Магистр дьявольского культа Лань Чжань и Вэй ин. braafa hentai» лань фанфик» лань чжань и вэй ин фанфик современность (120) фото. – Лань Чжань, это ты? – пролепетал Вэй Усянь. Арты лань чжань и вэй ин (49 фото)» Фоны и обои для рабочего стола.
Вэй Ин и Лань Чжань
Вэй Ин и Лань Ван Цзи. Лань Чжань и Вэй Ин навсегда #МДК #вэйусянь #ланьчжань #новелла #магистрдьявольскогокульта #яойПодробнее. Лань Чжань не представляет жизни без Вэй Ина и готов бороться за него, даже если это означает изменить правилам семьи и рискнуть собственной жизнью. Лань Чжань и Вэй Ин навсегда #МДК #вэйусянь #ланьчжань #новелла #магистрдьявольскогокульта #яойПодробнее.
Вэй Ин и Лань Чжань
В один миг появился Зомби и мутировавшие монстры, которые начали бушевать... Инициатива исходила от самого Лань Чжаня. А во что это вылилось, Вы скоро узнаете. Ну не хотел, не хотел он, чтобы его чувства вылились наружу! Еще и таким бесчестным способом!!! Credits to the translator Адриана Моргенштерн aka Adriana Morgenstern for her incredible work! Вей Усянь знал, что Лань Чжань скорбел о нём, как о возлюбленном, эти 13 лет. Что ему было больно. Но он не понимал...
Вы уверены, что она правда произошла, и вы ее не выдумали или не слышали где-то? Слепой монах. Разве не чудесная метафора? Легко обмануть слепого, но еще легче обмануть монаха. Да еще и с вином? Цзэу-цзюнь, я поражен! Лань Сичень улыбнулся, и они некоторое время молча шуршали по тропе. Тропа вела к кладбищу. Дух господина Хэ многажды мне упоминал, как хорошо было собраться дружеским кругом, и за трапезой поведать друг другу о своих делах и хорошенько посмеяться, и азартно поиграть в го. И, надеюсь, угадал с любимыми блюдами. Вдова господина Хэ скончалась тоже, до души ее было не дозваться и не расспросить. Я бы предложил свое тело, но для игры нужны как минимум двое. А ваша крайняя чувствительность к неуспокоенным делает вас отличным сосудом. Вы дразните меня, ну а я вас. Потом рассудил, что еда и вино все равно попадут к нему в желудок, и решил не протестовать. Горло все еще сдавливало. Он откашлялся и сказал: — Умеете вы уговорить, цзэу-цзюнь! Он ведь не хотел умирать, но вы его выпроводили. Отчего вы так решили, господин Вэй? Я бы тоже убивался, конечно, особенно по вину, — он подхватил пустой кувшинчик и попытался вытряхнуть несуществующие остатки в рот, — вино вы выбрали что надо. Все-таки я не могу винить тех, кто хочет еще немного пожить? Это проигрышная стратегия: показать желающему жить земные удовольствия, которые он должен оставить. Нисколько не зародит в душе желания двигаться вперед. Лишь в стихах можно сказать красиво: остался я на земле, чтобы в последний раз увидеть закат, и, узрев его, душа моя успокоилась. Или сыграв последнюю партию. Наоборот, исполнение земных желаний напоминает душам, чего они лишаются. И зачем? И почему получилось? А не с любимыми друзьями, которых уже нет на свете. И ничто на свете не будет ему теперь так радостно, как было, и ничто не станет, как раньше, даже если он станет требовать прежних удовольствий от живых. В сущности, некоторым мастерам го важнее не доска, а люди, которые за нею сидели. Сыграв сегодня со мною, господин Хэ должно быть, узнал это о себе. Если не знал до того. Просьбы духов, господин Вэй, как и просьбы живых, зачастую не отражают то, что человеку истинно нужно. Начал собирать посуду с покрывала, придерживая то один, то другой рукав. Либо не стал использовать настолько ернический тон. Вэй Усянь пошлепал себя по губам кончиками пальцев. Мертвецу можно надумать добродетелей, которых у него в жизни были только зачатки. Вы вообще о людях думаете хорошее! Мертвец вас не разочарует, это живые постоянно — не те, не так, недостаточно и не вовремя, а мертвец — это мысль, ваша мысль, а свою мысль любить отрадно, она не станет с тобою спорить и мешать! Так что куда уж мне!.. Мне никак не сравняться с Ванцзи. Лань Сичень слегка качнул головой. Так можно увязнуть, подумал Вэй Усянь. Сказал: — Давайте тогда встречаться не особенно! Лань Сичень усмехнулся. Ответил: — Хорошо же. Совершено обычным образом. Вэй Усянь вскочил и сказал: — Тогда я принесу нам совершенно обычной настойки! Сидите-сидите, вы старше, ха-ха. Окружающие могут думать, что хотят! Эдак волноваться, что о тебе будут говорить, особенно богатые и знатные — поседеть раньше времени. И то всем не угодишь. Богатым и знатным особенно. Нет в этом свободы, цзэу-цзюнь! И попахивает лизоблюдством! Сильные мира сего в том числе. Лишь тот, кто отвечает только сам за себя, свободен не беспокоиться, что о нем подумают. От любви или нелюбви и кланов, и отдельных людей зависят жизни. Ваша-то, — он коротко повернулся к Вэй Усяню, — в меньшей степени, потому что вас защищает ваше благородное положение и родство, и многие таланты. У тех, кто оказывается под чьей-то опекой и защитой, как правило, этого нет, а дружить — или враждовать — из-за впечатления, которое вы производите на общество, будут именно с ними. Вэй Усянь опустил руки и остановился. Лань Сичень пошел дальше. Лань Сичень, не оборачиваясь, взошел на мост. Дао прибил Лань Сиченя к дереву, вонзился и продолжал дрожать в ране, а Лань Сичень уронил одну руку, но играть не прекратил, только пальцы забегали чаще. Вэй Усянь схватился за дицзы, но вступать в светлую мелодию Лебин со своей — только портить. Возможно, цзэу-цзюнь знает, что делает. Дао прекратил, наконец, дрожать. Лань Сичень опустил флейту и остался стоять, как пришпиленный к дощечке сверчок. Никогда не видел его раненым, подумал Вэй Усянь. Что за странная картина. Никогда вообще не видел его таким, как на теперешней охоте. Чтобы смотрел в лес и рыдающим голосом, думая, видно, что я не слышу, говорил видениям: я так скучаю. Знает же, что это обманка духов, картины прошлого, а не чифэн-цзюнь. Хотя своенравные дао похожи на Басю. Вэй Усянь разглядел, что пришлось не в грудь, а ближе к плечу, выдохнул и сказал, крутнув флейту: — Что, цзэу-цзюнь, все-таки и вы простой смертный! И кровь у вас красная. Ха-ха, не ожидал этого от вас! Меч глухо отозвался, но двигаться больше не стал. Вэй Усянь поднял глаза. Крови было много. Взялся за рукоять дао обеими руками. Одним движением вырвал дао из ствола, и Лань Сичень подался вместе с ним. Вторым, прижав Лань Сиченя боком — уже из раны. Размахнулся и глубоко вогнал дао в землю. Он прекрасно рубил духов, что ему в вас-то не понравилось? Нельзя винить его за ошибку. Он почуял злобу и обиду, и решил, что перед ним злой призрак. Такого фамильярного с нею жеста я тоже не видел, подумал Вэй Усянь. Упал и умер где-то там в лесах, — и он в виде доказательства сполз со скамеечки вбок и растянулся на полу. Голова была тяжелая. Поглядел на уровне пола. Дао лежал там, где его положили, обмотанный тканью и обклеенный ярлыками, и обвязанный призванной Лань Сиченем серебристой веревкой с нефритовыми бусинами на кисточках. Лежал смирно. Вэй Усянь с трудом поднял себя с пола, затащил зад на скамеечку. Поднял кувшин, поболтал половину. При усталости вино надо пить, когда знаешь, что скоро ляжешь, а теперь это еще неизвестно. Как Лань Сичень еще сидит, уже ведь далеко за час свиньи. Еле ноги переставлял, рука болталась, пока он не сунул ее за пояс и не затянул. Ханьфу напиталось кровью, притом, как обнаружил Вэй Усянь, когда раздевал его: свежей, не помогли и спешно сложенные печати. Добрая хозяйка постоялого двора принесла бинты и иглу с ниткой. Лань Сичень сотворил несколько ланьских своих заклинаний, но лечить самого себя — такое дело. Сил потратишь больше, чем будет пользы. Вэй Усянь зашил крепко и замотал крепко, как мог, и добавил своих заклятий. Подумал: до сих пор не умею. Что ж я не тренировался, я же столько прочел у Вэнь Цинь, пока искал про золотое ядро. Мало запомнил, правда. Все казалось таким бесполезным, я сердился на книги за то, что в них столько всего, и ничего — жизненно важного. Ханьфу зашила добрая же хозяйка, и зашила быстро, скоро уже вернула. Из-под ханьфу, у самой шеи, показывался край бинтов. Одного с шеей цвета. Налил себе еще. Я уже выпил, тем более. Вэй Усянь облокотился на стол и закусил сушеной курятиной. Жевал и улыбался. Сказал: — Правильно говорят, от вас хоть хулу выслушаешь и спасибо скажешь, а уж похвалу! Сладко, цзэу-цзюнь, я польщен, хотя вы и издеваетесь. На лбу его и над губой выступил пот. Вэй Усянь оттолкнулся от стола и встал. Сказал: — Ну все, давайте отдыхать. Как мне вас попросить? Я должен что-то предложить за труды? Я вас прошу. Что вам сегодня-то понадобилось, сейчас? Столько лет не интересовались… Прикусил язык. Лань Сичень сказал гулко, словно сидели они не в комнатушке с кривоватой бамбуковой мебелью, а стояли в главном зале какого-нибудь дворца: — Именно поэтому. Вэй Усянь обернулся к нему. Развел руками. Будете слушать людей, и уж тем более, всякое оружие — надумаете про себя того, чего не нужно. Всякой неправды. В том, что я в самом деле не интересовался сколько уже времени? Совесть вам свою надо успокоить, подумал Вэй Усянь, что-то вы про себя все-таки решили. А может, дао напомнил. Дао похож был на Басю, что ни говори. Вэй Усянь глубоко вздохнул и сел обратно. Бережно отставил кувшин и чашку. Зачем-то обмахнул столешницу. Положил руки ладонями вверх. Сказал: — Ничего не обещаю. И не смейте подглядывать в другие мои воспоминания! Нечего там видеть господину возвышенных приличий. Лань Сичень не улыбнулся. Вложил одну руку Вэй Усяню в ладонь, а потом, с трудом подняв, и другую. Закрыл глаза. Ну смотрите, подумал Вэй Усянь. Как бы сейчас не опозориться, это будет обидно, перед цзэу-цзюнем. Почти так же, как перед Лань Чжанем, но он хотя бы ничего не скажет, да и что он считает моим позором? Кажется, ничего. Он закрыл глаза и обратил зрение к золотому ядру. Представил, как творил бы «Сопереживание», и погнал энергию в обратную сторону. Начал вспоминать все, что рассказала ему мертвая голова Нэ Минцзюэ. Про жизнь, про Мэн Яо и про смерть. Лань Сичень слышал уже все это от него. Без деталей. Про детали не расспрашивал. Воспоминания, цепляясь одно за другое, всплывали яркие, как первый раз. Вэй Усяня потряхивало, «Сопереживание» наоборот текло через его тело и через холодные руки — в чужое. Мэн Яо, Цзинь Гуанъяо. Демоническая музыка. Искажение ци. Виновник прикрывается братом. Цепи, Бася в руках у другого. Голова отделяется от тела. Голова наблюдает с полки. Цзинь Гуанъяо оправляет ее в талисманы, словно драгоценность. Вэй Усянь отпустил руки, и ци закрутилась водоворотом и вернулась в свои каналы. Вместо сокровищницы Цзинь вокруг обретала плоть темная комнатка. Лань Сичень встал, отошел к кровати и сел на циновку перед нею. К Вэй Усяню спиной. Вэй Усянь потряс головой, дотянулся до кувшина. Рот пересох, словно он не показывал, а рассказывал. Пока пьешь, тем более, можно молчать. Что тут скажешь. Что-то надо. Вэй Усянь потер уставшие глаза.
Но под безразличием прячется очень чувствительная и эмоциональная личность. После этого и первой осады горы Луань Цзан в следующие тринадцать лет Лан Ванцзи станет известен, как «находящийся всегда там, где творится хаос». Упоминается, что в течение тринадцати лет, прошедших между смертью Вэй Усяня и его перевоплощением в теле Мо Сюаньюя, его описывают так, как будто он провёл эти года медитируя, но на самом деле, он был в трауре из-за сильного чувства любви к Вэй Усяню. С юности можно было заметить следы сильной совести и хорошего воспитания. Вэй Усянь описал его, как человека, который был вежлив, праведен и хорошо разбирался в этикете, не желая нарушать правила, даже если его понизили в наказании. В его юности это было смягчено некоторой невинностью слишком доверчив , он принял за чистую монету утверждение Вэй Усяня о том, что лотосы со стеблем на вкус будут лучше, чем без него, однако, был так же обманут в сборе порнографических книг всё тем же человеком. Он прямой человек, который всегда следует правилам, хотя выясняется, что, хотя он обычно следует правилам, у него также есть собственное чувство справедливости, которому он будет следовать, даже если это означает не подчиняться правилам. Он всегда демонстрировал атмосферу элегантности и безразличия, что объясняется его суровыми обстоятельствами, в том числе смертью его матери, болезнью его отца, и тем, что он был отделён от своего брата, когда сожгли Облачные Глубины. Вэй Усянь выдвигает гипотезу, что по этим причинам Лан Ванцзи вырос, чтобы быть холодным и далёким от других. По мере того, как он рос и становился всё более близким с Вэй Усянем, всё больше и больше аспектов Лан Ванцзи становятся очевидными: с одной стороны, он сначала склонен быть сдержанным, но позже становится всё более и более глубоко вовлечённым в безопасность Вэй Усяня. Как Лань Ванцзи узнал Вэй Усяня? УСянь долго не мог понять, как ВанЦзи узнал его в новом теле. А все просто. В тот же день, что судьба вновь свела его с Лань Чжанем, в переделке с монстром, он заиграл мелодию, которую не знал никто на свете, кроме них двоих. Кто убил сестру Вэй Усяня? Когда он начал играть на Чэньцин, и мертвецы начали отступать, Цзян Яньли внезапно увидела, как адепт целится в Вэй Усяня. Она со взрывной силой толкнула Вэй Усяня на землю, и при этом ей пронзили горло мечом. Кто убил Вэй ина? Биография — После смерти родителей Вэй Ин остался сиротой и жил на улице, не имея ни капли надежды на лучшую жизнь. Однако позже он встретил Цзян Фэньмяня, друга его матери, который всё это время искал его, когда узнал о случившемся. Вэй Ина забрали в Пристань Лотоса, где он познакомился со своей новой семьёй. Юй Цзыюань сразу невзлюбила его. Цзян Чэн из-за отца, который уделял новому члену семьи намного больше внимания и явно любил сильнее, также поначалу не был рад Вэй Ину, в отличие от своей сестры Цзян Яньли, милой и доброй девушки, но изменил своё отношение, и они стали очень близки. Желание развлекаться и нарушать правила было слишком сильным и не покидало его, хотя герою искренне хотелось, чтобы Лань Ванцзи стал его другом. При обучении Вэй Ин уже начал проникаться мыслью, что Тёмный Путь можно было бы использовать намного эффективнее светлого и в нём нет ничего плохого, однако его идеи не приняли. Но сомнения уже нашли место в его сердце, и другим не под силу было убедить Вэй У Сяня в том, что его выбор неверен. В то время властвовал клан Цишань Вэнь, чья диктатура была до того ужасна, что другие кланы заклинателей начали против них войну, не последнее место в которой сыграл и наш герой, использующий уже к тому моменту Тёмные Силы на высоком уровне, что поражало и пугало остальных. Война получила название «Выстрел В Солнце», поскольку символом клана-диктатора было именно солнце, и закончилась победой восставших. Однако всё оказалось не так уж радужно, и перед страхом из-за огромной силы Вэй Ина, к тому моменту уже известного среди заклинателей как Старейшина Илина, все его заслуги были забыты. Что означает имя лань Чжань? Значение имени : Лань — «синий»; Чжань — «оттенок небесно-голубого»; Ван Цзи — даосская фраза, означающая «не ищи богатства и славы, отринь мирские заботы и живи в мире с целым светом»; Хань Гуан — «посветить». Как зовут меч Вэй ина? После его смерти хранился у Цзинь Гуанъяо. Почему нельзя снимать лобную ленту? Таким образом, поколениями передавалась традиция, что лента лба — это особый объект, который очень, очень личный и деликатный. Никому нельзя разрешать её касаться, нельзя снимать его, когда им заблагорассудится, и нельзя кого-то ею связывать, если только этот человек не тот, что был предназначен ему самими Небесами. Как умер Цзинь Цзысюань?
Испробовать вино, что он любил. Познать те раны, что ему достались. Вэй Ин почувствовал, что теряет настрой. В глазах Лань Ванцзи же блеснул странный огонек, и тогда он сам взял ладонь мужа и вернул ее туда, откуда тот ее убрал. Вэй Усянь не глядя нашарил свободной рукой масло, вылил его себе на ладонь и продолжил готовить Лань Чжаня. Наблюдать за сосредоточенным лицом Ванцзи, словно бы тот переписывал дурацкие клановые правила, было и забавно, и упоительно. Спустя какое-то время Вэй Ин вынул из него пальцы и расположился между его ног. Лань Ванцзи издал удивленный вздох. Пыл Лань Чжаня, с которым тот каждый раз соединялся с мужем, никуда не делся, но проявился лишь спустя время, и Вэй Усянь даже удивился тому, как этот обычно хладнокровный нефрит, только что несший околесицу с серьезным лицом, подается ему навстречу и при каждом толчке выдыхает его имя.
Вэй ин лань чжань картинки nc 17
Рис не удостоил его ответом. Давай так и поступим. Мы заманим их в пещеру, бросим туда мешок щенков. И после этого что-то произойдет. Лань Юань опять горестно завздыхал. На то у Лань Юаня имелось целых три веских причины: во-первых, Цзинь Лин его о чем-то попросил сам и вежливо. Во-вторых, попросил не кто иной как Цзинь Лин. Ну и третья причина именовалась просто и незатейливо: учитель Вэй. Который в последние дни был чуть молчаливей обычного и чуть меньше издевался над молодежью. Даже упустил шанс в очередной раз ввернуть шуточку про то, какой Ханьгуан-цзюнь на ощупь. Это было немного подозрительно, словно бы Вэй Усянь пребывал в горестных раздумьях.
Если, конечно, он вообще знал, что это такое. Ты имеешь в виду живых щенков? То есть, не трупы с собачьего кладбища? И не какую-нибудь нечисть? Вон тех, которые у забора. Нам нужно несколько штук, чтобы помирить дядю Цзяна и дядю Вэя. Просто поймай их, сунь в мешок и принеси к пещере. Лань Юань ощутил странное гудение в затылке, какое обычно бывает от хорошей оплеухи. И хорошо, если только ей одной обойдется после того, как примирившиеся старшие прознают, откуда в пещере так внезапно взялись щенки. Или разозленные встречей друг с другом.
И там точно не обойдется стойкой на руках и переписыванием правил. Однако воспротивиться азарту Цзинь Лина он не смог, да и не испытывал особого желания к тому. Потому после прощания направился в ближайшую лавку за прочной и вместительной корзиной — бросать живых существ в мешок казалось неприемлемым. Корзина несогласно попискивала и покачивалась, когда звери внутри лезли на головы друг другу. Рассудив, что пять щенков является вполне достаточным количеством для примирения двух взрослых мужчин, Лань Юань поспешил к той самой пещере. Корзину следовало препоручить кое-чьей заботе, а самому заняться отловом учителя Вэя. Повсюду разгуливать с корзиной казалось весьма глупым поступком. Впрочем, способствовать планам Цзинь Лина тоже не было делом разума. Вэнь Нин по своему обыкновению обнаружился стоящим в кустах и внимательно взирающим на Лань Юаня. Смеялся обнимающий корзину Вэнь Нин хрипло и как-то неумело, словно не понимал толком, что делает и как именно это следует делать.
Вэй Усянь выдвигает гипотезу, что по этим причинам Лан Ванцзи вырос, чтобы быть холодным и далёким от других. По мере того, как он рос и становился всё более близким с Вэй Усянем, всё больше и больше аспектов Лан Ванцзи становятся очевидными: с одной стороны, он сначала склонен быть сдержанным, но позже становится всё более и более глубоко вовлечённым в безопасность Вэй Усяня. Он глубоко ревнует к случайному флирту Вэй Усяня с женщинами, и он держит кроликов. Хотя точное время, когда он влюбился в Вэй Усяня неизвестно, очевидно, что это произошло во время его юности, когда Вэй Усянь учился в ордене Гу Су Лань, и что его чувства к нему довольно сильны. Когда Вэй Усянь стал Старейшиной И Лин и держался на расстоянии от Лань Ванцзи, Ванцзи сделал всё возможное, чтобы помочь Усяню и попытался остановить его самобичевание. Он даже пошёл против своего дяди и ранил тридцати трёх старейшин, чтобы защитить Вэй Усяня. После смерти Вэй Усяня, его личность изменилась. Он познал ту боль и те же переживания, что испытал его любимый.
Он был показан ещё более отстранённым, чем прежде и довольно меланхоличным, не очень светящимся в глазах. Только когда он обнаружил, что Вэй У Сянь возродился в другом теле, он становится более открытым и живым. Несмотря на то, что он оставался внешне отстранённым и элегантным, он продемонстрировал гораздо большую терпимость к выходкам Вэй Усяня и даже сумел высказать на него резкий комментарий, отражая аналогичный, сделанный Вэй У Сянем в прошлом. Точно так же он смеялся в небольшой снисходительной манере над смущающим инцидентом Вэй Усяня, который вовлёк его в бесстыдное заигрывание с прекрасным цветочным демоном. По словам Вэй Усяня, ему не нравилось, когда его трогали, но было замечено, что Вэй Усянь в порядке, когда он прикасается к нему позже хотя это может быть связано с его чувствами к нему. Он также не любит грязь. У него проявляется вспыльчивость, он часто злится на выходки Вэй Усяня в прошлом, а также глубоко ревнует и раздражается, когда Вэй Усянь приближается к другим. У него также есть глубокое чувство чести и справедливости, и он не может терпеть проступков и зла.
На самом деле, в отличие от большинства совершенствующихся, которые отказываются справляться с мелкими демонами и духовными проблемами, утверждая, что это будет слишком лёгкая работа, Лан Ванцзи всегда помогал любому нуждающемуся, независимо от того, насколько малая и незначительная известность будет получена от этого действия. Когда его мать умерла, он продолжал идти к ней домой поскольку её поместили под домашний арест, отдельно от своей семьи ещё долго после её смерти, несмотря на то, что он знал, что она никогда не вернётся. В течение тринадцати лет, каждый вечер и в свободное время он играл «Расспрос», чтобы найти душу Вэй Усяня. Его более эмоциональная, более мягкая сторона проявляется только в том случае, если он со своим братом, его мужем — Вей Усянем и его приёмным сыном Лань Сычжуем. Одна из величайших ошибок Лань Ванцзи и роковой недостаток — его молчаливый характер и неспособность должным образом выразить себя или общаться с другими, что может быть связано со строгим воспитанием и его трагическими обстоятельствами хотя его брат пережил те же обстоятельства и сумел стать гораздо более общительным и дружелюбным. В то время как он может вести беседы с другими о совершенствовании, он говорит немного о другом и часто только тогда, когда это необходимо а когда он это делает, он обычно говорит только несколько слов. Он обычно полон своих слов и никогда не делает пауз, хотя способен удивить и оставить безмолвным главным образом из-за действий Вэй Усяня. В юности Вэй Усянь предпринял несколько попыток подружиться с Лань Ванцзи, большинство из которых включало в себя дразнить его.
Тем не менее, Лан Ванцзи часто раздражался его попытками что часто смущало его , и в результате он часто игнорировал Вэй Усяня, в результате чего возникло недоразумение, казалось, что Лань Ванцзи не мог устоять и не любил Вэй Усяня в это даже сам Вэй Усянь твёрдо верил до своего воскрешения в настоящее время.
Так началась захватывающая история, полная сражений с монстрами, решения загадок и обучения подрастающего поколения. Флиртуя с Лань Ванцзи, Вэй Усянь постепенно понимает, что обычно высокомерный и сдержанный Лань Ванцзи таит к нему особые чувства.
Лань Циженю пришлось серьезно поговорить с ВИ и племянником. Это можно было назвать примирением. Ах, да, Вэй Усянь, готовься, уроки начинаются в 7 утра.
Фф вэй ин лань - фото сборник
meme Лань Чжань и Вэй Ин/Стань причиной, по которой я вернусь домой. Вэй Ин и Лань Чжань должны поспособствовать заключению брачного союза между двумя кланами. – Лань Чжань, это ты? – пролепетал Вэй Усянь.
Вэй Ин и Лань Чжань
Лань Чжань и Вэй Ин. 838 Pins. 6 Wochen. braafa hentai» лань фанфик» лань чжань и вэй ин фанфик современность (120) фото. Лань Ванцзи никогда не смог бы одолеть Вэй Усяня в словесном поединке, и потому лишь спокойно сказал. Сборник коротких комиксов по паре Вэй Ин и Лань Чжань. — Вэй Ин не успел опомниться, когда Лань Чжань перевернул его на живот и крепко прижал к себе, настолько, что между ними не осталось свободного пространства.
Лань Чжань рост и день рождения персонажа
- Предпочтение Цзян Чэна | Глава 1 | от Тай Вэрден | Редкие фандомы |
- Глава 117. Экстра: Курильница для благовоний. Часть первая
- Лань Сичень/Вэй Усянь, нет мы не ошиблись ланями
- Читать фф лань чжань вэй ин
Лань Чжань и Вэй Ин - Я буду рядом
Вэй ин и Лань Чжань свадьба. Лань Сичэнь (брат Лань Чжаня) раскрывает правду о чувствах, которые испытывал Лань Ванзци на протяжении 13 лет по отношению к Вэй Усяню. Читать мангу Вспомни меня: история Лан и Вэнь. (Remember Me: The Story of Lang Wen) онлайн на русском. История Цзинь Шуилана, одинокого водяного человека, который пытается искупить ошибки своего прошлого. Когда-то он оставил своего лучшего друга, Хо Люшэна. Вэй Ин любил Лань Чжаня, а потому мысль о том, что он не мог подарить ему полноценную семью, причиняла Вэй У Сяню боль. Лань Чжань и Вэй Ин отношения.
Магистр культа фанфик (80 фото)
Что это значит для развития отношений? В новелле между вансянями все сложно почти до самого финиша. И поцелуй сильной, но застенчивой заклинательницы гы! Побеседовать-то они побеседовали, но ничего не прояснилось и только еще больше запуталось. В дораме все иначе. Сначала Вэй Ин радуется, увидев Лань Чжаня, но тут же вспоминает: он тот, кто избрал Темный путь, кого боятся и презирают, и Лань Сичэнь ему недавно указал на то, что его действия могут причинить вред людям, «которые беспокоятся за него». Лань Чжань — один из таких людей, Вэй Ин не хочет причинить ему вред, и он с горечью понимает: скорее всего, он пройдет мимо, и так даже лучше, пусть, все равно мы теперь по разные стороны и не поймем друг друга, сказать же ему всю правду я не могу и не хочу. Дай обниму тебя, моя грустяшечка.
Хотя нет, ты ж предпочтешь Капустку. Но Лань Чжань подходит к нему, и Вэй Ин вспыхивает радостью. Которая, впрочем, тут же не то чтобы гаснет, но… Лань Чжань снова начинает нудеть про Темный путь, про вред для души и тела — словом, все та же старая песня. Он, конечно, беспокоится за него, но… как же все это достало, будто Вэй Ин сам не знает этого. Ему очень не хватает Ванцзи, но тот ведь не поймет а Вэй Ин не скажет , почему бесполезны и душеспасительные беседы, и мелодии очищения сердца — в общем, всё. О том, что у Усяня просто нет выбора, Ванцзи узнает гораздо позже. Итак, Вэй Ин снова уходит в оборону: «Кто я для тебя, что ты считаешь возможным вмешиваться» — и т.
Нечто похожее они друг другу уже говорили, но прошло время, они со многим примирились — и в себе, и в другом, поэтому разговор проходит иначе. Он переадресовывает вопрос, потому что это крайне важно. Вэй Ин уже однажды резко и холодно оттолкнул его, назвав посторонним. Если он все еще посторонний, то… смысл продолжать. Теперь, в этой ситуации, в этом разговоре Вэй Ин пусть и не до конца откровенен ну он просто не может сказать правду , но искренен.
Even if she was in deep danger, she did not panic at all. He stood up and stepped forward, untying the rope that had been tied for a long time without her asking.
He rubbed his somewhat red wrist for a long time and smiled sweetly. You could have asked us just now. I like to solve problems by myself. This domineering young man in front of him was really interesting. As long as it is not too excessive, I will agree. You must compensate me with a suitable ten-thousand-year spirit ring. After hearing this, Huo Yuhao was a little surprised.
She was considered a little genius. I agree. If you find the soul beast you need, I will help you hunt it down. After all, she knew that Huo Yuhao was not protected by a strong person, yet she dared to say such big words. At the same time, I was also guessing what kind of trump card he had. After all, even a strong soul saint level would not hunt ten thousand year soul beasts alone. Every soul beast is different, and some ten thousand year soul beasts are even stronger than Even those who are 8 to [-] years old are strong.
This is completely random. There is no professional team. No soul master below the title Douluo has absolute confidence that he can hunt down ten thousand year old soul beasts alone.
Lan Wangji х Wei Wuxian Kiss.
Lan Zhan and Wei Ying. Магистр дьявольского культа Лань Ван Цзи. Minoru Joeling Вэй Усянь. Магистр дьявольского культа Вэй Усянь и Лань Ванцзи.
Вэй у Сянь и Лань Чжань. Магистр дьявольского культа Ван Цзи. Вэй Усянь с улыбкой императора. Mo dao zu Shi улыбка императора.
Вэй у Сянь и улыбка императора. Улыбка императора вино Магистр дьявольского культа. Лань Чжань и Вэй ин ребенок. Лань Чжань и беременный Вэй ин.
Лан Ван Цзи и Вэй у Сянь поцелуй. Лань Чжань и Вэй. Мать Лань Чжаня. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань Чжань.
Лань Чжань аниме. Магистр дьявольского культа яой. Магистр дьявольского культа Лань Чжань шрам. Магистр дьявольского культа аниме Вей Усянь.
Магистр дьявольского культа персонажи Лань Чжань. Вансяни манхуа. Сын Лань Чжань и Вэй. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь.
Лань Ван Цзы и Вэй у Сянь. Неукротимый Магистр дьявольского аниме. Аниме Магистр дьявольского культа 1 сезон. Неукротимый Повелитель Чэнь Цин аниме.
Магистр дьявольского культа Дунхуа и аниме. Аниме неукротимый Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Маньхуа. Лань Чжань и Вэй ин в бочке.
Лань Чжань и Вэй ин объятия. Мастер темного пути Лань Ван Цзи. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань. Магистр дьявольского культа Вэй Усянь.
Вейн Магистр дьявольского культа. Вэй Усянь аниме. Вэй Усянь. Магистр дьявольского культа Лань Чжань с мечом.
Магистр дьявольского культа АН. Макнистор дявольского култьа. Лань Ван Цзи дорама Магистр дьявольского культа. Вэй Усянь и Лань Чжань поцелуй.
Лань Ван Цзи. Магистр дьявольского культа поцелуй. Дунхуа Магистр дьявольского. Mo dao zu Shi NC-17.
Магистр дьявольского культа слэш. Магистр дьявольского культа Manhua. Магистр дьявольского культа Маньхуа Вей ин.
С тех пор никто не мог извлечь его из ножен. Самозапечатывание мечей было явлением редким, но не невозможным. От подобного доказательства отмахнуться было не так легко, и опустившиеся было клинки снова нацелились в грудь Вэй Ина.
Тот кивнул. В поле зрения Вэй Усяня появилась рука. Боясь обернуться и посмотреть на хозяина Пристани Лотоса, тёмный заклинатель убрал Суйбянь в ножны и вложил его в протянутую ладонь. Цзян Ваньинь шагнул в сторону. Не поведя и бровью, он ухватился за рукоять и без усилий вытянул клинок на несколько цуней. Опустив взгляд, мужчина посмотрел на собственное отражение в светлом металле.
В глубине тёмно-серых глаз что-то дало трещину и начало осыпаться. Он вновь спрятал меч, потом обвёл взглядом замерших заклинателей. Он протянул клинок рукоятью вперёд, но все шарахнулись от него так, словно это было опасное животное. Наконец какой-то отчаянный смельчак рискнул ухватиться за Суйбянь и чуть не упал, когда меч без усилий поддался. Он быстро отскочил в сторону и принялся вытирать дрожащую, моментально взмокшую ладонь о мантию. Все взгляды устремились на Цзинь Гуанъяо.
Повернулся к нему и Цзян Чэн. Вероятно, с течением лет печать ослабла, поэтому теперь любой без усилий может обнажить Суйбянь, — в отличие от прочих заклинателей, он не боялся называть меч зловещего Старейшины Илина по имени. Мо Сюаньюй, прими мои извинения. Гибель А-Су помутила мой разум и заставила действовать опрометчиво. Цзян Чэн взвесил меч в руке. После его гибели и разорения Пристани Лотоса у меня осталось не так много вещей, напоминающих о нём.
Могу я забрать его? Ведь это не только оружие Старейшины Илина, но и драгоценный клинок, в который твой уважаемый отец вложил много сил и мастерства. Хозяин Пристани Лотоса поклонился. По его лицу невозможно было что-то прочесть, но у наблюдающего за ним Вэй Усяня по спине ручьями стекал холодный пот. Я обязательно пришлю что-нибудь, чтобы возместить эту потерю. Поняв, что драки не будет, наблюдатели стали убирать мечи в ножны.
Читать мангу онлайн сначала
- Вей Ин и Лань Чжань | Милые рисунки, Рисунки фотокадры
- Лань Чжань и Вэй Ин - Я буду рядом
- Лань Ванцзи
- Wei Ying & Lan Zhan
- Вэй и лань комиксы - 88 фото
- Вей Ин и Лань Чжань | Милые рисунки, Рисунки фотокадры
Фанфики магистр дьявольского культа лань чжань
Much lower. After all, it was easy for a strong man of this level to deal with them. Since Huo Yuhao openly showed his kindness, that was obviously the best result. There are so many of them here, one more soul master is not too much, and they have nothing to refuse. But the vigilance they should have in their hearts has not diminished. After all, it is necessary to be on guard against others. After Huo Yuhao received permission, he went straight to a tree near their camp and began to meditate.
He did not raise his eyes again and seemed not to be interested in them at all. However, the four young men dressed as students looked at them curiously. Huo Yuhao is dressed in black from beginning to end. Huo Yuhao was already very handsome. After his body was strengthened and his menstruation was cut off, his appearance became even more handsome. His short black hair with slanted bangs half covering his eyes gave people a very elegant and elegant look, which he could easily give off.
People leave a good impression. He turned around and continued to brag to Dugu Shangshan about the power of the fifth soul skill Dark Hurricane that he had just obtained. Xu Jiujiu is not as superficial as Wang Shiying. Her thinking is completely different from that of her teammate. His mental perseverance is different from that of ordinary people. He knows which empire he belongs to, whether he has joined a force, and whether his martial spirit is strong or not.
В итоге к событиям в Безночном городе они становятся более близкими людьми, нежели в новелле. Если в книге Усянь говорит Ванцзи: «Я всегда знал, что ты меня ненавидишь», то здесь он этого не произносит, почему? Да, они спорили, между ними были конфликты, и сейчас они по разные стороны, но Усянь знает, что Ванцзи не ненавидит его. Я думаю, он и в новелле это знал, но в дораме он не мог бы сказать такое даже обезумев от отчаяния, и это принципиально важно.
Да, они вместе учились, сражались, пережили кое-какие приключения, но всё это, словно опадающие лепестки или бегущая вода — пришло и ушло. Первые сцены, сразу после возрождения, деревня Мо. Как и в новелле, Усянь разволновался, услышав, что Ханьгуан-цзюнь где-то поблизости. Но если в новелле он прежде всего не хочет попасться на глаза, то в дораме он играет «их» мелодию и произносит имя Лань Чжаня.
Когда тот появляется, Усянь некоторое время любуется на него и лишь потом скрывается. Вы только взгляните на это выражение лица. Усянь из дорамы просто не может «пытаться вспомнить», какими были их отношения, или подумать о них «пришло и ушло». Для него Ванцзи важный и близкий человек если не с начала знакомства, то точно с пещеры Муси.
В дораме Вэй Ин, отвечая на вопрос шицзе об имени флейты, задумывается, и нам тут же показывают Лань Чжаня. Комментарии, к кому там «прежние чувства», по-моему, излишни. В новелле Усянь довольно долго строит из себя Мо Сюаньюя я вот думаю, Лань Чжань небось немало над этим втихаря угорал , здесь же все становится известно сразу. Сцена, когда Вэй Ин приходит в себя в Глубинах, снята невероятно тонко и трогательно.
В новелле он довольно долго считает, что Лань Чжань ему выдаст на орехи, и пытается удрать. В дораме Усянь знает, что может доверять Ванцзи, и бояться ему нечего. Потому что они стали близкими людьми задолго событий в Безночном городе. С вансянями всё, но на них китайские BL-красавцы не заканчиваются!
На некоторые время он остановился и просто наблюдал за выгибающимся телом под собой: крепкие мускулы, нежная кожа. Указательным и средним пальцами он провел по позвоночнику от самой шеи, переходя к копчику, отпуская руку все ниже и ниже, он нащупал дырочку, которая моментально сжалась. Вэй Ин дрожал, всхлипывая. Очень тихим голосом он произнес слова, в которых абсолютно не было никакого смысла. Разве сейчас Лань Чжань мог его отпустить? Лань Ванцзи ввел пальцы в дырочку и нежно прошептал: — Расслабься. Обжигающее дыхание туманило разум, но разве мог Вэй Усянь подчиняться? Он никогда этого не сделает!
Особенно с парнем! Поскольку юноша продолжал сопротивляться Ванцзи решил применить другую тактику. Свободной рукой он обхватил член партнёра сначала мягко его касаясь, будто щекоча, затем уверенней он начал двигать рукой вверх и вниз, отчего Вэй Усянь, сдерживаясь все же издавал сладкие для ушей Ванцзи стоны. Когда дело почти дошло до кульминации Ванцзи схватил головку рукой и сдавил ее в кулак, надавливая на дырочку в ней.
Lan Wangji х Wei Wuxian Kiss. Lan Zhan and Wei Ying.
Магистр дьявольского культа Лань Ван Цзи. Minoru Joeling Вэй Усянь. Магистр дьявольского культа Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Вэй у Сянь и Лань Чжань. Магистр дьявольского культа Ван Цзи. Вэй Усянь с улыбкой императора.
Mo dao zu Shi улыбка императора. Вэй у Сянь и улыбка императора. Улыбка императора вино Магистр дьявольского культа. Лань Чжань и Вэй ин ребенок. Лань Чжань и беременный Вэй ин. Лан Ван Цзи и Вэй у Сянь поцелуй.
Лань Чжань и Вэй. Мать Лань Чжаня. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань Чжань. Лань Чжань аниме. Магистр дьявольского культа яой. Магистр дьявольского культа Лань Чжань шрам.
Магистр дьявольского культа аниме Вей Усянь. Магистр дьявольского культа персонажи Лань Чжань. Вансяни манхуа. Сын Лань Чжань и Вэй. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь. Лань Ван Цзы и Вэй у Сянь.
Неукротимый Магистр дьявольского аниме. Аниме Магистр дьявольского культа 1 сезон. Неукротимый Повелитель Чэнь Цин аниме. Магистр дьявольского культа Дунхуа и аниме. Аниме неукротимый Магистр дьявольского культа. Магистр дьявольского культа Маньхуа.
Лань Чжань и Вэй ин в бочке. Лань Чжань и Вэй ин объятия. Мастер темного пути Лань Ван Цзи. Магистр дьявольского культа Вэй у Сянь и Лань. Магистр дьявольского культа Вэй Усянь. Вейн Магистр дьявольского культа.
Вэй Усянь аниме. Вэй Усянь. Магистр дьявольского культа Лань Чжань с мечом. Магистр дьявольского культа АН. Макнистор дявольского култьа. Лань Ван Цзи дорама Магистр дьявольского культа.
Вэй Усянь и Лань Чжань поцелуй. Лань Ван Цзи. Магистр дьявольского культа поцелуй. Дунхуа Магистр дьявольского. Mo dao zu Shi NC-17. Магистр дьявольского культа слэш.
Магистр дьявольского культа Manhua. Магистр дьявольского культа Маньхуа Вей ин.
Фанфики магистр дьявольского культа лань чжань
На лбу парня красовалась бандана нежно-голубого цвета со знаком плывущего облака. Парень зацепился своими серыми глазами за лавку в котором продавали самый вкусный рамен в деревни. Сенсей просил прийти пораньше. Он поправил свою белую кожаную куртку, которая была надета поверх белой майки. Его белоснежные штаны сливались с таким же цветом ботинками. Парень потянулся руками, что были в перчатках без пальцев, к своему затылку и, схватив концы повязки, что терялись в его волосах, затянул бандану потуже. После тренировки все вместе поедем. Учитель Вэй и так скоро начнет жаловаться Ханьгуань-Цзюню. Ребята еще минут пять шли до полигона, но когда они прошли через ворота, то сразу замерли, и уставились на третьего участника их команды.
Это был парень одного с Цзин И возраста. Парень был сыном главы клана Лань Лин Цзинь. На нем была желтая толстовка без рукавов и такого же цвета шорты. В волосах парня запутались концы желтой банданы, у которой был знак пиона. Сам парень был в подвешенном состоянии. Его руки и ноги были связаны сзади, а подвешан он был за толстую ветку дерева. Что с тобой случилось? А то сейчас Сычжую пяткой в лоб зарядишь.
Цзинь Линь сразу зарделся и успакоился.
Либо в академии, либо где-то по дороге оттуда. Возвращаться и искать их не было смысла, ведь все в студии давно разбрелись по домам, да и хотелось ему только прийти домой и лечь спать, но ночь обещала быть полной приключений. Он начал судорожно набирать номер брата, надеясь, что тот еще не уехал за город. Не обращая внимания, как обычно, на окружающих его людей, он не заметил ни остановки автобуса, ни того, что в автобус зашел Вэй Ин и сел напротив него.
До возрождения Вэй Усянь слишком занят тем, чтобы жертвовать собой ради других и вообще выживать как-то. Поэтому у него просто нет времени понять все эти вещи. Что касается Ванцзи, то он к этому моменту, думаю, уже видит в Усяне ту самую «родную душу». Для него все ясно, и со временем его чувства будут только крепнуть вместе с готовностью идти в своем выборе до конца. Одна из любимых и красивейших сцен. Какие ж они прекрасные и хорошие. Этот момент на горе Байфэн — одна из точек, задающих существенную разницу между развитием отношений в новелле и в дораме. В новелле между ними возникает очередной дисконнект, который отдаляет момент достижения взаимопонимания. В дораме они поговорили, что-то выяснили, и после этого они становятся ближе. В итоге к событиям в Безночном городе они становятся более близкими людьми, нежели в новелле. Если в книге Усянь говорит Ванцзи: «Я всегда знал, что ты меня ненавидишь», то здесь он этого не произносит, почему? Да, они спорили, между ними были конфликты, и сейчас они по разные стороны, но Усянь знает, что Ванцзи не ненавидит его. Я думаю, он и в новелле это знал, но в дораме он не мог бы сказать такое даже обезумев от отчаяния, и это принципиально важно. Да, они вместе учились, сражались, пережили кое-какие приключения, но всё это, словно опадающие лепестки или бегущая вода — пришло и ушло. Первые сцены, сразу после возрождения, деревня Мо. Как и в новелле, Усянь разволновался, услышав, что Ханьгуан-цзюнь где-то поблизости. Но если в новелле он прежде всего не хочет попасться на глаза, то в дораме он играет «их» мелодию и произносит имя Лань Чжаня. Когда тот появляется, Усянь некоторое время любуется на него и лишь потом скрывается. Вы только взгляните на это выражение лица. Усянь из дорамы просто не может «пытаться вспомнить», какими были их отношения, или подумать о них «пришло и ушло».
Виновник прикрывается братом. Цепи, Бася в руках у другого. Голова отделяется от тела. Голова наблюдает с полки. Цзинь Гуанъяо оправляет ее в талисманы, словно драгоценность. Вэй Усянь отпустил руки, и ци закрутилась водоворотом и вернулась в свои каналы. Вместо сокровищницы Цзинь вокруг обретала плоть темная комнатка. Лань Сичень встал, отошел к кровати и сел на циновку перед нею. К Вэй Усяню спиной. Вэй Усянь потряс головой, дотянулся до кувшина. Рот пересох, словно он не показывал, а рассказывал. Пока пьешь, тем более, можно молчать. Что тут скажешь. Что-то надо. Вэй Усянь потер уставшие глаза. Комната не перестала расплываться, а тут еще и осветилась вдруг золотистым светом. Ну все, подумал Вэй Усянь, доигрался, в голове что-то нарушилось. Свет сложился в Тихий круг на полу. Понятно, подумал Вэй Усянь. Чтобы не слышать меня. Вот и хорошо! Не надо ничего говорить. И я не услышу цзэу-цзюня, Тихий круг не проницаем для звуков ни наружу, ни вовнутрь. Наверняка Лань Чжань тоже умеет его делать. Чтобы все молчали. Вэй Усянь встал, обошел Лань Сиченя сбоку. Сунул голову в пределы мерцающих линий. Сказал: — Я пойду возьму еще еды и питья. Присоединяйтесь, когда захотите. Лань Сичень повернул к нему голову резко, так что концы ленты захлестнулись за плечо. Или я выйду… Вэй Усянь махнул ему, убрался из круга и отошел. Лань Сичень отвернулся. Упер кулак здоровой руки в колено. Вэй Усянь ушагал ему за спину, крикнул на пробу: — Цзэу-цзюнь! Лань Сичень как сидел, так и оставался. Вэй Усянь сделал бумажного шпиона и спустил его на пол: уединение уединением, а если он хлопнется, потому что открылась рана, или потому, что я что-то сделал неаккуратно с «Сопереживанием»? Гений гением, а первый раз… не все у меня получается с первого раза, подумал он. И еще подумал, прикрыв за собою дверь: надо было отказаться. Не могу и не умею. Передернул плечами. Еще и сам насмотрелся, вот уж без чего бы нормально жил — так это без подобных картинок. Раньше это были картинки чужого зла, чужой вины, которая оправдывала меня. Я даже чувствовал облегчение. Теперь это зло какое-то свое, и мне от него ничуть не веселее. Одним глазом поглядывая через шпиона на комнату и на спину Лань Сиченя, спустился вниз. Поскребся в комнату к хозяевам: чего-нибудь бы выпить и закусить. Нет, господин не будет, я буду. Закусить горячего. И чай. Чай вот как раз на двоих. Но чай попозже. Пристроился в углу, за столом для тех, кто не хочет ночевать, а только перекусить в долгой дороге. Оттащил скамеечку к стене, привалился спиной, сложил руки на груди. Хозяйка принесла выпивку. Вэй Усянь снова зевнул и подтянул к себе кувшин. Забрал его на колено. Белая в мертвенном свете круга спина согнулась вдруг. Вэй Усянь дернул пальцами: иди, иди, посмотри, что там. Шпион тихонько зашуршал по полу, обошел комнату, прижимаясь к стене. Лань Сичень уперся лбом в пол, словно в поклоне мудрейшему учителю, и раскрывал безмолвный рот. Жилы на шее вздулись, пальцы скребли пол, а потом вцепились в него, и Лань Сичень приподнялся, подышал, и снова подался вперед, будто боялся, что стошнит на сапоги, и снова распахнул рот, и воздух словно дрогнул от крика. Только было тихо. Не надо бы мне этого видеть, подумал Вэй Усянь. Сказал шпиону оставаться на месте, развязал горлышко кувшина. Лань Сичень обхватил себя за живот и весь сотрясался, и снова сгибался весь, падал грудью на колени, а потом распрямлялся, и запрокидывал голову, и волосы успели растрепаться, липли к лицу, а он их не убирал. Брал на груди ханьфу и тянул, словно хотел вырвать кусок. Раз и два стукнул кулаком в колено. Царапал ханьфу на бедрах. Не знал, куда деть руки, и они цеплялись за пол, одежду и лицо, а иногда он подбирал их к груди и раскачивался, весь напрягался и что-то говорил. Сунуться в круг — заметит. И так-то не заметил только потому, что уже нет сил. Вэй Усянь сказал шпиону обойти с другой стороны. Со спины, тихонько. Под скамеечку и под стол, к ширме. Лань Сичень сгреб ханьфу со стороны раненого плеча. Под плацами расцветилось красным и стало быстро расползаться. Лань Сичень дернул, должно быть, вместе с бинтами, рука проволоклась по полу. Он снова согнулся. Плечи вздрагивали, перепутанные с лентами волосы ссыпались на сторону. Не надо бы мне этого видеть, думал Вэй Усянь. Хозяйка принесла жидкого, оставшегося с ужина, но зато горячего супу. Вэй Усянь повернулся к столу и принялся за дело. Хозяйка спросила, желает ли господин чего-нибудь еще, и ушла обратно спать. В свете двух свечей едва было видно, куда опускать ложку. Вокруг стояла тихая ночь. Из чего мы состоим, думал Вэй Усянь, покачивая кувшин на столе, если нас становится совсем не узнать, когда бедность, горе или безумие обдирают с нас приличия, манеры, достоинство. Оставляют незнакомого никому, до самого голого нутра обглоданного человека. Раздетого от одежд положения и даже нрава, обнаженного до животной некрасивой правды. Вэй Усянь растягивал вино. Потом заслал шпиона в самый угол, за сундук, и оставил там, где не видно и не слышно. Вывел в комнату, когда вино накрепко кончилось, зад устал от сидения, а шея — от дремы на сложенных на столе руках. Лань Сичень лежал виском на краю кровати. Ханьфу сползло с бинтов и вылезло из-за пояса. Из-под подола показывались штаны. Руки лежали как попало, словно не принадлежали этому телу. Волосы так и пристали к мокрому лицу. И все колени были мокрые. Дышал он через раз и припухшим ртом. Одна из свечей догорела. Вэй Усянь взял вторую, поднялся по лестнице. Сказал: — Цзэу-цзюнь, я пойду прогуляюсь, такая живописная ночь, знаете, прямо тянет после чашечки… на самом деле, проветрюсь, не хочу ничего тут измарать. Я скоро. Не переживайте, куда я пропал. Положил руку на створку, понаблюдал через шпиона, как Лань Сичень поднимает голову, и прикрывает плечо ханьфу, и как подбирает ноги, и медленно встает, и отлепляет, наконец, от лица прядки. Промакивается рукавом. Тщательно оправляет пояс. Идет к умывальному тазу. Шпион скользнул в щель под дверью, Вэй Усянь поймал его на ладонь и шепнул: пойдем пока походим. Я полагаю, никто не думает о себе даже как о дурном человеке, — сказал Лань Сичень, — и о человеке, который совершил непростительное. Мы всегда находим силы простить себя. Даже не так, — продолжал он рассеянно, глядя мимо Вэй Усяня на стену. Лучше уважаемый Лань Цижень будет меня стыдить, чем вы! От него я и не ожидаю ничего веселого, а с вами есть шанс, но вы его выбрасываете, как щепку в костер. Да если хотите знать, если начинать себя винить во всем подряд, то не хватит сил жить, и кому это сделает лучше? Вы возразите сейчас, что это тогда несправедливо, а я на это скажу, что делать по справедливости — и темнота тебя возьмет. А я бывал в темноте. И мне тоже не понравилось. Это не делает нас лучшими людьми. А наш долг перед другими — быть лучшими людьми, верно? Я нашел путем наблюдений и самонаблюдений, что у человека, даже у того, кто считает себя совестливым, довольно ограниченная способность понимать зло, которое он сотворил, и о нем сожалеть. Если мы будем совершенно честны с собою, то нам не жаль жертв наших ошибок, если мы не знали их хорошо, и если вместе с ними мы не теряем что-то важного. Другое дело, когда мы навредили близкими людям. Наше неподобающее к ним поведение ведет к тому, что они прекратят с нами общаться, и мы потеряем их, и это — болезненно. Болезненно — это, а не сам по себе дурной поступок или честная трагическая ошибка. Наши боли о том, что мы теряем — их мудрость, их улыбки, их присутствие. Именно об этом мы будем горевать, а не о том, что наше дурное обращение с ними делает нас дурными людьми. Всякий знает про себя, что он — не дурной человек. Никто так про себя не думает. Пустые слова. Называют себя — да, чтобы обозначить раскаяние и попросить прощения, чтобы заработать любовь назад. Эдакое ложное самоуничижение. По-настоящему нас тяготит не моральный статус, а то, что мы отвергнуты обществом за свои проступки, и так становится намного сложнее жить. Или каких-то вещей и людей теперь не станет в нашей жизни из-за того, что мы натворили. Ничто нас не трогает, кроме того, что касается нас непосредственно. Поэтому наше понятие о совершенном поведении изгибается ровно настолько, насколько позволяет нам выйти из наших дел без личных потерь. То есть, вы хорошо говорите, но еще не доказано, что вы правы. Не надо! Хватит и этого, не надо ничего больше! Вэй Усянь отклонился, и камень пролетел мимо. Второй он уже видел, и поймал, чтобы он не ударил по Яблочку. Маски он давно уже не носил, а маска бы пригодилась. Хотя они с Лань Чжанем очистили его имя, и всем теперь известно, что Старейшина Илина старался как мог, и не совершил ничего… то есть, совершил далеко не все, что ему приписывают. Даже в большинстве злодейств он невиновен. Женщина со спутанными седыми волосами наклонилась и зашарила по земле, переваливаясь, дошла до камня, подняла и бросила. Камень упал, не долетев. Люди расступались и глядели. Вэй Усянь дернул Яблочко. Лучше уйти, она и успокоится. Ведь путешествую спокойно уже, так нет, найдется кто-нибудь памятливый! Она мамаша какого-нибудь неудачника, который мне попался, а я не хотел, и что, мне всем это объяснять теперь? Рожу ей нового сына? Или отращу ей новую ногу, если она сама там вляпалась? Собралась толпа, и толпа уже пялилась. Усянь потянул повод, старательно отворачиваясь. Подумал: мне здесь еще хуже всех. Эта сумасшедшая на стороне правды, если так посмотреть, обиженные любят занимать сторону правды. А я как бы злодей. Лань Сичень протянул ему руку. О, подумал Вэй Усянь. Сунул флейту за пояс и подал ладонь. Лань Сичень взял его крепко и развернул, и они пошли совсем не туда, куда надо было идти. На них смотрели. Женщина уже не кричала, но говорила: убийца! Трясла рукой, словно больная. В толпе шептались, тоже показывая на Вэй Усяня: если он тот самый, то не надо его злить, триста людей положил, и ее сыновей двоих, старшего-то убили Вэни, а этих — он, а может, и не правда, может, кто знает, что там произошло, но темные искусства, нашлет на нас проклятье… В глаза старались не смотреть, прикрывались кто чем, отворачивались, когда Вэй Усянь на них зыркал. Вырывал и выкручивал руку, но из хватки музыканта не вдруг и вырвешься. Наконец, Лань Сичень разжал пальцы. Подведя Вэй Усяня к самой сумасшедшей женщине в грязном фартуке и разных на вид башмаках. И что вы хотите, подумал Вэй Усянь сердито. Что я сделаю теперь? Кому станет лучше? На плечо легла Лебин, и вдруг Лебин стала тяжела, словно стальная, а потом чугунная, а потом словно целая гора, и ударило вдруг под колени, и Вэй Усяня перекосило, согнуло, грохнуло на колени и растерло по земле. Он распластался у разных башмаков. Улица замолчала. Женщина что-то бормотала.