Поначалу действие «Алых парусов» должно было происходить в послереволюционном Петрограде, который в годы сочинения повести влачил жалкое. романтический роман с элементами фэнтези 1923 года русского писателя Александра Грина. Автор описал жанр романа как феерия. Смотрите онлайн фильм Алые паруса на Кинопоиске. Смотрите онлайн фильм Алые паруса на Кинопоиске. 1965 Размышления над «Алыми парусами» [= Сочинительство всегда было внешней моей профессией].
"Алые паруса"
Все это подтверждает, что сотворение чудес и волшебства — дело исключительно наших рук. Только мы сами можем облачить наш корабль в алые одеяния во имя любви, мечты или цели. Нужно быть верным своей мечте С возрастом детские мечты начинают казаться нам несущественными и наивными. На смену им приходят другие, зачастую лишенные обаяния и романтики. Но стоит ли так безжалостно расправляться с юношескими грезами во имя взрослой жизни? В «Алых парусах» говорится об обратном: только верность своим надеждам, пусть даже и несбыточным, способна сделать жизнь гораздо прекраснее, чем она является на самом деле.
Так, с юных лет красавица Ассоль помнила: корабль под алыми парусами непременно причалит к ее берегу, а сама она будет счастливой. Как известно, надежды ее оправдались. Поэтому не сворачивайте с выбранного пути, именно он верный — хотя бы потому, что выбран вами. Иногда, чтобы быть счастливым, нужно идти наперекор судьбе Убежденность взрослых в том, будто они вправе определять судьбу своего ребенка, основана вовсе не на пустом месте: большой жизненный опыт, мудрость и собственные ошибки порой заставляют мам и пап программировать будущее детей, мало ориентируясь на их желания. Но так ли верны эти планы?
Если бы он кричал, выражая жестами или суетливостью злорадства, или еще чем иным свое торжество при виде отчаяния Меннерса, рыбаки поняли бы его, но он поступил иначе, чем поступали они — поступил внушительно, непонятно и этим поставил себя выше других, словом, сделал то, чего не прощают. Никто более не кланялся ему, не протягивал руки, не бросал узнающего, здоровающегося взгляда. Совершенно навсегда остался он в стороне от деревенских дел; мальчишки, завидев его, кричали вдогонку: «Лонгрен утопил Меннерса! Он не обращал на это внимания. Так же, казалось, он не замечал и того, что в трактире или на берегу, среди лодок, рыбаки умолкали в его присутствии, отходя в сторону, как от зачумленного. Случай с Меннерсом закрепил ранее неполное отчуждение.
Став полным, оно вызвало прочную взаимную ненависть, тень которой пала и на Ассоль. Девочка росла без подруг. Два-три десятка детей ее возраста, живших в Каперне, пропитанной, как губка водой, грубым семейным началом, основой которого служил непоколебимый авторитет матери и отца, переимчивые, как все дети в мире, вычеркнули раз — навсегда маленькую Ассоль из сферы своего покровительства и внимания. Совершилось это, разумеется, постепенно, путем внушения и окриков взрослых приобрело характер страшного запрета, а затем, усиленное пересудами и кривотолками, разрослось в детских умах страхом к дому матроса. К тому же замкнутый образ жизни Лонгрена освободил теперь истерический язык сплетни; про матроса говаривали, что он где-то кого-то убил, оттого, мол, его больше не берут служить на суда, а сам он мрачен и нелюдим, потому что «терзается угрызениями преступной совести». Играя, дети гнали Ассоль, если она приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили тем, что будто отец ее ел человеческое мясо, а теперь делает фальшивые деньги.
Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения; она перестала, наконец, оскорбляться, но все еще иногда спрашивала отца: — «Скажи, почему нас не любят? Надо уметь любить, а этого-то они не могут». Любимым развлечением Ассоль было по вечерам или в праздник, когда отец, отставив банки с клейстером, инструменты и неоконченную работу, садился, сняв передник, отдохнуть, с трубкой в зубах, — забраться к нему на колени и, вертясь в бережном кольце отцовской руки, трогать различные части игрушек, расспрашивая об их назначении. Так начиналась своеобразная фантастическая лекция о жизни и людях — лекция, в которой, благодаря прежнему образу жизни Лонгрена, случайностям, случаю вообще, — диковинным, поразительным и необыкновенным событиям отводилось главное место. Лонгрен, называя девочке имена снастей, парусов, предметов морского обихода, постепенно увлекался, переходя от объяснений к различным эпизодам, в которых играли роль то брашпиль, то рулевое колесо, то мачта или какой-нибудь тип лодки и т. Тут появлялась и тигровая кошка, вестница кораблекрушения, и говорящая летучая рыба, не послушаться приказаний которой значило сбиться с курса, и Летучий Голландец с неистовым своим экипажем; приметы, привидения, русалки, пираты — словом, все басни, коротающие досуг моряка в штиле или излюбленном кабаке.
Рассказывал Лонгрен также о потерпевших крушение, об одичавших и разучившихся говорить людях, о таинственных кладах, бунтах каторжников и многом другом, что выслушивалось девочкой внимательнее, чем может быть слушался в первый раз рассказ Колумба о новом материке. Также служило ей большим, всегда материально существенным удовольствием появление приказчика городской игрушечной лавки, охотно покупавшей работу Лонгрена. Чтобы задобрить отца и выторговать лишнее, приказчик захватывал с собой для девочки пару яблок, сладкий пирожок, горсть орехов. Лонгрен обыкновенно просил настоящую стоимость из нелюбви к торгу, а приказчик сбавлял. Бот этот пятнадцать человек выдержит в любую погоду». Кончалось тем, что тихая возня девочки, мурлыкавшей над своим яблоком, лишала Лонгрена стойкости и охоты спорить; он уступал, а приказчик, набив корзину превосходными, прочными игрушками, уходил, посмеиваясь в усы.
Всю домовую работу Лонгрен исполнял сам: колол дрова, носил воду, топил печь, стряпал, стирал, гладил белье и, кроме всего этого, успевал работать для денег. Когда Ассоль исполнилось восемь лет, отец выучил ее читать и писать. Он стал изредка брать ее с собой в город, а затем посылать даже одну, если была надобность перехватить денег в магазине или снести товар. Это случалось не часто, хотя Лисе лежал всего в четырех верстах от Каперны, но дорога к нему шла лесом, а в лесу многое может напугать детей, помимо физической опасности, которую, правда, трудно встретить на таком близком расстоянии от города, но все-таки не мешает иметь в виду. Поэтому только в хорошие дни, утром, когда окружающая дорогу чаща полна солнечным ливнем, цветами и тишиной, так что впечатлительности Ассоль не грозили фантомы воображения, Лонгрен отпускал ее в город. Однажды, в середине такого путешествия к городу, девочка присела у дороги съесть кусок пирога, положенного в корзинку на завтрак.
Закусывая, она перебирала игрушки; из них две-три оказались новинкой для нее: Лонгрен сделал их ночью. Одна такая новинка была миниатюрной гоночной яхтой; белое суденышко подняло алые паруса, сделанные из обрезков шелка, употреблявшегося Лонгреном для оклейки пароходных кают — игрушек богатого покупателя. Здесь, видимо, сделав яхту, он не нашел подходящего материала для паруса, употребив что было — лоскутки алого шелка. Ассоль пришла в восхищение. Пламенный веселый цвет так ярко горел в ее руке, как будто она держала огонь. Дорогу пересекал ручей, с переброшенным через него жердяным мостиком; ручей справа и слева уходил в лес.
Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной воде: свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых камнях дна. Ну, тогда я тебя посажу обратно в корзину». Только что капитан приготовился смиренно ответить, что он пошутил и что готов показать слона, как вдруг тихий отбег береговой струи повернул яхту носом к середине ручья, и, как настоящая, полным ходом покинув берег, она ровно поплыла вниз. Мгновенно изменился масштаб видимого: ручей казался девочке огромной рекой, а яхта — далеким, большим судном, к которому, едва не падая в воду, испуганная и оторопевшая, протягивала она руки. Поспешно таща не тяжелую, но мешающую корзинку, Ассоль твердила: — «Ах, господи! Ведь случись же…» — Она старалась не терять из вида красивый, плавно убегающий треугольник парусов, спотыкалась, падала и снова бежала.
Ассоль никогда не бывала так глубоко в лесу, как теперь. Ей, поглощенной нетерпеливым желанием поймать игрушку, не смотрелось по сторонам; возле берега, где она суетилась, было довольно препятствий, занимавших внимание. Мшистые стволы упавших деревьев, ямы, высокий папоротник, шиповник, жасмин и орешник мешали ей на каждом шагу; одолевая их, она постепенно теряла силы, останавливаясь все чаще и чаще, чтобы передохнуть или смахнуть с лица липкую паутину. Когда потянулись, в более широких местах, осоковые и тростниковые заросли, Ассоль совсем было потеряла из вида алое сверкание парусов, но, обежав излучину течения, снова увидела их, степенно и неуклонно бегущих прочь. Раз она оглянулась, и лесная громада с ее пестротой, переходящей от дымных столбов света в листве к темным расселинам дремучего сумрака, глубоко поразила девочку. На мгновение оробев, она вспомнила вновь об игрушке и, несколько раз выпустив глубокое «ф-ф-у-уу», побежала изо всех сил.
В такой безуспешной и тревожной погоне прошло около часу, когда с удивлением, но и с облегчением Ассоль увидела, что деревья впереди свободно раздвинулись, пропустив синий разлив моря, облака и край желтого песчаного обрыва, на который она выбежала, почти падая от усталости. Здесь было устье ручья; разлившись нешироко и мелко, так что виднелась струящаяся голубизна камней, он пропадал в встречной морской волне. С невысокого, изрытого корнями обрыва Ассоль увидела, что у ручья, на плоском большом камне, спиной к ней, сидит человек, держа в руках сбежавшую яхту, и всесторонне рассматривает ее с любопытством слона, поймавшего бабочку. Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он подымет голову. Но неизвестный так погрузился в созерцание лесного сюрприза, что девочка успела рассмотреть его с головы до ног, установив, что людей, подобных этому незнакомцу, ей видеть еще ни разу не приходилось. Но перед ней был не кто иной, как путешествующий пешком Эгль, известный собиратель песен, легенд, преданий и сказок.
Седые кудри складками выпадали из-под его соломенной шляпы; серая блуза, заправленная в синие брюки, и высокие сапоги придавали ему вид охотника; белый воротничок, галстук, пояс, унизанный серебром блях, трость и сумка с новеньким никелевым замочком — выказывали горожанина. Его лицо, если можно назвать лицом нос, губы и глаза, выглядывавшие из бурно разросшейся лучистой бороды и пышных, свирепо взрогаченных вверх усов, казалось бы вялопрозрачным, если бы не глаза, серые, как песок, и блестящие, как чистая сталь, с взглядом смелым и сильным. Ты как поймал ее? Эгль поднял голову, уронив яхту, — так неожиданно прозвучал взволнованный голосок Ассоль. Старик с минуту разглядывал ее, улыбаясь и медленно пропуская бороду в большой, жилистой горсти. Стиранное много раз ситцевое платье едва прикрывало до колен худенькие, загорелые ноги девочки.
Ее темные густые волосы, забранные в кружевную косынку, сбились, касаясь плеч. Каждая черта Ассоль была выразительно легка и чиста, как полет ласточки. Темные, с оттенком грустного вопроса глаза казались несколько старше лица; его неправильный мягкий овал был овеян того рода прелестным загаром, какой присущ здоровой белизне кожи. Полураскрытый маленький рот блестел кроткой улыбкой. Слушай-ка ты, растение! Это твоя штука?
Она была тут? Кораблекрушение причиной того, что я, в качестве берегового пирата, могу вручить тебе этот приз. Яхта, покинутая экипажем, была выброшена на песок трехвершковым валом — между моей левой пяткой и оконечностью палки. Хорошо, что оно так странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины: что бы я стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности? Тем более я не желаю знать, кто ты, кто твои родители и как ты живешь. К чему нарушать очарование?
Я занимался, сидя на этом камне, сравнительным изучением финских и японских сюжетов… как вдруг ручей выплеснул эту яхту, а затем появилась ты… Такая, как есть. Я, милая, поэт в душе — хоть никогда не сочинял сам. Что у тебя в корзинке? Там солдаты живут. Тебя послали продать. По дороге ты занялась игрой.
Ты пустила яхту поплавать, а она сбежала — ведь так? Или ты угадал? Ассоль смутилась: ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу испуга. Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт.
Какой славный сюжет». Я был в той деревне — откуда ты, должно быть, идешь, словом, в Каперне. Я люблю сказки и песни, и просидел я в деревне той целый день, стараясь услышать что-нибудь никем не слышанное. Но у вас не рассказывают сказок. У вас не поют песен. А если рассказывают и поют, то, знаешь, эти истории о хитрых мужиках и солдатах, с вечным восхвалением жульничества, эти грязные, как немытые ноги, грубые, как урчание в животе, коротенькие четверостишия с ужасным мотивом… Стой, я сбился.
Я заговорю снова. Подумав, он продолжал так: — Не знаю, сколько пройдет лет, — только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе. Тихо будет плыть этот чудесный корабль, без криков и выстрелов; на берегу много соберется народу, удивляясь и ахая: и ты будешь стоять там Корабль подойдет величественно к самому берегу под звуки прекрасной музыки; нарядная, в коврах, в золоте и цветах, поплывет от него быстрая лодка.
Кого вы ищете? Тогда ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. Ты будешь там жить со мной в розовой глубокой долине. У тебя будет все, чего только ты пожелаешь; жить с тобой мы станем так дружно и весело, что никогда твоя душа не узнает слез и печали». Он посадит тебя в лодку, привезет на корабль, и ты уедешь навсегда в блистательную страну, где всходит солнце и где звезды спустятся с неба, чтобы поздравить тебя с приездом. Ее серьезные глаза, повеселев, просияли доверием.
Опасный волшебник, разумеется, не стал бы говорить так; она подошла ближе. Потом… Что говорить? Что бы ты тогда сделала? Иди, девочка, и не забудь того, что сказал тебе я меж двумя глотками ароматической водки и размышлением о песнях каторжников. Да будет мир пушистой твоей голове! Лонгрен работал в своем маленьком огороде, окапывая картофельные кусты.
Подняв голову, он увидел Ассоль, стремглав бежавшую к нему с радостным и нетерпеливым лицом. Горячка мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и — в обратном порядке — погоня за упущенной яхтой. Лонгрен выслушал девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая: — Так, так; по всем приметам, некому иначе и быть, как волшебнику. Хотел бы я на него посмотреть… Но ты, когда пойдешь снова, не сворачивай в сторону; заблудиться в лесу нетрудно.
Бросив лопату, он сел к низкому хворостяному забору и посадил девочку на колени. Страшно усталая, она пыталась еще прибавить кое-какие подробности, но жара, волнение и слабость клонили ее в сон. Глаза ее слипались, голова опустилась на твердое отцовское плечо, мгновение — и она унеслась бы в страну сновидений, как вдруг, обеспокоенная внезапным сомнением, Ассоль села прямо, с закрытыми глазами и, упираясь кулачками в жилет Лонгрена, громко сказала: — Ты как думаешь, придет волшебниковый корабль за мной или нет? Много ведь придется в будущем увидеть тебе не алых, а грязных и хищных парусов: издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых. Проезжий человек пошутил с моей девочкой. Что ж?!
Добрая шутка! Ничего — шутка! Смотри, как сморило тебя, — полдня в лесу, в чаще. А насчет алых парусов думай, как я: будут тебе алые паруса». Ассоль спала. Лонгрен, достав свободной рукой трубку, закурил, и ветер пронес дым сквозь плетень, в куст, росший с внешней стороны огорода.
У куста, спиной к забору, прожевывая пирог, сидел молодой нищий. Разговор отца с дочерью привел его в веселое настроение, а запах хорошего табаку настроил добычливо. Мне, видишь, не хочется будить дочку. Проснется, опять уснет, а прохожий человек взял да и покурил. Зайди, если хочешь, попозже. Нищий презрительно сплюнул, вздел на палку мешок и разъяснил: — Принцесса, ясное дело.
Вбил ты ей в голову эти заморские корабли! Эх ты, чудак-чудаковский, а еще хозяин! Пошел вон! Через полчаса нищий сидел в трактире за столом с дюжиной рыбаков. Сзади их, то дергая мужей за рукав, то снимая через их плечо стакан с водкой, — для себя, разумеется, — сидели рослые женщины с гнутыми бровями и руками круглыми, как булыжник. Нищий, вскипая обидой, повествовал: — И не дал мне табаку.
Так как твоя участь выйти за принца. И тому, — говорит, — волшебнику — верь». Но я говорю: — «Буди, буди, мол, табаку-то достать». Так ведь он за мной полдороги бежал. О чем толкует? Рыбаки, еле поворачивая головы, растолковывали с усмешкой: — Лонгрен с дочерью одичали, а может, повредились в рассудке; вот человек рассказывает.
Колдун был у них, так понимать надо. Они ждут — тетки, вам бы не прозевать! Через три дня, возвращаясь из городской лавки, Ассоль услышала в первый раз: — Эй, висельница! Посмотри-ка сюда! Красные паруса плывут! Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря.
Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее, стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой. Он родился капитаном, хотел быть им и стал им. Огромный дом, в котором родился Грэй, был мрачен внутри и величественен снаружи. К переднему фасаду примыкали цветник и часть парка. Лучшие сорта тюльпанов — серебристо-голубых, фиолетовых и черных с розовой тенью — извивались в газоне линиями прихотливо брошенных ожерелий.
Старые деревья парка дремали в рассеянном полусвете над осокой извилистого ручья. Ограда замка, так как это был настоящий замок, состояла из витых чугунных столбов, соединенных железным узором. Каждый столб оканчивался наверху пышной чугунной лилией; эти чаши по торжественным дням наполнялись маслом, пылая в ночном мраке обширным огненным строем. Отец и мать Грэя были надменные невольники своего положения, богатства и законов того общества, по отношению к которому могли говорить «мы». Часть их души, занятая галереей предков, мало достойна изображения, другая часть — воображаемое продолжение галереи — начиналась маленьким Грэем, обреченным по известному, заранее составленному плану прожить жизнь и умереть так, чтобы его портрет мог быть повешен на стене без ущерба фамильной чести. В этом плане была допущена небольшая ошибка: Артур Грэй родился с живой душой, совершенно не склонной продолжать линию фамильного начертания.
Эта живость, эта совершенная извращенность мальчика начала сказываться на восьмом году его жизни; тип рыцаря причудливых впечатлений, искателя и чудотворца, т. В таком виде он находил картину более сносной. Увлеченный своеобразным занятием, он начал уже замазывать и ноги распятого, но был застигнут отцом. Старик снял мальчика со стула за уши и спросил: — Зачем ты испортил картину? Я этого не хочу. В ответе сына Лионель Грэй, скрыв под усами улыбку, узнал себя и не наложил наказания.
Грэй неутомимо изучал замок, делая поразительные открытия. Так, на чердаке он нашел стальной рыцарский хлам, книги, переплетенные в железо и кожу, истлевшие одежды и полчища голубей. В погребе, где хранилось вино, он получил интересные сведения относительно лафита, мадеры, хереса. Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и большие бочки; самая большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный дуб бочки лоснился как отшлифованный. Среди бочонков стояли в плетеных корзинках пузатые бутыли зеленого и синего стекла. На камнях и на земляном полу росли серые грибы с тонкими ножками: везде — плесень, мох, сырость, кислый, удушливый запах.
Огромная паутина золотилась в дальнем углу, когда, под вечер, солнце высматривало ее последним лучом. В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте, какое существовало во время Кромвеля, и погребщик, указывая Грэю на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой могилы, в которой лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров. Начиная рассказ, рассказчик не забывал попробовать, действует ли кран большой бочки, и отходил от него, видимо, с облегченным сердцем, так как невольные слезы чересчур креп кой радости блестели в его повеселевших глазах. Там лежит такое вино, за которое не один пьяница дал бы согласие вырезать себе язык, если бы ему позволили хватить небольшой стаканчик. В каждой бочке сто литров вещества, взрывающего душу и превращающего тело в неподвижное тесто. Его цвет темнее вишни, и оно не потечет из бутылки.
Оно густо, как хорошие сливки. Оно заключено в бочки черного дерева, крепкого, как железо. На них двойные обручи красной меди. На обручах латинская надпись: «Меня выпьет Грэй, когда будет в раю». Эта надпись толковалась так пространно и разноречиво, что твой прадедушка, высокородный Симеон Грэй, построил дачу, назвал ее «Рай», и думал таким образом согласить загадочное изречение с действительностью путем невинного остроумия. Но что ты думаешь?
Он умер, как только начали сбивать обручи, от разрыва сердца, — так волновался лакомый старичок. С тех пор бочку эту не трогают. Возникло убеждение, что драгоценное вино принесет несчастье. В самом деле, такой загадки не задавал египетский сфинкс. Правда, он спросил одного мудреца: — «Съем ли я тебя, как съедаю всех? Скажи правду, останешься жив», но и то, по зрелом размышлении… — Кажется, опять каплет из крана, — перебивал сам себя Польдишок, косвенными шагами устремляясь в угол, где, укрепив кран, возвращался с открытым, светлым лицом.
Хорошо рассудив, а главное, не торопясь, мудрец мог бы сказать сфинксу: «Пойдем, братец, выпьем, и ты забудешь об этих глупостях». Выпьет, когда умрет, что ли? Следовательно, он святой, следовательно, он не пьет ни вина, ни простой водки. Допустим, что «рай» означает счастье. Но раз так поставлен вопрос, всякое счастье утратит половину своих блестящих перышек, когда счастливец искренно спросит себя: рай ли оно? Вот то-то и штука.
Чтобы с легким сердцем напиться из такой бочки и смеяться, мой мальчик, хорошо смеяться, нужно одной ногой стоять на земле, другой — на небе. Есть еще третье предположение: что когда-нибудь Грэй допьется до блаженно-райского состояния и дерзко опустошит бочечку. Но это, мальчик, было бы не исполнение предсказания, а трактирный дебош. Убедившись еще раз в исправном состоянии крана большой бочки, Польдишок сосредоточенно и мрачно заканчивал: — Эти бочки привез в 1793 году твой предок, Джон Грэй, из Лиссабона, на корабле «Бигль»; за вино было уплачено две тысячи золотых пиастров. Надпись на бочках сделана оружейным мастером Вениамином Эльяном из Пондишери. Бочки погружены в грунт на шесть футов и засыпаны золой из виноградных стеблей.
Этого вина никто не пил, не пробовал и не будет пробовать. Вот рай!.. Он у меня, видишь? Нежная, но твердых очертаний ладонь озарилась солнцем, и мальчик сжал пальцы в кулак. То тут, то опять нет… Говоря это, он то раскрывал, то сжимал руку и наконец, довольный своей шуткой, выбежал, опередив Польдишока, по мрачной лестнице в коридор нижнего этажа. Посещение кухни было строго воспрещено Грэю, но, раз открыв уже этот удивительный, полыхающий огнем очагов мир пара, копоти, шипения, клокотания кипящих жидкостей, стука ножей и вкусных запахов, мальчик усердно навещал огромное помещение.
В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов. Там на длинном столе лежали радужные фазаны, серые утки, пестрые куры: там свиная туша с коротеньким хвостом и младенчески закрытыми глазами; там — репа, капуста, орехи, синий изюм, загорелые персики. На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси так звали служанку , плача, натирала маслом пострадавшие места.
Слезы неудержимо катились по ее круглому перепутанному лицу. Грэй замер. В то время, как другие женщины хлопотали около Бетси, он пережил ощущение острого чужого страдания, которое не мог испытать сам. Нахмурив брови, мальчик вскарабкался на табурет, зачерпнул длинной ложкой горячей жижи сказать кстати, это был суп с бараниной и плеснул на сгиб кисти. Впечатление оказалось не слабым, но слабость от сильной боли заставила его пошатнуться. Бледный, как мука, Грэй подошел к Бетси, заложив горящую руку в карман штанишек.
Пойдем же! Он усердно тянул ее за юбку, в то время как сторонники домашних средств наперерыв давали служанке спасительные рецепты. Но девушка, сильно мучаясь, пошла с Грэем. Врач смягчил боль, наложив перевязку. Лишь после того, как Бетси ушла, мальчик показал свою руку. Этот незначительный эпизод сделал двадцатилетнюю Бетси и десятилетнего Грэя истинными друзьями.
Она набивала его карманы пирожками и яблоками, а он рассказывал ей сказки и другое истории, вычитанные в своих книжках. Однажды он узнал, что Бетси не может выйти замуж за конюха Джима, ибо у них нет денег обзавестись хозяйством. Грэй разбил каминными щипцами свою фарфоровую копилку и вытряхнул оттуда все, что составляло около ста фунтов. Встав рано. Предводитель шайки разбойников Робин Гуд». Переполох, вызванный на кухне этой историей, принял такие размеры, что Грэй должен был сознаться в подлоге.
Он не взял денег назад и не хотел более говорить об этом. Его мать была одною из тех натур, которые жизнь отливает в готовой форме. Она жила в полусне обеспеченности, предусматривающей всякое желание заурядной души, поэтому ей не оставалось ничего делать, как советоваться с портнихами, доктором и дворецким. Но страстная, почти религиозная привязанность к своему странному ребенку была, надо полагать, единственным клапаном тех ее склонностей, захлороформированных воспитанием и судьбой, которые уже не живут, но смутно бродят, оставляя волю бездейственной. Знатная дама напоминала паву, высидевшую яйцо лебедя. Она болезненно чувствовала прекрасную обособленность сына; грусть, любовь и стеснение наполняли ее, когда она прижимала мальчика к груди, где сердце говорило другое, чем язык, привычно отражающий условные формы отношений и помышлений.
Так облачный эффект, причудливо построенный солнечными лучами, проникает в симметрическую обстановку казенного здания, лишая ее банальных достоинств; глаз видит и не узнает помещения: таинственные оттенки света среди убожества творят ослепительную гармонию. Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге — их сила в чувстве, не в самих них. Она решительно не могла в чем бы то ни было отказать сыну. Она прощала ему все: пребывание в кухне, отвращение к урокам, непослушание и многочисленные причуды. Если он не хотел, чтобы подстригали деревья, деревья оставались нетронутыми, если он просил простить или наградить кого-либо, заинтересованное лицо знало, что так и будет; он мог ездить на любой лошади, брать в замок любую собаку; рыться в библиотеке, бегать босиком и есть, что ему вздумается. Его отец некоторое время боролся с этим, но уступил — не принципу, а желанию жены.
В карточке книги вы можете узнать, в каком интернет-магазине книга в наличии, сколько она стоит и перейти к покупке. Информацию о том, где еще можно купить наши книги, вы найдете в разделе «Где купить». Если у вас есть вопросы, замечания и пожелания по работе и ценовой политике магазинов, где вы приобрели или хотите приобрести книгу, пожалуйста, направляйте их в соответствующий магазин.
Мы уважаем законы РФ Запрещается публиковать любые материалы, которые нарушают или призывают к нарушению законодательства Российской Федерации. Удалить из избранного.
Ссылка в Тобольскую губернию — откуда Грин бежал через несколько дней в родную Вятку. Отец раздобыл ему фальшивый паспорт, по которому будущий писатель жил несколько лет. В конце 1906 года стали публиковаться рассказы. Первые подписывал псевдонимами, а потом взял, слегка изменив, свое имя: автором дебютной книги «Шапка невидимка» указан «А. Полиции не составило труда установить, что беглый ссыльный Александр Степанович Гриневский и литератор А. Грин — одно и то же лицо. Так он угодил в очередную тюрьму, а оттуда, после года заключения, отправился в Пинегу Архангельской губернии. Так что и на Русском Севере Грину пожить довелось.
Важно, что к моменту ареста с революционерами он уже разошелся, стал популярным и обеспеченным автором, водил знакомства с тогдашними литературными звездами первой величины — Куприным, Брюсовым, Леонидом Андреевым. И, подобно Леониду Андрееву, начав с реализма, Грин быстро перешел к мистике, символизму, некоей готике. Недаром критики и до революции, и после саркастически сравнивали его с Эдгаром По. Вот, например, из статьи Г. Наверное, не напиши он «Алые паруса», мы — «массовый читатель» — не знали бы о таком писателе, как не знаем о сотнях достаточно талантливых его современников. Но «Алые паруса» — произведение уникальное, может быть, и вечное, и оно тянет за собой и «Бегущую по волнам», и «Блистающий мир», и десятки других его произведений... Не случись Октябрьская революция, Грин, скорее всего, остался бы писателем пресловутого второго ряда. Все они начали печататься в начале века, имели известность и даже популярность, но на прижизненное, а тем более на посмертное восхождение на литературный Олимп ничто не указывало.
Революция и Гражданская война не только породили плеяду талантливейших «мальчиков» вроде Гайдара, Платонова, Шолохова, явившихся со своим языком, со своей динамикой, но и «дореволюционным» словно бы дали новое дыхание. И Александр Грин «Алых парусов», литератор со вроде бы давно сложившейся репутацией, — не тот Александр Грин, что написал «Зурбаганского стрелка», «Дьявола оранжевых вод»... Историки литературы говорят, что сюжет «Алых парусов» пришел к нему еще в 1916 году. К счастью, в то время замысел не превратился в произведение — это наверняка получилась бы одна из гриновских повестей. Судьбе угодно было помучить автора, загнать в угол, извести несчастной любовью к юной девушке его, сорокалетнего испитого человека, чтобы получилось настоящее, единственное в своем роде. Суровый и подчас жестокий критик, автор романа «Восстание мизантропов» Сергей Бобров так отозвался на публикацию «Алых парусов»: «Видно, как автора перемолола революция, — как автор уходит в удивительное подполье, как исчезает красивость, мелкая рябь излишества, как она подменяется глубоким тоном к миру, как описание уходит от эффектов и трюков, — к единственному трюку, забытому нашими точных дел мастерами, — к искусству... По-моему, ни до, ни после Грину не удалось достичь такой лаконичности, точности и остроты слов, поэтичности слога. Вот как начинается написанный в одно время с «Алыми парусами» рассказ «Корабли в Лиссе», который сам Грин считал одним из самых удачных своих произведений: «Есть люди, напоминающие старомодную табакерку.
Взяв в руки такую вещь, смотришь на нее с плодотворной задумчивостью. Она — целое поколение, и мы ей чужие. Табакерку помещают среди иных подходящих вещиц и показывают гостям, но редко случится, что ее собственник воспользуется ею как обиходным предметом. Столетия остановят его? Или формы иного времени, так обманчиво схожие — геометрически — с формами новыми, настолько различны по существу, что видеть их постоянно, постоянно входить с ними в прикосновение — значит незаметно жить прошлым? Может быть, мелкая мысль о сложном несоответствии? Трудно сказать.
Первой публикации повести «Алые паруса» - 100 лет
Запись опубликована автором Новости храма в рубрике Без рубрики. В 1916–1922 годах Грин написал повесть «Алые паруса», которая его прославила. романтический роман с элементами фэнтези 1923 года русского писателя Александра Грина. Автор описал жанр романа как феерия. Свою самую знаменитую книгу «Алые паруса» Грин начал писать в 1916 году. И к моменту написания «Алых парусов» он окончательно приходит к выводу о категорическом непринятии нового строя.
Юбилей. «Алые паруса» наполнены ветром надежд
Новая душа будет у него и новая у тебя. Когда начальник тюрьмы сам выпустит заключённого, когда миллиардер подарит писцу виллу, опереточную певицу и сейф, а жокей хоть раз попридержит лошадь ради другого коня, которому не везёт, — тогда все поймут, как это приятно, как невыразимо чудесно. Но есть не меньшие чудеса: улыбка, веселье, прощение, и — вовремя сказанное, нужное слово. Владеть этим — значит владеть всем».
Тяга к романтике неистребима в душе русского человека. Наверное, это понимал и сам Грин. Где его враги и завистники?
Кто вспомнит их произведения? А в честь писателя 17 февраля 1984 года имя «Гриневия» 2786 Grinevia присвоили малой планете. И, я думаю, на ней есть города Лисс и Зурбаган, а между ними рассекают волны корабли под алыми парусами… Знаете, почему наши люди вырастают боле добрыми, сердечными, сострадательными?
Потому что от добрых сказок они переходят к романтическим «Алым парусам» Грина, наполненных ветром надежд и добра, в которых встреча с капитаном Греем — счастье для девушки.
Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе «Алые паруса», то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству. Грин писал почти все свои вещи в оправдание мечты. Мы должны быть благодарны ему за это. Мы знаем, что будущее, к которому мы стремимся, родилось из непобедимого человеческого свойства — умения мечтать и любить.
Она только что родила малютку Ассоль. Александр Грин - талантливый русский писатель первой половины XX века, представитель неоромантизма, автор философско-психологических произведений с элементами символической фантастики. Писатель, который сумел раздвинуть рамки обыденности и показать окружающую жизнь с ее поэтической стороны, своими произведениями вселил веру в человека и дал понять, что всё прекрасное на земле зависит от воли сильных, чистых сердцем людей.
Поэтому не сворачивайте с выбранного пути, именно он верный — хотя бы потому, что выбран вами. Иногда, чтобы быть счастливым, нужно идти наперекор судьбе Убежденность взрослых в том, будто они вправе определять судьбу своего ребенка, основана вовсе не на пустом месте: большой жизненный опыт, мудрость и собственные ошибки порой заставляют мам и пап программировать будущее детей, мало ориентируясь на их желания. Но так ли верны эти планы?
И сделают ли они молодого человека по-настоящему счастливым? Алые паруса Александр Грин Твердый переплет Артуру Грэю было уготовано благополучное, но отчаянно скучное существование в доме состоятельных родственников, и ему потребовалось немало смелости, чтобы отказаться от богатства ради своих предпочтений. Согласитесь, мало какой родитель обрадуется идее ребенка отправиться в бесконечное плавание по бушующему морю.
Впрочем, не имей Грэй твердой убежденности в своей правоте, ему никогда бы не удалось встретить любовь всей жизни, а заодно и вдоволь попутешествовать. Быть непохожим на других не так уж и плохо Умение быть самим собой, невзирая на мнение и даже осуждение окружающих, в современном мире настоящий тренд. Мы учимся отстаивать свои убеждения, право на свободный выбор цвета волос, образа жизни, объектов любви.
И, к слову, немало преуспели в этом. Однако вопрос безболезненной самоидентификации в подростковом возрасте по-прежнему стоит очень остро: белые вороны все еще существуют, притом живется им несладко.
Повести Александра Грина «Алые паруса» исполнилось 100 лет
| «Мечта, которая сбывается»: Как создавалась повесть-феерия Грина «Алые паруса» | Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе «Алые паруса», то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству. |
| «Алые паруса» краткое содержание по главам повести грина для 6 класса – читать пересказ онлайн | О чем «Алые паруса», кто написал и насколько автор этого произведения был романтичным человеком, попробуем дальше разобраться. |
| Живой памятник. Как Александр Грин создал повесть «Алые Паруса» | За свою жизнь Александр Грин написал более 400 произведений, но самое любимое и известное — это сказочная феерия «Алые паруса». |
Где в повести «Алые паруса» описан Севастополь
| А.С. Грин. Алые паруса | слушать онлайн аудиокнигу Александра Грина. Здесь вы можете слушать онлайн аудиокнигу "Алые паруса" Александра Грина с повестью-феерией о девочке Ассоль, которой в детстве кто-то предсказал, что за ней приплывет корабль с алыми парусами. |
| Бегущий по волнам - Православный журнал «Фома» | в первых её вариантах упоминался рассказчик Де-Ком, который имел автобиографическое происхождение. |
| "Алые паруса" 24 июня 2023: история, традиции и красота праздника в Санкт-Петербурге | Грин А.С. Романтическая повесть о девушке Ассоль, жившей с отцом в небольшом рыбацком городке Каперна. |
Краткое содержание: «Алые паруса»
Зелинского, стала называться Гринландией. Писатель свято верил, что мечты сбываются, но только в том случае, если это настоящие мечты. Детство Настоящая фамилия писателя — Александр Гриневский Грин — творческий псевдоним. Он родился 11 августа 23-го по новому стилю 1880-го года в городе Слободской Вятской губернии. Сейчас этот населенный пункт относится к Кировской области. Никто из членов семьи будущего известного литератора не имел к искусству ни малейшего отношения.
Отца звали Стефан Гриневский, он польский шляхтич. В двадцатилетнем возрасте принимал активное участие в Январском восстании 1863 года, за что и получил бессрочную ссылку в город Колывань под Томском. Он пробыл там пять лет, до 1868-го, а после этого получил разрешение на поселение близ Вятки. Александр Грин в молодости Именно там он и встретил свою судьбу — медсестру Анну Лепкову, и в 1873-м повел ее под венец. Анна была намного моложе своего супруга, на момент бракосочетания ей едва исполнилось 16 лет.
Супруги прожили вместе семь лет, и только после этого у них родился ребенок. Первенца назвали Александром. Спустя некоторое время в семье родился сын Борис и две дочери — Антонина и Екатерина. Воспитанием детей родители особо не занимались. Бывало, что Сашу очень баловали и разрешали ему все, что заблагорассудится, бывало, что над ним откровенно издевались, серьезно наказывали или вообще забывали о его существовании.
Читать Александр научился очень рано, в шесть лет он уже не мог оторваться от книги. Вместо того, чтобы гонять мяч со своими ровесниками или еще чем-то заниматься, он сидел над книжкой. Особенно любил приключенческую литературу. Первой книгой, которую мальчик осилил самостоятельно, было «Приключение Гулливера», Джонатана Свифта. История Лемюэля, чудом переместившегося в мир лилипутов, очень понравилась маленькому мальчику.
Помимо этого юный читатель увлекался приключенческой литературой, ему нравились истории смелых мореплавателей, бороздивших земные моря и океаны. Отсюда и его стремление быть похожим на героев прочитанных им произведений, он хотел пойти по их стопам. Мальчик принял решение уйти в море, он уже видел себя матросом, поэтому несколько раз сбегал из родного дома. В 1889 году, в возрасте 9 лет, Саша оказался в подготовительном классе реального училища. Сверстники начали называть его «Грин», и впоследствии он взял это прозвище в качестве творческого псевдонима.
Саша никогда не отличался послушанием, он дерзил учителям, сбегал с уроков, чтобы побродить по любимым местам и представить себя бесстрашным капитаном. Педагоги в один голос уверяли, что он ведет себя хуже всех. Несмотря на это, он прошел программу подготовительного класса и его перевели в 1-й. Но дальше второго класса обучение в этом училище не продвинулось — его исключили. Все дело в стихотворении, которое талантливый ученик написал в честь своих педагогов.
В нем прослеживалась ирония и чуть ли не открытые оскорбления учителям, поэтому после прочтения этого шедевра Гриневского вышвырнули из училища.
О любви «Алые паруса» — повесть-феерия русского писателя, прозаика, поэта, представителя неоромантической школы Александра Грина Александр Степанович Гриневский 1880-1932. Написана в 1916-1922 годы. Опубликована в 1923 году.
Узнав о заветной мечте девушки, юноша приказывает поменять обычные паруса своего судна на алые. Он подплывает к берегу на маленькой лодке, чтобы забрать Ассоль на борт своего корабля. В краткий пересказ повести «Алые паруса» мы сознательно не включали детали, которые могут отвлечь от повествования. Ниже даём несколько фактов из истории Ассоль и Грэя. Они могут быть ответами на каверзные вопросы тестов по литературе: Мать Ассоль звали Мери. Раньше Лонгрен служил моряком. После смерти жены он зарабатывает на жизнь изготовлением игрушек. Город, где живут отец и дочь, называется Каперна. Лонгрен не спас жизнь тому, кто был виновен в смерти его жены.
Как предсказал Кот-Мурлыка Несмотря на кажущуюся сказочность сюжета, «Алые паруса» — книга глубоко автобиографическая. Читаем главу о Грэе: «…Шкапы были плотно набиты книгами. Они казались стенами, заключившими жизнь в самой толще своей. В отражениях шкапных стекол виднелись другие шкапы, покрытые бесцветно блестящими пятнами. Огромный глобус, заключенный в медный сферический крест экватора и меридиана, стоял на круглом столе. Картина изображала корабль, вздымающийся на гребень морского вала… В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море. Он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана». Жаждой чтения отличался с самого раннего детства и автор «Алых парусов». В его жизни книги и библиотеки сыграли судьбоносную роль. А его дядя, подполковник Гриневский, погибший на Кавказе, оставил после себя три огромных ящика книг. Мне никто не мешал», — вспоминал Грин. Увлечение не прошло даром. Один из любимых авторов, Роберт Стивенсон, в будущем помог писателю подобрать имя главному герою «Алых парусов». В «Автобиографической повести» Грин отмечал, что научился читать в пятилетнем возрасте и первое слово, которое он сумел прочесть, было «море». Оно и определило его будущий интерес к морской теме. Наверное, неслучайно в повести указан и возраст маленькой героини: именно в восемь лет Ассоль повстречала собирателя сказок Эгля, предсказавшего ей будущую встречу с храбрым красивым принцем на корабле с алыми парусами. Был свой Эгль и у восьмилетнего Саши Гриневского. Вагнер начал писать сказки в сорок лет и стал очень популярным сказочником Серебряного века, его даже называли «русским Андерсеном». Именно Кот-Мурлыка вовремя сказал будущему писателю «верное поэтическое слово». Прочитав в восьмилетнем возрасте сказку Вагнера «Мила и Нолли», юный Гриневский на всю жизнь «затосковал… о той любви, жажда которой потом всю жизнь сопровождала его». Свои «Алые паруса» Грин тоже написал, когда ему было сорок. Тогда же он встретил ту самую любовь, о которой грезил с детства. Она еще носила обручальное кольцо: ее муж, юрист Михаил Коротков, числился пропавшим без вести на Первой мировой, и ей еще не было известно, что он погиб. Грин тоже не был официально разведен, хотя его брак с Верой Павловной уже практически распался. Нине Николаевне запомнились задумчивые, похожие на мягкий коричневый бархат глаза Александра Грина, имевшие «чистое, серьезное и твердое выражение», взгляд, в котором не было «ничего хитрого или двусмысленного», и «хорошее, доверчивое» рукопожатие. У них было всего одно свидание у памятника «Стерегущему».
Читать книгу: «Алые паруса»
в первых её вариантах упоминался рассказчик Де-Ком, который имел автобиографическое происхождение. В ролях: Анастасия Вертинская, Василий Лановой, Елена Черемшанова и др. Праздник выпускников "Алые паруса" в Ленинграде оказался необычным и красочным зрелищем, которое привлекло внимание выпускников из других городов.
Повести Александра Грина «Алые паруса» исполнилось 100 лет
Он спокойно курил трубку на пирсе, наблюдая, как тщетно взывает к нему Меннерс. Лишь когда стало очевидным, что тому уже не спастись, Лонгрен прокричал ему, что вот так же и его Мери просила односельчанина о помощи, но не получила её. Лавочника на шестой день подобрал среди волн пароход, и тот перед смертью рассказал о виновнике своей гибели. Не рассказал он лишь о том, как пять лет назад жена Лонгрена обратилась к нему с просьбой дать немного денег взаймы.
Глубокие наблюдения, сильные образы, очевиден писательский ум, а не только талант. Но читать, вникать в суть — трудно. Текст как спрессованная глина... Это произошло так. В одно из его редких возвращений домой, он не увидел, как всегда еще издали, на пороге дома свою жену Мери, всплескивающую руками, а затем бегущую навстречу до потери дыхания. Вместо нее, у детской кроватки — нового предмета в маленьком доме Лонгрена — стояла взволнованная соседка. Мертвея, Лонгрен наклонился и увидел восьмимесячное существо, сосредоточенно взиравшее на его длинную бороду, затем сел, потупился и стал крутить ус. Ус был мокрый, как от дождя». Кажется, сам Грин не называл свои «Алые паруса» феерией, ограничиваясь жанром «повесть». Мне определение «феерия» тоже не нравится. Скорее, поэма в прозе... Мы, советские дети 1970-х, жили словно бы окутанные алыми парусами. Для наших родителей одним из символов оттепели был фильм по этой повести с Анастасией Вертинской и Василием Лановым в главных ролях, они слушали рок-оперу «Алые паруса», в газете «Комсомольская правда» первым делом искали полосу «Алый парус»; когановская пиратская бригантина подымала именно алые паруса... И книга Грина была у них всегда рядом — ею лечились, укреплялись, черпали из нее силы. Меня она с того самого детства раздражала, но и притягивала. И я часто ее перечитывал, злясь на себя, на автора, на родителей. Но магия, или, как нынче принято говорить, химия, не отпускала. И вот после сорока лет пребывания на Земле, написав кучу, как я считаю, беспощадно-честных книг, нигде не отступив от правды жизни, мне захотелось создать нечто подобное «Алым парусам». И я понимаю, как это сложно, почти невозможно. Загадочный художник Андрей Платонов, писавший то ли утопии, то ли антиутопии даже его «Котлован» не так однозначен, как его трактовали в годы перестройки и по традиции трактуют и нынче , был строгим большевиком хотя с его партийностью до сих пор много неясного в критике и публицистике. В рецензии на одну из посмертных книг Грина он писал о развязке «Алых парусов», перед тем несколько раз напомнив, что Грэй богат и может позволить себе «бесцельно путешествовать по морям», так: «Уйдя на корабле в открытое море своего взаимного двойного одиночества, Грэй и Ассоль, в сущности, не открывают нам секрета человеческого счастья, — автор оставляет его за горизонтом океана, куда отбыли влюбленные, и на этом повесть заканчивается. Повторяем, что на самом деле, в истинном значении, свое счастье Грэй и Ассоль могли бы обрести лишь в каком-то конкретном отношении к людям из деревни Каперны, но они поступили иначе — они оставили народ одиноким на берегу. Если Грэй и особенно Ассоль представляют собой, как хотел этого автор, ценные человеческие характеры, то их действия порочны. По замыслу Грина, Ассоль и Грэй — люди особого, лучшего качества; в них есть высшая, страстная поэтическая сила, почти неприсущая прочим людям. Но какое значение имеет эта их сила для действительности? И еще вопрос: покинув Каперну, некое все же реальное место мира, где родилась и выросла во всем своем своеобразии Ассоль, — спрашивается, не расточат ли влюбленные свое счастье в самое краткое время, поскольку у них для этого счастья теперь ничего не осталось, кроме собственного сердца и одиночества? А чем питаться Ассоль и Грэю в пустынном море и в своей любви, замкнутой лишь самой в себе? Нет, тот народ, оставленный на берегу, единственно и мог быть помощником в счастье Ассоль и Грэя. Повесть написана как бы наоборот: против глубокой художественной и этической правды. Может быть, именно поэтому автору приходится пользоваться языком большой поэтической энергии, чтобы отстоять и защитить свой искусственный замысел, и эта поэтическая энергия сама по себе есть большая ценность... Кстати сказать, книга очень ярко написана, способна если и не влюбить человека в гриновскую прозу, то уж точно попытаться с ней познакомиться...
И мы с вами из самой книги знаем, что капитан корабля, плывущий навстречу Ассоли, - он и есть ожидаемый благородный принц, и жених. До сих можно услышать насмешку в адрес девушек, осторожных в выборе спутника жизни: «Что-то разборчива девица с женихами - не принца ли ждет? Но думается, что если бы у нас невинность и сегодня почиталась за добродетель, то и принцев среди женихов было бы куда больше. Однако в этом символе мы подразумеваем иного Принца, царского Сына и Наследника, в руках Которого власть и могущество Его царственного Отца: «да прославится Отец в Сыне» Ин 14:13 ». И дальше священник делает очень любопытное наблюдение: «Вспомним святую великомученицу Екатерину, отказавшую знатным и богатым женихам ради Жениха Небесного, счастье с Которым, как она знала, поистине неразрушимо и совершенно. Из жития святой известно, что Сам Господь, явившись в видении, вручил ей в залог обручения Свой перстень, и девушка, проснувшись, обнаружила этот перстень на своей руке. А теперь обратите внимание: такое же тайное обручение происходит и с главной героиней книги - Ассолью, которая, проснувшись в лесу, находит на своей руке кольцо, и с этого момента не только мечтает, но уже и твердо верит в предстоящую встречу. И жених, как видим, не обманывает ее ожидания! Спаситель, беседуя с учениками о грядущем Своем пришествии, часто в притчах сравнивал себя с женихом, души праведников - с невестами, а будущее блаженство - с брачным пиром. Таким образом и вся сказочная феерия об алых парусах предстает как бы художественным переосмыслением ряда евангельских притч, рассказанных Самим Иисусом Христом. Причем такое переложение вполне оправданно, поскольку образы героев книги наиболее приближены к нашему восприятию. Если мы осознаем это, то станет более понятно и то, что, являясь перед людьми на белом корабле - образе торжествующей и царственной Церкви, - жених в «Алых парусах» простирает руки навстречу невесте именно так, как говорит о том ветхозаветный евангелист пророк Исайя, указывая на знамение Креста, обращенное к миру: «Всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному... И что же дальше? Узнала ли ты меня? Как мало это похоже на первую встречу юных влюбленных, и как явно повторяет вопрос Христа, обращенный к миру и красной нитью пронизывающий Евангелие: «Вот Я пришел. Узнали ли меня? Итак, о чем эта сказка, написанная человеком, узнавшим так много разочарований и так немного счастья в своей жизни? Главная ее мысль необычайно проста: «Мечтайте о высоком и недоступном! Питайте любовь в сердце, веруйте и не теряйте надежду на то, что ваша вера будет вознаграждена! Исполнители главных ролей В. Лановой и А. Вертинская в фильме А. Птушко «Алые паруса» О том, что «Алые паруса» - пророческая книга, свидетельствует слишком многое, чтобы оказаться просто совпадением. Вот ее символы: море - символ вечности, корабль - Церкви, жених - Спасителя, простирающего к нам руки с Креста, а описание цветущей розовой долины - символ вечного блаженства и общения с небесными ангелами. В те дни, когда изгоняли и убивали священников и сжигали Евангелие на уличных кострах, в советской России человек писал книги. Писал где попало - на камне, на ящике, на чужих столах в нетопленной квартире. И вот в душе Грина разверзлась такая пустота, что он едва не кричал от страха. Мы не знаем - думал ли он в этот момент о Боге, но знаем, что Бог помнил о нем и вложил в его измученное сердце пророческие слова, обращенные к тем, кто еще верил, что мир - это не только кровь, голод, предательство. И вот эта книга перед нами». Кто прав в этом заочном споре? И что это - столкновение сухой рассудочности и своего рода христианского романтизма? Духовное трезвение и прелесть? Но прежде - еще две точки зрения. О религиозном подтексте «Алых парусов» также написал литературный критик Григорий Бондаренко, который обратил внимание на место действия феерии: Каперна-Капернаум. Впервые на эту параллель обратил внимание в 60-е годы литературовед, лучший специалист по Грину Вадим Евгеньевич Ковский, но с прямо противоположных позиций: «Использование религиозной символики для усиления по существу своему богоборческих идей можно заметить и в «Алых парусах». Слово «Каперна» наводит на прямую ассоциацию с Капернаумом, городом Древней Палестины, жителям которого, по евангельскому преданию, Иисус предрек суровую участь за нечестивость Евангелие от Матфея, гл. II, строфы 20, 23, 24. Мученичество Ассоль в Каперне завершается осуществлением ее мечты, многократно осмеянной капернцами. Появление снаряженного Грэем алого корабля поистине вершит над неверием капернцев некий страшный суд: «Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был...
Однако это не останавливает мошенников от продаж в социальных сетях и на различных площадках. Не забывайте, что дизайн билетов меняется каждый год, а меры защиты от подделок совершенствуются. Поэтому отличить оригинал от фальшивого билета не составит труда. Администрация города и организаторы постоянно напоминают о возможном мошенничестве и о том, что они не несут ответственности за билеты, приобретенные с рук. Не ведитесь на подобные предложения. Программа праздника Источник: Сообщество "Алые паруса" ВКонтакте С каждым годом концерт и световое шоу становятся все более технологичными, зрелищными и ярким, а сценарии «Алых парусов» — интригующими и неожиданными. Ежегодно в основу представления закладываются разные концепции и события. В прошлом году сразу три события стали лейтмотивом мероприятия: Год педагога и наставника, 55-летний юбилей праздника выпускников «Алые паруса», 320-летие со дня основания Санкт-Петербурга. Безусловно, они повлияли на масштабность шоу. Тематика и программа 2024 года пока неизвестны. Организаторы до последнего держат в секрете подробности мероприятия и лишь за одну-две недели начинают приоткрывать завесу тайны. По традиции программа «Алых парусов» состоит из двух частей — это концерт на Дворцовой площади и светопиротехническое музыкальное шоу в акватории Невы.
Александр Грин — Алые паруса
Новый брак случился у автора «Алых парусов» в 1919 году – избранницей стала малоизвестная Мария Долидзе. Однако в отечественном кинематографе «Алые паруса» появились лишь однажды в 1961 году. Вот как начинается написанный в одно время с «Алыми парусами» рассказ «Корабли в Лиссе», который сам Грин считал одним из самых удачных своих произведений.
Новости от хранителей: 100 лет выхода повести-феерии «Алые паруса»
| Краткая история создания повести «Алые паруса» Александра Грина | Русский писатель-прозаик Александр Грин, 23 ноября 1922 года завершил в Санкт-Петербурге работу над главным произведением своей жизни, повестью «Алые паруса». |
| Зачем подросткам читать «Алые паруса» | Онлайн-журнал Эксмо | Грин А.С. Романтическая повесть о девушке Ассоль, жившей с отцом в небольшом рыбацком городке Каперна. |
| "Алые паруса" | "Алые паруса" написал Александр Грин (Гриневский),русский писатель эмигрировавший после революции во Францию, которому надоело ждать в России светлое будущее, которое он мастерски описывал в своих но. |
| Алые паруса - слушать онлайн аудиокнигу Александра Грина | В повести «Алые паруса» можно найти немало примеров прямых авторских суждений о жизни и характерах персонажей. |