Некоторые современники называли роман «Идиот» фантастическим, чем вызывали негодование писателя, поскольку он считал это самым реалистичным сочинением. Роман писателя Фёдора Михайловича Достоевского «Идиот» впервые был опубликован в номерах журнала «Русский вестник» за 1868 год. «Идиот» был одним из самых любимых произведений писателя, наиболее полно выразившим его нравственно-философскую позицию и художественные принципы 1860-х годов.
О чём на самом деле был роман Достоевского "Идиот"?
Многие эпизоды, сюжетные линии, персонажи этого произведения были отчасти основаны на написанных ранее романах писателя, начиная с его первого опубликованного романа «Бедные люди». В романе «Идиот» карнавализация проявляется одновременно и с большой внешней наглядностью, и с огромной внутренней глубиной карнавального мироощущения (отчасти и благодаря непосредственному влиянию «Дон-Кихота» Сервантеса). Роман русского писателя и философа XIX века Федора Достоевского «Идиот» (1868) рассказывает о русском князе Мышкине, который возвращается в Россию после пребывания в санатории и оказывается втянутым в любовный треугольник с двумя женщинами.
Фёдор Достоевский «Идиот»
В форме такого рассказа Настасья Филипповна даёт отказ Гане выйти за него замуж, предварительно спросив совета у Мышкина. В комнаты внезапно вваливается Рогожин с компанией, принёсший обещанные сто тысяч. Он торгует Настасью Филипповну, предлагая ей деньги в обмен на согласие стать «его». Князь даёт повод к изумлению, серьёзно предлагая Настасье Филипповне выйти за него замуж, в то время как она в отчаянии играет этим предложением и едва ли не соглашается. Тут же выясняется, что князь получает большое наследство. Настасья Филипповна предлагает Гане взять сто тысяч и бросает их в камин. Вытащишь — твои, все сто тысяч твои! А я на душу твою полюбуюсь, как ты за моими деньгами в огонь полезешь». Лебедев, Фердыщенко и подобные им в замешательстве умоляют Настасью Филипповну позволить им выхватить из огня пачку денег, но она непреклонна. Иволгин сдерживается и теряет сознание. Настасья Филипповна щипцами вынимает почти целые деньги, кладёт их возле Иволгина и уезжает с Рогожиным.
Часть вторая [ править править код ] Проходит полгода. Князь, живущий в Москве , теперь не кажется совершенно наивным человеком, сохраняя при этом всю свою простоту в общении. За это время он успел получить наследство, о котором ходят слухи, что оно едва ли не колоссальное. Также по слухам известно, что в Москве князь вступает в тесное общение с Настасьей Филипповной, но вскоре она оставляет его. В это время Коля Иволгин, который стал дружен с сёстрами Епанчиными и даже с самой генеральшей, передаёт Аглае записку от князя, в которой он в путаных выражениях просит её вспомнить о нём. Наступает лето, Епанчины выезжают на дачу в Павловск. Вскоре после этого Мышкин приезжает в Петербург и наносит визит Лебедеву, от которого узнаёт о Павловске и снимает у него дачу в том же месте. Затем князь идёт в гости к Рогожину, с которым у него тяжёлый разговор, закончившийся братанием и обменом нательными крестами. Рогожин ревнует Настасью Филипповну к князю, утверждая со слов Настасьи Филипповны , что она любит Мышкина и не идёт за него замуж только потому, что не хочет его позорить. При этом становится очевидно, что Рогожин уже готов зарезать князя или Настасью Филипповну и даже, думая об этом, купил нож.
В доме Рогожина Мышкин замечает копию картины Ганса Гольбейна-младшего « Мёртвый Христос », которая становится одним из важнейших художественных образов в романе, часто поминаемым и после. Возвращаясь от Рогожина, князь чувствует, что близок к припадку, его сознание мутится. Он замечает, что за ним следят «глаза» — видимо, Рогожин. Дойдя до гостиницы, Мышкин сталкивается с Рогожиным, который уже занёс над ним нож, но в эту секунду с князем случается припадок , останавливающий преступление. Мышкин переезжает в Павловск, где генеральша Епанчина, прослышав, что он нездоров, немедля наносит ему визит вместе с дочерьми и князем Щ. Также в доме присутствуют Лебедев и Иволгины. Коля напоминает о некоей шутке про «рыцаря бедного», и непонимающая Лизавета Прокофьевна заставляет Аглаю прочесть известное стихотворение Пушкина , что та и делает с большим чувством, заменяя, между прочим, инициалы, написанные рыцарем в стихотворении, на инициалы Настасьи Филипповны. Появляется многочисленная группа новых посетителей, в частности Ипполит и Антип Бурдовский, который заявляет свои моральные права на некоторую долю нынешнего состояния князя, поскольку его «отец» Павлищев в своё время издержал значительную сумму на лечение князя. Зачитывается вслух фельетон из газеты, где Мышкин выставляется врождённым идиотом, отнявшим всякую надежду «сына Павлищева» на счастливую будущность, не пожелав по совести поделиться с ним «миллионным» наследством. Ганя, нанятый Мышкиным, убедительно доказывает, что Бурдовский вовсе не сын Павлищева, как сам он искренне полагает, науськанный, к тому же, своими приятелями.
Мышкин проявляет себя как поразительно добрый и мягкий человек, что вызывает отчасти саркастическую оценку со стороны Епанчиных. Под конец сцены всё внимание приковывает больной чахоткой Ипполит, чья речь, обращённая ко всем присутствующим, полна неожиданных моральных парадоксов. В этот же вечер, уходя от Мышкина, Епанчины и Радомский встречают проезжающую в коляске Настасью Филипповну. Та на ходу выкрикивает Радомскому про какие-то векселя, тем самым компрометируя его перед Епанчиными и будущей невестой. На третий день генеральша Епанчина наносит неожиданный визит князю, хотя и сердилась на него всё это время. В ходе их беседы выясняется, что Аглая каким-то образом вошла в общение с Настасьей Филипповной через посредство Гани и его сестры, которая вхожа к Епанчиным. Также князь проговаривается, что получал записку от Аглаи, в которой она просит его впредь не показываться ей на глаза. Удивлённая Лизавета Прокофьевна, поняв, что тут играют роль чувства, которые Аглая питает к князю, немедленно велит ему идти к ним в гости «намеренно». Часть третья [ править править код ] Лизавета Прокофьевна Епанчина про себя сетует на князя за то, что по его вине всё в их жизни «вверх дном пошло», и узнаёт, что Аглая вступила в переписку с Настасьей Филипповной. На встрече у Епанчиных князь говорит о себе, о своей болезни, о том, что над ним нельзя не смеяться.
Аглая вступается: «здесь все, все не стоят вашего мизинца, ни ума, ни сердца вашего! Вы честнее всех, благороднее всех, лучше всех, добрее всех, умнее всех! Аглая продолжает: «Я ни за что за вас не выйду замуж! Знайте, что ни за что и никогда! Знайте это! В ответ Аглая начинает неудержимо смеяться.
В дороге он знакомится с купцом Рогожиным, между ними складываются хорошие отношения. Мышкин узнает от собеседника, что тот влюблён в некую Настасью Филипповну, бывшую содержанку Тоцкого. По приезде домой, князь слышит об этой даме и даже имеет возможность с ней познакомиться. Девушку планируется выдать замуж за посредственного, но амбициозного человека. Впоследствии ключевые личности оказываются в одном кругу, и дело принимает неожиданный и трагичный оборот. В романе имеют значение не только главные герои, но и второстепенные.
Как оказалось, название романа такое потому, что люди вот так и восприняли "христосовский" характер князя Мышкина - доброго, всепрощающего, готового сострадать и помогать, понимающего каждого, мирного и неконфликтного, доверчивого до детской наивности. Он переполнен любовью к миру, он ищет гармонию во всем. Для людей жить рядом с таким "божественным" человеком оказалось выше их сил. Не обладая сами такими светлыми качествами, люди не захотели принять их и в другом человеке. Им легче было объявить его "идиотом", чем равняться на него и делать жизнь лучше, честнее и добрее. Князь Мышкин оказался лишним человеком.
Князь Мышкин не пытается ничего из себя показать, не боится выглядеть смешным, видит в людях лучшее. Он всегда настоящий. Он почти безупречен. В обществе, где царят страсти и жажда наживы, где добро и зло почти неразличимы и где каждый скрывается за своей маской, такой человек как князь Мышкин — идиот.
Стать Идиотом
Он переполнен любовью к миру, он ищет гармонию во всем. Для людей жить рядом с таким "божественным" человеком оказалось выше их сил. Не обладая сами такими светлыми качествами, люди не захотели принять их и в другом человеке. Им легче было объявить его "идиотом", чем равняться на него и делать жизнь лучше, честнее и добрее.
Князь Мышкин оказался лишним человеком. Он не вписался со своим замечательным характером и отношением к людям в эту жизнь.
Я его тоже со временем прошла.
Потому что, вообще-то, эта история рассказывается в культуре, которая две тысячи лет построена на идее о том, что люди воскресают. Наша культура строится на принципиальной вере в воскресение. Но для всех нас этот эпизод, рассказанный генералом Иволгиным, есть абсолютное свидетельство того, что он лжец.
Вот каков тот якобы христианский мир, в который попадает новый Христос. Это мир, в котором не осталось никакой памяти о ключевых точках христианства. Когда Лев Николаевич Толстой эти два имени — Лев Николаевич Мышкин и Лев Николаевич Толстой — совершенно неслучайно оказываются сопряжены у Достоевского, хотя «Идиот» написан задолго до того, как Толстой начнет делать все то, на что ему уже отвечено в романе, и это удивительно будет специально очищать Евангелие от всяких чудес, потому что это заведомо «ложь», и составлять свое Евангелие, где все «правда», — это просто показатель того мира, в котором все сейчас живут.
И это мир, который полностью редуцирован к принципам земной природы. К тем принципам земной природы, внутри которых человек оставаться не может, потому что он все время о чем-то тоскует, как только остается заперт внутри себя самого. Новая Настасья Филипповна Теперь нам нужно посмотреть на то, как в романе употребляется слово «новый».
У Достоевского с этим словом связана чрезвычайно важная, центральная идейная линия романа. Она начинается еще в гостиной Епанчиных, где князь рассказывает о том, как он обрел себя в полноте, заслышав крик осла, что тоже очень важно. Осел — это древнейший символ тела и человеческой воплощенности.
Осел кричит во весь голос над младенцем Христом, как бы знаменуя торжество состоявшегося воплощения Бога. А дальше князя спросят: «Так что вам уж никуда и не хотелось, никуда вас не позывало? Он говорит: нет, почему, позывало, конечно, мне все казалось, что если я пойду и далеко пойду вперед и дойду до той линии, где земля с небом смыкаются, то там дальше будет город, такой город большой, шумный, как Неаполь, и вот там-то, значит, наконец, я и новую жизнь найду.
Она отвечает: «Вы ваш город Неаполь продали, и, кажется, с барышом, несмотря на то что на копейки». Это очень важный текст внутри романа. Город Неаполь — это «новый город», там, где земля соединяется с небом, тот самый новый Иерусалим, который возникает в момент этого соединения.
И это место — то самое состоявшееся соединение природы природной и природы надприродной. Эти две природы дают совершенно разные способы жизни. И потому у князя Мышкина все так плохо: это несоответствие постоянно выявляется.
Единственный человек, который ему соответствует, — это Настасья Филипповна. Она — единственная героиня, по отношению к которой многократно будет применено слово «новое», — новая женщина. Когда Настасья Филипповна в начале романа является в Петербург, Афанасию Ивановичу Тоцкому приходится изменить все способы общения, потому что «перед ним сидела совершенно другая женщина, нисколько не похожая на ту, которую он знал доселе и оставил всего только в июле месяце в сельце Отрадном».
Кстати, «Отрадное» тоже совершенно неслучайно: тема рая и земного рая проходит через весь роман. И начнется она именно с сельца Отрадное, где Тоцкий выстраивает себе маленький земной рай, где он поселяет Настасью Филипповну. А для нее это место оказывается страшным адом.
Но вернемся к ее явлению в Петербурге. Мало того, она даже юридически чрезвычайно много понимала и имела положительное знание, если не света, то, по крайней мере, как некоторые дела текут на свете. Во-вторых, это был совершенно не тот характер как прежде, то есть не что-то робкое, пансионски неопределенное, иногда очаровательное по своей оригинальной резвости и наивности, иногда грустное и задумчивое, удивленное, недоверчивое, плачущее и беспокойное.
Нет: тут хохотало пред ним и кололо его ядовитейшими сарказмами необыкновенное и неожиданное существо». Достоевский повторяет слово «новая» абсолютно неслучайно. Эта Настасья Филипповна — та самая новая природа, которая в полноте в ней осуществилась за счет чего?
За счет того, что вся природная природа была в ней выжжена страшным человеческим насилием, надругательством, после которого ее уже не соблазняли никакие соблазны: «князья, гусары, секретари посольств, поэты, романисты, социалисты даже, ничто не произвело никакого впечатления на Настасью Филипповну». Это совершенно новая природа. Глаза Настасьи Филипповны, если вы помните, всегда горят и сверкают, и это тоже огонь той самой новой природы.
А про Аглаю сказано, что глаза ее блестели. То есть у одной — огонь, идущий изнутри, а у другой — блеск, отраженный свет. И это не противостояние — одна лучше другой, это снова то, что делает их нераздельным целым, потому что в них находятся взаимодополняющие признаки.
Но вот что мы здесь понимаем. Новая природа — это, конечно, прекрасно, и в мыслях и на словах мы к ней стремимся. Но стремимся ровно до тех пор, пока она не встанет перед нами неотвратимо.
Новая природа — это очень страшно. Новая природа — это полный переворот в человеке, когда он начинает жить по другим принципам, которые ему были абсолютно не свойственны, если он находился до этого в состоянии земной природы, этого земного «я», которое ограждает свои границы, неважно, об одном человеке идет речь или о паре. И эта защита своих границ происходит в сцене соперниц, когда Аглая пытается избавиться от вовлеченности Настасьи Филипповны в их предполагаемую жизнь с князем.
Как на картине Тициана Тут нам понадобится картина Тициана, названная им «Любовь земная, любовь небесная», на которой мы видим, на первый взгляд, противостоящие друг другу фигуры. Одна одета, другая раздета. Одна вполне укоренена в земной жизни, другая куда-то тянется ввысь.
У одной за плечом пожевывают травку кролики — «плодитесь и размножайтесь» как главная задача жизни. У другой — кролик бежит изо всех сил, спасаясь от собак, которые его догоняют, — спасение жизни возможно, если ты будешь очень быстро двигаться. Картина наполнена удивительными символами, но мы же видим, что это, на самом деле, одна и та же женщина.
Даже если мы не всматриваемся в черты лица, художник нам дает яркие цветовые подсказки: они обе одеты в красное и белое. Только для одной белое — это основная одежда, а для другой белое — это то, что скомкано. И они могут быть полным человеком, только если соединятся вместе.
Что описывает Достоевский в следующих после сцены с соперницами сценах, которые странны не только для читателя, но и для героя? Никто не может понять князя, и постоянно подчеркивается рассказчиком, что, с одной стороны, князь любит Настасью Филипповну беззаветно, но, с другой стороны, в какой-то момент встает и, абсолютно не скрываясь, уходит к дому Аглаи. И на вопрос Евгения Павловича: «Так вы что же, князь, двоих любить хотите?
Естественно, Евгений Павлович про себя думает: «бедный идиот». Опять-таки, «не пытайтесь повторить», не годится для поведенческих паттернов ни в коем случае. Но о чем здесь говорится?
О том, что ограничительная любовь, любовь, которая заставляет нас противостоять друг другу, которая выбрасывает другого из нашего соединения, как Аглая пыталась выкинуть Настасью Филипповну, — убивает. И прежде всего, нас самих.
Князь Мышкин для меня идеальный образ борца за честь и справедливость. Очень понравилось и издание, это по праву одна из лучших художественных серий, которую приятно держать в руках и не стыдно подарить.
Тоцкий поселил девушку в Петербурге. Теперь же, во избежание скандала, он предложил Настасье Филипповне сначала выйти замуж за Ганю, пообещав дать 75 тысяч рублей. Добродушные рассказы князя всех смешат.
Когда заговорили о смертной казни, Мышкин рассказал историю о человеке, приговоренном к смертной казни расстрелянием. Через 20 минут после прочтения наказания было прочтено помилование и назначена другая мера. Но в эти 20 минут он думал, что сейчас его жизнь закончится. А если бы он не умер, то ценил жизнь, «минуту счетом отсчитывал, уж ничего бы даром не истратил». Это сильно впечатлило князя. Князь сказал, что Аглая красива почти так же, как Настасья Филипповна, портрет которой он видел. Их квартира находилась на третьем этаже.
Тут жил отец Гани — отставной генерал Иволгин, мать, сестра, младший брат — 13-летний гимназист Коля, квартирант Фердыщенко. Генерал Иволгин всем постоянно врал. Он тут же рассказал Мышкину, будто носил его маленького на руках, знал его отца. Мать и сестра Гани обсуждали, что сегодня вечером решится, выйдет ли Настасья Филипповна за него замуж. Неожиданно к ним пришла сама Настасья Филипповна. Случилось то, что Гане снилось «в виде кошмара, сжигало стыдом» : встреча его родителей с Настасьей Филипповной. Иволгин начал рассказывать свои небылицы, чем рассмешил гостью и Фердыщенко, но ввел в смятение всю свою семью.
Рогожин начал спрашивать, действительно ли Ганя с Настасьей Филипповной помолвлены. Парфен сказал, что Ганьку можно купить за сто рублей, а за три тысячи он и накануне свадьбы бежит. Рогожин пообещал, что вечером Настасье Филипповне привезет сначала 18, затем 40 и в итоге 100 тысяч. Мышкин высказал сомнение, что Настасья Филипповна выйдет замуж непременно за него. Она занимала «великолепно отделанную квартиру». Однако при всей роскоши комнат, девушка принимала у себя достаточно странное общество — «неизящного сорта». Фердыщенко предложил сыграть в игру: по очереди рассказывать про себя то, что он «считает самым дурным из всех своих дурных поступков в продолжение всей своей жизни».
Бросили жребий: выпало Фердыщенко. Глава XIV Фердыщенко рассказал, как когда-то украл три рубля, которые в тот же вечер пропил в ресторане. Но за кражу наказали ни в чем не повинную служанку.
Аудиокниги слушать онлайн
«Идиот» Федора Достоевского. юбиляр 2023 г. 155 лет роману «Идиот» Федора Михайловича Достоевского (1868) Роман был начат осенью 1867 г., но первоначальная редакция не удовлетворила автора и он уничтожил все, что успел написать, а 18 декабря 1867 г. начал "другой роман" по другому плану. Ранние годы ее (как и героини романа «Идиот») прошли в имении Отрадное, она тоже была сиротой и воспитывалась в доме своего опекуна, который впоследствии выдал ее за своего племянника. юбиляр 2023 г. 155 лет роману «Идиот» Федора Михайловича Достоевского (1868) Роман был начат осенью 1867 г., но первоначальная редакция не удовлетворила автора и он уничтожил все, что успел написать, а 18 декабря 1867 г. начал "другой роман" по другому плану. И как это воспринялось другими людьми, и что из этого получилось мы можем прочесть в романе Достоевского "Идиот".
Федор Достоевский: Идиот
| Идиот Достоевский Ф.М. | В «Идиоте» он настойчиво пытается убедить читателей и критиков в том, что его предыдущий роман не был пустой фантазией. |
| Роман «Идиот»: исключая другого из нашей любви, мы умираем сами | В 1867–1868 годах Достоевский написал роман "Идиот", задачу которого видел в "изображении положительно прекрасного человека". |
| Классические чтения. Пост-обсуждение. "Идиот" Достоевский | Фёдор Михайлович Достоевский. |
| Идиот (роман) — Викицитатник | Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. |
Маркевич рассказал, почему роман "Идиот" Достоевского остается актуальным
Зачитавшись, заходит к Епанчиным в полночь, думая, что ещё и десяти нет. Александра оповещает его, что уже все спят. Идя к себе, князь встречает Настасью Филипповну, которая говорит, что он видит её в последний раз. Часть четвёртая [ править править код ] В доме Иволгиных теперь известно, что Аглая выходит замуж за князя и у Епанчиных вечером собирается хорошее общество для знакомства с ним. Ганя и Варя разговаривают о краже денег у Лебедева, в которой, оказалось, виноват их отец. Ганя спорит с генералом Иволгиным до того, что тот кричит «проклятие дому сему» и уходит. Продолжаются споры с Ипполитом, который в ожидании смерти не знает уже никаких мер. Ганя и Варя получают письмо от Аглаи, в котором та просит их обоих прийти к известной Варе зелёной скамейке; брату и сестре непонятен этот шаг, ведь помолвка с князем уже состоялась.
На следующее утро, после горячего объяснения с Лебедевым, генерал Иволгин посещает князя и объявляет ему, что он желает поговорить о важных для него вещах, но переносит разговор на следующий день. Князь разговаривает с Лебедевым о пропавших деньгах и просит объявить генералу о том, что деньги нашлись. Генерал Иволгин встречается с князем и рассказывает истории из своей жизни, потом заявляет, что заставит «уважать самого себя»; он уходит от князя и переселяется в дом к своему семейству. Через несколько дней происходит ссора генерала с Ганей, после которой генерал уходит из дома с Колей и чуть позже переносит апоплексический удар. Аглая дарит князю ежа в «знак глубочайшего её уважения». У Епанчиных Аглая сразу хочет знать его мнение о еже, отчего князь несколько смущается. Ответ не удовлетворяет Аглаю, и она ни с того ни с сего спрашивает: «Сватаетесь вы за меня или нет?
Она спрашивает о его денежном состоянии, что другими считается совершенно неуместным. Потом она хохочет и убегает, сёстры и родители вслед за ней. В своей комнате Аглая плачет, мирится с родными и говорит, что князя вовсе не любит и что «умрёт со смеху», когда увидит его снова. Аглая просит прощения у князя; он до того счастлив, что даже не слушает её слова: «Простите, что я настаивала на нелепости, которая, конечно, не может иметь ни малейших последствий…» Весь вечер князь весел, много и оживлённо говорит, затем в парке встречает Ипполита, который, как обычно, язвительно издевается над князем. Готовясь к вечернему собранию, к «великосветскому кругу», Аглая предупреждает князя о какой-нибудь неадекватной выходке. Князь заключает, что лучше будет, если он не придёт, но тотчас же изменяет мнение, когда Аглая даёт понять, что всё распоряжено отдельно для него. Вечер в высшем обществе начинается с приятных разговоров.
Но вдруг князь начинает говорить: во всём преувеличивает, всё больше и больше горячится и, наконец, разбивает вазу, как сам пророчил. После того, как все прощают ему этот случай, он чувствует себя прекрасно и продолжает оживлённо говорить. Сам не замечая, он встаёт во время речи, и вдруг с ним, как по пророчеству, случается припадок. Аглая потом объявляет, что она никогда не считала его своим женихом. Епанчины всё же осведомляются о здоровье князя. Через Веру Лебедеву Аглая велит князю не отлучаться со двора. Приходит Ипполит и объявляет князю, что он сегодня поговорил с Аглаей, чтобы условиться насчёт свидания с Настасьей Филипповной, которое должно состояться в этот же день.
Князь понимает: Аглая хотела, чтобы он оставался дома и она могла за ним зайти. Так и происходит, и главные лица романа встречаются. В ходе объяснения Аглая оскорбляет Настасью Филипповну, и та, будучи в полуобморочном и почти невменяемом состоянии, приказывает князю решать, с кем он пойдёт. Князь ничего не понимает и обращается к Аглае, указывая на Настасью Филипповну: «Разве это возможно! Ведь она… такая несчастная! Он остаётся с ней. Начинаются приготовления к свадьбе князя и Настасьи Филипповны.
Епанчины уезжают из Павловска, приезжает врач, чтобы осмотреть Ипполита, а также князя. Радомский жалует к князю с намерением «анализировать» всё происшедшее и мотивы князя к иным поступкам и чувствам. Князь полностью убеждён, что виноват. Умирает генерал Иволгин от второй апоплексии. Лебедев начинает интриговать против князя и признаётся в этом в самый день свадьбы. Ипполит в это время часто присылает за князем, что его немало развлекает. Он даже говорит ему, что Рогожин теперь убьёт Аглаю за то, что он у него Настасью Филипповну отобрал.
Последняя, однако, чрезмерно беспокоится, вообразив, что Рогожин прячется в саду и хочет её «зарезать». Перед самой свадьбой, когда князь ждёт в церкви, она видит Рогожина, кричит «Спаси меня! Реакцию князя на это «в её состоянии… это совершенно в порядке вещей» Келлер считает «беспримерной философией». Князь покидает Павловск, снимает номер в Петербурге и начинает поиски Рогожина.
Роль Рогожина принесла актёру популярность, но прорыва в его карьере так и не случилось. Режиссёр был готов взять Хитяеву, но она отказалась, так как была занята в двух других картинах и на эти пробы пришла больше из интереса. На роль Пырьев утвердил дебютантку Раису Максимову, но результатом её работы остался недоволен. Пырьев Почти весь фильм сняли в павильоне киностудии, где выстроили петербургские улицы, мосты и парки. Фон создавали из цветного тюля, снег был из резаной бумаги и ваты, а застолья — из бутафорских продуктов. Зимние натурные сцены снимали в Ленинграде в середине весны, поэтому ручейки «заморозили» гипсом, слепили сосульки, а актёров запорошили нафталином, от которого очень чесались глаза. Пырьев Юрий Яковлев настолько сжился со своим блаженным князем, что не раз ловил себя на том, что незаметно входил в образ. Идя по улице, он начинал бормотать текст роли, а прохожие испуганно переходили на другую сторону… Роль была сыграна настолько достоверно, что Пырьев потом хвастался: «Знаете, что говорят про моего Мышкина? Что я отыскал его в доме для умалишённых! Что он настоящий сумасшедший, потому так и играет!
Даже и прежде подвесок понравились, хотя у вас и сумрачное лицо. Благодарю вас тоже за обещанные мне платья и за шубу, потому мне действительно платье и шуба скоро понадобятся. Денег же у меня в настоящую минуту почти ни копейки нет. Сказывайте раньше! Я ведь… Вы, может быть, не знаете, я ведь по прирожденной болезни моей даже совсем женщин не знаю. Лебедев кончил тем, что достиг своего. Скоро шумная ватага удалилась по направлению к Вознесенскому проспекту [12]. Князю надо было повернуть к Литейной. Было сыро и мокро; князь расспросил прохожих, — до конца предстоявшего ему пути выходило версты три, и он решился взять извозчика. Кроме этого превосходного дома, пять шестых которого отдавались внаем, генерал Епанчин имел еще огромный дом на Садовой, приносивший тоже чрезвычайный доход. Кроме этих двух домов, у него было под самым Петербургом весьма выгодное и значительное поместье; была еще в Петербургском уезде какая-то фабрика. В старину генерал Епанчин, как всем известно было, участвовал в откупах [13]. Ныне он участвовал и имел весьма значительный голос в некоторых солидных акционерных компаниях. Слыл он человеком с большими деньгами, с большими занятиями и с большими связями. В иных местах он сумел сделаться совершенно необходимым, между прочим и на своей службе. А между тем известно тоже было, что Иван Федорович Епанчин — человек без образования и происходит из солдатских детей; последнее, без сомнения, только к чести его могло относиться, но генерал, хоть и умный был человек, был тоже не без маленьких, весьма простительных слабостей и не любил иных намеков. Но умный и ловкий человек он был бесспорно. Он, например, имел систему не выставляться, где надо — стушевываться, и его многие ценили именно за его простоту, именно за то, что он знал всегда свое место. А между тем, если бы только ведали эти судьи, что происходило иногда на душе у Ивана Федоровича, так хорошо знавшего свое место! Хоть и действительно он имел и практику, и опыт в житейских делах, и некоторые очень замечательные способности, но он любил выставлять себя более исполнителем чужой идеи, чем с своим царем в голове, человеком «без лести преданным» [14] , и — куда нейдет век? В последнем отношении с ним приключилось даже несколько забавных анекдотов; но генерал никогда не унывал, даже и при самых забавных анекдотах; к тому же и везло ему, даже в картах, а он играл по чрезвычайно большой и даже с намерением не только не хотел скрывать эту свою маленькую будто бы слабость к картишкам, так существенно и во многих случаях ему пригождавшуюся, но и выставлял ее. Общества он был смешанного, разумеется во всяком случае «тузового». Но всё было впереди, время терпело, время всё терпело, и всё должно было прийти со временем и своим чередом. Да и летами генерал Епанчин был еще, как говорится, в самом соку, то есть пятидесяти шести лет и никак не более, что во всяком случае составляет возраст цветущий, возраст, с которого, по-настоящему, начинается истинная жизнь. Здоровье, цвет лица, крепкие, хотя и черные, зубы, коренастое, плотное сложение, озабоченное выражение физиономии поутру на службе, веселое ввечеру за картами или у его сиятельства — всё способствовало настоящим и грядущим успехам и устилало жизнь его превосходительства розами. Генерал обладал цветущим семейством. Правда, тут уже не всё были розы, но было зато и много такого, на чем давно уже начали серьезно и сердечно сосредоточиваться главнейшие надежды и цели его превосходительства. Да и что, какая цель в жизни важнее и святее целей родительских? К чему прикрепиться, как не к семейству? Семейство генерала состояло из супруги и трех взрослых дочерей. Женился генерал еще очень давно, еще будучи в чине поручика, на девице почти одного с ним возраста, не обладавшей ни красотой, ни образованием, за которою он взял всего только пятьдесят душ, — правда, и послуживших к основанию его дальнейшей фортуны. Но генерал никогда не роптал впоследствии на свой ранний брак, никогда не третировал его как увлечение нерасчетливой юности и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил. Генеральша была из княжеского рода Мышкиных, рода хотя и не блестящего, но весьма древнего, и за свое происхождение весьма уважала себя. Некто из тогдашних влиятельных лиц, один из тех покровителей, которым покровительство, впрочем, ничего не стоит, согласился заинтересоваться браком молодой княжны. Он отворил калитку молодому офицеру и толкнул его в ход, а тому даже и не толчка, а только разве одного взгляда надо было — не пропал бы даром! За немногими исключениями, супруги прожили всё время своего долгого юбилея согласно. Еще в очень молодых летах своих генеральша умела найти себе, как урожденная княжна и последняя в роде, а может быть и по личным качествам, некоторых очень высоких покровительниц. Впоследствии, при богатстве и служебном значении своего супруга, она начала в этом высшем кругу даже несколько и освоиваться. В эти последние годы подросли и созрели все три генеральские дочери — Александра, Аделаида и Аглая. Правда, все три были только Епанчины, но по матери роду княжеского, с приданым немалым, с родителем, претендующим впоследствии, может быть, и на очень высокое место, и, что тоже довольно важно, — все три были замечательно хороши собой, не исключая и старшей, Александры, которой уже минуло двадцать пять лет. Средней было двадцать три года, а младшей, Аглае, только что исполнилось двадцать. Эта младшая была даже совсем красавица и начинала в свете обращать на себя большое внимание. Но и это было еще не всё: все три отличались образованием, умом и талантами. Известно было, что они замечательно любили друг друга и одна другую поддерживали. Упоминалось даже о каких-то будто бы пожертвованиях двух старших в пользу общего домашнего идола — младшей. В обществе они не только не любили выставляться, но даже были слишком скромны. Никто не мог их упрекнуть в высокомерии и заносчивости, а между тем знали, что они горды и цену себе понимают. Старшая была музыкантша, средняя была замечательный живописец; но об этом почти никто не знал многие годы, и обнаружилось это только в самое последнее время, да и то нечаянно. Одним словом, про них говорилось чрезвычайно много похвального. Но были и недоброжелатели. С ужасом говорилось о том, сколько книг они прочитали. Замуж они не торопились; известным кругом общества хотя и дорожили, но всё же не очень. Это тем более было замечательно, что все знали направление, характер, цели и желания их родителя. Было уже около одиннадцати часов, когда князь позвонил в квартиру генерала. Генерал жил во втором этаже и занимал помещение по возможности скромное, хотя и пропорциональное своему значению. Князю отворил ливрейный слуга, и ему долго нужно было объясняться с этим человеком, с самого начала посмотревшим на него и на его узелок подозрительно. Наконец на неоднократное и точное заявление, что он действительно князь Мышкин и что ему непременно надо видеть генерала по делу необходимому, недоумевающий человек препроводил его рядом, в маленькую переднюю, перед самою приемной, у кабинета, и сдал его с рук на руки другому человеку, дежурившему по утрам в этой передней и докладывавшему генералу о посетителях. Этот другой человек был во фраке, имел за сорок лет и озабоченную физиономию и был специальный, кабинетный прислужник и докладчик его превосходительства, вследствие чего и знал себе цену. Вам к самому генералу? Лакей, видимо, не мог примириться с мыслью впустить такого посетителя и еще раз решился спросить его. А без секретаря, я сказал, докладывать о вас не пойду. Подозрительность этого человека, казалось, всё более и более увеличивалась; слишком уж князь не подходил под разряд вседневных посетителей, и хотя генералу довольно часто, чуть не ежедневно, в известный час приходилось принимать, особенно по делам, иногда даже очень разнообразных гостей, но, несмотря на привычку и инструкцию, довольно широкую, камердинер был в большом сомнении; посредничество секретаря для доклада было необходимо. Мне кажется, вы хотели спросить: точно ли я князь Мышкин? А что я в таком виде и с узелком, то тут удивляться нечего: в настоящее время мои обстоятельства неказисты. Я опасаюсь не того, видите ли. Доложить я обязан, и к вам выйдет секретарь, окромя если вы… Вот то-то вот и есть, что окромя. Вы не по бедности просить к генералу, осмелюсь, если можно, узнать? У меня другое дело. Подождите секретаря; сам теперь занят с полковником, а затем придет и секретарь… компанейский. У меня трубка и табак с собой. Нет, здесь вам нельзя покурить, а к тому же вам стыдно и в мыслях это содержать. Впрочем, как вам угодно, и, знаете, есть пословица: в чужой монастырь… — Ну как я об вас об таком доложу? Даже если б и пригласили, так не останусь. Я просто познакомиться только приехал, и больше ничего. То есть, если хотите, и есть одно дело, так, только совета спросить, но я, главное, чтоб отрекомендоваться, потому я князь Мышкин, а генеральша Епанчина тоже последняя из княжон Мышкиных, и, кроме меня с нею, Мышкиных больше и нет. Впрочем, если натягивать, конечно, родственники, но до того отдаленные, что, по-настоящему, и считаться даже нельзя. Я раз обращался к генеральше из-за границы с письмом, но она мне не ответила. Я все-таки почел нужным завязать сношения по возвращении. Вам же всё это теперь объясняю, чтобы вы не сомневались, потому вижу, вы всё еще беспокоитесь: доложите, что князь Мышкин, и уж в самом докладе причина моего посещения видна будет. Примут — хорошо, не примут — тоже, может быть, очень хорошо. Только не могут, кажется, не принять: генеральша, уж конечно, захочет видеть старшего и единственного представителя своего рода, а она породу свою очень ценит, как я об ней в точности слышал. Казалось бы, разговор князя был самый простой; но чем он был проще, тем и становился в настоящем случае нелепее, и опытный камердинер не мог не почувствовать что-то, что совершенно прилично человеку с человеком и совершенно неприлично гостю с человеком. А так как люди гораздо умнее, чем обыкновенно думают про них их господа, то и камердинеру зашло в голову, что тут два дела: или князь так, какой-нибудь потаскун и непременно пришел на бедность просить, или князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить, а стало быть, и в том и в другом случае не пришлось бы за него отвечать? А теперь вам, может, и секретаря ждать нечего, а пойти бы и доложить самим. Он в Компании от себя служит. Узелок-то постановьте хоть вон сюда. И, знаете, сниму я и плащ? Князь встал, поспешно снял с себя плащ и остался в довольно приличном и ловко сшитом, хотя и поношенном уже пиджаке. По жилету шла стальная цепочка. На цепочке оказались женевские серебряные часы. Хотя князь был и дурачок, — лакей уж это решил, — но все-таки генеральскому камердинеру показалось наконец неприличным продолжать долее разговор от себя с посетителем, несмотря на то что князь ему почему-то нравился, в своем роде конечно. Но, с другой точки зрения, он возбуждал в нем решительное и грубое негодование. Принимают розно, судя по лицу. Модистку и в одиннадцать допустит. Гаврилу Ардалионыча тоже раньше других допускают, даже к раннему завтраку допускают. А долго вы изволили ездить? Впрочем, я всё на одном почти месте сидел, в деревне. Верите ли, дивлюсь на себя, как говорить по-русски не забыл. Вот с вами говорю теперь, а сам думаю: «А ведь я хорошо говорю». Я, может, потому так много и говорю. Право, со вчерашнего дня всё говорить по-русски хочется. В Петербурге-то прежде живали? Как ни крепился лакей, а невозможно было не поддержать такой учтивый и вежливый разговор. Совсем почти нет, так, только проездом. И прежде ничего здесь не знал, а теперь столько, слышно, нового, что, говорят, кто и знал-то, так сызнова узнавать переучивается. Здесь про суды теперь много говорят [15]. Суды-то оно правда, что суды. А что, как там, справедливее в суде или нет? Я про наши много хорошего слышал. Вот, опять, у нас смертной казни нет [16]. Я во Франции видел, в Лионе. Меня туда Шнейдер с собою брал. В одно мгновение. Человека кладут, и падает этакий широкий нож, по машине, гильотиной называется, тяжело, сильно… Голова отскочит так, что и глазом не успеешь мигнуть. Приготовления тяжелы. Вот когда объявляют приговор, снаряжают, вяжут, на эшафот взводят, вот тут ужасно! Народ сбегается, даже женщины, хоть там и не любят, чтобы женщины глядели. Этакую муку!.. Преступник был человек умный, бесстрашный, сильный, в летах, Легро по фамилии. Ну вот, я вам говорю, верьте не верьте, на эшафот всходил — плакал, белый как бумага. Разве это возможно? Разве не ужас? Ну кто же со страху плачет? Я и не думал, чтоб от страху можно было заплакать не ребенку, человеку, который никогда не плакал, человеку в сорок пять лет. Что же с душой в эту минуту делается, до каких судорог ее доводят? Надругательство над душой, больше ничего! Сказано: «Не убий» [18] , так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя. Вот я уж месяц назад это видел, а до сих пор у меня как пред глазами. Раз пять снилось. Князь даже одушевился говоря, легкая краска проступила в его бледное лицо, хотя речь его по-прежнему была тихая. Камердинер с сочувствующим интересом следил за ним, так что оторваться, кажется, не хотелось; может быть, тоже был человек с воображением и попыткой на мысль. А мне тогда же пришла в голову одна мысль: а что, если это даже и хуже? Вам это смешно, вам это дико кажется, а при некотором воображении даже и такая мысль в голову вскочит. Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и, стало быть, всё это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь. А ведь главная, самая сильная боль, может, не в ранах, а вот что вот знаешь наверно, что вот через час, потом через десять минут, потом через полминуты, потом теперь, вот сейчас — душа из тела вылетит, и что человеком уж больше не будешь, и что это уж наверно; главное то, что наверно. Вот как голову кладешь под самый нож и слышишь, как он склизнет над головой, вот эти-то четверть секунды всего и страшнее. Знаете ли, что это не моя фантазия, а что так многие говорили? Убивать за убийство несоразмерно большее наказание, чем самое преступление. Убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье. Тот, кого убивают разбойники, режут ночью, в лесу, или как-нибудь, непременно еще надеется, что спасется, до самого последнего мгновения. Примеры бывали, что уж горло перерезано, а он еще надеется, или бежит, или просит. А тут всю эту последнюю надежду, с которою умирать в десять раз легче, отнимают наверно; тут приговор, и в том, что наверно не избегнешь, вся ужасная-то мука и сидит, и сильнее этой муки нет на свете. Приведите и поставьте солдата против самой пушки на сражении и стреляйте в него, он еще всё будет надеяться, но прочтите этому самому солдату приговор наверно, и он с ума сойдет или заплачет. Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия? Зачем такое ругательство, безобразное, ненужное, напрасное? Может быть, и есть такой человек, которому прочли приговор, дали помучиться, а потом сказали: «Ступай, тебя прощают» [20]. Вот этакой человек, может быть, мог бы рассказать. Об этой муке и об этом ужасе и Христос говорил. Нет, с человеком так нельзя поступать! Камердинер хотя и не мог бы так выразить всё это, как князь, но, конечно, хотя не всё, но главное понял, что видно было даже по умилившемуся лицу его. Потому вдруг спросит, а вас и нет. Вот тут под лесенкой, видите, дверь. В дверь войдете, направо каморка: там можно, только форточку растворите, потому оно не порядок… Но князь не успел сходить покурить. В переднюю вдруг вошел молодой человек с бумагами в руках. Камердинер стал снимать с него шубу. Молодой человек скосил глаза на князя. Гаврила Ардалионович слушал внимательно и поглядывал на князя с большим любопытством, наконец перестал слушать и нетерпеливо приблизился к нему. Это был очень красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средне-высокого роста, с маленькою, наполеоновскою бородкой [21] , с умным и очень красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ. Князь объяснил всё, что мог, наскоро, почти то же самое, что уже прежде объяснял камердинеру и еще прежде Рогожину. Гаврила Ардалионович меж тем как будто что-то припоминал. Вы к его превосходительству? Сейчас я доложу… Он сейчас будет свободен. Только вы бы… вам бы пожаловать пока в приемную… Зачем они здесь? Гаврила Ардалионович кивнул головой князю и поспешно прошел в кабинет. Минуты через две дверь отворилась снова и послышался звонкий и приветливый голос Гаврилы Ардалионовича: — Князь, пожалуйте! III Генерал, Иван Федорович Епанчин, стоял посреди своего кабинета и с чрезвычайным любопытством смотрел на входящего князя, даже шагнул к нему два шага. Князь подошел и отрекомендовался. Не желал бы беспокоить, так как я не знаю ни вашего дня, ни ваших распоряжений… Но я только что сам из вагона… приехал из Швейцарии… Генерал чуть-чуть было усмехнулся, но подумал и приостановился; потом еще подумал, прищурился, оглядел еще раз своего гостя с ног до головы, затем быстро указал ему стул, сам сел несколько наискось и в нетерпеливом ожидании повернулся к князю. Ганя стоял в углу кабинета, у бюро, и разбирал бумаги. Но, ей-богу, кроме удовольствия познакомиться, у меня нет никакой частной цели. Потому что если я князь Мышкин и ваша супруга из нашего рода, то это, разумеется, не причина. Я это очень понимаю. Но, однако ж, весь-то мой повод в этом только и заключается. Я года четыре в России не был, с лишком; да и что я выехал: почти не в своем уме! И тогда ничего не знал, а теперь еще пуще. В людях хороших нуждаюсь; даже вот и дело одно имею и не знаю, куда сунуться. Еще в Берлине подумал: «Это почти родственники, начну с них; может быть, мы друг другу и пригодимся, они мне, я им, — если они люди хорошие». А я слышал, что вы люди хорошие. И… с поклажей? Я номер успею и вечером занять. Я же, признаюсь, не остался бы и по приглашению, не почему-либо, а так… по характеру. Позвольте еще, князь, чтоб уж разом всё разъяснить: так как вот мы сейчас договорились, что насчет родственности между нами и слова не может быть, — хотя мне, разумеется, весьма было бы лестно, — то, стало быть… — То, стало быть, вставать и уходить? Что ж, может быть, оно так и надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил. Взгляд князя был до того ласков в эту минуту, а улыбка его до того без всякого оттенка хотя бы какого-нибудь затаенного неприязненного ощущения, что генерал вдруг остановился и как-то вдруг другим образом посмотрел на своего гостя; вся перемена взгляда совершилась в одно мгновение. Я, признаюсь, так и рассчитывал, что, может быть, Елизавета Прокофьевна вспомнит, что я ей писал. Давеча ваш слуга, когда я у вас там дожидался, подозревал, что я на бедность пришел к вам просить; я это заметил, а у вас, должно быть, на этот счет строгие инструкции; но я, право, не за этим, а, право, для того только, чтобы с людьми сойтись. Вот только думаю немного, что я вам помешал, и это меня беспокоит. А я думал, гораздо меньше. А не мешать вам я научусь и скоро пойму, потому что сам очень не люблю мешать… И, наконец, мне кажется, мы такие розные люди на вид… по многим обстоятельствам, что у нас, пожалуй, и не может быть много точек общих, но, знаете, я в эту последнюю идею сам не верю, потому очень часто только так кажется, что нет точек общих, а они очень есть… это от лености людской происходит, что люди так промеж собой на глаз сортируются и ничего не могут найти… А впрочем, я, может быть, скучно начал? Или, может быть, какие-нибудь занятия намерены предпринять? Извините, что я так… — Помилуйте, я ваш вопрос очень ценю и понимаю. А деньги теперь у меня были чужие, мне дал Шнейдер, мой профессор, у которого я лечился и учился в Швейцарии, на дорогу, и дал ровно вплоть, так что теперь, например, у меня всего денег несколько копеек осталось. Дело у меня, правда, есть одно, и я нуждаюсь в совете, но… — Скажите, чем же вы намереваетесь покамест прожить и какие были ваши намерения? Извините опять… — О, не извиняйтесь. Что же касается до хлеба, то мне кажется… Генерал опять перебил и опять стал расспрашивать. Князь снова рассказал всё, что было уже рассказано. Оказалось, что генерал слышал о покойном Павлищеве и даже знавал лично. Почему Павлищев интересовался его воспитанием, князь и сам не мог объяснить, — впрочем, просто, может быть, по старой дружбе с покойным отцом его. Остался князь после родителей еще малым ребенком, всю жизнь проживал и рос по деревням, так как и здоровье его требовало сельского воздуха. Павлищев доверил его каким-то старым помещицам, своим родственницам; для него нанималась сначала гувернантка, потом гувернер; он объявил, впрочем, что хотя и всё помнит, но мало может удовлетворительно объяснить, потому что во многом не давал себе отчета. Частые припадки его болезни сделали из него совсем почти идиота князь так и сказал «идиота». Он рассказал, наконец, что Павлищев встретился однажды в Берлине с профессором Шнейдером, швейцарцем, который занимается именно этими болезнями, имеет заведение в Швейцарии, в кантоне Валлийском, лечит по своей методе холодною водой, гимнастикой, лечит и от идиотизма и от сумасшествия, при этом обучает и берется вообще за духовное развитие; что Павлищев отправил его к нему в Швейцарию лет назад около пяти, а сам два года тому назад умер, внезапно, не сделав распоряжений; что Шнейдер держал и долечивал его еще года два; что он его не вылечил, но очень много помог, и что, наконец, по его собственному желанию и по одному встретившемуся обстоятельству, отправил его теперь в Россию. Генерал очень удивился. И насчет места я бы очень даже желал, потому что самому хочется посмотреть, к чему я способен. Учился же я все четыре года постоянно, хотя и не совсем правильно, а так, по особой его системе, и при этом очень много русских книг удалось прочесть. Стало быть, грамоту знаете и писать без ошибок можете? Вот в этом у меня, пожалуй, и талант; в этом я просто каллиграф. Дайте мне, я вам сейчас напишу что-нибудь для пробы, — с жаром сказал князь. И это даже надо… И люблю я эту вашу готовность, князь, вы очень, право, милы. Вот этот пейзаж я знаю; это вид швейцарский. Я уверен, что живописец с натуры писал, и я уверен, что это место я видел: это в кантоне Ури… — Очень может быть, хотя это и здесь куплено. Ганя, дайте князю бумагу; вот перья и бумага, вот на этот столик пожалуйте. Что это? Настасья Филипповна! Это сама, сама тебе прислала, сама? Я давно уже просил. Не знаю, уж не намек ли это с ее стороны, что я сам приехал с пустыми руками, без подарка, в такой день, — прибавил Ганя, неприятно улыбаясь. Станет она намекать… да и не интересантка совсем. И притом, чем ты станешь дарить: ведь тут надо тысячи!
Из швейцарской клиники в Россию возвращается больной эпилепсией князь Мышкин — человек поразительной доброты, кротости, при этом тонкий психолог, умеющий говорить с любым собеседником и в каждом видеть больше, чем прочие. В Петербурге у князя завязываются отношения с купцом Парфёном Рогожиным, роковой красавицей Настасьей Филипповной Барашковой и прогрессивной барышней Аглаей Епанчиной. Генералы и попрошайки, купцы и нищие аристократы сталкиваются со странным князем — и каждый из них проявляет себя самым неожиданным образом, меняется, по-новому раскрывается.
Глеб Никитин назвал произведение «Идиот» Достоевского своей любимой книгой
| Ф.М. Достоевский. Идиот | Роман «Идиот» был написан за границей, куда Достоевский поехал, чтобы поправить здоровье и написать роман, чтобы расплатиться с кредиторами. |
| Идиот, Федор Достоевский – скачать книгу бесплатно fb2, epub, pdf на ЛитРес | На исторической сцене он поставил спектакль «Идиот» по Достоевскому и написал новую книгу «Приключения режиссера». |
| НЕ БОЙСЯ БЫТЬ СМЕШНЫМ! Рецензия на роман Федора Достоевского «Идиот» - Кубанские новости | 155 лет – Достоевский Ф.М. «Идиот» (1868) #КнигаЮбиляр_2023 Роман «Идиот» в наибольшей степени отражает нравственную позицию Ф. М. Достоевского. |
| Величайшему роману Федора Михайловича Достоевского «Идиот» – 155 лет! | Роман "Идиот" представляет собой своеобразный эксперимент Ф. М. Достоевского. |
155 лет – Достоевский Ф.
Анализ "Идиота" Достоевского помогает разобраться в особенностях этого романа знаменитого русского писателя, понять, что хотел сказать автор в одном из главных произведений в своей карьере. В одной из мрачных комнат романа «Идиот» висит копия картины Ганса Гольбейна «Христос в гробу». Еще до романа «Идиот» он написал об этой картине, что здесь собрались хорошие люди, но совершенно не видно 19 веков христианства. «Идиот» — читайте и скачивайте книгу (epub) онлайн бесплатно и без регистрации, автор Федор Достоевский. романа Достоевского Ф.М. О чем "Идиот" - сжато и кратко приводится текст произведения для быстрого прочтения.
Федор Достоевский: Идиот
В 1867–1868 годах Достоевский написал роман "Идиот", задачу которого видел в "изображении положительно прекрасного человека". Спектакль "Идиот" петербургского театра "Приют комедианта" вошел в число номинантов премии "Золотая маска". Режиссер Петр Шерешевский определяет жанр спектакля как сон в трех действиях. В романе «Идиот» карнавализация проявляется одновременно и с большой внешней наглядностью, и с огромной внутренней глубиной карнавального мироощущения (отчасти и благодаря непосредственному влиянию «Дон-Кихота» Сервантеса). И как это воспринялось другими людьми, и что из этого получилось мы можем прочесть в романе Достоевского "Идиот".
Глеб Никитин назвал произведение «Идиот» Достоевского своей любимой книгой
| "Идиот" Достоевского: анализ произведения и отзывы читателей | Анализ "Идиота" Достоевского помогает разобраться в особенностях этого романа знаменитого русского писателя, понять, что хотел сказать автор в одном из главных произведений в своей карьере. |
| «Идиот» Достоевского ожил, как Лох-несское чудовище | Жанр произведения «Идиот» можно определить как психологический роман. |
| Стать Идиотом - Год Литературы | Роман Федора Михайловича Достоевского "Идиот". Читать онлайн, скачать в форматах pdf, epub, mobi, fb2. |
Зачем Достоевскому обзываться?
- Рекомендуем
- 10 интересных фактов о фильме «Идиот»
- Величайший роман Достоевского: к 155-летию романа “Идиот”
- Федор Достоевский «Идиот». Легендарные христианские книги - Православный журнал «Фома»
Или он просто ставит диагноз?
- Роман «Идиот»: исключая другого из нашей любви, мы умираем сами |
- Рекомендуем
- АНДРЕЙ ЖИТИНКИН «ДОСТОЕВСКИЙ – ЭТО ФЕНОМЕН РУССКОЙ ДУШИ»
- Первые произведения Достоевского
Достоевский Федор Михайлович: Идиот
Дописывал свое творение великий мастер слова в Италии. Спустя полтора года роман «Идиот» был написан. В это время Федор Михайлович находился во Флоренции. В январе 1869 года автор согласовал конечный вариант произведения. Изначально Ф. Достоевский хотел посвятить свое творение племяннице С. Ивановой, которая была его любимицей. Сохранилось даже три тетрадки с рукописями, опубликованными в 1931 году. Однако подготовительные материалы, над которыми работал автор, не сохранились.
Замысел претерпевал значительные изменения. Автор то добавлял глубины, то тщательно прорабатывал образы, стараясь не упустить ни одной детали. Можно выделить две редакции: первоначальную и окончательную. Именно окончательный вариант Федор Михайлович назвал «новым романом». Писатель долго анализировал, сопоставлял, наделял главного героя произведения определенными качествами. В поисках значимых характеристик персонажей автор провел несколько месяцев. Изначально главным героем задумывался не Идиот, но в конечном итоге именно он становится воплощением нравственности. Персонаж готов развиваться, именно такой человек может совершить настоящий подвиг.
По мнению некоторых литераторов, декабрь 1867 года выдался для Ф. Достоевского тяжелым. Он решил забросить произведение и начать писать роман с чистого листа.
Писатель сбежал от бесчисленных кредиторов из России в Европу, безуспешно пытался побороть свою лудоманию — патологическую зависимость от азартных игр. Наконец, во время работы над «Идиотом», в 1868 году, у него родился первый ребёнок, дочь Соня, — девочка умерла всего через два месяца. Одновременно с работой над «Идиотом» Достоевские постоянно переезжали с места на место: из Дрездена в Женеву, оттуда в Веве, в Милан, Флоренцию.
Все эти события отражались и на работе над романом: уже оконченную первую часть «Идиота» Достоевский уничтожил и переписал начисто. Только после этого он сам сформулировал сложившуюся идею нового романа: изобразить «положительно прекрасного человека». И даже после этого Достоевский постоянно жаловался в письмах, что работа продвигается трудно и медленно: «Романом я недоволен до отвращения. Если поправлю роман — поправлюсь сам, если нет, то я погиб» 2 Из письма Аполлону Майкову 21 июля 1868 года. Не был удовлетворён результатом Достоевский и после публикации: «В романе много написано наскоро, много растянуто и не удалось» 3 Из письма Николаю Страхову 26 февраля 1869 года. Илья Глазунов.
Князь Мышкин. Иллюстрация к роману. Настасья Филипповна в Павловске. Отличительная черта романа, буквально бросающаяся в глаза, — его театральность. Роман почти полностью состоит из диалогов, авторский текст представляет собой в основном очень подробные описания персонажей и мест действия. Театральна и композиция романа: он фактически разбит на сцены, места действия сменяются крайне неспешно, а все события первой части — от знакомства Мышкина с Рогожиным в поезде до бегства Настасьи Филипповны с тем же Рогожиным — происходят в течение одних суток.
Михаил Бахтин эту диалогичность «Идиота» считал признаком жанра, который он называл мениппеей. Суть мениппеи в том, чтобы создавать «исключительные ситуации для провоцирования и испытания философской идеи — слова, правды, воплощённой в образе мудреца, искателя этой правды» 4 Бахтин М. Собрание сочинений. В «Идиоте» таким искателем оказывается князь Мышкин — и его голос здесь «построен так, как строится голос самого автора в романе обычного типа. Слово героя… …звучит как бы рядом с авторским словом и особым образом сочетается с ним и с полноценными же голосами других героев» 5 Бахтин М.
Но обвиняемому было что на это возразить. В адрес службы судебных приставов Петропавловска-Камчатского Федорко направил заявление, в котором пояснил, что слово «идиот» узнал из одноименного романа Достоевского и, находясь под впечатлением, произнес его вслух. Заявление с упоминанием имени классика «подшили» к уголовному делу. И в отношении Достоевского затеяли проверку. В ходе проверки судебные приставы не только заново перечитали «Идиота», но даже провели лингвистическое исследование.
Вердикт: великий классик не имел возможности пообщаться с Федорко лично, потому как умер за 80 лет до его рождения. А потому к делу не причастен.
Как думаете, сними вы сегодня "Идиота", смотрели бы его? Владимир Бортко: Смотрели бы! Зритель не изменился со времен Гомера, проблема только в одном - сделать так, чтобы тому, кто сидит у телевизора, было интересно, вот и все. И кстати, Достоевского к кино адаптировать достаточно просто. Несмотря на лавину текста?
Владимир Бортко: Да, но обратите внимание, как Достоевский писал: фраза персонажа, а потом развернутая ремарка, что он делает. По сути, это сценарий. Владимир Бортко: Абсолютно. Самая большая опасность таится в его огромных монологах на несколько страниц. Одно дело читать, другое дело смотреть на 10-минутный монолог князя. Но помогла одна придумка - сделать монолог в небольшое представление. Вот он рассказывает семейству Епанчиных о смертной казни.
Ходит и показывает: подсудимый стоял здесь, а солдаты - вот там. Светило солнце и отражалось вот здесь. И от того, что он показывает, у слушателей возникает эффект присутствия, они видят эту картинку своими глазами и полторы страницы текста проходят в одну минуту. Ну и конечно, мне повезло, что я имел дело с таким талантливым актером, как Евгений Миронов. Привлекло название. Как говорят нынче, хороший маркетинговый ход Уже давно банальность, что Достоевского читают во всем мире. Но и парадокс, учитывая, что его произведения заточены на православие.
Владимир Бортко: Да нет. Это действительно абсолютный гений. Как Гомер или Шекспир. По уровню таланта я бы еще назвал Гоголя. И Чехова. А по масштабу - Толстого. Кстати, о Толстом.
Вам не кажется, что Лев Николаевич, как личность масштабнее, чем гениальный писатель-игрок Федор Михайлович? Владимир Бортко: Знаете, как личности эти писатели интересуют меня меньше, чем их творчество… А как писатель Достоевский с его копанием в изгибах человеческой психики мне ближе Толстого. Конечно, я знаю достаточно биографических фактов об обоих, а что касается Достоевского, то не просто знаю, что он жил 4 года за границей и играл в рулетку, но и сам однажды стал за стол в казино Баден-Бадена, где играл писатель. Проиграв пять евро, зарекся: "Больше никогда" - я не азартный человек. Нет, мне личность писателя не так важна, как его произведения. В конце концов, какая разница, кто написал пьесу "Гамлет"- Шекспир или нет. Но неужели не любопытно докопаться до сути, кто же сочинил "Быть или не быть"?
Сама королева Елизавета или, скажем, Эдуард де Вер, граф Оксфорд? Владимир Бортко: Да, там целая компания претендентов. Но главное, что есть "Гамлет" и "Макбет". А дальше пусть специалисты ломают копья. Но тогда почему мы так интересуемся Пушкиным? Хотим докопаться, что же там на самом деле произошло с Дантесом? Владимир Бортко: Так это же чистой воды мелодрама.
Поэт, 37 лет, убит на дуэли, из-за жены! А если умирает признанный классик в 90 лет, в маразме, у себя в постели - никакой романтики.