Таким эпизодом мог стать поход генерала Краснова на Петроград в конце октября 1917 года. Торжественно, с помпой, Керенский назначил Краснова командующим армией, идущей на Петроград. Неудача выступления Керенского-Краснова, как и другие самые первые попытки антибольшевистского сопротивления (восстание юнкеров в Петрограде, московское восстание и уличные бои) отчётливо показали отсутствие чёткого понимания происходящих событий у. Выступление Керенского — Краснова, Мятеж Керенского — Краснова (26 октября (8 ноября) — 31 октября (13 ноября) 1917) — поход казачьих частей 3-го кавалерийского корпуса под командованием министра-председателя Временного правительства А. Ф. КЕРЕНСКОГО. Неудачное наступление войск генерала Краснова (подготовленное Керенским) на Петроград.
Главный казак Гитлера. Как атаман Краснов переступил черту
По расчетам «Комитета спасения», в тот момент, когда войска Керенского — Краснова начнут наступление на Петроград с фронта, его силы будут готовы нанести согласованный удар с тыла. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная министром-председателем Керенским при активном содействии донских казачьих частей во главе с Петром. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная. Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления Октябрьского восстания и восста. Заранее обречённый на поражение поход казаков Краснова на Петроград в октя. Восстание Керенского–Краснова было попыткой Александра Керенского подавить Октябрьскую революцию и вернуть себе власть после того, как большевики свергли его правительство в Петрограде.
Белый атаман Краснов
Красногвардейские отряды быстро восстановили революционный порядок в Петрограде. Разгромом контрреволюционных сил Керенского — Краснова руководил лично В. Вместе с ним и под его руководством действовали Ф. Дзержинский, Д. Мануильский, Г. Орджоникидзе, Н. Подвойский, Я.
Свердлов, И. Сталин и др. Лениным для организации обороны Петрограда и разгрома мятежников15. Непосредственное руководство боевыми действиями революционных войск возлагалось на военный штаб в составе Н. Подвойского, В. Антонова-Овсеенко16, К.
Еремеева, К. Мехоношина, П. Дыбенко и др. Выл выработан конкретный план действий по разгрому мятежников, согласно которому Петроград объявлялся на осадном положении, производилась полная мобилизация Красной гвардии, революционных солдат и матросов петроградского гарнизона, ближайших городов, Балтийского флота и Северного фронта. На подступах к Петрограду рабочие и другие трудящиеся воздвигали оборонительные рубежи, рыли окопы, ставили заграждения. Делалось все, чтобы не допустить подкреплений войскам Керенского — Краснова из действующей армии, велась революционная агитация среди контрреволюционных частей и т.
Возглавив оборону, В, И. Ленин стал душой всей работы по организации разгрома врага. Ленин на совещании полковых представителей петроградского гарнизона 29 октября не только раскрыл всю глубину опасности, нависшей над красным Петроградом, но и предрек неизбежное поражение контрреволюционных войск Керенского — Краснова. Политическое положение, —указывал он, — свелось теперь к военному. Мы не можем потерпеть победы Керенского: Тогда не будет ни мира, пи земли, ни свободы. Я не сомневаюсь, что петроградские солдаты и рабочие, только что завершившие победоносное восстание, сумеют подавить корниловцев»18.
Вникая во все вопросы укрепления обороны красного Петрограда, Владимир Ильич потребовал немедленно собрать на заводах и складах колючую проволоку, лопаты, кирки и приступить к рытью окопов и сооружению проволочных заграждений на окраинах города19. В тот же день он дал распоряжение ВРК, Охтинскому складу взрывчатых веществ о немедленной выдаче снарядов и ручных гранат штабу Красной гвардии Выборгского района20. В район предстоящих боев по его распоряжению отправились красногвардейцы, были доставлены артиллерия, броневики, вооружение, боеприпасы и продовольствие21. В Пулкове, Куракине и в других местах создавались медицинские пункты для оказания помощи защитникам завоеваний Октября. Движение уходящих отрядов по городу продолжалось всю ночь. Вооружение рабочих приняло очень широкие размеры, и силы Красной гвардии необычайно разрослись»22.
Благодаря огромной организаторской, политической и военной работе В. Ленина, ЦК партии, Петроградского ВРК и других организаций к началу решающего сражения удалось сосредоточить на фронте более 10 тыс. Создавался оборонительный рубеж: 20 тыс. Были выставлены заставы, и велась усиленная разведка противника26. По заданию Советского правительства отряды Красной гвардии и революционных солдат останавливали эшелоны с войсками, двигавшиеся на помощь Керенскому с фронта. Только в Пскове с их помощью было задержано около 40 эшелонов.
Это были надежные «красногвардейские заслоны», которые применялись и при подавлении других мятежей. В борьбе против контрреволюции партия использовала агитацию, пламенное большевистское слово. Это было мощное испытанное оружие, воздействие его на солдатские массы было необычайно сильным. В войсках, посылаемых генералами на помощь Керенскому — Краснову, началось брожение. Керенский даже ввел «смертную казнь за большевистскую агитацию»29. Но это не помогло.
Пропагандистскую работу в войсках вели многие большевики-красногвардейцы, в том числе делегат Всероссийского съезда Советов М. Киселев, герой Октября Г. Чудновский и многие другие30. Не дождавшись подкреплений с фронта, войска Керенского — Краснова при поддержке артиллерии и бронепоезда утром 30 октября начали наступление. К этому времени революционные войска были развернуты на трех участках. На правом, у Красного Села, — балтийские моряки под командованием П.
Дыбенко; на левом, у Пулкова, — революционные солдаты, руководимые В. Антоновым-Овсеенко; в центре Пулковских высот — петроградские красногвардейцы во главе с К. Это были самые стойкие и надежные революционные части31. Революционные войска поддерживали артиллерийская батарея, расположенная у Пулковской обсерватории, три броневика и блиндированный поезд путиловцев под командой рабочего А. Зайцева, курсировавший по железной дороге32. Революционные отряды, выделенные в резерв, были сосредоточены в районе Колпина, Ораниенбаума и в тылу пулковской позиции.
В Морском канале и на Неве, у с. Рыбацкое, стояли военные корабли, нейтрализовавшие превосходство врага в артиллерии. Главный удар противник наносил по центру пулковского участка. Керенский и Краснов надеялись, что отряды красногвардейцев не выдержат сильного натиска казаков и оставят занимаемые позиции. Однако их надежды не сбылись. Выполняя приказ В.
Ленина и ВРК «действовать со всей решительностью»33, красногвардейцы, успешно отбив все атаки мятежников, вечером 30 октября перешли в наступление.
Сам он после этого впал в глубокую депрессию. По завещанию вдовцу отошла принадлежавшая отцу покойной мебельная фабрика. Вместе с тем он делал все от него зависящее, чтобы погасить ненависть к России и русскому народу, выступал против призывов к военной агрессии в отношении СССР, убеждая состязаться иными путями, показывая взаимосвязи в истории и политике. Керенского избрали главным редактором ее печатного органа — газеты «Грядущая Россия». Лодыженский стал его помощником и секретарем. В 1940-1950-х эмигрант составил трехтомную «Историю России с древнейших времен до начала XX века», в 1950-1960-х — преподавал в Гуверовском институте войны, революции и мира. Быковой «Архив А.
Керенского в Центре гуманитарных исследований Техасского университета». Также экс-главнокомандующий много писал о Деникине, Петре Врангеле , Корнилове. Современную эпоху он считал периодом перехода от империй к демократическим республикам. Каждый народ им рассматривался не как случайное скопление человеческих масс, а как особый организм, сверхличная индивидуальность. Причину своеобразия политического, экономического и духовного развития России он видел в многовековой изоляции страны в период формирования государства и национальной культуры: Россия выросла сама из себя, по законам своего внутреннего физического и духовного развития, веками жила в совершенном одиночестве. Не может быть копией ни с восточного, ни с западного оригинала», — говорится у Быковой. Уже в наше время, в 2007 году, он рассказал о своих впечатлениях журналисту Евгению Киселеву признан в РФ иностранным агентом : «Так получилось, что меня пригласили друзья, американские журналисты на кадетский бал. И там за столом мы сидели, разговаривали.
Я заинтересовался — кто-то упомянул Керенского и назвал его «Александра Федоровна». Я спросил — где он, что он. Меня это несколько удивило. Я попросил телефон и позвонил. Он удивился: «Журналист? Что вам нужно? А в связи с чем? Скоро февраль».
Это был ноябрь 1966-го. В общем, он согласился. Мы договорились. Я назвал свою фамилию. Все, как полагается. Сказал, что буду с женой, потому что она у меня историк. Он жил на 91-й улице, как сейчас помню, дом номер 109. Мне дом понравился, большой дом.
Нам открыла филиппинка-домработница, провела нас на второй этаж. Через несколько минут спустился туда лифт и вышел одуванчик — не очень уверенно передвигавший ноги и очень похожий на Александра Федоровича Керенского. Только его ежик немножко поувял, опустился, но так весь облик был…» Керенский приветливо встретил гостя и попросил передать: «Слушайте, господин Боровик, ну я вас очень прошу, ну скажите вы там у себя в Москве, ну не бежал я в женском платье из Зимнего дворца, ну не бежал! Я уехал на своей машине. Я поехал в Гатчину, чтобы поторопить войска». Годы неумолимо брали свое: последняя открытая лекция Керенского в качестве профессора прошла в колледже Каламазу, штат Мичиган, в 1967-м.
В конечном счёте это всё будет использовано во благо. Но если при этом будут выявлены рабочие, которые срывают работу или воруют, то их нужно наказывать. Также пришлось отойти от принципа средней зарплаты для специалистов, чтобы они не саботировали работу. Ленин ставил в прямую зависимость повышение производительности труда от его оплаты. Речь идёт о материальной заинтересованности рабочих и специалистов. Проблема сельского хозяйства Проблема сельского хозяйства была ключевой, потому что продовольственный кризис без сельского хозяйства не решишь. Чем был вызван продовольственный кризис? Хлеб в стране был, запасов было достаточно. Проблема заключалась в распределении его по регионам из-за плохого состояния транспортной системы. Решить эту проблему было практически невозможно. Сама ситуация вынуждала большевиков делать ставку на повышение роли государства в решении продовольственной проблемы. Это решение опиралось не на состояние рынка, а на усилия государства. Других способов решения этой проблемы просто не существовало. Это означало как минимум введение хлебной монополии. Естественно, это было ущемление интересов крестьян. Левые эсеры представляли интересы крестьян, поэтому продовольственная политика большевиков — с осени 1917 года — стала причиной раздора с левыми эсерами. Как минимум два фактора определили судьбу союза большевиков и левых эсеров: Брестский мир и продовольственная политика. Было множество других, но эти два основные. Учредительное собрание привело к сближению левых эсеров и большевиков, но уже после Учредительного собрания, на третьем съезде Советов, этот раскол вновь обозначился. В чём был смысл этого объединения? Произошла централизация, выгодная для большевиков. Слияние двух съездов означает поглощение крестьянского съезда рабоче-солдатским. Это означало, что теперь, несмотря на то что Россия — крестьянская страна, большевики могли определять судьбу крестьян. Левые эсеры это понимали, поэтому им была предоставлена некоторая компенсация в решении крестьянского вопроса — был принят декрет о социализации деревни. Декрет о социализации означал повышение роли общин, общинного уклада в деревне. Речь шла о реализации эсеровской программы. Но уже 20 января был принят декрет о введении хлебной монополии. Это означало замораживание цен на хлеб, что при гиперинфляции вело к гигантским потерям для крестьян. Хлеб — это общее название продовольственных продуктов, но в первую очередь имелось в виду зерно. Сложилась двойственная ситуация. С одной стороны, земледельцы, а это в основном крестьяне, были безусловно благодарны Советской власти за землю. Как раз в этот период происходило распределение земли под руководством Советов и местных органов, находившихся под влиянием большевиков. Там, где крестьяне хотели по уравнительно-трудовому принципу, проводилось по уравнительно-трудовому; там, где крестьяне хотели по уравнительно-потребительскому, проводилось по уравнительно-потребительскому. Большевики предпочитали уравнительно-потребительский принцип — такой принцип был в пользу бедняков. С другой стороны, вставал вопрос. А как пользоваться плодами этой земли? После передела земли социальная структура изменилась. Это были малоземельные или безземельные крестьяне. Их земельный надел позволял им стать мелкотоварными производителями, работающими на рынок. В условиях хлебной монополии они не могли стать мелкотоварными производителями, потому что со своего хозяйства не могли иметь никакого дохода. Таким образом, в деревне изменилось отношение к большевикам. В течение февраля 1918 года ситуация с продовольствием в крупных городах ухудшилась. Возникла реальная угроза голода. Тогда встал вопрос, как этот голод не допустить. Крестьяне начали саботировать хлебную монополию, привозить хлеб в город и продавать его по ценам чёрного рынка. Государству пришлось устанавливать на дорогах заградительные отряды и конфисковывать у крестьян хлеб. Тогда крестьяне перестали привозить хлеб в город. Естественно, ситуация с голодом ухудшилась ещё сильнее. Что надо было делать? Осталось использовать продовольственные отряды для изъятия хлеба у деревни. А как узнать, в какой деревне есть зерно на продажу? Всё происходило методом тыка. По слухам, в той или иной деревне были запасы хлеба, и продовольственные отряды шли туда. Причём крестьяне были разные, многие из них вернулись с фронта, сочувствовали большевикам и, когда приходил продовольственный отряд, они помогали и давали хлеб. Но через какое-то время хлеб в городе заканчивался, и продотряды снова ехали в ту же деревню. Понятно, что такое поведение приводило к резкому ухудшению отношений крестьян и большевиков. Таким образом, бессистемное изъятие хлеба становится фактором, из-за которого стал разрушаться союз между рабочими и крестьянами и снижаться авторитета большевиков в крестьянской среде. Это была очень серьёзная проблема.
Но для развития успеха наличных сил юнкеров оказалось недостаточно. Как писал член «Комитета спасения» В. Чайковский и бывший председатель Предпарламента Н. Собрав крупные силы красногвардейцев и солдат гарнизона, ВРК их силами сумел блокировать основную часть юнкеров на территории училищ, лишив их возможности соединиться. Но чтобы взять Владимирское и Николаевское училища, солдатам и красногвардейцам пришлось налаживать настоящую осаду, пускать в ход порой даже артиллерию.
50 лет назад умер глава Временного правительства Керенский
Большевики узнали о планах восстания, в результате чего юнкера были вынуждены выступить сразу же, на день раньше. Были убиты сотни человек, многие юноши юнкера стали жертвами кровавых самосудных расправ матросов и красногвардейцев. Не менее 20 юнкеров расстреляли у стен Петропавловской крепости. К сожалению, генерал Краснов ничего не знал о восстании в столице и, как уже отмечалось, весь день 29 октября простоял со своим отрядом в Царском Селе в ожидании подхода к нему усилений. Таким образом, большевикам удалось подавить восстание, после чего перебросить все силы против Краснова.
Петроград был объявлен на осадном положении. Ленин сразу оценил всю значимость угрозы. Керенский пообещал Краснову скорый подход в его распоряжение частей 3-й Финляндской стрелковой дивизии. Разразился огневой бой, в который генерал Краснов вынужден был ввести все свои весьма скромные силы, но обещанные подкрепления не появлялись.
К тому же Краснову приходилось экономить и весьма ограниченный запас снарядов и патронов, зато большевики не жалели боеприпасов. Дикая канонада, слившаяся в сплошной и страшный гул, не прекращаясь, отчетливо слышалась в Петрограде в этот день с 11-ти утра и часов до 19-ти вечера. К счастью, расточительнейшая стрельба красных не отличалась меткостью, и лишь заставляла казаков держаться на расстоянии, с которого они отвечали редким, но метким огнем. В центре и на левом фланге войск генерала Краснова дальнейшее наступление было невозможно.
На правом фланге вдоль железнодорожных линий мог действовать его бронепоезд, в поддержке которого были лишь несколько десятков казаков запасной сотни Л. Сводно-Казачьего полка из Павловска. Против них находились какие-то пригнанные резервисты из Петроградского гарнизона — не меньше тысячи штыков. Несмотря на огромнейший численный перевес, все они в панике разбежались после первых же залпов бронепоезда.
Командовавший ими не по доброй своей воле капитан плюхнулся в канаву и махал оттуда белым платком, пока его не подобрали казаки. Командир запасной казачьей полусотни — молодой хорунжий Сибирского или Уральского войска — окрыленный отступлением перед ним такого большого числа пехотинцев, просил у генерала Краснова разрешения в конном строю атаковать позиции красных и «развить успех». Краснов запретил.
Красновым; в тесном контакте с ними действовал созданный в ночь на 26 октября 8 ноября в Петрограде контрреволюционный «Комитет спасения родины и революции». Керенский, бежавший из Зимнего дворца 25 октября 7 ноября в штаб Северного фронта Псков , утром 26 октября 8 ноября отдал приказ о движении войск на революционный Петроград. Однако за организаторами мятежа пошла лишь часть 3-го конного корпуса, расположенная в районе его штаба в г. Остров около 10 сотен 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий.
Двинувшись днём 26 октября 8 ноября из Острова на Петроград, Краснов 27 октября 9 ноября занял Гатчину, а 28 октября 10 ноября — Царское Село, выйдя на ближайшие подступы к столице. Петроградский ВРК 26 октября 8 ноября предписал железнодорожникам не допускать продвижения войск на Петроград, что и было выполнено. Ленин прибыл в штаб Петроградского военного округа, где находилось командование революционных сил. По личному указанию Ленина Центробалт направил в Петроград боевые корабли и отряды моряков. С представителями Военно-морского революционного комитета Ленин разработал план расстановки кораблей на Неве, чтобы их мощной артиллерией прикрыть подходы к городу; в Кронштадте формировались дополнительные отряды моряков. В ночь на 29 октября 11 ноября Ленин прибыл на Путиловский завод, чтобы проверить, как идут изготовление и ремонт орудий и подготовка бронепоезда для борьбы с мятежниками; днём 29 октября 11 ноября провёл совещание с работниками ВРК, агитаторами, выступал на собрании представителей частей петроградского гарнизона.
Она подбила один броневик и осаживала большевиков, заставляя держаться на расстоянии. Краснов решил продержаться до вечера. В последней надежде, что гром его пушек отрезвит Петроград, что некоторые части гарнизона одумаются и придут на помощь. Вместо этого новая колонна из Петрограда, около 10 тысяч, попыталась обойти казаков. Но основу составляли опять солдаты, Измайловский полк, — после первой же шрапнели с бронепоезда они пустились наутек В свою очередь, сотня оренбуржцев с гиканьем и посвистом поскакала на красные позиции. Красногвардейцы толпами побежали. Но матросы не отступили, встретили огнем. Командир сотни был убит, несколько казаков ранены, лошади попали в болото, и атака захлебнулась. Прикатил на автомобилях Керенский с порученцами и барышнями-поклонницами. Его спровадили без церемоний, посоветовали убраться в Гатчину. К вечеру бой затих. У казаков кончились снаряды. А большевики подтянули морскую артиллерию, начали бить по Царскому Селу. При первых разрывах запаниковали и замитинговали полки царскосельского гарнизона. Потребовали прекратить бой, угрожая ударом с тыла. В сумерках матросы начали обходить фланги. И Краснов приказал отступать. Советская сторона за день боя потеряла убитыми более 400 человек Казаки — 3 убитых и 28 раненых. Вскоре в Гатчину явились представители матросов и железнодорожников заключить перемирие и начать переговоры. Другого выхода не осталось. Окружение Керенского лихорадочно пыталось использовать эту передышку. Хваталось за соломинки. Савинков помчался в польский корпус, Войтинский — в Ставку, искать ударные батальоны, верховный комиссар Станкевич — в Петроград, искать соглашения между большевиками и другими партиями социалистов. А казаки вырабатывали с матросами свои соглашения. Первым пунктом мира потребовали прекратить в Петрограде преследования офицеров и юнкеров, дать полную амнистию. На полном серьезе казаки обсуждали вариант «Мы вам — Керенского, а вы нам — Ленина. И замиримся». И на полном серьезе пришли к Краснову доложить, что скоро им для такого обмена привезут Ленина, которого они тут же около дворца повесят. Впрочем, и матросы тогда Ленина не шибко боготворили. Откровенно называли «шутом гороховым» и заявляли: «Ленин нам не указ. Окажется Ленин плох — и его вздернем». Керенский, видя такой оборот дела — многие казаки склоняются к тому, чтобы выдать его; святое дело, «потому что он сам большевик», — в панике обратился к Краснову. Генерал, пожав плечами, сказал: «Как ни велика ваша вина перед Россией, я считаю себя не вправе судить вас. За полчаса времени я вам ручаюсь». И Керенский бежал. Нелепая фигура исчезла с исторической арены уже навсегда.
В интересах демократии Керенский отказался расправиться с радикалами-большевиками после их попытки восстания. Сначала поддержал выступление генерала Лавра Корнилова, а затем объявил его изменником и приказал арестовать. Известные люди России того времени обвиняли Керенского в непоследовательности, дилетантстве, фиглярстве. Тем не менее, у него как в период пребывания на пике политической карьеры, так и позже в эмиграции нашлось немало сторонников. Видный российский государственный деятель, министр иностранных дел первого состава Временного правительства Павел Милюков писал о нем следующее: «Мы, члены Думы , знали Керенского давно и были знакомы с приемами его самовозвеличения. Он умел себя навязать вовремя. Мы не знали только, что из привычки это стало системой, и мне пришлось самому создать для него новый плацдарм, пригласив его занять пост министра юстиции». В частности, Милюков укорял его за то, что министр-председатель «освободил из-под ареста Льва Троцкого , запретил штабу продолжать аресты большевиков, прекратил их обязательное разоружение, заменив его совершенно недействительным — добровольным». Нелестную характеристику Керенскому давал крупный промышленник Николай Врангель: «Керенский до революции был известен в Государственной думе лишь как истеричный лидер партии «левых ослов», как их именовал тот же Милюков. Ни талантами, ни умом, ни знаниями Керенский не выделялся. Мелкий адвокат, повадками фигляр провинциального театра средней руки, он обладал двумя качествами — самоуверенностью и наглостью. И эти два качества вынесли этого умственного недоноска на поверхность, и в течение нескольких месяцев он мог сказать, как Людовик XIV, «Государство — это я». Разрушив своими мероприятиями армию, убив авторитет офицера и высшего командования, сделав из солдата политиканствующего хулигана, Керенский отправился на фронт, дабы силою своего красноречия, своей популярностью создать новую армию, стократ лучшую, чем прежде, — армию, «подобной которой мир еще не знал». И, что совсем непонятно, этот мальчик был убежден, что такую армию он действительно создать в силах. И чем? Своей болтовней. Но, конечно, он ничего не создал», — констатировал Врангель в книге «От крепостного права до большевиков». После октябрьских событий 1917 года Керенский, как известно, бежал из Петрограда и попросил помощи у Петра Краснова. Крупный военачальник дореволюционного периода пытался усмирить большевиков при помощи своих казаков, однако сам попал к ним в плен и даже пообещал никогда впредь не воевать против советской власти В своих мемуарах «На внутреннем фронте» Краснов вспоминал Керенского с заметной брезгливостью: «Растерянный, истеричный, ничего не понимающий в военном деле, не знающий личного состава войск, не имеющий никаких связей и в то же время не любящий с кем бы то ни было советоваться, Керенский кидался к тем, кто к нему приходил. Противна была его самоуверенность и то, что он за все брался и все умел. Когда он был министром юстиции, я молчал. Но, когда Керенский стал военным и морским министром, все возмутилось во мне. Как, думал я, во время войны управлять военным делом берется человек, ничего в нем не понимающий! Военное искусство — одно из самых трудных искусств, потому что оно помимо знаний требует особого воспитания ума и воли. Если во всяком искусстве дилетантизм нежелателен, то в военном искусстве он недопустим. Керенский — полководец!.. После провала похода Краснова на Петроград Керенский бежал из Гатчины в матросской форме. Чтобы не попасться красногвардейцам, которые предлагали казакам выменять его на Владимира Ленина и затем, предположительно, повесить, свергнутый министр-председатель перестал бриться и забыл о своем фирменном костюме — френче, галифе и сапогах с гетрами. Теперь Керенский отправился на Дон , где не был принят героем Первой мировой, атаманом Алексеем Калединым. Затем подался в Финляндию — и вновь безрезультатно. Маскировка, побег из России, встречи с Ллойд Джорджем и Клемансо В своих мемуарах «Россия на историческом повороте» Керенский рассказывал, как, никем не узнанный, с длинной бородой спокойно расхаживал по Петрограду в марте 1918 года. На нелегальном положении он провел несколько недель, занимаясь написанием книги о «предателе» генерале Корнилове. Зимой 1917-1918 года завязались бои между донскими казаками и войсками Добровольческой армии, с одной стороны, и частями Красной армии — с другой», — описывал Керенский исторический фон того периода. Ближе к лету он отправился поездом в Москву. В советской столице бывший министр-председатель «бродил по улицам, с самым непринужденным видом, стремясь не привлекать к себе внимания». Оттуда Керенский планировал пробраться в Самару , где собрался Комуч — Комитет членов Учредительного собрания, первое антибольшевистское правительство в России. Однако сторонники отговорили его от этого шага.
Керенский проспал шанс победить в Первой мировой и избежать Гражданской войны
Сам Керенский бежал в Псков, где уговорил казачьи войска под командованием генерала Петра Краснова выступить на Петроград. Неудача выступления Керенского-Краснова, как и другие самые первые попытки антибольшевистского сопротивления (восстание юнкеров в Петрограде, московское восстание и уличные бои) отчётливо показали отсутствие чёткого понимания происходящих событий у. Главной причиной неудачи похода А. Ф. Керенского – П. Н. Краснова была слабость выделенных для этого сил – как в материальном, так и в моральном аспектах. Выступление Керенского — Краснова, Мятеж Керенского — Краснова — поход казачьих частей 3-го кавалерийского корпуса под командованием министра-председателя Временного. Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления. По расчетам «Комитета спасения», в тот момент, когда войска Керенского — Краснова начнут наступление на Петроград с фронта, его силы будут готовы нанести согласованный удар с тыла.
50 лет назад умер глава Временного правительства Керенский
Поход Керенского—Краснова и юнкерский мятеж в столице. Ликвидация авантюры Керенского-Краснова Наступление войск Керенского — Краснова подняло дух контрреволюционных элементов внутри Петрограда. Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная министром-председателем Керенским при активном содействии донских казачьих частей во главе с Петром.
Поход Керенского-Краснова на Петроград
Потери большевиков были велики, но в бинокль Краснову было хорошо видно, что к противнику прибывают все новые подкрепления. Это заставило Краснова отдать приказ с наступлением темноты отходить к Гатчине. Оборонять Царское Село с его огромным парком и беспорядочно разбросанными домами возможности не было, а в Гатчине отряд мог на какое-то время оставаться в безопасности. В Гатчине Краснова уже ожидал Керенский. Он показался Краснову растерянным и даже немного напуганным. Если никто не придет — ничего не выйдет.
Придется уходить. Краснов отдал распоряжение поставить на въезде в город заставы с артиллерией, а сам лег отдохнуть. Но не успел он закрыть глаза, как его разбудил командир артиллерийского дивизиона. Он сообщил, что казаки отказываются идти на заставы и говорят, что больше не будут стрелять в своих. Чуть позже с тем же самым сообщением пришел командир 9-го Донского полка.
В итоге спать в эту ночь Краснову не пришлось. Он направился к артиллеристам, чтобы самому поговорить с ними. По дороге Краснов увидел толпящихся во дворе казаков. Среди них ходили люди в черных матросских бушлатах. Краснову сказали, что это парламентеры, которые привезли с собой ультиматум, выдвинутый союзом железнодорожников.
Всероссийский исполнительный комитет профессионального союза железнодорожников или как его называли в духе тогдашней моды на сокращения — ВИКЖЕЛЬ внезапно оказался в положении самой влиятельной политической силы страны. Руководство ВИКЖЕЛя, угрожая всеобщей железнодорожной забастовкой, потребовало от противоборствующих сил сложить оружие. Это было очень серьезно, так как железнодорожная забастовка могла парализовать страну. Мнения присутствующих разделились, но решающей оказалась позиция Краснова. Он заявил, что в настоящий момент необходимо перемирие.
Оно позволит выиграть время, а если подойдет обещанная помощь, можно будет возобновить поход на столицу. Поздно вечером того же дня к большевикам были отправлены парламентеры. В Гатчине воцарилась обстановка тревожного ожидания. Шли какие-то совещания, писались прокламации и приказы, но все мысли были только о том, насколько успешной будет миссия переговорщиков. Утром 1 ноября парламентеры вернулись обратно.
Вместе с ними прибыли большевистские представители во главе с членом нового петроградского правительства П. Дыбенко предложил, ни много ни мало, обменять Керенского на Ленина — "ухо на ухо". Казаки поверили и пошли с этим к Краснову, но тот резонно отвечал: пускай Дыбенко доставит сюда Ленина, и тогда можно будет говорить. Разговор этот вызвал у Краснова беспокойство, и он пошел к Керенскому. То, что происходило дальше, в трактовках Краснова и Керенского существенно разнится.
Краснов утверждает, что он предупредил Керенского и, задержав казаков, позволил тому скрыться. Керенский же до конца пребывал в убеждении, что Краснов собирался выдать его большевикам. Керенский был в отчаянии и всерьез собирался покончить с собой. Позже один из его адъютантов мичман Кованько рассказал своей знакомой подробности этих минут. Керенский позвал адъютантов и сказал, что он принял решение застрелиться, чтобы не попасть в руки большевиков.
Но у него больная рука, и он боится, что не убьет себя, а только покалечит. Поэтому он просит их бросить жребий, кто из них его застрелит.
Торжественно, с помпой, Керенский назначил Краснова командующим армией, идущей на Петроград. Было в армии 700 казаков при 16 пушках против 200 тысяч солдат, матросов и красногвардейцев. Шли спасать страну. А к Керенскому, вообразившему, что он ведет их в бой, как раз 3-й конный корпус относился отвратительно.
Ведь он их недавно изменниками величал, любимого командира Крымова погубил. Поэтому, например, сотник Карташов на протянутую министерскую руку своей не подал. Презрительно пояснил: «Виноват, господин Верховный Главнокомандующий, я не могу подать вам руки. Я — корниловец». Город взяли без боя. Несколько большевистских рот разоружили и распустили на все стороны.
Причем прибывшую из Петрограда команду в 400 чел. Керенский тут же засел в гатчинском дворце, оброс адъютантами, порученцами и барышнями-поклонницами. Краснов произвел разведку, для чего просто позвонил по телефону жене в Царское Село. Узнал от нее обстановку в царскосельском гарнизоне и Петрограде. Керенский до сих пор свято верил, что, узрев его, массы загорятся энтузиазмом и побегут за ним. Не тут-то было.
Гатчинский гарнизон объявил нейтралитет. Поддержали только офицеры летной школы, отправили на Петроград два аэроплана разбрасывать воззвания. Из летчиков составили команду броневика, отбитого у красных. Подтянули пару казачьих сотен из Новгорода. Сообщили из Луги, что 1-й осадный «полк» в 88 человек поддержал правительство и грузится в эшелон. И все.
Ни о каких корпусах, дивизиях даже слышно не было. В ночь на 28-е 480 казаков пошли на Царское Село с гарнизоном 16000. Разоружили заслоны по дороге и наткнулись на первую линию обороны, открывшую огонь. Ударили из пушки — большевики держатся, пулеметами ощетинились. Лишь когда 30 казаков атаковали в обход — побежали. В Царском Селе выкатился толпой весь гарнизон, замитинговал.
К ним поехали 9 казаков дивизионного комитета. Полдня митинговали вместе. Приехал Керенский, попытался речи произносить. Кое-кого уговорили разоружиться. Но большинство, почуяв слабость казаков, решили их перебить. Стали к атаке готовиться.
Заметив это, казаки попросили Керенского отъехать назад и выкатили две пушки. Едва солдатня, паля из винтовок, пошла «на ура» — дали два выстрела шрапнелью.
Его антисоветизм проявился уже в самые первые дни Октябрьских событий. Информируя командующих фронтами об обстановке в Петрограде, Духонин указывал, что Ставка полностью поддерживает Временное правительство в борьбе с большевиками49. После провала авантюры Керенского Ставка во главе с Духониным срочно сосредоточила «ударные батальоны» в районе Луги и попыталась организовать поход на революционный Петроград. Советское правительство, разгадав замыслы врагов, своевременно выдвинуло на железные дороги надежные заградительные отряды красногвардейцев, революционных солдат и матросов, преградившие контрреволюционным частям путь к столице50. Однако Ставка продолжала бороться против Советской власти, изменив лишь свою тактику. Она накапливала свои силы в районе Могилева. Слетевшиеся сюда контрреволюционеры и соглашатели всех мастей намеревались организовать «новое» правительство во главе с одним из лидеров правых эсеров, В.
Кроме того, Ставка сговаривалась о создании единого антисоветского фронта с главарями белогвардейского движения генералами царской армии Л. Корниловым и А. Деникиным, с руководителем казачьей контрреволюции на Дону генералом Л. Калединым и украинской Центральной радой. Империалисты Антанты, многочисленные дипломаты и представители военных миссий США, Англии, Италии, Франции, Японии и других стран, находившихся при Ставке верховного главнокомандующего, действуя в соответствии с инструкциями своих правительств, оказывали Духонину всемерную поддержку и помощь51. Имея за спиной таких покровителей, Духонин открыто игнорировал распоряжения Советского правительства. Получив 7 ноября 1917 г. Ленина «обратиться к военным властям неприятельских армий с предложением немедленного приостановления военных действий в целях открытая мирных переговоров»52, он не только не выполнил его, но начал подготовку мятежа против Советской власти. Центральный Комитет большевистской партии и Советское правительство приняли экстренные меры.
Ленин отдал приказ: за невыполнение предписаний правительства, за отказ начать немедленные переговоры о перемирии со всеми воюющими странами генерал Духонин снят с поста главковерха. Новым главнокомандующим назначен член партии с 1904 г. Крыленко, один «из самых горячих и близких к армии представителей большевиков»53. Через день Владимир Ильич на заседании ВЦИК твердо заявил: «Пока Духонин не был изобличен и смещен, у армии не было уверенности в том, что она проводит международную политику мира. Сейчас эта уверенность есть... По указанию Советского правительства 11 ноября для руководства действиями революционных войск против мятежников на Северный фронт, а затем в район Ставки выехал новый главковерх Н. В качестве вооруженной опоры нового главковерха в Петрограде был сформирован и направлен к Могилеву отряд красногвардейцев численностью в 500 бойцов55. Его командиром стал член Главного штаба Петроградской Красной гвардии большевик В. В выданном ему удостоверении за подписью В.
Ленина было сказано, что он назначается руководителем отряда, следующего «из Петрограда в распоряжение Ставки верховного главнокомандующего. Всем лицам и учреждениям предписывается оказывать полное содействие тов. Павлову в исполнении данного ему поручения»56. Под руководством опытных комиссаров ВРК, посланных для усиления большевистской пропаганды в войсках, при содействии местных партийных организаций развернулась усиленная агитация среди солдат за смещение контрреволюционного командования57. Мясников телеграфировал В. Ленину: «В Минске завершен революционный переворот. Главкозап Балуев58 снят, штаб фронта в руках ВРК»59. Это событие имело первостепенное значение для мобилизации сил против контрреволюционной Ставки. В помощь советским войскам, отправленным из Петрограда, создавались красногвардейские отряды из рабочих, беднейших крестьян и солдат в Минске, Гомеле, Полоцке, Орше и других местах.
В Витебске для участия в разгроме контрреволюционных сил Ставки были сформированы красногвардейский бронеавтомобильный дивизион в составе 200 человек, имеющий 11 бронемашин, 30 автомобилей, и сильная пулеметная команда60. Эти отряды Красной гвардии в срочном порядке перебрасывались к Могилеву. Туда же направлялись и революционные части старой армии. По совету И. Ленина в Могилевский гарнизон были посланы пропагандисты и агитаторы с заданием рассказать солдатам об образовании в Петрограде рабоче-крестьянского правительства, о первых декретах и других мероприятиях Советской власти61. Согласно плану, разработанному в ВРК Западного фронта, 18 ноября было начато общее наступление против мятежников. С севера, из района Орши, на Могилев наступал сводный отряд под командованием члена большевистской партии с 1905 г. Берзина, составленный из красногвардейцев и революционных солдат Петрограда, Орши, Витебска и других городов; с запада — Полоцкий отряд, созданный из революционных частей 3-й армии; с юга, из района Жлобина, — сводный отряд, состоявший из преданных Советской власти частей 2-й армии и минских красногвардейцев под командованием члена ВРК 2-й армии Е. Крыленко, — сразу брался в клещи с севера, запада и юга»62.
Кольцо революционных войск вокруг Ставки быстро сжималось. Среди генералитета Ставки произошел раскол. Одни предлагали дать бой отрядам Красной гвардии, революционных солдат и матросов и защищать Ставку до конца, другие — срочно эвакуировать ее в более надежное место, например в Киев63 под прикрытие Центральной украинской рады, или в Яссы, с тем чтобы сохранить ее сложившийся аппарат для дальнейшей борьбы против Советской власти. Но безнадежность положения Ставки стала очевидной. В ночь на 20 ноября Могилев был полностью окружен отрядами Красной гвардии и революционными частями. Ставка вынуждена была капитулировать без боя. Даже те части и соединения, которые еще недавно служили ее опорой, при контакте с революционными войсками стали «ненадежными», а некоторые из них, в том числе и батальон георгиевских кавалеров, который ранее охранял свиту царя, а теперь штаб Духонина, выступили против нее. Об этом небезынтересном факте рассказывая красногвардеец из отряда Н. Крыленко, бывший питерский рабочий, уроженец Белоруссии М.
Паттасевич: «Мы выгрузились из вагонов в Могилеве. Когда наш отряд прибыл на площадь, там уже был выстроен Георгиевский батальон, который с музыкой и криками «ура» встречал красногвардейцев»64. Не хотели сдаваться только «ударные» батальоны численностью около 6 тыс. Но у станции Томаровка 28 км северо-западнее Белгорода в результате ожесточенных двенадцатидневных боев со сводными отрядами красногвардейцев, революционных солдат и матросов из Петрограда и Харькова под командованием большевиков И. Павлуновского, А. Ильина-Женевского и Н. Руднева эти батальоны были разбиты65. Для закрепления победы, как видно из сохранившейся записи телефонного разговора заместителя наркома по военным делам К. Мехоношина с начальником Революционного полевого штаба при Ставке Верховного главнокомандующего М.
Тер-Арутюнянцем, из Петрограда в Могилев был направлен еще один отряд Красной гвардии в количестве 700 человек66.
Он появился лишь в позднейшей эмигрантской редакции мемуаров, в которой автор давал слишком большую волю своему воображению романиста. Заподозревали Савинкова в подготовке «переворота» и в окружении Керенского. Возможно, что у Савинкова были свои планы, и что он вел переговоры с Плехановым о создании новой правительственной власти — власти сильной, диктаторского характера. Но, его «интриги» носили довольно открытый характер, так как он и не скрывал, по словам Станкевича, своего отрицательного отношения к Керенскому 195. Из кого же состояло в Гатчине интимное, не очень многочисленное окружение Керенского, и что оно пыталось делать? Как было указано, в воспоминаниях Керенский намеренно умалчивает о тех, кого он называет своими «друзьями». Помимо лиц, прибывших с Керенским из Петербурга среди них помощник Полковникова с. Кузьмин , в этом интимном окружении прежде всего состоял Войтинский, обосновавшийся в Гатчине с 27-го.
Он сам в показаниях большевикам определяя свои главнейшие функции: «предотвращение каких бы то ни было эксцессов и использование движения отряда контрреволюционерами». Близкое участие в гатчинских делах принимал и Станкевич, как муж совета и главный ответственный посредник между Гатчиной и Петербургом. Гастролерами побывали с. Гоц, Герштейн, Фейт, Сперанский. Появлялся на горизонте и Чернов. Небольшая группа эс-эров во главе с Семеновым — тем самым, который приобрел печальную известность на московском процессе, и который постоянно состоял при Главковерхе, исполняя отдельные поручения или занимая определенные должности. Все они пытались организовать, довольно безуспешно, пропаганду среди гарнизона Гатчины и Царского Села. Неуспех агитации отчасти объяснялся разбродом, царившем среди пропагандистов: одни, по свидетельству Вейгера, защищали необходимость борьбы с большевиками, другие отвергали ее, базируясь на идее единого фронта в социалистической демократии. Создать однородное настроение в массах не представлялось возможным — в лучшем случае пропагандисты достигали того, что солдаты предпочитали держаться положен я ни к чему не обязывающего нейтралитета, т.
Достопримечательную сцену зафиксировал в своих воспоминаниях Станкевич. Он был сам действующим лицом. Прибыв 26-го из Петербурга в Царское Село, Станкевич наблюдал, как местный гарнизон «в ужасе» бежал перед не появившимся еще противником. У Станкевича родилась мысль склонить солдат в сторону правительства. Полилась его соловьиная речь перед толпой на царскосельском вокзале. Но «едва я замолчал, — вспоминает мемуарист, — уверенный в успехе, как какой то пожилой солдат плюнул и со злобой и в иступленном негодовании стал кричать: «все перепуталось, ничего не пойму, к черту всех ораторов». Действительно, «все перепуталось», и в пестром конгломерате людей и настроений в Гатчине, как в фокусе, отражалась вся эта общественная и бытовая путаница. Настроения в армии Успех гатчинского похода всецело зависел от быстрого продвижения эшелонов с фронта — еще в тот момент, когда фронт был в неопределенном состоянии. Теперь совершенно ясно, что петербургская «передряга» была затеяна большевиками почти вне непосредственных организационных связей с фронтом.
К попыткам «организации» фронта в сущности было преступлено лишь 26 октября, т. Помощь шла, но двигалась она со «странной и загадочной» медлительностью. Верховная Ставка рассылала телеграммы во все концы, слал телеграммы Краснов и еще более Керенский. Но помимо всех этих причин была и еще одна, отмечаемая Черемисовым — она не зависела ни от бездействия Ставки, ни от злой воли железнодорожников. Очень сомнительно, что такая мысль руководила Черемисовым. Все последующее поведение главнокомандующего северным фронтом мало вяжется с подобным утверждением. За четыре дня, — утверждает Будберг, — войска в Двинске получили от Черемисова только телеграмму о том, что «политика армии не касается». Но верховный главнокомандующий и не ждал инициативы с мест — он распоряжался по собственному усмотрению. От Керенского в Штаб Северного фронта стали поступать телеграммы с категорическими предписаниями выслать такой то полк в Гатчину.
Распоряжения Главковерха должны были «беспрекословно» выполняться, но Главковерх не мог знать ни расположения полков, ни степени надежности того или другого из них. Последствия ошибки не замедлили сказаться. Распоряжения вызывали возражения со стороны непосредственных начальников: один доносил, что требуемый полк только что заступил позицию; другой, что требуемый полк может двинуться через Два дня и т. Слова Черемисова могут быть подтверждены значительным количеством примеров, почерпнутых хотя бы из опубликованных лент переговоров штабов по юзу. Вот один достаточно яркий пример. В это время была получена «весьма срочная» телеграмма от имени Верховного Главнокомандующего Керенского, адресованная непосредственно командиру полка и предписывавшая двинуть эшелоны «пассажирским поездом» в Гатчину. В результате отправка полка задержалась. Черемисов объясняет эту все путающую тактику вмешательством Войтинского, который, будучи комиссаром фронта, претендовал на осведомленность в этих вопросах. Задача осложнялась стремлен ем двинуть на помощь Керенскому достаточно «революционно» настроенные части.
Комиссар 8-й армии Вендзягольский, прибывший в Гатчину 28-го с сообщением о продвижении на помощь целого корпуса 196 , был поражен тем, что в Гатчине «не имели ни малейшего понятия о дислокации войск Северного фронта». Столь же характерно было и то, что Вендзягольского, заподозренного в близости к Савинкову, постарались отстранять от какого-либо руководства 197. Его назначили комиссаром на броневой поезд, который, однако, по мнению Войтинского, должен был играть «роль аргумента более морального свойства»; затем предложили ехать комиссаром в какой-то отряд в Валк, а еще спустя некоторое время, агитатором в какие-то слабые части с программой: «если слишком правы, наступить им на хвост», по выражению Войтинского. При ознакомлении с документами этих дней вызывает полное удивление то обстоятельство, что Верх. Главнокомандующий не проявил никакой инициативы для того, чтобы снестись непосредственно с начальником своего Штаба. И все попытки Духонина были вновь в этом отношении тщетны. Вероятно этой оторванностью и следует объяснить до некоторой степени то, что Ставка не проявляла собственной инициативы 198. Ее позиция с первого же дня была достаточно определенна. Опираясь на то, что большинство армейских комитетов высказалось против большевиков из 11 армий 9 , уже 26-го Ставка телеграфировала на все фронты, что она окажет «полную поддержку правительству».
И Духонин имел полное право сообщить Верховному Главнокомандующему 31-го: «Все, что возможно при наличии сложившейся обстановки для подавления большевистского движения и для оказания поддержки вам, я принимаю и настойчиво стремлюсь преодолеть все неожиданно возникающие препятствия на пути проведения мероприятий». Это надо подчеркнуть, ибо только постороннему наблюдателю, который не мог вникнуть в суть положения, могло казаться, что Духонин не принял никаких мер помощи Правительству утверждение ген. Старался Черемисов воздействовать прежде всего, конечно, на Духонина. Так как продвижение 3-го конного корпуса вызвало протест других частей и готовность их двигаться в Петербург на защиту ВРК, что могло привести к гражданской войне на фронте и к его развалу, Черемисов просит Духонина, как заместителя Главковерха, связи с которым у Черемисова не было, отменить посылку войск с Северного фронта, кроме уже отправленных лично Главковерхом копию этого разговора Черемисов отправил Керенскому. Тогда же главнокомандующий Северным фронтом обратился к своим армиям с приказом: «Политическая борьба, происходящая в Петербурге, не должна касаться армии, задача которой остается прежняя — прочно удерживать ныне занимаемые позиции, сохраняя порядок и дисциплину». Сам Черемисов формально держится лояльно в отношении Керенского. Все получаемые распоряжения им санкционируются по той же причине, что «все, кто считает, что армия должна быть организованной армией, а не дезорганизованной толпой, понимают, что приказания Главковерха и Ставки должны беспрекословно исполняться», — так разъясняет Черемисов 29-го октября представителям псковского революционного комитета. Но эта лояльность носит формальный характер — нежелание нести какую-либо ответственность за действия Керенского. Она бесспорно была двойственна, но эта двойственность, конечно, вовсе не обозначала того, что «штаб Черемисова, стал явно на сторону большевиков», как утверждает Деникин в своих «Очерках русской смуты».
Положение главнокомандующего Северным фронтом, независимо даже от личных взглядов того, кто занимал этот пост, было исключительно трудно уже в силу того, что на территории именно Северного фронта возникла гражданская война. Верховная Ставка решала вопросы теоретически, она калькулировала и комбинировала отвлечённые величины, на Северном фронте приходилось иметь дело уже с реальными войсковыми частями. Комитета могли даже 30 октября совместно отправить столь решительную телеграмму: «От имени армии и флота мы требуем немедленного прекращения большевиками насильственных действий, отказа от вооруженного захвата власти и безусловного подчинения действующему в полном согласии с полномочными органами демократии Временному Правительству, единственно могущему довести страну до Учред. Собрания, хозяина земли русской. Действующая Армия силой поддержит это требование». В Пскове на первых же порах была иная обстановка — военно-революционный комитет с участием большевиков при колеблющихся правительственных комиссарах. Вот как характеризует Черемисов, до известной степени правильно, их окончательно определившиеся позиции: «один — интернационалист Шубин, оказался на стороне большевиков 199 ; другой — бывший большевик Войтинский, на стороне Керенского; третий — Савицкий, против большевиков и против Керенского». В условиях Северного фронта иногда внешний политический нейтралитет становился почти вынужденным. Так было, например, в Балтийском флоте.
Идеей невмешательства в политику офицерский состав пытался бороться с посылкой матросов из Гельсингфорса. Когда пришла первая телеграмма Главковерха, ничего не оставалось другого, как заявить, что предписан е «исполнено быть не может». Прибегли к уловке и ответили, что телеграмма «не расшифровывается». Через Два дня Ленин вновь требует присылки судов в виду того, что «положение критическое, войска петроградского гарнизона устали». Решают, что если суда пойдут, комфлот немедленно пошлет телеграмму главнокомандующему Северным фронтом, что при условии впутывания кораблей в политику в ущерб войск, он болне командовать не может» Дневник Рейнгартена. С момента выделения из общего военно-революционного комитета чиста большевистского, в Пскове создается напряженная атмосфера. Но утром 27-го дом Войтинского был оцеплен большевистским караулом — только не было уже Войтинского его заменил Савицкий. Приходится отметить, что Черемисову удалось избежать крупных эксцессов. Какой ценой?
В этом все дело. Пассивная лояльность задерживала возможность быстрой ликвидации петербургской «передряги». Для Черемисова «единственно правильная политика для военной власти» диктовалась уверенностью в быстрой самоликвидации большевистской авантюры. Большевики, — убеждает он 29-го председателя ревельского военно-рев. Каждый день промедления подводил как бы базу под позицию Черемисова и вместе с тем доказывал роковую ошибку его изолированного положения. Ставка это чувствовала. На всем фронте растет напряжение. В связи с этим возникает мысль и даже решение удалить Черемисова с фронта, хотя бы для такой цели пришлось прибегнуть к его аресту. Но это относится уже к другому моменту, когда акция Керенского, как представителя Временного Правительства, была кончена, и когда на экране исторического кинематографа появилась другая сцена, главным действующим лицом в которой пришлось быть едва ли не Чернову.
С 25-го по 31-ое октября, когда на фронте скорее было не определенно пассивное «нервно-выжидательное», по характеристике Духонина отношение к большевикам, все же до 50 эшелонов продвигалось в Петербург на помощь Правительству и реально почти ни одного на помощь большевикам 200. Исключение представлял лишь юго-западный фронт, где настроение было «наиболее благоприятное» для Правительства, но «зато были и кровопролитные столкновения». К вечеру большевики были «обращены в бегство» 201. На Северном фронте наиболее существенным было решение армейского комитета 5-й армии было принято большинством 3 голосов послать из Двинска в Петербург 12 батальонов с орудиями и пулеметами для улаживания конфликта. Фактически эта экспедиция, формально все же с «нейтральной целью» не осуществилась, так как ген. Болдырев решительно заявил, что воспрепятствует оружием посылке отряда из 5-й армии на поддержку ВРК. Отношения, создавшиеся в 5-й армии, могут представить особый интерес. Эта армия, ближайшая к Петербургу, по словам Будберга, с «энтузиазмом» отозвалась в июльские дни «на призыв против большевиков», а в октябрьские дни она стала «оплотом большевизма». Будберг, командовавший одним из корпусов армии, даст в своем дневнике яркий материал для суждения.
Но никогда не надо забывать, что Будберг мемуарист очень импульсивный, и что он очень остро переживал разложение своего корпуса, который «до сих пор, — записывает он 14-го октября, — по части сохранения порядка считался счастливым исключением». Отмечая обычные для того времени случаи братания с противником, отказы частей занимать боевые участки, заявления об уходе с фронта «через неделю» и т. В этих третье-очередных дивизиях «сейчас вся сила большевиков», — записывает он 15-го октября. Будберг носился о мыслью о расформирован и этих частей и оставлении на фронте лишь добровольцев, при помощи которых можно «дотянуть до последней оставшейся ставки — выборов в Учредительное Собрание» 202. Выводы Будберга накануне переворота крайне пессимистичны: «несомненно, что развязка приближается и в исходе ее не может быть сомнения; на нашем фронте нет уже ни одной части кроме двух-трех ударных батальонов, да разве еще уральских казаков , которые не были бы во власти большевиков». Сам себя корпусной командир называет только «поваленным огородным чучелом». И между тем из рассказа того же Будберга легко увидеть, что это «бессильное чучело» имело еще большой моральный авторитет среди солдат; из тех же подневных записей можно почерпнуть данные для существенных подчас коррективов к безотрадной картине, набросанной пером пессимиста. Я не буду вводить этих поправок. Обратим лишь внимание на одно знаменательное само по себе явление.
Казалось бы, что большевистский центр в Петербурге должен был знать о господствующем настроении в 5-ой армии через своего эмиссара Склянского. Между тем военные советчики Ленина, вспоминая июльские дни, больше всего боялись, что Керенский сможет двинуть с фронта именно части 5-ой армии, «здравомыслящий» армейский комитет которой отправил в Петербург телеграмму о том, что «штыки 5-ой армии готовы привести тылы государства в порядок». Будберг, сообщающий об этой телеграмме, добавляет: «все это только бахвальство и сотрясение воздуха; ведь все... В сферах ВРК возможный порыв с фронта, по-видимому, расценивали по другому. И записи Будберга, относящиеся к дням переворота, как будто бы, свидетельствуют о том, что большевизация 5-ой армии и в частности корпуса самого Будберга была относительна. Вот отметка 26-го октября: «Во всех частях великое ликование по поводу свержения Керенского, и перехода власти к советам. Но, несмотря на всю большевистскую обработку, большинство солдат против того, чтобы власть была большевистская, а стоит только за то, чтобы власть была отдана ЦИК Совета С. Появление во главе нового правительства тов. Ленина ошарашило большинство инертных солдат; эта фигура настолько одиозна своим германским штемпелем, что даже большевистская агитация оказалась бессильной с ней помирить.
В нашем корпусном комитете лидер наших большевиков, ветеринарный фельдшер, взволнованно заявил начальнику штаба: «да неужели же Ленин? Это назначение так повлияло на корпусной комитет, что он большинством 12 против 9 уклонился от того, чтобы обсуждать резолюцию, сочувственную петроградским Советам». На фронте получен декрет о «немедленном мире». Телеграмма «произвела всюду колоссальное впечатление и вызвала бурную радость. Теперь у нас выбиты последние шансы на спасение фронта». В такой обстановке и обсуждается в большевистском уже по составу армискоме приказ Петербурга выслать на помощь надежные части. Армиском «довольно хитро выскочил из двусмысленного положения, решив войска... Командующему армией Болдыреву таким образом не пришлось «испытывать верность» ударников и конных частей, которыми он хотел воспрепятствовать посылке эшелонов на помощь ВРК и которые, по пессимистическому предсказыванию Будберга, должны были под влиянием «травли» «корниловские жандармы» отказаться от усмирения. Сидяткин — армиском займет «нейтральную позицию и примет все меры, чтобы не допустить братоубийственной резни между войсками революций иных партий, но отдаст все силы, все имеющиеся в распоряжении силы для борьбы о контрреволюцией».
Так было в армии, наиболее «большевистской» в дни «передряги». Отмечу еще некоторые специфические черты для ХП-й армии, находившейся, по словам ее командующего ген. Юзефовича, «в исключительном положении», будучи расположенной на латышской территории. Здесь в мае-июне развивал свою деятельность в «Окопной Правде» пресловутый Рошаль. На июльском съезде большевиков представитель Прибалтийского края говорил: «Мы сумеем сделать 12-ю армию красной армией» — в «Риге 8 латышских полков. Создавалось таким образом, впечатление, что эта армия, по выражению ген. Французский генерал счел излишней даже свою поездку туда, — тем более, что наступали уже страдные октябрьские дни. По утверждению большевиков на рижский фронт заранее было сообщено об ожидаемом выступлении. По-видимому, рижский прорыв немцев произвел большое впечатление в армии и началось ее «оздоровление».
Воззвание призывало солдат «быть воедино с офицерами» и требовало от всех слоев населения отдать все на нужды обороны. Тот же Совет высказывался против созыва всероссийского съезда 20-го октября и убеждал петербургский гарнизон не поддерживать «безумную агитацию лжецов и демагогов»... Прошли первые дни выжидательного и тревожного настроения на фронте после переворота. Командующий фронтом доносил своему шефу 1-го ноября, что в «латышских бригадах» положение чрезвычайно острое». Однако, несмотря на весь «арсенал провокации» и демагогии большевики не могли восторжествовать на фронте. На армейском съезде пришли к соглашению: полный нейтралитет в смысле отправок войск в Петроград, отмена всех распоряжений, сделанных ВРК и возвращение самовольно ушедших частей латышских на свои места. Образовался новый «Испосол» Исполнительный Комитет , составленный из 23 большевиков и 23 небольшевиков при двух председателях. В действительности «соглашения» нет, — отмечает позднейший протокол 5 ноября ВРК в Петербурге — и можно ждать на фронте «гражданской войны». Какую позицию считает нужным занять ген.
Юзефович в той сложной обстановке, которая сложилась на территории ХП-ой армии? При этих условиях нельзя ничего выдергивать, между тем сюда приехали уполномоченные Керенского — представитель союза броневиков, — чтобы взять 5-й броневой дивизион. Я категорически запретил, но он ведет какие-то разговоры с Псковом, пытаясь самовольно захватить подвижной состав и отправить «дивизион. Эти все вторгающиеся в управление армией благополучно уедут, а ведь расхлебывать придется нам. Считаю, что при всякого рода вторжении нельзя командовать армией. Считаю, что надо подумать на всякие возможности на случай, если начнется в недрах армии гражданская война. Мы сидим на бочке с порохом». Это в сущности позиция ген. Чрезвычайно характерно, что и Будберг, человек очень далекий от «революционного карьеризма» и не примыкавший к «правому берегу"» фактически склонен занять аналогичную позицию.
На созванном Болдыревым совещании в Двинеке еще 26-го он повторяет как бы аргументацию Черемисова: «Болдырев в нерешимости, — записывает Будберг, — и, как мне сам сказал, боится остаться между двумя стульями... Я ему ответил, что, если не пускаться в политику, то нам егозить нечего, ибо стул у нас один — это наша ответственность за удержание своих боевых участков; с этого поста мы уйти не можем, а борьба партий, в которой нам нет и не может быть доли, не наше дело; сейчас мы только профессионалы, охраняющие остатки плотины, прорыв которой немцами может погубить Россию. Есть, конечно, другой исход: ударными частями арестовать армиском и вмешаться в борьбу за власть; но при данной обстановке это бессмысленно по соотношению сил и гибельно для интересов фронта, так как немедленно увлечет его в эту борьбу. Итак, пессимист Будберг и оптимист Черемисов сошлись на одной «профессиональной» тактике. Подобная политическая позиция — своего рода внешнего, как бы вынужденного нейтралитета, имела адептов не только в среде командного состава. Общее настроение армейских масс или их руководящих кругов — особенно после первых уже дней неразберихи, пожалуй, можно передать резолюцией армейского комитета 6-й армии, принятой 1-го ноября: «ни одного солдата Керенскому, ни одного солдата большевикам». Но это настроение отнюдь не было каким-то непреложным постулатом. Тизенгаузен делал оговорку: «безусловно нашлась, может быть, часть, которая пошла бы беспрекословно». Он не ошибся — ударники из 17-го корпуса, дошедшие 1 ноября до Луги, были в боевом настроении.
И такие «верные» части находились на фронте — они легко откликались на призыв дать отпор большевикам и шли сознательно и без понуждения. Войтинскому, например, решительно не нравилось, что в «казачьих войсках» наблюдается «настроение повышенное, даже слишком повышенное» разговор с Вырубовым 26-го. Едва ли только фразой было заявление 28-го комитета по формированию ударных батальонов о том, что «36 революционных ударных батальонов в полной боевой готовности ждут приказа верховного вождя русской революционной армии и Временного Правительства, чтобы двинуться на Петроград «положить конец стремлениям безответственной кучки анархо-большевиков» 205. Правда, происходили временные «закидки», по выражению Духонина, и в наиболее надежных частях — напр. Таким образом, при ознакомлении с материалами, характеризующими отношение фронта к большевистскому перевороту, выносишь все же впечатление несколько иное, чем это рисуется в традиционном уже представлении — фронт в октябрьские дни не представлял из себя какую-то почти развалившуюся храмину, которую только искусственно поддерживала инерция 206. Если бы фронтовая общественность в лице представителей революционной демократии сумела занять определенную недвусмысленную позицию, она без особенного труда могла бы, по-видимому, повести за собой солдатскую массу. Отрицательное отношение к перевороту наблюдалось не только в армейских и фронтовых организациях, разошедшихся с настроениями масс к моменту октябрьского переворота, как это безоговорочно утверждают советские обозреватели прошлого. В своих интересных воспоминаниях «Защита Всероссийского Учредительного Собрания» с. Соколов на основании личных наблюдений над настроениями солдатских масс в Особой Армии юго- зап.
Отмечу, что официальное сообщение в Ставку от 28-го определенно указывало на то, что на Кавказском фронте большевистская пропаганда «успеха не имеет». Во всяком случае, абсолютно нельзя согласиться с гиперболическим выводом правительственного комиссара при Верховной Ставке Станевича, утверждавшего в своих воспоминаниях, что уже после Корниловского выступления большевики оказались полными хозяевами армии. Если войска, посылаемые для «водворения в октябрьские дни порядка» под влиянием всей окружавшей обстановки превращались в «бездейственные массы», по выражению ген. Марушевского, то в виде редких исключений можно отметить случаи перехода их к большевикам. Очень показательна обстановка, создавшаяся на Западном фронте. Она казалась ген. Балуеву «хуже, чем где-либо». Решающее значение имел здесь «Комитет Спасения Революции» в Минске. На его позицию значительное влияние оказала тактика местных «бундовцев» и Чернова, «гастролировавшего» в октябрьские дни на западном фронте и 25-го прибывшего в Минск.
Какова была эта тактика, видно из резолюции, принятой 26-го, по предложению Чернова, на съезде солдат и крестьян: съезд «с глубокой горечью услышал о том, что одна часть демократии вновь пытается в Петрограде захватить в свои руки силу и власть накануне Учр. Съезд «категорически заявляет, что никому не позволит захватить силою власть в республике без согласия большинства народа и сумеет в случае надобности обуздать силою тех, кто не захочет с ним считаться»... Минский «Комитет Спасения» и согласился 27-го с местным ВРК на принципе единого социалистического фронта — взаимно было условлено не пропускать войск в столицу. Сватовство произошло при посредничестве меньшевиков. ВРК после безуспешной попытки «захвата власти» должен был признать, что путь вооруженной борьбы при имевшихся силах наличия враждебно настроенных кавалерийских частей приведет только к «полному поражению ВРК». Ядовитую характеристику, хотя, быть может, и несколько упрощенную, дал Минскому Объединенному Комитету ген. Вальтер, нач. Отсюда личный шкурный страх ясно и определенно высказать в Комитете свой личный взгляд и, кроме того, страх, что решительные меры против Совдепа вызовут взрыв насилия на фронте... Большевики решительно проводят свою линию, а средние...
Все решительно держат камертон на Петроград: как только в Петрограде будет развязан узел в пользу Врем. Будберг говорит уже о «ненависти». И все-таки, несмотря на отсутствие «симпатий» и несмотря на постановление Комитета Спасения о не-пропуске эшелонов в столицу, финляндская стрелковая дивизия, шедшая на помощь Правительству, прошла через фронт без особых затруднении. Итак, ориентировка идет на Петроград. Посмотрим, что происходило там на другой день после падения Временного Правительства. Глава вторая. После переворота 1. Комитет Спасения Начнем с рассказа Станкевича. К числу достоинств его воспоминаний надо отнести удивительную прямолинейность в изображении своих впечатлений и настроений.
Для характеристики психологической стороны событий исторические документы такого порядка представляют большую ценность. Известие это подняло настроение политических кругов. Начались оживленные попытки организации борьбы с большевиками. Эти же слухи отразились крайним упадком настроения у большевиков, что видно было на их патрулях на улицах: были случаи, что дамы обезоруживали солдат. Уверенность в скорой ликвидации большевиков росла ежечасно, тем более, что из казарм стали поступать сведения о недовольстве гарнизона новыми хозяевами, и стали буквально сыпаться предложения принять участие в вооруженном выступлении против большевиков. Были сведения о растерянности в среде самого ВРК. Городская Дума и помещение Крестьянского Совета в Училище Правоведения были всецело в наших руках и составили центр подготовки общественной и вооруженной акции против большевиков». Комитет объединил широкий демократический фронт — в состав его с самого начала вошли президиум Предпарламента, представители Думы, ЦИК, Исполнительного Комитета Совета Кр. Присоединились и делегаты Центрофлота, занявшего отрицательную позицию к восстанию.
Выступление Керенского — Краснова
После переговоров Дыбенко с казаками Керенский бежит. Центром восстания стал Инженерный замок, а основной вооружённой силой — размещавшиеся в нём юнкера Николаевского инженерного училища. Смещённый большевиками командующий Петроградским военным округом Полковников Г. На какое-то время восставшим удалось захватить телефонную станцию и отключить Смольный, арестовать часть комиссаров ВРК и начать разоружение красногвардейцев. Однако основная масса войск Петроградского гарнизона к восстанию не присоединилась. Уже к 1100 29 октября силы ВРК отбили телефонную станцию и превосходящими силами окружили Инженерный замок. Окончательно выступление было подавлено к утру 30 октября.
Краснов и его казаки Царскосельский 16-тысячный гарнизон сдался казакам Краснова почти без сопротивления. Надо заметить, что те последние дни октября 1917-го, для большевиков были днями тревоги и напряжения. Против них были настроены почти все политические партии и течения, которые существовали на тот момент в России. Даже некоторые социалистические партии меньшевики и правые эсеры в знак протеста покинули открытие в Смольном второго Всероссийского съезда Советов. Кроме того, новая власть нуждалась в защите. Да, в городе был военный гарнизон. Да, были сформированы рабочие "Красные гвардии". Но этого было мало. Защитники новой советской власти отличались от солдат и офицеров, побывавших на фронте и участвовавших в боях, низкой дисциплиной и низким боевым духом. У некоторых отсутствовал опыт боевых действий. Поэтому, когда казаки Краснова заняли Царское село, видный большевик Николай Подвойский сказал: Положение таково, что либо они нас, либо мы их будем вешать. Ленин даже хотел, чтобы в устье Невы вошли линкоры, дабы они начали обстреливать из своих орудий по окрестностям , когда "красновцы" будут входить в столицу. Но корабли не могли войти в мелкое устье реки. Восстание юнкеров 29 октября началось антибольшевистское восстание юнкеров. Юнкера заняли Инженерный замок, телефонную станцию, Михайловский манеж. Руководил восставшими бывший командир Петроградским военным округом полковник Георгий Полковников Георгий Полковников Георгий Полковников Целый день продолжались бои между юнкерами Полковникова и большевиками, на стороне которых были вооруженные отряды рабочей гвардии, матросы и несколько воинских частей. Большие надежды юнкера возлагали на Краснова и его отряды. Но отряды не пришли. А Ленин, тем самым, приказал артиллерией расстреливать здания, где находились юнкера. На следующий день восстание было подавлено. Начались расправы. Большевики хватали всех, кто был в офицерской форме и расстреливали. Полковников из Петрограда убежал. Краснов был близок к успеху Подавив восстание юнкеров, большевики почувствовали себя увереннее. Петроградским военным гарнизоном был назначен подполковник Михаил Муравьев.
И очень вероятно, что Учредительное собрание выбрало бы именно Керенского. И он получал бы президентские полномочия на 4 или 5 лет - законным путем. После окончания Второй мировой позиция Керенского — анстисовесткая. Его взгляды ближе к позиции генерала Деникина: мы за Красную армию, которая победила нацизм, но мы за то, чтобы она повернула штыки в сторону Сталину. Но Красная армия штыки не повернула, и Деникин в 1947-м уже предлагает бросать бомбы на Советы. Он говорит, что СССР не изменился, страна представляет опасность для мира. И начинает выступать как организатор нового блока антисоветского. Пытается собрать вокруг себя тех, кто и против царизма, и против советской власти. Ведет контакты с националистами. Говорит, что СССР должен быть конфедеративным — и получает симпатии со стороны эмигрантов-националистов. И ведет линию на сплачивание вокруг себя эмигрантов. Но при том для многих эмигрантов остается слабой одиозной фигурой - все эти годы. Не использовавший свой шанс осенью 1917-го. И сплотить вокруг себя в конце 1940-х не смог. И говорит, что, если бы перенесся в 1917-й год, то он расстрелял бы Керенского - то есть самого себя. За беспечность. Он же написал учебник Истории России. Четверть учебника посвящена 1917 году и ему самому. Делая исторически й экскурс, он постоянно подчеркивает, что русский народ - демократ, русские - не рабы. Право собственности и уважением личности для русских типично. А вот самодержавие и большевизм давили и душили свободного русского человека. Оттепель он приветствовал, критика Хрущевым сталинизма у Керенского находит поддержку. Никто оправдывать его не собирался.
После его доклада было решено отложить выступление до понедельника. Но восстание началось в воскресенье, за день до намеченной даты, когда отряд Краснова еще стоял на отдыхе в 25 верстах от столицы. Причины переноса сроков восстания до сих пор до конца не понятны. По словам Станкевича, на этом настоял Полковников, у которого были сведения о том, что большевики готовятся в воскресенье разоружить юнкерские училища. Возможно, причиной этого стал арест одного из членов бюро, у которого нашли подробный план действий на случай выступления. В четыре часа утра 29 октября юнкера заняли Инженерный замок, где и расположился штаб Полковникова. Одновременно был захвачен Михайловский манеж с находившимися здесь броневиками. После этого небольшой отряд из 75 юнкеров в сопровождении одного броневика был отправлен для захвата Центральной телефонной станции. Под видом смены караула юнкера проникли внутрь здания и разоружили находившихся на станции солдат. Сразу же после этого были отключены телефоны Смольного и других центральных советских учреждений. Но это стало последним успехом восставших. Большевики сориентировались очень быстро. Уже к десяти часам все юнкерские училища были окружены красногвардейцами и солдатами. Только Владимирское училище выдержало настоящую осаду и было занято лишь к двум часам дня. Дольше всего держались юнкера, занимавшие телефонную станцию. Они отстреливались до последнего и только к вечеру сдались превосходящим силам противника. В Петрограде начались страшные расправы. Случаи садистских издевательств над живыми и мертвыми принимали такие извращенные формы, что это невозможно изложить на бумаге. Можно лишь гадать, как развивались бы события, если бы выступление юнкеров совпало, как и предполагалось, с движением отряда Краснова на Петроград. Но к тому времени, когда отряд был готов выступить в поход, восстание в столице было уже подавлено. За день пребывания в Царском Селе отряд Краснова сумел пополнить свои силы. К нему присоединились неполная сотня лейб-гвардии Сводного казачьего полка, конная батарея из двух полевых орудий, которую привел из Павловска полковник граф Ребиндер тот самый, который успел прославиться в июльские дни , и несколько десятков юнкеров из Гатчины и Петрограда. Самым серьезным приобретением был бронепоезд, угнанный накануне несколькими офицерами Гатчинской авиационной школы с Балтийского вокзала в Петрограде. В конечном счете в распоряжении Краснова оказалось 630 конных казаков, менее сотни пехотинцев преимущественно офицеров и юнкеров , 18 орудий, броневик "Непобедимый" и бронепоезд. Наступило 30 октября, день, которому суждено было стать решающим в истории последней попытки свергнутого премьера вернуть себе власть. С утра было довольно холодно, шел дождь, но ближе к полудню небо очистилось от облаков, и стало как-то почти по-летнему солнечно. С рассветом отряд Краснова выступил в направлении Пулковских высот, где, по сведениям разведки, укрепились большевики. Не доходя до расстояния винтовочного выстрела, казаки спешились и продолжали двигаться рассыпным строем. Сам Краснов расположился на северной окраине деревни Редкое Кузьмино, откуда была возможность наблюдать весь театр военных действий. Наступление на центральном участке довольно скоро застопорилось — артиллерия противника заставила казаков зарыться в землю. Пушки отряда Краснова отвечали редким огнем, экономя снаряды. Гораздо лучше обстановка сложилась на левом фланге. Здесь наступающих мог поддержать своим огнем бронепоезд, и потому Краснов направил туда неполную сотню лейб-гвардии Сводного казачьего полка. Противник располагал на этом участке фронта многократно превосходящими силами. Но при первых же залпах бронепоезда солдаты разбежались, а находившийся с ними офицер сдался в плен. Эта нежданная победа крайне воодушевила молодого хорунжего, командовавшего сотней. Он попросил у Краснова разрешения атаковать находившуюся впереди деревню. Однако азарт оказался сильнее привычки подчиняться приказу, и сотня поскакала в атаку.
1917 :: Мятеж Керенского - Краснова...
Поход на Петроград Керенского—Краснова и его неудача. Сам Керенский бежал в Псков, где уговорил казачьи войска под командованием генерала Петра Краснова выступить на Петроград. Поход казачьих частей под командованием генерала П.Н. Краснова и при участии министра-председателя Временного правительства А.Ф. Керенского на Петроград для подавления Октябрьского восстания и восста. Оборону Петрограда возглавил ВРК, который 26 окт. (8 нояб.) предписал железнодорожникам не допускать продвижения войск на Петроград (в результате те немногие части, которые спешили на помощь Краснову, были задержаны).
Как Керенский и Краснов пытались отбить Петроград
Поход Краснова — Керенского на Петроград — попытка восстановления власти Временного правительства во время Октябрьской революции, организованная. Начать последний бросок на Петроград Керенский и Краснов намечали на 30 октября, предварительно получив ожидаемые от Ставки подкрепления. Краснова 8-13 ноября (26-31 октября) 1917 г., первая попытка внутренней и внешней контрреволюции вооруженной силой захватить Петроград и свергнуть провозглашенную в России Советскую власть. Для похода на Петроград Краснов собрал лишь около 10 сотен казаков 1-й Донской и Уссурийской дивизий, дислоцировавшихся в районе штаба корпуса в городе Остров, к которым позднее присоединилось около 900 юнкеров, несколько артиллерийских батарей и бронепоезд. Петроградский поход Краснова-Керенского.