
Кадр из фильма «Дырка в небе» Как вы можете охарактеризовать разницу между игровым и документальным кино? Элиэзер Ариас: Я считаю, что нет никакой разницы. Как я уже сказал, мой фильм создан под влиянием игрового кино. Если задуматься, то можно предположить, что вымысел — тоже часть реальности, и его фиксация — это документация вымысла.
Мацей Гловински: Разница в том, что документальному кино можно доверять. Хотя и некоторые режиссеры прибегают к методам реконструкции в документалистики. Но в основном когда вы смотрите документальное кино, вы знаете, что эти герои настоящие. А в игровом кино у вас больше свободы, потому что можно придумать все, что угодно.
Кто работает на самом большом кладбище в мире В Бурятии многие верят, что духи предков следят за нашей жизнью, направляют её и передают свои послания через шаманов. Эти традиции в республике по-прежнему живы, и обряды посвящения здесь — далеко не редкость. Между мирами. Кто такие бурятские шаманы? В самом бедном районе Гватемалы, так называемой Зоне 3, находится гигантская мусорная свалка. Местные жители, включая детей, каждый день перебирают и сортируют отходы, надеясь найти что-то ценное — от стекла и картона до золота и серебра.
Только одна главная героиня знает как чудовищно все обернется в конце концов, и, каждый раз возвращаясь в один и тот же день, пытается подправить события так, чтобы было хорошо и вашим и нашим. Но в жизни так бывает только в редких случаях. А потому все потуги Зои Дойч, исполнительницы роли главной героини фильма, раз за разом оказываются безуспешными и, более того, приводят к еще более ужасным последствиям.
Тут комедией и не пахнет. Скорее фильм напоминает некий закрученный и замуроченный фантастический триллер с элементами детектива. Ведь актриса изо всех сил старается докопаться что тут пошло не так и что сделать, чтобы это исправить. Но исправить все бывает под силу только ценой… Хотя, что говорить. Сами все увидите! Треугольник 2009 , рейтинг КП 6. Именно так думает хорошая мама, вынужденная убивать хорошую маму — себя, а точнее — своего двойника снова и снова. И все это ради того, чтобы ее малыш был жив… Но не будем пугать так сразу. Начиналось все очень даже мило, с прогулки на яхте под названием «Треугольник».
Только вот яхта терпит крушение в неожиданно налетевшем коротком шторме, после чего пятеро выживших «отдыхающих» оказываются на огромном лайнере, на котором нет ни единой души, и на котором постоянно случаются временные петли. И здесь, чтобы перезапустить петлю. Но не всегда ей. Иногда… Другой ей… А иногда и себя саму… Трудно это понять. Придется смотреть. Знаменитая сцена танца в «Бешеных псах» была импровизацией Live America Inc. Оказывается, Мэдсен говорил с Тарантино о танцевальной сцене своего персонажа только на словах, но они никогда не репетировали ее. Перед съемками актер был напуган, так как он не знал, что делать. В сценарии было сказано: «Мистер Блондин маниакально танцует вокруг».
На съемочной площадке у Мэдсена постоянно крутились в голове мысли: «Что, черт возьми, это значит? Как Мик Джаггер что ли танцевать? Что, черт возьми, я буду делать? Кто бы мог подумать, но Мэдсену удалось станцевать так, что эта сцена стала культовой. Его диковинный танец в такой садистской сцене был абсолютным шедевром. Исходный код 2011 , рейтинг КП 7. И с этого момента ему предстоит возвращаться в повторяющиеся без конца последние 8 минут жизни этого человека раз за разом, пока ему не удастся обнаружить то, кто подорвал поезд, в котором он сейчас едет. Как оказалось, катастрофа, которая вот-вот случится, извините за парадокс случилась уже, и, причем, не один раз. И каждый раз при этом уносила огромное количество людских жизней.
А может ли оказаться вариант, при котором поезд не взорвется? Военные, разработчики «исходного кода», считают, что не может. Они просто хотят узнать кто был виновником, чтобы наказать его и выйти через него на других террористов — его приспешников, дабы предотвратить такие же теракты в дальнейшем. Но у Коултера на сей счет иное мнение… Metallica Loved His Исполнение Мастера кукол Говорят, что подражание — это самая искренняя форма лести, и группа Metallica определенно была польщена кавером Эдди Мансона на «Master of Puppets». Культовая рок-группа, как и Кейт Буш, увидела, как их песня снова вошла в музыкальные чарты после участия в Очень странных делах, и они много хвалили Джозефа Куинна. На недавних концертах Metallica показывали сцену, в которой Эдди играет на гитаре, на своих сценических экранах во время исполнения песни. В качестве любезного жеста Metallica выложила видео, на котором Джозеф встречается с группой и вместе играет песню, а затем подписала гитару и подарила ему ее. Все ненавидели Лоуренса Тирни на съемках «Бешеных псов» youtube. По словам режиссера, Тирни был полным сумасшедшим, по его словам, хотелось усыпить.
Актер был недоволен всем: актерами, операторами и всей командой киноделов. В итоге все на съемочной площадке ненавидели Тирни. В последние 20 минут первой недели съемок Тирни поссорился с Квентином, и дело дошло до кулачного боя. В итоге режиссер уволил актера, а вся съемочная группа одобрила это своими бурными аплодисментами. Ведь Зои Белл — каскадер, и ее желание вполне оправданно. Удивительно другое — что Тарантино изначально не хотел, чтобы она снималась в самых опасных сценах.
Многие зрители готовы были смотреть и стоя — в Шри-Ланке темы, связанные с космосом, всегда вызывают невероятный и живой интерес. Любят и помнят до сих пор и первого человека в космосе, Юрия Гагарина — «посла мира», посетившего Цейлон в декабре 1961 года по приглашению Премьер-министра страны Сиримаво Бандаранаике. За время своего пятидневного визита майор с лучезарной улыбкой побывал в более чем 10 городах, в каждом из которых его приветствовали толпы ликующих людей. Память об этой поездке хранят в Шри-Ланке до сих пор: бережно ухаживают за деревьями, которые высадил Гагарин в Королевском ботаническом саду Перадения и в Центральном колледже Сивали в Ратнапуре, устанавливают бюсты и мемориальные доски, вспоминают текст песни, написанной специально к визиту героя на остров. Без преувеличения можно сказать, что Гагарин по сей день остается для ланкийцев, пожалуй, самым известным русским, который когда-либо посетил их страну. Непроходящая любовь жителей Шри-Ланки к Юрию Гагарину вдохновила сотрудников Русского дома в Коломбо и на создание документального фильма об этой поездке.
Истоки многогранности: классификация документальных фильмов от Билла Николса - KinoSklad.ru
И в этом смысле документальный фильм мало чем отличается от вымышленной истории. Популярность документального фильма повышается с каждым днём, и завоевал глубокое уважение тех людей, которые занимаются творчеством и распространением продукции кино и телевидения. Документальный фильм об уважаемом в США психотерапевте Филе Статце, снятый Джоной Хиллом («Мачо и ботан», «Волк с Уолл-стрит», «Человек, который изменил все»). Документальное кино на несколько шагов обходит кино игровое, причем не так уж и уступая в драматизме, напряженности и зрелищности – съемки документальных кадров порой сопряжены с гораздо большим риском. Документальное кино в России и в мире сегодня.
О проекте «Документальный спецпроект»
| Что такое документальный? »Его определение и значение - Образование 2024 | А съемка документального кино вообще отличается от художественного? |
| Документальное кино — | Развитие советского документального кино связано с именем Дзиги Вертова: в 1918 он монтирует фильм «Годовщина революции» из хроникальных материалов, а в 1929 выпускает экспериментальный неигровой фильм «Человек с киноаппаратом». |
| ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ КИНО • Большая российская энциклопедия - электронная версия | Русское документальное кино, как и любой другой контент, стремится к тому, чтобы стать более развлекательным, более зрелищным. |
| 6 стилей документального кино по Биллу Николзу (с примерами) | В документальном кино практически отсутствуют постановочные кадры, а съемка идёт вживую или используется хроника. |