Новости филипп колычев при иване грозном

Считается, что митрополита Филиппа Колычева, рискнувшего возвысить голос против жестокости Ивана Грозного, задушил Малюта Скуратов. Митрополит Филипп из таких – обличал Ивана Грозного за убийство невинных и за правду пошел на плаху. Среди павших за веру православную имя святого Филиппа, митрополита Московского вспоминают вместе с именем Ивана Грозного. 22 марта 1568 Митрополит Филипп (Колычев) обратился с обличительной речью к царю Иоанну IV Грозному.

Что означает выражение «филькина грамота» и причем здесь Иван Грозный

Филипп II и Иван Грозный После избрания новым игуменом Соловецкого монастыря Колычев многое усовершенствовал в жизни общины. Президент России Владимир Путин отметил наличие различных версий гибели митрополита Филиппа в Твери во времена Ивана Грозного, помимо утверждений о его убийстве Малютой Скуратовым. Почему при Иване Грозном людей не просто казнили, а убивали самыми жестокими и изощренными способами?

Иван ТОЛЧЕВ: Иван Грозный и митрополит Филипп (Колычев) - а был ли конфликт?

Такие соображения, если они существовали, далеко разошлись с действительностью. Что собственно побудило его к этому - неизвестно, но так как, вопреки всеобщему обычаю жениться рано, он оставался безбрачным, то причиной было давнее недовольство тогдашней жизненной средой и расположение к благочестию28. Первые шаги его аскетического пути лучше всего покажут разницу между знатным монахом-поневоле и святым по призванию29. Около 1538-1539 гг. Деятельность монахом и игуменом Соловецкого монастыря Прожив немало дней в вышеупомянутом селении, Федор удалился оттуда на Соловецкий остров и был принят игуменом Соловецкой обители, который повелел ему трудиться на монастырских службах.

Он же, с усердием и смирением, исполнял все, что ему повелевали делать. Много раз от некоторых из иноков ему приходилось принимать оскорбления и даже побои, но он никогда не гневался и с радостью и переносил все, и никто не знал кто он и откуда. Так Федор просил игумена постричь его в иночество, не пожелал открыть своего мирского звания — разумеется, ради смирения, а не безопасности от московских властей. Его отдали в послушание одному опытному иеромонаху, по имени Иона Шамин, «дивному старцу», который в юности был учеником преподобного Александра Свирского, тогда уже прославленного.

Иона учил Филиппа всему монастырскому и церковному уставу, пока ученик его, превзойдя литургическую науку, не был поставлен екклисиархом — наблюдающим за чином богослужения. Рассказывали, что старец предрекал о своем ученике: «Будет настоятелем в святой обители нашей»30. Потом игумен Алексий, отказавшись по старческой немощи от управления обителью, советом братии, поставил Филиппа на игуменство. Но хотя тот и принял начальствование, однако нисколько не изменил своего прежнего житья.

Напротив, он еще более усилил свои подвиги и предался еще большим трудам телесным, а когда видел себя хвалимым и почитаемым за это, считал то тщетным, ибо от юности был украшен смирением. Это отделяет образ Филиппа от возможных искушений вложить его в схему обычной духовной карьеры, продолжающей злосчастно оборвавшуюся придворную службу. Было ли в это время известно в Соловках происхождение и мирское богатство Филиппа - возможно - по крайней мере, для настоятеля. Все равно, имя Колычева должно было открыться в Новгороде при поставлении в игумены.

Можно думать, что имя это, вместе с его личными качествами, могло остановить на нем выбор Алексия. В Новгороде Филипп должен был возобновить свои родственные и дружеские связи, и вступить во владение оставленными некогда имуществами. Возвращался он в Соловки уже богатым человеком, чтобы употребить свое состояние на строительство и украшение обители31. Филипп совершил свою первую литургию в монастыре и сказал учительное слово.

Он оставил игуменство и снова удалился в пустыню, приходя в монастырь только для причащения. Управлять монастырем стал прежний игумен Алексий, который через полтора года после того скончался. Тогда, по просьбе братии, Филипп снова принял игуменство. Он предался еще большим подвигам и достиг еще высшего совершенства в добродетелях.

Обитель же Соловецкая во время его управления продвигала и благоукрашалась32. Характер источников обуславливает некоторую односторонность сведений. Мы хорошо знаем Филиппа — хозяина и администратора, но совсем не духовного отца обители, не известно почти ничего и о собственной его религиозной жизни33. Филипп был образцовый хозяин, какого не было ему равного в русской земле в его время.

Дикие, неприступные острова Белого моря сделались в его время благоустроенными и плодородными. Пользуясь богатством, доставшимся ему по наследству, Филипп прорыл каналы между множеством озер, осушил их, образовал одно большое озеро, прочистил заросли, засыпал болота, образовал превосходные пастбища, удобрил каменистую почву, навозил, где было нужно, землю, соорудил каменную пристань, развел множество скота, завел северных оленей и устроил кожевенный завод для обделки оленьих кож, построил каменные церкви, гостиницы, больницы, подвинул производство соли в монастырских волостях, ввел выборное управление между монастырскими крестьянами, приучал их к труду, порядку, ограждал от злоупотреблений, покровительствуя трудолюбию, заботился о их нравственности, выводил пьянство и тунеядство, одним словом, был не только превосходным настоятелем монастыря, но выказал редкие способности правителя над обществом мирских людей34. Соловецкий остров совершенно был лишен хлебородной земли. Поверхность его состояла из скал и озер, холмов, заросших лесом.

За это род Колычёвых подвергся опале — кого бросили в тюрьму, кого казнили. В разгар репрессий тридцатилетний Федор тайно покинул Москву и отправился пешком на Север. Как гласит житие будущего святого, накануне ему был глас в церкви во время литургии, вещавший , что «никто не может служить двум господам». Федор задумал пробраться на Соловецкие острова, где к тому времени возник самый северный в России монастырь. Он был принят в монастырь послушником. Тяжко трудился: рубил дрова, копал землю, таскал камни. По истечении полутора лет послушания игумен Алексий постриг Федора в монашество — с именем Филипп. За годы жизни в монастыре Филипп снискал уважение благочестием, умом и трудолюбием — и когда в 1548 году Алексий по старости сложил с себя сан игумена, он предложил Филиппа в качестве своего преемника. Став новым игуменом, Филипп с усердием занялся хозяйственной деятельностью.

Устроил сеть каналов на Большом Соловецком острове, поставил на них мельницы, возвел новые хозяйственные сооружения. При нем Соловецкий монастырь стал промышленным и культурным центром Северного Поморья. При управлении Филиппа на острове построили Успенский и Преображенский соборы, Филипп впервые завел в монастыре колокола, воздвиг для братии двух- и трехэтажные кельи и больницу. Слава о рачительном игумене разнеслась по всей Руси. Однако за делами хозяйственными он не забывал и дел веры — и часто удалялся в пустыньку в двух верстах от монастыря, где проводил время в молитвах. По преданию, однажды в этой пустыньке к нему явился сам Господь в терновом венце со следами истязаний. За годы, пока Филипп отсутствовал в Москве, там произошло множество событий. Возмужал и полноценно сел на царство Иван Васильевич. Но прекрасное начало первых лет его правления сменилось эпохой страха — царь, начав видеть всюду вокруг себя сплошные заговоры, всё чаще казнил и правых, и виноватых.

В 1566-м в Москве митрополичью кафедру по старости лет оставил монах Афанасий.

На Церковном соборе особенно ярым обвинителем митрополита был новгородский архиепископ Пимен, во всем послушный царю. Заставили ложно высказаться соловецкого игумена Паисия, которому обещали сан епископа. Послушные иерархи клеветали на святителя, только бы угодить государю.

Перед духовенством и боярами Филипп не только отверг все предъявленные обвинения, но вновь потребовал от Ивана прекратить опричнину. Митрополит отказался от сана. Грозный не принял отставку и повелел Филиппу вновь принять митрополичьи символы. Когда Успенский собор заполнили прихожане и Филипп начал богослужение, ворвались опричники во главе с Алексеем Басмановым и Малютой Скуратовым, прервали службу.

После прочтения царского указа и соборного приговора о низложении Филиппа Малюта набросился на свергнутого митрополита, сорвал с него святительские одежды. Опричники вывели его из собора, ноги забили в деревянные колодки, на руки надели железные кандалы и в простых санях отвезли в монастырь, понося и избивая по дороге. Филиппа поместили в хлев и морили голодом. Через несколько дней царю донесли, что Филипп освободился от колодок, оков и вериг.

Тогда, как повествует легенда, Грозный приказал впустить в темницу к узнику на ночь лютого медведя, но зверь его не тронул… Филиппа отправили в тверской Отроч монастырь. В декабре 1569 года опричное войско двинулось на разгром Новгорода. По пути каратели остановились в Твери. Грозный послал Малюту Скуратова к Филиппу, чтобы получить благословение, но тот не пожелал освятить преступление.

Иноки погребли Филиппа за алтарем. Дорогие братья и сестры! Вы можете подать записку с именами для молитвы на богослужении в нашем храме. Вы можете выбрать дату и вид службы Обедня, молебен, панихида, сорокоуст.

Второе — Орел был основан в южном пограничье, как бы на ничейной земле. Эта территория относилась к земской части российского государства и по февральскому указу 1565 года управлялась земской боярской думой, которая могла обращаться к царю лишь в исключительных случаях: по международным делам или срочным военным вопросам. Осенью 1566 года таких поводов явно не было. И, наконец, третье — формула «повелением царя» или «по указу царя» была обязательным трафаретом летописей и других документов в государственном аппарате самодержавной монархии. Тексты такого рода сами по себе содержат нулевую информацию о прямом и непосредственном участии монарха в том или ином событии. Скорее всего, основание этой небольшой деревянно-земляной крепости произошло именно по распоряжению земских бояр но «именем царя». Вероятно, инициаторами были фактические руководители земской боярской думы: князь Иван Мстиславский, князь Иван Бельский, князь Михаил Воротынский главный знаток военных дел на юге и боярин Иван Федоров-Челяднин.

Если следовать логике губернатора Потомского, то памятники Ивану Грозному следует возвести едва ли не в полутора-двух десятках южных городов, основанных в его правление. Надеюсь, что этот почин не получит дальнейшего развития. Губернатор Потомский считает, что это никого не должно смущать, потому что первый русский царь не был детоубийцей и не убивал своего сына. Я не понимаю хода мыслей господина губернатора — что он подразумевает под убийством детей? Сын Ивана Грозного на момент своей гибели в 1581 году был взрослым человеком, ему исполнилось 27 лет, и он к тому времени уже был трижды женат. По наиболее достоверной версии, его случайная смерть стала результатом крайне неадекватного поведения его отца. Говоря современным языком, это был банальный бытовой конфликт, случившийся в царском дворце Александровской слободы.

Иван Грозный застал беременную жену своего сына в одном платье оно считалось по меркам того времени нижним бельем и принялся избивать ее своим посохом. На крики прибежал царевич Иван Иванович и попытался заступиться за супругу. Тогда царь переключился на него, и случайный удар острого конца посоха пришелся в голову царевичу, рядом с виском. Что случилось с беременной невесткой Ивана Грозного? В следующую ночь у нее произошел выкидыш, а находящегося в бессознательном состоянии царевича не стали перевозить в Москву — Иван Грозный не без оснований опасался, что сын не перенесет дороги. В Александровскую слободу из столицы срочно вызвали всех царских лекарей. Но это не помогло, и спустя 10 дней Иван Иванович скончался.

Фрагмент картины И. Репина «Иван Грозный и сын его Иван» Есть ли свидетельства, что именно действия Ивана Грозного стали причиной смерти его сына? Я рекомендую губернатору Потомскому ознакомиться с вкладной книгой Троице-Сергиева монастыря. Вот текст от 6 января 1583 года: «На заутрене… учал государь рыдати и плакати и молити, чтобы его сыну государю царевичю Ивану учинили в особь поминати по неделям, от субботы до субботы…, ежедень панихиды петь… и на обеднях поминати вовеки и навеки, и до окончания века… И о том поминании о царевиче Иване плакал, и рыдал, и умолял царь государь, и шесть поклонов в землю челом положил со слезами и рыданиями». Это означает, что Иван Грозный каялся в содеянном и шесть раз своим лицом касался земли. Перед нами особый случай поминания невинно убиенного христианина, а именно царевича, устанавливаемый и оплачиваемый виновником происшедшего.

Техническая революция на Соловках

Напротив, версия об отравлении царской семьи, в том числе и Царя, и царевича, имеет под собой серьезное основание. Корнилия является летопись, составленная иеродиаконом Питиримом в XVII веке, то есть, несколько десятилетий спустя после описываемых в ней событий: "... Иоанн Снычев , эта фраза никак не может служить доказательством того, что прпмч. Вторым источником является церковная служба преподобномученику. Первая служба была составлена в 1690 г. А современная служба, в которой сказано о том, что "К безумию склонися Царь грозный и смерти ты предаде; тем же и освятися твоею кровию обитель Псково-Печерская", написана в XX веке в соответствии с устным преданием, и совершается с 1954 г. Не рассуждая об истинности ее текста, стоит все же рассмотреть несколько документов, дабы не совершить историческую несправедливость. Из 1-й Псковской летописи известно, что Царь приехал в Псков на первой неделе Великого поста. Пасха в 1570 г.

Москва , 1824, с. Если же верить новгородскому летописцу ПСРЛ, т. IV, с. III, с. После приезда Царя в Пскове "... И срете его игумен Печерский Корнилие со всем освященным собором на площади". Царь же "повеле у Святыя Троица колокол сняти, того же часа паде конь его лутчий по пророчествию святого и поведаша сея царю; он же ужасен вскоре бежал из града. И повеле грабить имение у гражан, кроме церковнаго причту, и стоял на посаде немного и отъиде к Москве".

Псковские летописи. Из летописи видно, что самое большое преступление, которое Царь совершил во Пскове - это снятие колокола. Затем Царь, испугавшись смерти коня, быстро "вскоре" бежит из города, и "немного постояв" на посаде, отъезжает в Москву. Летопись не сообщает о поездке в Псково-Печерский монастырь и об убийстве прпмч. Вместо поездки в монастырь, Царь уезжает в Москву. Заслуживающим внимания документом служит синодик Царя Иоанна, в котором записано для поминовения имя св. Известно, что Государь записывал для поминовения имена тех, кто был казнен по его решению. Но для поминовения православные христиане записывают также имена тех, чья память им дорога.

Так мог поступить и Царь. Кроме того, известно, что в синодик не было занесено имя свт. Филиппа Московского. А ведь его смерть так же приписывают Царю. Из этого видно, что занесение или незанесение в царский синодик не может служить доказательством убийства. Печоры, 1998 указывает на то, что "в отношении даты кончины преподобного Корнилия мнения историков расходятся". Академик С. Веселовский согласен с датой 20 февраля 1570 г.

Митрополит Евгений датирует кончину игумена Корнилия 1577 годом. Толстой считает: "можно полагать, что Корнилий умерщвлен в 1577 году. Надпись на гробнице о времени смерти его 20-го февраля 1570 года совершенно ошибочна, так как в этот самый день Корнилий встречал царя во Пскове и был принят им ласково". Историк Н. Карамзин пишет: "Иоанн отсек голову Корнилию... Исследователь Н. Серебрянский усомнился даже в месте совершения события: "Следует думать, что мученическая кончина преподобного Корнилия, согласно преданию, произошла не в монастыре, а во Пскове, только не в 1577 году". Можно ли говорить об убийстве Царем святого как о факте, если даже дата и место смерти вызывает споры?

Убиение жезлом. Царь "у самых Святых Врат поразил своим жезлом св. Убит был и ученик его, инок Вассиан Муромцев. Преподобномученику Корнилию было тогда 69 лет. Убиение "орудием мучительским" через раздавливание. Князь А. Курбский рассказывает в своей "Истории о великом князе московском", что прпмч. Корнилий и св.

Вассиан Муромцев: "во един день орудием мучительским некакими раздавленные: вкупе и телеса их преподобно-мученически погребены". Курбский относит это событие к 1575 году. Усекновение главы мечом. Сказания кн. Курбского, изд. СПб, 1842; "Синодик", с. Царь на руках донес охладевающее тело преподобного игумена до церкви. Есть еще вариант печерского предания, повествующий о том, что убитый царем св.

Корнилий идет за ним по пятам, держа в руках отрубленную голову и умирает только тогда, когда Грозный раскаивается и начинает молиться. Таким образом, не только место, но и способ убиения не известен. Михельсон в своем историко-архитектурном очерке "Изборск" Псков, 1958 говорит, что Грозный "казнил игумена Корнилия, обвиненного в сношениях с крестопреступниками" с Курбским. Сохранилось три письма Курбского к Псково-Печерским старцам. В первом он благодарит старца Вассиана за присланную книгу, во втором критикует политику Царя, а в третьем пеняет свв. Корнилию и Вассиану за то, что они не прислали ему денег и вообще не поддержали его в антиправительственных устремлениях. Курбский, Сочинения оригинальные, т.

От одной «вари», менее, чем за двое суток опытный солевар получал около 200 пудов «белого золота». Учитывая, что «солеварня» — это небольшая деревня.

Во времена Ивана IV Грозного, например, в местах выработки на материке, в Холмогорах или Николо-Корельском монастыре, соль стоила 6-7 московских денег за пуд. Крупные монастыри выстраивали сеть своих подворий, которые несли также функции закупки и продажи товаров. Учитывая, что Соловецкий монастырь часто освобождался от уплаты пошлин, либо выплачивал их в минимальном объёме, вы можете самостоятельно посчитать годовой доход монастыря от солеварения. На фоне экономического подъема и усилившегося влияния соловецкого монастыря, через год после канонизации Савватия и Зосимы, игуменом монастыря стал Филипп Колычев. Родился он в 1507 году, получил имя Федор Колычев, служил при дворе, и решение «удалиться в пустыню» и «посвятить себя на служение Богу» принял после очередной «зачистки» Ивана Грозного: в ходе расправы с мятежным князем Андреем Старицким были казнены родственники Федора. После скитаний по Прионежью Филипп принимает постриг в Соловецком монастыре. Уже в 1548 году, на 41 году жизни, братия монастыря единодушно поддержала игуменство Филиппа, что и было утверждено новгородским архиепископом Феодосием. Организаторский талант Филиппа расцвел на Соловках.

Федор получил типичное для знатного юноши того времени образование: его обучили грамоте, владению оружием, верховой езде и прочим воинским навыкам. Но подросток не проявлял склонности к воинскому делу — его больше тянуло к книгам и молитвам. Хотя в те годы женились очень рано, Федор в брак не вступил, ибо мечтал о монашестве. Однако мечта никак не сбывалась — парень, как и другие его родовитые сверстники, начал придворную службу. Путь на Север В итоге на помощь Федору пришли обстоятельства, оказавшиеся, впрочем, крайне неприятными для его родственников. Бояре Колычёвы, мечтавшие о власти, приняли сторону князя Андрея сына объединителя Руси Ивана III , поднявшего в 1537 году мятеж против правительницы России Елены Глинской, исполнявшей регентские особенности при малолетнем великом князе Иване Васильевиче. За это род Колычёвых подвергся опале — кого бросили в тюрьму, кого казнили. В разгар репрессий тридцатилетний Федор тайно покинул Москву и отправился пешком на Север. Как гласит житие будущего святого, накануне ему был глас в церкви во время литургии, вещавший , что «никто не может служить двум господам». Федор задумал пробраться на Соловецкие острова, где к тому времени возник самый северный в России монастырь. Он был принят в монастырь послушником. Тяжко трудился: рубил дрова, копал землю, таскал камни. По истечении полутора лет послушания игумен Алексий постриг Федора в монашество — с именем Филипп. За годы жизни в монастыре Филипп снискал уважение благочестием, умом и трудолюбием — и когда в 1548 году Алексий по старости сложил с себя сан игумена, он предложил Филиппа в качестве своего преемника. Став новым игуменом, Филипп с усердием занялся хозяйственной деятельностью. Устроил сеть каналов на Большом Соловецком острове, поставил на них мельницы, возвел новые хозяйственные сооружения. При нем Соловецкий монастырь стал промышленным и культурным центром Северного Поморья. При управлении Филиппа на острове построили Успенский и Преображенский соборы, Филипп впервые завел в монастыре колокола, воздвиг для братии двух- и трехэтажные кельи и больницу. Слава о рачительном игумене разнеслась по всей Руси.

Согласно Бархатной книге единственным продолжателем рода был внук Колыча Василий Григорьевич Лошак дядя митрополита Филиппа , у которого были сыновья Григорий и Иван. Его потомки в дальнейшем носят фамилии «Лошаковы-Колычевы»; впоследствии согласно Бархатной книге потомок Василия Лошака Никита Немятый образовал ещё одну ветвь рода — Немятых-Колычевых. Потомство опричника Матвея Третьяковича, дворяне Лошаковы, стали именоваться просто Колычевыми. Родовой герб Сочинённые С. Колычевым гербы различных потомков Кобылы — Колычевых, Яковлевых, Шереметевых — почти идентичны, так как производны от герба Гданьска. Описание герба Посередине золотого щита в красном поле, окружённом лавровым венцом, изображена золотая корона, то есть герб древних владетелей Прусских, и под ней два серебряных креста, означенные перпендикулярно. В нижней части на золотом щите видна шапка, служившая в древние времена отличием для бояр, в которых чинах фамилии Колычёвых многие находились, а внизу шапки копьё и меч, положенные крестообразно на серебряном полумесяце, рогами обращённом вверх. Щит увенчан обыкновенным дворянским шлемом с дворянской короной на нём, на поверхности которой между двух серебряных звезд кумиропоклонный дуб. Щит держат два льва, имеющие золотые лбы, а во рту лавровую и масличную ветви, из коих у стоящего с правой стороны находится в лапах скипетр, а с левой стороны — держава в память того, что предки фамилии Колычёвых были в Пруссии владетелями. Намёт на щите золотой, подложен красным. Под щитом надпись: лат. Герб Колычёвых внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 2, 1-е отд. Герб Яковлевых внесен в Общий гербовник дворянских родов Российской империи, часть 2, 1-е отд.

Митрополит Филипп: зачем Иван Грозный приблизил к себе именно его и что потом пошло не так

Митрополит Филипп (Колычев) Ивану Грозному: Государь, перестань творить богопротивные дела. Сторонники канонизации Ивана Грозного пытаются доказать необоснованность этой теории. По делам монастыря Филипп посетил Москву в лучшую пору царствования Ивана Васильевича и понравился ему.

Митрополит Филипп Московский: житие, борьба с опричниной и конфликт с Иваном Грозным

Таким образом, «приговор» закрепил возвращение митрополиту старинного права «совета», по существу ликвидированного опричниной. Исследователи предложили множество различных версий того, почему протест Филиппа не привел к отказу от его кандидатуры, не закончился отправкой святителя обратно на Соловки, а привел царя к мысли о самой возможности обсуждать претензии Колычева и искать возможность компромисса. Разброс версий велик: от признания неспособности объяснить «логику действий деспота», которая обычно «включает в себя некую долю непредсказуемост и, самодурства» и нежелания дать Филиппу славы гонимого за добродетель, сделав его как бы соучастником своего царствования до признания влияния авторитета церкви, Освященный собор которой ясно дал царю понять, что настаивает на избрании именно Филиппа. Скрынников связал протест Филиппа и достигнутый вслед за этим компромисс с крупным выступлением земских дворян против опричнины в июле 1566 г. Однако царь не поддался давлению, около 300 участников выступления были арестованы, и его провал вынудил Колычева снять свои требования об отмене опричнины и подписать ограничительную запись. Эта точка зрения в современных работах трактуется как не опирающаяся на источники, а следовательно едва ли могущая быть признанной справедливой. Однако не все можно подтвердить источниками, да и приведенные выше точки зрения, хотя и опираются на источники, но точно также носят вероятностный, предположительны й характер.

Вместе с тем, осмысление данной ситуации в соответствии с внутренней логикой религиоцентристс ких обществ заставляет внимательно отнестись к позиции владыки. И здесь стоит отметить одну немаловажную деталь. Во-первых, свой гнев царь «отложил» первым независимо от решения, который примет Филипп, а, во-вторых, поступок Ивана IV трудно объяснить, если бы требование Филиппа «соединить воедино» действительно касалось отмены опричной политики и соединения территории земщины и опричного удела. В таком случае вероятный отказ царя обсуждать эту тему и выдвижение новых условий неизбежно вело бы к продолжению переговоров, однако этого не последовало. Поэтому, было бы вполне логичным предположить, что «отложив» свой гнев и восстановив за митрополитом право «совета» а значит и печалования , пусть и запретив святителю «вступаться» в опричнину царь выполнил главное условие, поставленное Филиппом. Действительно, при установлении опричнины как формы чрезвычайного положения было отменено древнее право представителей духовенства «печаловать» за опальных перед государем, поскольку добрые пастыри Церкви Христовой, активно пользуясь этим правом, затрудняли процесс судопроизводства и, как следствие, наказание преступников.

С освобожденных в результате «печалования» преступников брали крестоцеловальны е клятвы и отпускали на поруки. Однако не всех из них клятва на кресте святое для христианина останавливала от совершения новых злодеяний. Они совершали новые преступления и снова оказывались перед угрозой наказания. Круг замыкался. Часть пойманных на двойном преступлении получала наказание, надо сказать, вполне заслуженное, для другой части снова удавалось вымолить прощение. Такая система вполне жизнеспособна в условиях мирного времени, при стабильной политической системе в стране, но Московское государство к 1565 г.

Поэтому царь был вынужден при учреждении опричнины поставить вопрос о приостановлении права «печаловать» думается, это действительно изначально предполагалось как временная мера. Зимин в частности считал, что практика взятия на поруки подсудных лиц была одной из причин учреждения опричнины. К 1566 г. Возможно, именно данный факт и побудил Филиппа поставить вопрос о восстановлении традиции, а может быть и об отмене опричнины. Гневная же реакция царя на требование кандидата в митрополиты вполне может быть объяснена тем самым выступлением дворян, продемонстрирова вшем, что вопрос о возможности отмены опричнины ставить преждевременно. В ходе последовавших непродолжительны х переговоров, в ходе которых Филиппа, данный факт стоит подчеркнуть особо, поддержал весь архиерейский состав церкви, компромиссный вариант был найден.

По выражению современного историка В. Шапошника, «подписанные условия заманивали Филиппа в ловушку, в которую он и должен был рано или поздно попасться». При этом подразумевается, что в ловушку митрополита заманил хитрый царь, правда может быть и сам не осознавая собственного коварства. На деле же получилось так, что Филипп оказался абсолютно открыт и незащищен от действий своих противников, беззащитен против клеветы, поскольку фактически любое его слово или действие как пастыря, «печалование» о судьбе опальных перед государем могло трактоваться как нарушение заключенного соглашения и попытка вмешательства в дела опричнины. Летопись не сохранила речи митрополита, произнесенной им после поставления на митрополичий престол. Эта речь, как и все последующие речи, приписываемые Филиппу, включает в себя несколько глав, заимствованных из «Поучения» диакона Агапита императору Юстиниану.

Выступление новоизбранного предстоятеля церкви имеет отчетливый характер проповеди и наставления государю в деле его нелегкого служения. Митрополит призвал царя «за Православную веру стояти твердо и непоколебимо, еретическая гнилая учения удобно оттрясающе», а также отдать свой «долг» Богу и «воздать» ему за «благодать» добрыми делами. Кроме того, святитель, опираясь на положения Агапита, указал Грозному на примеры царского доброчестия: «Кроток же буди требующим державы, ради горняя власти… отверзай уши в нищете страждущим», «содержай твердо добраго Божественного. Подтверждением найденного компромисса и исполнения соглашения стало освобождение из заключения более 250 человек из 300, арестованных после выступления дворян, без всякого наказания через день после переезда Филиппа на митрополичий двор. Оставшиеся же 50 человек отделались легким испугом. Они были избиты розгами на торговой площади.

В духе согласия между царем и митрополитом развивались и дальнейшие события. В Московском государстве наступило время затишья: казни практически прекратились, продолжалось обычное служение всех на своих местах в деле государственного строительства. Однако спокойствие длилось недолго. Летом 1567 г. Королевский посланник из числа русских эмигрантов И. Козлов должен был доставить их боярам И.

Бельскому, М. Воротынскому, И. Мстиславскому, а также конюшему боярину И. Федорову-Челядни ну. Однако И. Козлов был задержан в Полоцке, а обнаруженные при нем «изменные листы» И.

Федоров, бывший тогда полоцким воеводой, следуя инструкции, отправил к царю. В Москве в течение июля — начала августа 1567 г. Федоров-Челяднин в послании Сигизмунду отказался от предложения, подчеркивая, что хочет «на старости лет честно служить, а не изменять своему государю». Остальные же адресаты неожиданно согласились принять литовское подданство. В посланиях И. Бельского и И.

Мстиславского Сигизмунд именуется «братом», что должно было подчеркивать равный статус московских бояр и польского короля, а Литовское княжество объявляется их исконной вотчиной. Бояре соглашаются быть правителями княжества, правда, с одним условием: оба государя должны находиться под властью московского царя. В конце грамот И. Бельского, М. Воротынского и И. Мстиславского содержатся перечень городов и крепостей, которыми Сигизмунду необходимо поступиться, чтобы московские вельможи перешли на его сторону.

Территориальные претензии эти, по мнению Я. Лурье, носят издевательский характер, поскольку территория, которую польский король «приглашался» уступить всем трем боярам, составляла большую часть его владений. Исследователями практически наверняка доказано, что истинным автором всех этих посланий был Иван IV, поскольку стиль письма, использование излюбленных цитат и выражений безошибочно выдают в их авторе венценосную особу, большого мастера и любителя литературной полемики. В посланиях также указывается, что И. Козлову были даны устные поручения от князей И. Мстиславского, однако ответные послания земских бояр, по всей видимости, так и не пересекли границу Московского государства, а сам королевский посланник, по сведениям хроники Мартина Бельского, был посажен на кол.

Скрынников связывал изменение отношения Грозного к «бранчливой переписке» с королем с получением известия о разгроме, учиненном в ночь с 24 на 25 июля 1567 г. Сангушко войску князя П. Серебряного, которое вынудило царя отложить перо и взяться за меч для вразумления соседа. Поэтому, по мнению В. Колобкова, в посланиях от имени И. Федорова-Челядни на, датированных 6 августа 1567 г.

Тем не менее, исследователь полагает, что гонец к Сигизмунду все-таки был отправлен, только с позволения царя. Он должен был сообщить королю об успешном начале переговоров с адресатами посланий. Таким образом Грозный надеялся несколько ослабить возникшую напряженность на границе с Великим княжеством Литовским и получить передышку для подготовки к военным действиям. Данное предположение вполне справедливо, но весьма трудно доказуемо, поскольку источники не дают возможность сделать однозначный вывод. Ведь если гонец был на самом деле послан Иваном IV, то им должен был быть человек, которому в Литве могли поверить. Поэтому в равной степени могут претендовать на достоверность и другие варианты развития событий.

По всей видимости, И. Козлов действительно не мог послать гонца в Литву, поскольку находился в русской столице на положении пленника. Однако это все же было возможно, в том случае, если бояре, выдав Грозному переписку, сами втайне начали готовить переворот. Очевидно одно, в Литве были уверены в успехе переговоров И. Козлова с московскими боярами. По словам польского хрониста Мартина Бельского, литовский гонец «так успел завлечь почти всех бояр московских, что они хотели поддаться королю, лишь только он покажется к ним с войском» 41.

Зимин, разбирая свидетельство хрониста, пришел к выводу, что Сигизмунд II получил вполне определенное известие от своего гонца 42. Вообще, представления польского короля о московской действительности сложились на основе свидетельств русских эмигрантов, которые намеренно сгущали краски, говоря об унижениях бояр под тиранической властью Грозного и о беспрерывном росте числа недовольных его режимом 43. Поэтому он, очевидно, рассчитывал, что посредством военной демонстрации на границе ему удастся подтолкнуть к решительным действиям противников царя, не прибегая к большому сражению 44. Точка зрения небесспорная, поскольку, по меткому замечанию Д. Володихина, «никто никогда не собирал армий ради бездействия» 45. Тем более что поход 1567 г.

Хотя быть может Сигизмунд и впрямь рассчитывал на маленькую победоносную войну, которая позволит ему ценой минимальных затрат устранить опасного конкурента в лице Грозного, а заодно и поправить свое финансовое положение. Разгадав замыслы короля, Грозный выступил в поход. Официальная разрядная книга сообщает: «Лета 7076-го 1567 сентября в 3 день приговорил государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси поход свой и сына своего царевича князя Ивана Ивановича против своего недруга литовсково короля» 47. Нет никаких сомнений в том, что Иван IV был уверен в преданности своих бояр. В противном случае, было бы безумием идти в поход, зная, что за спиной разгорается пламя заговора. Конечно, можно предположить, что, собираясь в поход осенью 1567 г.

Однако подобное развитие событий представляется крайне маловероятным, в том числе и по высказанным выше соображениям: собирать армию ради бездействия не только глупо, но также опасно и разорительно. Сохранилась грамота митрополита Филиппа от 24 ноября 1567 г. В ней святитель призывает монахов молиться за царя и все православное воинство, подчеркивая, что враги России — крымцы, литовцы и немцы — хотят уничтожить Православную веру. Царь же готов стоять до смерти за веру и Отечество. Кроме того, инокам следовало молить Бога за избавление «от огня и меча, и от нашествия иноплеменных и междоусобных браней» 48. Таким образом, на момент начала похода отношения царя и митрополита вполне соответствуют принципу «симфонии»: Грозный занимается вопросами, связанными с защитой веры и вверенного ему Богом народа посредством дипломатических и военных мер, а Филипп молит Всевышнего о помощи государю в его служении.

Ни о каком конфликте не может идти и речи. К концу октября 1567 г. Сигизмунд вместе с большой армией сосредоточился в белорусском местечке Радошковичи. Иван IV с войском расположился в Оршанском яме. Однако никаких активных наступательных действий ни с той, ни с другой стороны не последовало. Более того, 12 ноября 1567 г.

Грозный вместе с царевичем Иваном Ивановичем и князем Владимиром Старицким спешно оставили армию и выехали в Москву 49. В исторической науке неоднократно высказывались предположения, что данное решение было вызвано полученными царем известиями об организации заговора в земщине. Так, для П. Садикова разветвленный заговор против Ивана IV был очевидным историческим фактом 50. Альшиц, отмечая крайнюю противоречивость показаний источников в деталях, был убежден в том, что факт заговора во главе с боярином И. Федоровым «не может вызывать сомнений» 52.

В то же время, А. Зимин, рассмотрев противоречивые рассказы современников о заговоре, пришел к заключению, что они передают лишь разнообразные слухи об изменах, циркулировавшие в России и за ее пределами, а потому, реальность заговора представлялась исследователю весьма сомнительной 53. Скрынников на основании данных, приводимых А. Шлихтингом и Пискаревским летописцем, сделал вывод о невозможности говорить, «существовал ли в действительности заговор или дело ограничилось неосторожными разговорами» 54. В современной историографии вопрос о «земском заговоре» также не получил однозначного ответа. Колобков высказал серьезные сомнения в наличии заговора в земщине, утверждая, что прекращение похода было связано с преступной халатностью должностных лиц из состава земского аппарата управления за что, в частности, и поплатился дьяк казенного приказа К.

Необоснованные же репрессии 1567—1568 гг. Федоров, скрепивший, по просьбе представителей дворянской фронды, эту челобитную пострадали из-за клеветы, возведенной на них «лихими людьми» 55. Для Б. Флори недовольство земских бояр правлением Ивана IV было очевидным и вполне объяснимым фактом, однако, действительно ли бояре готовили переворот или дело не пошло дальше жалоб, «мы никогда не узнаем» 56. Шапошник склонен согласиться с мнением Р. Скрынникова о невозможности определения реальности существования заговора, впрочем, совсем не отрицая такой возможности 57.

Схожей позиции придерживается в своей книге «Воеводы Ивана Грозного» и Д. Володихин, отмечающий, что история событий 1567 г. В то же время исследователь не уверен, не возникло ли у адресатов посланий Сигизмунда желания явно «сдав» переписку, в тайне подготовить переворот 58. И только А. Тюрин, относящийся к Ивану IV с явной симпатией, однозначно уверен в наличии заговора против царя в пользу Сигизмунда 59. Таким образом, проблема реальности существования «земского заговора» 1567 г.

Связывается это, в частности, со скудостью источниковой базы. Официальная летопись обрывается на известии о строительстве по приказу царя крепости Копье в августе 1567 г. К сожалению, не сохранился и опричный архив, наверняка включавший в себя дела арестованных заговорщиков с записями их допросов и судебными приговорами. Отсутствие данных сведений лишает исследователей официальной точки зрения на последовавшие затем события. Из русских источников сведения о событиях осени 1567 г. Однако и автор Пискаревского летописца повествует о событиях полувековой давности очень кратко и неясно: «И бысть в людех ненависть на царя от всех людей.

И биша ему челом и даша ему челобитную за руками о опришнине, что не достоит сему быти. И присташа ту лихия люди ненавистники добру сташа вадити великому князю на всех людей, а иныя по грехом словесы своими погибоша. Стали уклонятися [к] князю Володимеру Андреевичю. И потом большая беда зачалася» 60. Неясным остается как датировка указанного летописцем события, поскольку оно следует в тексте сразу после сообщения об учреждении опричнины и предшествует известию о казни князя Владимира Старицкого, так и то, что следует понимать под поданной царю челобитной: выступление земских дворян против опричнины летом 1566 г. Вместе с тем, сведения о заговоре сохранились во многих иностранных источниках второй половины XVI в.

Особое внимание привлекают свидетельства очевидцев происходивших событий Г. Штадена и А. Штаден конкретизирует информацию о целях заговора и роли, предназначавшейс я его организаторами для князя Владимира Старицкого: «У земских лопнуло терпение! Они начали совещаться, чтобы избрать великим князем князя Володимира Андреевича, на дочери которого был женат герцог Магнус; а великого князя с его опричниками убить и извести. План его был таков: забрать Вильну в Литве, а если нет, так Ригу в Лифляндии» 61. Однако поход сорвался, и тогда «князь Володимир Андреевич открыл великому князю договор и все, что замышляли и готовили земские.

На ямских вернулся он обратно в Александрову слободу и приказал переписать земских бояр, которых он хотел убить и истребить при первой же казни» 62. Шлихтинг приводит более подробный, и не во всем совпадающий со свидетельством Г. Штадена, рассказ о событиях. В своих исследованиях, разбирая показания А. Шлихтинга, Р. Скрынников указал, что рассказ о заговоре встречается в его дважды, «…причем в каждом случае истолкование событий не только различно, но и исключает другое» 63.

В записке, озаглавленной «Новости из Московии», главным организатором заговора изображается И. Федоров-Челяднин , а результатом действий заговорщиков должны стать захват царя вместе с опричниками и передача его в руки Сигизмунда II Августа. Шлихтинга, — никто не расположен к тирану Ивану IV. Если бы его подданные только знали, у кого они найдут безопасность, они наверное бы отпали от него. Когда, три года тому назад, в[аше] к[оролевское] в[еличество] были в походе, то много знатных лиц, приблизительно 30 человек, с князем Иваном Петровичем Шуйским во главе, вместе со своими слугами и подвластными, письменно обязались, что передали бы великого князя вместе с его опричниками в руки в[ашего] к[оролевского] в[еличества], если бы только в[аше] к[оролевское] в[еличество] двинулись на страну» 64. Но войска Сигизмунда не предпринимали никаких активных действий.

Более того, по предположению Б. Флори, лазутчики Ивана IV сообщили, что в польском лагере со дня на день ожидают восстания против царя, и потому не начинают наступления, больше надеясь на выступление русской знати 65. В этой связи реакция Грозного совершенно понятна и объяснима: прервать поход и вернуться назад в столицу. Войска польского короля также начали отступление, лишний раз подтвердив опасения царя и вызвав панику среди заговорщиков. По словам А. Шлихтинга, «лишь только в Москве, узнали, что в[аше] к[оролевское] в[еличество] только отступали, то многие пали духом; один остерегался другого, и все боялись, что кто-нибудь их предаст.

Так и случилось. Три князя, а именно: князь Владимир, двоюродный брат великого князя, на дочери которого должен был жениться герцог Магнус, князь Бельский и князь Мстиславский отправились к Ивану Петровичу и взяли у него список заговорщиков der vorbitnus под тем предлогом, якобы имелись еще другие, которые хотят записаться. Как только они получили этот список, они послали его великому князю с наказом, что если он не хочет быть предан и попасться в руки своих врагов, то должен немедленно вернуться в город Москву. Туда он прибыл из лагеря, путешествуя днем и ночью. Там ему показали перечень всех записавшихся. По этому перечню он по сей день казнит всех записавшихся или изъявивших свое согласие… Новости из Московии, с.

В «Кратком сказании» А. Шлихтинг придерживается иного мнения, представляяИ. Федорова-Челядни на невинной жертвой тирании, не повинной даже в дурных помыслах. По словам иностранца, «при возвращении своем в Москву, в то время, когда польский король, разбив лагерь у Радошковиц, желал преследовать его с войском, тиран счел подозрительными для себя некоторых из воинов, и среди других князя Иоанна Петровича, воеводу Московского, которого признавал более благоразумным среди других и высших правителем всех и которого обычно даже оставлял вместо себя в городе Москве, всякий раз как ему приходилось отлучаться из-за военных действий» 67. Далее А. Шлихтинг весьма красочно описывает осознанное шествие верноподданного боярина на казнь и саму казнь.

Мастер-немец конструирует целый «луна-парк» чудовищных «аттракционов», всевозможных приспособлений для казней и убийств людей, хоть в чем-то неугодных царю и опричникам. Под страхом смерти жителей Москвы зазывают на «веселье», но никто… не приходит. И грозный царь Иоанн IV в одиночестве сидит на темной площади, где горят костры, разложены яства, орудия готовы к «веселью», и горько вопрошает: «Где мой народ??? В одном из своих недавних интервью Павел Лунгин отметил, что картина сложная, говорит «о природе русской власти, об отношении власти и Церкви, власти и народа». Это и понятно — феномен формирования власти в нашей стране не дает покоя многим историкам и художникам.

Режиссер фильма «Царь» считает Ивана Грозного первым настоящим царем Руси, по его словам, «его личность наложила отпечаток на идею, каким русский царь должен быть вообще. Он был родоначальником этой идеи. И очень многое зависело от случайности, от его личности, характера». Грозный показан в фильме тираном. Но тираном, вызывающим жалость — таким, как шекспировский Макбет, или современник Ивана Грозного Генрих VIII, который тоже казнил жен и первосвященника.

И Макбет, и Генрих — злодеи небезусловные, такие, которые способны на рефлексию после совершенных злодеяний. То же и Иван Грозный — актер Петр Мамонов гениально рисует своего героя так, что жалко до слез порой этого полуазиатского деспота, плачущего, кричащего, мучающегося и убивающего. Его ждет возмездие — внутренний ад, мучения совести, всё, как у Шекспира, всё, как в жизни… Удивительно, как Мамонов сумел передать зрителям истину о ненависти ко греху, а не ко грешнику. Мастерство актера велико — он показал Грозного пугающим и ничтожным одновременно. Может быть, именно такая противоречивость и есть главное в природе русской власти?..

Бремя власти земной невыносимо тяжело для одного человека, оно уродует и калечит, делает невосприимчивым к чужой боли, оправдывая любое злодейство. В конечном итоге, оно снимает с человека всякую ответственность за то, что он сотворил: это как со снежным комом, который летит с горы, обрастая новыми слоями — в какой-то момент остановится уже невозможно, а шар все больше, скорость все выше, при этом ни массу, ни убивающее стремительное падение почувствовать нельзя. Однако есть еще одна власть — духовная, которой подчиниться можно исключительно добровольно. Такой властью обладает только Господь или святой жизни человек, через которого Бог являет Свое величие.

Великий князь Василий взял Федора во дворец, и юный Иван полюбил его.

Колычевы пострадали в правление княгини Елены за участие в заговоре на стороне князя Андрея Старицкого, дяди Ивана. На 30-м году жизни Федор был пострижен с именем Филиппа в Соловецком монастыре. Через девять лет братия избрала Филиппа игуменом. Он оказался прекрасным организатором и сумел преобразовать суровый соловецкий край. Монастырь стал одним из самых богатых и известных в России, куда стекались тысячи паломников.

Филипп обладал суровым характером, непреклонностью, самостоятельным взглядом на происходящие события. Его поддерживали многочисленные родственники, которые были и в опричнине, и в земщине. Филипп публично потребовал, чтобы Грозный «оставил опричнину» и соединил воедино две части страны — опричнину и земщину. В ходе долгих переговоров царь пытался доказать, что опричнина — это его личное и семейное дело, и митрополиту не следует вмешиваться в царские дела. Однако митрополиту можно пользоваться правом советования с царем и позволено заступаться за опальных.

Такое право с основания опричнины было ликвидировано. Филипп принял условия и 25 июля 1566 года был поставлен митрополитом. После избрания Филиппа митрополитом террор немного ослабел, но через несколько месяцев разразился с новой силой. Глава церкви взял под защиту боярина И. Федорова , обвиненного в организации заговора по свержению Ивана IV.

Чтобы припугнуть Филиппа, царь вызвал в Александровскую слободу его двоюродного брата Ф. Умного-Колычева, ездившего в Литву с дипломатическим поручением и не сумевшего его выполнить.

А как вся жизнь Филиппа в Москве сияла одними только добродетелями, то не счел недостойным отправить особую депутацию в Соловки для расследования его тамошней жизни. Во главе депутации находились клевреты царские: Суздальский епископ Пафнутий, андрониковский архимандрит Феодосий и князь Василий Темкин. Они употребили все: и ласки, и угрозы, и дары, и обещания почестей, чтобы найти между иноками лжесвидетелей на митрополита, и действительно некоторых увлекли, и в числе их самого игумена Паисия, которому обещали епископский сан. А добрых старцев, говоривших только истину о Филиппе и прославлявших его непорочную жизнь в монастыре, били и не хотели слушать. Записав клеветы и взяв с собою клеветников, царские послы возвратились в Москву. Немедленно открыт был Собор в присутствии самого государя и бояр для суда над митрополитом.

Призвали обвиняемого, выслушали обвинения на него, Паисий и его сообщники старались подтверждать свои клеветы. Первосвятитель не думал оправдываться, а сказал только Паисию: "Чадо, что сеешь, то и пожнешь". Затем, обратившись к царю и всему Собору, объявил, что вовсе не боится смерти, что лучше умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония несчастного времени, и тут же начал слагать с себя все знаки своего сана. Но царь велел остановиться и ждать судебного приговора. Ноября 8-го, в день архистратига Михаила, когда святой Филипп священнодействовал в своей кафедральной церкви, вдруг явился туда любимец царский боярин Басманов, сопровождаемый опричниками. Он приказал прочитать вслух всего народа соборный приговор о низложении митрополита. И тотчас бросились на него опричники, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую и разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, отвезли в Богоявленский монастырь. Не довольствуясь этим, Иоанн хотел еще осудить святого старца на сожжение, так как его обвиняли, между прочим, в волшебстве.

Но по ходатайству духовных властей согласился оставить ему жизнь. Целую неделю просидел страдалец в смрадной темнице, отягченный тяжелыми оковами и томимый голодом. Потом был перевезен в монастырь святого чудотворца Николая, так называемый Старый. Царь прислал к нему сюда отрубленную голову одного из любимых его родственников. Святитель поклонился пред нею до земли, благословил ее, с любовию облобызал и отдал принесшему. Наконец по воле царя Филипп был удален из Москвы и сослан на заточение в тверской Отроч монастырь. Святитель Филипп в заточении. Неизвестный художник.

Царь Иоанн Грозный и свт. Филипп, митрополитом Московский. Оклеветанный царь Иван Грозный

Всё об опричнине Ивана Грозного: причины, этапы, итоги. Сегодня часто вспоминают Ивана Грозного и почти не вспоминают святителя Филиппа. Митрополит Московский Филипп, которого в понедельник вспоминают в Русской церкви, согласно житию, был убит главой опричников Малютой Скуратовым, но прямо говорить, что это было сделано по указанию Ивана Грозного, невозможно, рассказал РИА Новости. Филипп (Колычёв) (1566-1568 гг.) – мужественно защищал перед Иваном IV преследуемых во время опричнины, за что был смещён с митрополии и выслан в Тверской Отрочь монастырь, где по приказу Ивана Грозного был задушен Малютой Скуратовым. Свт.

Дни памяти

• Филипп Колычёв
• Смотрите также
• Вы точно человек?
• Митрополит Филипп (Колычев). Победа над деспотом
• Царь и митрополит

Библиотека

Что Иван Грозный, что Сталин постоянно выслеживали измены и изменников, но что-то ни одного мало-мальски доказанного факта покушений на них не известно. Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного. 22 марта 1568 года произошло первое открытое столкновение митрополита Филиппа с царём Иваном Грозным.

20.1. Что известно о митрополите Филиппе Колычеве и его борьбе с Грозным

Историю об убийстве Митрополита Филиппа всегда используют критики правления Ивана Грозного. На аудиенции Филипп пытался поставить Ивану Грозному условия отказа от опричнины, однако, последний придерживался иного мнения. В краткой биографии Филиппа Колычева важно упомянуть о его непростых отношениях с царём Иваном IV.

Митрополит против опричнины

Тогда же прозвучали пророческие слова митрополита о судьбе Русской Церкви: О чада, скорбно сие разлучение, но я радуюсь, что сие приобрел ради Церкви; настало время ее вдовства, ибо пастыри, как наемники, презираемы будут. Не удержат они здесь своей кафедры и не будут погребены в своей соборной церкви Матери Божией. Это пророчество окончательно исполнилось через несколько десятилетий. Приняв последнее благословение от святителя, народ в смущении разошелся по своим домам, а Филипп был заключен в обитель. Наконец, отвезли в заточение в Тверской Отрочь монастырь. Тверской Успенский Отроч монастырь Убийство опального митрополита Прошло около года, как святой Филипп был в заточении. В декабре 1569 года царь Иоанн Грозный двинулся с войском на Новгород, чтобы покарать его за мнимую измену. Митрополит Филипп в заточении.

Фрагмент иконы Филипп, предчувствуя свою кончину, говорил окружающим: «Настало время совершения моего подвига; отшествие мое близко». И, приобщившись Святых Таин, спокойно ждал своего конца. Малюта вошел в келию и, смиренно кланяясь, сказал святому: «Владыко, подай благословение царю идти в Великий Новгород». Последние минуты жизни митрополита Филиппа Зная, зачем пришел посланец царский, святой Филипп ему ответил: «Делай то, зачем ты пришел ко мне, и не искушай меня, лестью испрашивая дар Божий». Тут же опальный митрополит обратился к Богу с молитвой. Митрополит Филипп и Малюта Скуратов. Николай Неврев, 1898 год Малюта взял подушку и задушил ею святого Филиппа.

Малюта приказал вырыть глубокую яму за алтарем соборной церкви и там погребсти многострадальное тело святителя Христова. Не было при этом ни звона колоколов, ни благоухания фимиама, ни, быть может, самого пения церковного, ибо злой опричник спешил скрыть следы своего преступления. И как только могила была сравнена с землей, он немедленно уехал из обители. Малюта Скуратов убивает митрополита Филиппа. Фрагмент иконы святителя Филиппа Но скоро гнев Божий постиг гонителей замученного митрополита. Малюта Скуратов в скором времени был убит. Гнев царя постиг всех пастырей, клеветавших на Филиппа, мучивших его, отвернувшихся от него в дни тяжких испытаний.

Прославление и почитание митрополита Филиппа Иноки Соловецкой обители спустя двадцать лет стали просить у царя Феодора Иоанновича 11 мая 1557 — 7 января 1598 гг. Царь Феодор исполнил просьбу соловецких иноков. Тверской епископ Захария ум. Икона святителя Филиппа Московского с житием. Конец ХVII века. Московский государственный музей-заповедник «Коломенское» Когда раскопали могилу и вскрыли гроб, воздух наполнился благоуханием, которое разливалось от мощей, как бы от мира многоценного; тело святителя было найдено совершенно нетленным, и даже ризы его сохранились в целости. Вручив затем раку с мощами соловецкому игумену Иакову, владыка со всем духовенством, с крестами и хоругвями, при великом стечении народа проводил святыню к берегу реки Волги, откуда старцы соловецкие с радостью повезли ее в свою далекую обитель.

Впервые церковная служба святителю была напечатала в Минее в 1636 году при патриархе Иосафе I 1634-1640 г. Однако, по мнению исследователей, составлена она была раньше. Местом составления службы считают Соловецкий монастырь, а возможным автором — игумена Иакова 1581-1597 гг. Святитель Филипп, Московский митрополит, чудотворец. Икона работы Симона Ушакова, 1653 год Тропарь, глас 8. Первопрестольником приемниче, столп православия, истине поборниче, новыи исповедниче, святителю Филиппе, положивыи душу за Христово евангелие. Тем же яко имыи дерзновение к Нему, моли за страну нашу, за град же и люди, почитающих достойно святую память твою.

Кондак, глас 3. Православию наставника, и истине согласника. Златоустаго ревнителя, русскаго светильника, Филиппа премудраго восхвалим. В пищи словес своих разумно чада своя питая. Языком убо хваление поя, устнама же пение вещая, яко таинник Божия благодати.

Филипп обладал суровым характером, непреклонностью, самостоятельным взглядом на происходящие события. Его поддерживали многочисленные родственники, которые были и в опричнине, и в земщине. Филипп публично потребовал, чтобы Грозный «оставил опричнину» и соединил воедино две части страны — опричнину и земщину. В ходе долгих переговоров царь пытался доказать, что опричнина — это его личное и семейное дело, и митрополиту не следует вмешиваться в царские дела.

Однако митрополиту можно пользоваться правом советования с царем и позволено заступаться за опальных. Такое право с основания опричнины было ликвидировано. Филипп принял условия и 25 июля 1566 года был поставлен митрополитом. После избрания Филиппа митрополитом террор немного ослабел, но через несколько месяцев разразился с новой силой. Глава церкви взял под защиту боярина И. Федорова, обвиненного в организации заговора по свержению Ивана IV. Чтобы припугнуть Филиппа, царь вызвал в Александровскую слободу его двоюродного брата Ф. Умного-Колычева, ездившего в Литву с дипломатическим поручением и не сумевшего его выполнить. Выслушав отчет, государь сделал вид, будто остался доволен доводами боярина, одарил его и отправил в Москву.

В пути на него напали высланные вперед опричники, отобрали не только подарки, но и одежду. Репрессиям подверглись многие Колычевы, родственники митрополита. В воскресенье 22 марта 1568 года Иван Грозный с опричниками, одетыми в черные ризы и высокие монашеские шапки, с шашками наголо, прибыл в Москву. По окончании службы царь подошел к Филиппу за благословением. Митрополит не удостоил его вниманием. Еще дважды царь обращался к святителю.

Наконец в 30 лет наступил кризис. Род Колычевых встал на сторону Старицкого князя Андрея, поднявшего в Новгороде бунт против Елены Глинской, матери малолетнего царя Ивана, и попал в опалу. Но последней каплей для Федора слали услышанные им в храме на службе евангельские слова: «Никто не может работать двум господам». И Федор Колычев, ничего никому не сказав, сбежал из Москвы. Сперва он поселился в деревне Хижи, близ Онежского озера, где зарабатывал на жизнь пастухом, потом перебрался в Соловецкий монастырь, принял там постриг с именем Филипп и в 1549 году, стал игуменом обители. Это ему Соловки обязаны обретением своих святынь — образа Богородицы, принесенного на остров основателем монастыря преподобным Савватием, каменного креста, стоявшего когда-то перед его кельей, Псалтири и ризы первого Соловецкого игумена преподобного Зосимы. При нем в монастыре был принят новый устав, построены два храма — Успенский и Преображенский, на стройке которых игумен Филипп и сам работал каменщиком и даже могилу себе приготовил — под северной папертью Преображенского собора, рядом с могилой своего наставника, старца Ионы. В 1551 году он ездил в Москву на знаменитый Стоглавый собор и получил там для монастыря богатое церковное облачение и подтверждение налоговых льгот. Духовная жизнь в обители при нем процветала — четверо его ближайших учеников были впоследствии причислены к лику святых. Сам игумен часто уходил помолиться в глухое пустынное место за две версты от монастыря, получившее впоследствии название Филипповой пустыни. И тут о соловецком отшельнике вспомнил любивший его когда-то в детстве и возобновивший знакомство на Стоглавом соборе Иван Грозный. Царь надеялся, что найдет в нем сподвижника, духовника и советника, который по высоте монашеской жизни ничего общего не будет иметь с мятежным боярством. Святость митрополита, по мнению царя, должна была укротить нечестие и злобу, гнездившуюся в Боярской думе.

Хотя Иван IV и отказался идти на компромисс, после принятия Филиппом сана репрессии утихли. Полностью опричнина не остановилась, но казней и убийств стало гораздо меньше. Затишье воцарилось всего на 1,5 года, а в 1566 году резня возобновилась с еще большей силой. Другая версия происхождения выражения «филькина грамота» Есть еще одна версия происхождения выражения. Некоторые исследователи уверены, что «филькина грамота» появилась в русском языке задолго до Ивана Грозного. Филимон, или попросту Филька, было очень распространенным простонародным именем.

Смотрите также

• Другие записи автора:
• Канонизация
• Русский царь Ирод или христианин на престоле?
• Техническая революция на Соловках

Арабский халифат и его распад

• Канонизация
• 22 января — память святителя Филиппа (Колычева).
• Социальные сети
• ФИЛИПП МОСКОВСКИЙ

Митрополит Филипп не побоялся сказать правду сильным мира сего

В детстве Фёдора обучали грамоте по церковным книгам, учили уверенно сидеть в седле и владеть оружием. Несмотря на то, что мальчик прекрасно овладел воинскими навыками, он больше тяготел к книгам и молитвам. Однако в ходе придворных интриг семья Колычёвых оказалась в опале. Многие родственники Фёдора были казнены, и молодой человек был вынужден покинуть столицу. Соловецкий монастырь Фёдору удалось добраться до Соловецкого монастыря, в который был принят послушником. Наравне с прочими послушниками вчерашний баловень судьбы много и тяжело работал: носил камни, рубил дрова, копал землю. Спустя полтора года Фёдор принял постриг в монашество и получил имя Филипп. В 1548 году соловецкий игумен в силу своего почтенного возраста сложил с себя сан и предложил назначить своим преемником Филиппа. Монастырский собор поддержал это решение, и Филипп единодушно был избран игуменом Соловецкого монастыря.

Филипп проявил себя грамотным администратором, при котором Соловецкий монастырь в короткие сроки стал культурным и промышленным центром Северного Поморья. Московский митрополит К моменту выбора Московского митрополита сложилась непростая ситуация.

Вспомни прежде бывших царей. Те, которые творили добро, и по смерти славятся, а те, которые дурно правили своим царством, и теперь вспоминаются недобрым словом. Смерть не побоится твоего высокого сана: опомнись, и прежде ее немилостивого пришествия принеси плоды добродетели и собери сокровище себе на небесах, потому что все собранное тобою в этом мире здесь и останется. Цитируется по: Костомаров Н. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Бедственное состояние казны заставило правительство пойти на переговоры с гугенотами и в марте 1568 года заключить мир в Лонжюмо.

Однако уже осенью этого же года свобода вероисповедания была в очередной раз отменена и началась третья война. Карта религиозных войн во Франции «Религиозные войны во Франции гугенотские войны - войны между католиками и кальвинистами гугенотами во 2-й пол. Современники называли религиозные войны гражданскими войнами, это название часто употребляется и в исторической литературе 19-20 вв. Предпосылками религиозных войн являлись социально-экономические сдвиги во Франции середины 16 в. Католический лагерь в 1-й период религиозных войн был представлен правительством, на стороне которого выступала значительная часть дворянства и буржуазии центр. В лагере кальвинистов находились часть родовитого дворянства и города, главным образом южных и западных окраинных провинций, отстаивавших свои феодальные вольности, сопротивлявшихся централизации, проводимой абсолютизмом. Наиболее последовательно защищали абсолютизм т. Кальвинистское дворянство рассчитывало укрепить свое экономическое положение за счет секуляризации церковных владений.

Во главе лагеря католиков встали герцоги Гизы, во главе кальвинистов - члены боковой линии царствующей династии Антуан Бурбон, принц Конде, затем Генрих Наваррский и адмирал Колиньи; обе клики стремились к ограничению королевской власти. Для большинства дворян религиозный вопрос играл второстепенную роль, в ходе религиозных войн они порой меняли свою религию. Начало религиозных войн датируется в исторической литературе по-разному: 1 марта 1562, 1559 либо 1560. В 1559 начались во многих провинциях Франции народные волнения, на юге кальвинистское дворянство начало захватывать церковные владения. В 1560 году гугеноты во главе с принцем Конде пытались захватить в Амбуазском замке короля Франциска II. Попытка Бурбонов, рассчитывавших отстранить от правления страной Гизов и фактически встать у власти, сорвалась. Амбуазский заговор был раскрыт. Вожди католиков Гизы приняли роль "защитников" королев.

Особенно ярко эта алчность к церковному имуществу, в соединении со злобой царя к духовенству, сказались во время погрома Великого Новгорода 1571 , описанного в местной летописи. Еще до прихода царя опричники из «передового полка» делают все нужные приготовления: «А иные бояре и дети боярские повелением государя разъехашася по монастырям иже около Великого Новгорода, запечаташа монастырския церковные казны, а игуменов и черных попов и дьяков и соборных старцев из всех новгородских монастырей взяша с собою в Великий Новгород, числом до пятисот человек старцев и болши, и всех поставиша на правеж до государева приезда». То же было сделано и с белым городским духовенством. Аресты были произведены и среди новгородского боярства и купечества, но этих на правеж не ставили.

На другой день по приезде своем в Новгород, 7 января, государь повелел всех поставленных на правеж монахов «избивать палицами на смерть, и бив их повел когождо во свой монастырь развозити и погребати». Общий грабеж и казни в Новгороде начались лишь на следующий день. Среди монахов царь ищет свои первые жертвы» Федотов. И от этой произошедшей скорби люди возненавидели друг друга» Житие и подвиги, а также рассказ о некоторых чудесах во святых отца нашего и исповедника Филиппа, митрополита Московского и всея России, далее: Житие.

Он уже не смел, кажется, говорить о добродетели! История государства Российского. Далее: Карамзин. Мысля таким образом, Иоанн смелее деда своего обогащал казну достоянием безмолвного духовенства» Карамзин.

Иуды в клобуках Митрополит Филипп Колычев «начал также говорить, обращаясь к Освященному Собору: «Для того ли мы собрались, отцы и братия, чтобы молчать? Почему боитесь правду сказать? Ваше молчание грех влагает в душу царя, а для ваших душ оно на горшую погибель. Православную веру в скорбь и смущение повергаете!

Почему желаете тленной славы мира сего? Высокий сан в этом мире не избавит от муки вечной тех, кто преступает заповеди Христовы! Но наше истинное и должное назначение — заботиться о душах, о благочестии, о благоверии, о смирении всего православного христианства. На то ли взираете, что молчит царский синклит — все они связаны богатствами житейскими.

Нас же Господь Бог ото всего этого освободил — да знают ваши преподобия, что для этого мы и поставлены — исполнять всякую правду! Исполнившие же этот завет — небесным венцом будут увенчаны, если душу свою положили за порученное стадо. Но если об истине умолчите, сами знаете, что в Судный день спросят у вас за все, что было вам поручено Духом Святым!

Такой властью обладает только Господь или святой жизни человек, через которого Бог являет Свое величие. Власть эта не тираническая, она не уродует, а приводит к той норме, о которой Христос говорил в Евангелии. В фильме Лунгина эту норму олицетворяет митрополит Филипп, которого сыграл покойный Олег Янковский. Слово «блистательно» к игре великого актера не подходит. Да и «играл» — тоже.

Олег Иванович Янковский сумел показать святителя Московского настоящим, живым. В святом нет никакой схематичности и трафаретности, никакой сусальности и приглаженности. Есть — мудрость и простота. Есть правда, о которой знаешь, что она правда, видишь ее, но не глазами, а сердцем… Вокруг Грозного постоянно — множество людей. Свирепые опричники, хищная Мария Темрюковна, бессовестный шут Вассиан, и — челядь, челядь, челядь. Но при этом царь словно пловец в беснующемся море — ему не на кого положиться, он боится и подозревает всех. Палаты его — черные арки, скопление дыма и нянек с мамками. Сны его — это галлюцинации сумасшедшего, доведшего себя до безумия самостоятельно — поступками Иуды, царя предателей.

Возле Филиппа — только девочка Машенька, странная молчаливая девочка, спасенная из рук опричников. Она словно олицетворение совести, души, истинной веры во Христа. Все время с иконой Богородицы в руках, не боящаяся ни людей, ни зверей, она погибает, когда начинаются гонения на митрополита. Святитель, даже оказавшийся в заточении, производит впечатление светлой громады: ни суеты, ни страха нет в его поступках. А особенно это заметно на фоне цветущего весеннего сада, в котором белый митрополит принимает черного царя Ивана Грозного… Наблюдая за столкновением Ивана Грозного и митрополита Филиппа, можно до конца понять смысл названия фильма. Казалось бы, «Царь» — это все-таки о власти, о тиране, о том, «что вы нас бейте посильнее — мы ж это заслужили»… Но сдается мне, что не совсем об этом.

Похожие новости: