Вот примерно что-то такое чревовещал Геббельс в своей знаменитой речи о тотальной войне.
Геббельс (О тотальной войне. Часть 1)
Этой речью Геббельс хотел воодушевить немецкий народ и поднять в нём боевой дух, что ему блестяще удалось. Текст речи Геббельса о тотальной войне поступил на радио накануне, с указаниями министра, как надлежит ее подать. Ровно 80 лет назад, 18 февраля 1943 г., министр пропаганды «Третьего Рейха» и гауляйтер Берлина Йозеф Геббельс произнёс свою самую знаменитую речь о «Тотальной войне». Речь о тотальной войне Йозеф Геббельс — один из самых страшных военных преступников Второй мировой войны и не менее страшный пример того, как ораторское мастерство может служить вдохновением не только демократических свобод, но и тоталитарной пропаганды. Видео Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год загружено на YouTube 26-01-2024. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Князь лжи. Как Геббельс из поклонника России превратился в рупор рейха
Видео Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год загружено на YouTube 26-01-2024. речь Йозефа Геббельса в 1943 году. Речь о тотальной войне — речь рейхсминистра народного просвещения и пропаганды нацистской Германии Йозефа Геббельса перед многотысячной аудиторией в Берлинском. «Тотальная война», которая, возможно, должна была стать чем-то вроде «тихого государственного переворота», впрочем, довольно громкого, не привела Йозефа Геббельса к статусу второго человека в Третьем рейхе. Речь Геббельса о тотальной войне против капиталистического империализма и восточного большевизма. Скачать клип Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год на бесплатно и без регистрации | Огромный архив музыкальных клипов. Рекомендуем скачать первую песню Речь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 год размером 10.68 MB.
"...И пусть грянет буря!" - Знаменитая речь о тотальной войне
Пока она не закончится, мы будем находить самое глубокое удовлетворение в работе и битве. Тех, кто этого не понимает сам, нужно научить это понимать, а если необходимо — заставить. Для этого могут понадобиться самые жесткие меры… Задача состоит в том, чтобы освободить солдат для фронта, а рабочих — для военной промышленности. Это первоосновные цели, пусть даже они будут достигнуты за счет уровня нашей общественной жизни. Это не означает, что наш уровень жизни будет постоянно снижаться.
Это всего лишь средство для достижения цели — тотальной войны… Наши враги заявляют, что немецкие женщины не в состоянии заменить мужчин в военной экономике. Это может быть справедливо для определенных областей, требующих тяжелого труда. Но я убежден, что немецкая женщина полна решимости занять место, оставленное мужчиной, ушедшим на фронт, причем сделать это как можно скорее. Нам нет нужды указывать на пример большевизма.
Годами миллионы лучших немецких женщин успешно работали на военном производстве, и они с нетерпением ждут, чтобы к ним присоединились и остальные женщины, чтобы им помочь. Все те, кто присоединяется к работе, тем самым всего лишь приносят соответствующую благодарность тем, кто сражается на фронте. Сотни тысяч женщин уже присоединились, и сотни тысяч присоединятся в будущем. Мы надеемся в скором времени освободить армии рабочих, которые, в свою очередь, освободят армии солдат, сражающихся на фронте… Настало также время спросить у женщин, имеющих прислугу, действительно ли она им необходима...
Жить в комфорте мы сможем после того, как выиграем войну. Сейчас же мы должны жертвовать нашим комфортом ради победы… Я с презрением отвергаю вражеское заявление, согласно которому мы подражаем большевизму. Мы не хотим подражать большевизму — мы хотим его победить, какие бы средства для этого ни понадобились... Я решительно отвергаю обвинение в том, что наши меры уничтожат средний класс или приведут к монопольной экономике.
После войны средний класс вернет себе свои экономические и социальные позиции. Нынешние же меры необходимы для военной экономики. Их цель — не изменить структуру экономики, а всего лишь выиграть войну как можно быстрее… Я обращаюсь сейчас ко всему немецкому народу и, в частности, к партии как руководителю тотализации нашей внутренней военной экономики. Это не первая серьезная задача, с которой вы столкнулись.
И, чтобы с ней справиться, вы должны привнести сюда традиционный революционный натиск. Вам придется иметь дело с ленью и праздностью, которые время от времени могут проявляться. Правительство издало общие директивы и в предстоящие недели издаст дополнительные директивы. О мелких вопросах, не затрагиваемых в этих директивах, должен позаботиться народ под руководством партии.
Для каждого из нас превыше всего стоит один нравственный закон: не делать ничего, что вредит военной экономике, и делать все, что приближает победу». День спустя он записал в своем дневнике: «Вчерашняя речь Геббельса. Блестящая впечатляющая речь, вызвавшая народный восторг. Десять вопросов к немецкому народу в библейской торжественности, все это было похоже на большой, колоссальный спектакль, глубину, трагизм и значение которого, пожалуй, вряд ли кто-то из присутствующих мог осознать».
Более полувека спустя доктор Фетшер, профессор политологии, подверг речь Геббельса научному анализу. Ученый пришел к выводу, что Геббельс преследовал четыре цели: во-первых, он хотел преодолеть пораженческие настроения, которые охватили немцев после катастрофы вермахта под Сталинградом. Во-вторых, сделать популярным лозунг тотальной войны, сплотить фронт и тыл в единый военный лагерь и мобилизовать все силы нации на войну. В-третьих, обращение Геббельса было попыткой указать нейтральным государствам и противникам войны на Западе на угрозу большевизма.
В-четвертых, но прежде всего, Геббельс хотел укрепить свое собственное положение среди нацистского руководства. Главный вывод Фетшера: «Речь Геббельса не смогла надолго улучшить настроения среди населения, так же, как и набрать рабочую силу для оборонной промышленности и желаемое количество дополнительных солдат для армии». Геббельс хотел убедить Гитлера предоставить ему больше полномочий в управлении военной экономикой. Однако Гитлер, несмотря на возражения своих министров, еще не был готов перевести всю экономику на рельсы тотальной войны.
Но уже было поздно. Фронт на Востоке и Западе неуклонно приближался к границам Германии. Экономические проблемы рейха не смогли решить ни 6,5 млн иностранных принудительных рабочих, ни 2,2 млн военнопленных, ни 1,3 млн рабов — узников концлагерей. Но все же в самом конце Второй мировой войны Геббельс выполнил одну из поставленных задач — он пробился на вершину власти.
Пробыв в этой должности один день, он совершил самоубийство вместе с женой Магдой, которая предварительно отравила их шестерых детей. Тотальная война завершилась 9 мая 1945 года тотальным разгромом Третьего рейха. Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.
Через несколько часов после пресс-конференции Риббентропа, на котором было объявлено о начале войны против Советского Союза, Геббельс лично зачитал по радио обращение Гитлера в этой связи. В инструкциях говорилось: «Вопрос о важности большевистского государства как источника продовольствия и промышленного сырья для Германии не обсуждать и даже не затрагивать… Война ведется не против народов страны большевиков, а против еврейского большевизма и тех, кто его представляет… Еврейско-большевистские главари нарушили договор… Необходимо обращать внимание на неоднократные усилия фюрера, направленные на поиски мира, и на его долготерпение по отношению к постоянным нарушениям договора большевиками». Однако как человек, знакомый с русской культурой и внимательно изучавший советскую систему, в своем дневнике он достаточно трезво оценивал перспективы войны с СССР. Он также понимал, что, благодаря его пропаганде, немцы не знали правды о войне в России. Вследствие этого мы вынуждены в течение нескольких тяжелых дней скрывать от народа истинную картину».
Они стоят насмерть… Приблизительное определение советской боеспособности было ошибочно и ввело нас в заблуждение». Видимо, ряд отечественных авторов и пропагандирующие их труды российские СМИ до сих пор верят официальной геббельсовской пропаганде и твердят о разгроме Красной Армии в первые месяцы войны и ее паническом отступлении. Автор же этих утверждений, Геббельс, не принимал всерьез сочиненную им чушь. Когда 9 октября 1941 г. Он кричал о «немыслимой безответственности» и о «грубейшей пропагандистской ошибке» за всю войну. Он запретил печатать речь Дитриха в газетах и передавать ее по радио. На следующий день Геббельс высказал более осторожную оценку: «Сегодняшние сражения, которые ведутся на центральном и южном направлении в России, предопределили исход кампании. Однако это нельзя понимать как окончание войны».
В октябре Геббельс провел совещание пропагандистов и журналистов. Рисс писал: «Он объяснил им, какие требования они обязаны неукоснительно выполнять: их репортажи должны быть максимально реалистичными, ничто не должно приукрашиваться, никакие трудности, с которыми сталкиваются войска, не должны затушевываться. Он ставил задачу заставить население в тылу понять, что значит идти вперед по крови и грязи, что значит вспыхнувший от вражеского снаряда танк, что значит голод и трескучие русские морозы. Он требовал от своих людей очистить свои репортажи от показного героизма, ему нужна более или менее правдивая картина тяжелой войны». Геббельс нервничал. У него открылась язва желудка. Он страдал от бессонницы и вызывал среди ночи массажиста, чтобы массаж успокоил его. Вопреки запрету Гитлера он вылетел в его ставку, где предложил развернуть массированную пропагандистскую кампанию на оккупированных советских территориях.
Гитлер отослал Геббельса к Розенбергу, но тот снисходительно заявил, что он знает, как обращаться с русскими. Узнав о начале советского контрнаступления под Москвой, Геббельс не скрывал тревоги. В циркуляре для пропагандистов он писал: «Потери на фронте невозможно восполнить».
Правду о Холокосте нацисты пытались скрывать и от собственного народа в тылу. Наконец, третий тезис был самым важным. Так как Германия оказалась перед лицом смертельной опасности, то единственный выход — тотальная война. К этому призывал и развёрнутый над трибуной огромный транспарант: «Тотальная война — наикратчайшая война!
Она подразумевала сокращение отсрочек и «броней» для мужчин и внедрение трудовой повинности для женщин. В качестве популистской меры Геббельс заявил о закрытии баров, клубов, дорогих ресторанов и салонов красоты. Были произнесены проклятия в адрес «немногих бездельников и уклонистов». Прозвучало сравнение ситуации начала 1943 г. Затем произошла кульминация.
В Северной Африке для них всё тоже было плохо. Рузвельт и Черчилль на конференции в Касабланке впервые озвучили требование о безоговорочной капитуляции Германии. До этого пропаганда убеждала бюргеров, будто до триумфального окончания войны осталось потерпеть всего «чуть-чуть». Служба безопасности СД доносила, что значительная часть немцев впервые осознала, что войну можно и проиграть. Теперь нужно было как-то выкручиваться. Выступление Геббельса проходило в огромном Берлинском дворце спорта перед тщательно отобранной аудиторией, которая должна была репрезентировать весь немецкий народ. Здесь были ветераны, рабочие с военных заводов, партийные и государственные служащие, представители интеллигенции, делегаты от женщин и молодёжи. Министр начал с того, что не время выяснять, как так вышло, что ситуация сложилась настолько критической — с этим он предлагал разобраться после. Пока же гитлеровская Германия, по словам оратора, была единственной защитой Европы от большевистской угрозы с Востока.
Речь Йозефа Геббельса о тотальной войне в Берлине, 1943 год.
| Князь лжи. Как Геббельс из поклонника России превратился в рупор рейха | Гитлер наконец принял концепцию тотальной войны и назначил его уполномоченным по тотальной мобилизации. |
| 18 февраля 1943 года Йозеф Геббельс произнес речь «о тотальной войне»…: alex_oil — LiveJournal | Речь о тотальной войне (Речь Геббельса во Дворце спорта) — речь имперского министра народного просвещения и пропаганды Германии Йозефа Геббельса, произнесённая им перед. |
| «Мир — непригодный для людей способ жизни, упразднен в 1939 г.»: «Тотальная война» Геббельса | Речь Геббельса о тотальной войне до победного конца в феврале 1943 года, когда немецкие войска терпели тяжелейшие поражения на всех фронтах Европы и Африки, стала ярким примером использования нейролингвистического программирования через обращение к. |
Тень Геббельса. Что такое «тотальная война»?
| Goebbels - Do you want Total War? | TOTALEN KRIEG | - YouTube | Речь о тотальной войне Йозеф Геббельс — один из самых страшных военных преступников Второй мировой войны и не менее страшный пример того, как ораторское мастерство может служить вдохновением не только демократических свобод, но и тоталитарной пропаганды. |
| Запрещённая правда. Йозеф Геббельс. Тотальная Война! | Йозеф Геббельс выступает 18 февраля 1943 года в Берлинском дворце спорта под лозунгом «Тотальная война — кратчайшая война». |
| Речь Йозефа Геббельса о тотальной войне 1943 год — Видео | Геббельс воспользовался выступлением в «Спортпалаце» 18 февраля 1943 г. для изложения программы «тотальной войны». |
| Речь Йозефа Геббельса о тотальной войне 1943 год — Видео | Узнайте, как влиятельная речь Йозефа Геббельса в Берлине, призывающая к тотальной войне, смогла взволновать нацию и заручилась поддержкой тотальной войны. |
Доктор Гёббельс, тотальная война и Зеленский
Министр начал с того, что не время выяснять, как так вышло, что ситуация сложилась настолько критической — с этим он предлагал разобраться после. Пока же гитлеровская Германия, по словам оратора, была единственной защитой Европы от большевистской угрозы с Востока. Затем последовали три основополагающих тезиса речи. Во-первых, согласно Геббельсу, нападение на Советский Союз было превентивным, совершённым «за две минуты до полуночи» до планировавшегося сталинского наступления. Целью большевизма якобы была «мировая еврейская революция», которая бы установила «интернациональную большевистско-капиталистическую sic! Во-вторых, гауляйтер заявил, будто только нацистская Германия способна справиться с большевистской угрозой. В подтверждение этого Геббельс Берлин, Берлинский край! Правду о Холокосте нацисты пытались скрывать и от собственного народа в тылу.
Наконец, третий тезис был самым важным.
Министр начал с того, что не время выяснять, как так вышло, что ситуация сложилась настолько критической — с этим он предлагал разобраться после. Пока же гитлеровская Германия, по словам оратора, была единственной защитой Европы от большевистской угрозы с Востока. Затем последовали три основополагающих тезиса речи. Во-первых, согласно Геббельсу, нападение на Советский Союз было превентивным, совершённым «за две минуты до полуночи» до планировавшегося сталинского наступления. Целью большевизма якобы была «мировая еврейская революция», которая бы установила «интернациональную большевистско-капиталистическую sic! Во-вторых, гауляйтер заявил, будто только нацистская Германия способна справиться с большевистской угрозой. В подтверждение этого Геббельс Берлин, Берлинский край! Правду о Холокосте нацисты пытались скрывать и от собственного народа в тылу.
Наконец, третий тезис был самым важным.
Неудивительно, что из-за строжайшей секретности большевистского правительства и предпринятых им мер, вводящих в заблуждение, мы не смогли должным образом оценить военный потенциал Советского Союза. Только сейчас мы видим его подлинные масштабы.
Именно поэтому борьба, которую наши солдаты ведут на востоке, превосходит по своей суровости, по своим рискам и трудностям всё человеческое воображение. Она требует от нас полной народной мощи. Это угроза Рейху и европейскому континенту, которая задвигает в тень все прежние угрозы.
Я обращаюсь прежде всего к мировой общественности и провозглашаю три тезиса относительно нашей борьбы с большевистской угрозой на востоке. Первый тезис: если бы немецкая армия была не в состоянии уничтожить угрозу с востока, Рейх пал бы перед большевизмом, а вскоре после него - и вся Европа. Второй: только немецкая армия, немецкий народ и их союзники могут спасти Европу от этой угрозы.
Третий: нам угрожает опасность. Мы должны действовать быстро и решительно, или же будет слишком поздно. Рассмотрим первый тезис.
Большевизм всегда открыто провозглашал свою цель: принести революцию не только в Европу, но и во весь мир, и превратить его в единый концлагерь, как они сделали это с Россией и ее народом.. Цель большевизма - всемирная еврейская революция. Они хотят ввергнуть Рейх и Европу в хаос, используя последующие за этим безнадёжность и отчаяние, чтобы установить свою международную, скрывающуюся за маской большевизма капиталистическую тиранию.
Как бы то ни было, немецкий народ не желает склоняться перед лицом этой опасности. Позади приближающихся советских дивизий мы видим еврейские отряды по уничтожению, а позади них - террор, призрак массового голода и полную нивелирацию человеческой личности. Мой второй тезис: только Германский Рейх и его союзники в состоянии справиться с этой опасностью.
У нейтральных европейских государств нет ни потенциала, ни военных средств, ни духовной крепости для того, чтобы оказать большевизму хоть какое-то сопротивление. Роботоподобные дивизии большевизма сметут их за несколько дней. Как поступят Англия и Америка, если Европа, не дай бог, падёт перед большевизмом?
Станет ли Лондон убеждать большевизм остановиться у Ла-Манша? Я уже говорил, что у большевизма имеются иностранные легионы в виде компартий во всех демократических государствах. Это доказывает, что в Англии также присутствует большевистская опасность, и она не исчезнет только потому, что её будут игнорировать.
Мы не верим никаким территориальным обещаниям, который может дать Советский Союз. Большевизм установил идеологические, так же как и военные границы, которые представляют угрозу для всех государств. Я твёрдо убеждён, что у хныкающих лондонских лордов и архиепископов нет ни малейшего намерения сопротивляться большевистской угрозе, которая возникнет в том случае, если советская армия вступит в Европу.
Еврейство столь глубоко заразило англосаксонские государства - и духовно, и политически, - что у них исчезла способность видеть опасность. В СССР еврейство скрывается под личиной большевизма, а в англосаксонских государствах - под личиной плутократического капитализма. Евреи - специалисты по мимикрии.
Они усыпляют народы-"хозяева", парализуя их волю к сопротивлению. Проведённый нами анализ данного вопроса привёл к выводу о том, что сотрудничество между международной плутократией и международным большевизмом - это вовсе не противоречие, а признак глубокого сходства. Рука псевдоцивилизованного еврейства Западной Европы пожимает руку еврейства восточных гетто через голову Германии.
Мой третий тезис - это то, что опасность угрожает именно сейчас.
That is why we have appealed to men not working in the war economy, and to women who were not working at all. They will not and cannot ignore our call. The duty for women to work is broad. That does not however mean that only those included in the law have to work. Anyone is welcome. The more who join the war effort, the more soldiers we can free for the front. Our enemies maintain that German women are not able to replace men in the war economy. That may be true for certain fields of heavy labor. But I am convinced that the German woman is determined to fill the spot left by the man leaving for the front, and to do so as soon as possible.
For years, millions of the best German women have been working successfully in war production, and they wait impatiently to be joined and assisted by others. All those who join in the work are only giving the proper thanks to those at the front. Hundreds of thousands have already joined, and hundreds of thousands more will join. We hope soon to free up armies of workers who will in turn free up armies of fighting front soldiers. I would think little of German women if I believed that they do not want to listen to my appeal. They will not seek to follow the letter of the law, or to slip through its loopholes. They few who may try will not succeed. We will respond appropriately. The few who may attempt it will only lose the respect of those around them. The people will despise them.
No one expects a woman lacking the requisite physical strength to go to work in a tank factory. There are however numerous jobs in war production that do not demand great physical strength, and which a woman can do even if she comes from the better circles. No one is too good to work, and we all have the choice to give up what we have, or to lose everything. It is also time to ask women with household help if they really need it. One can take care of the house and children oneself, freeing the servant for other tasks, or leave the house and children in care of the servant or the NSV [the party welfare organization], and go to work oneself. Life may not be as pleasant as it is during peace. But we are not at peace, we are at war. We can be comfortable after we have won the war. Now we must sacrifice our comforts to gain victory. They know it is their duty to their husbands to support them by doing work that is important to the war effort.
That is true above all in agriculture. The wives of farmers must set a good example. Both men and women must be sure that no one does less during war than they did in peace; more work must instead be done in every area. One may not, by the way, make the mistake of leaving everything to the government. The government can only set the broad guidelines. To give life to those guidelines is the job of working people, under the inspiring leadership of the party. Fast action is essential. One must go beyond the legal requirements. As Gauleiter of Berlin, I appeal here above all to my fellow Berliners. They have given enough good examples of noble behavior and bravery during the war such that they will not fail here.
Their practical behavior and good cheer even during war have earned them a good name throughout the world. This good name must be maintained and strengthened! If I appeal to my fellow Berliners to do some important work quickly, thoroughly, and without complaint, I know they will all obey. We do not want to complain about the difficulties of the day or grump to one another. Rather we want to behave not only like Berliners, but like Germans, by getting to work, acting, seizing the initiative and doing something, not leaving it to someone else. What German woman would want to ignore my appeal on behalf of those fighting at the front? Who would want to put personal comfort above national duty? Who in view of the serious threat we face would want to consider his private needs instead of the requirements of the war? We do not want to imitate Bolshevism, we want to defeat it, with whatever means are necessary. The German woman will best understand what I mean, for she has long known that the war our men are fighting today above all is a war to protect her children.
The German woman must spontaneously proclaim her solidarity with her fighting men. A river of readiness must flow through the German people. I expect that countless women and above all men who are not doing essential war work will report to the authorities. He who gives quickly gives twice as much. Our general economy is consolidating. That particularly affects the insurance and banking systems, the tax system, newspapers and magazines that are not essential for the war effort, and nonessential party and government activities, and also requires a further simplification of our life style. I know that many of our people are making great sacrifices. I understand their sacrifices, and the government is trying to keep them to the necessary minimum. But some must remain, and must be borne. When the war is over, we will build up that which we now are eliminating, more generously and more beautifully, and the state will lend its hand.
I energetically reject the charge that our measures will eliminate the middle class or result in a monopoly economy. The middle class will regain its economic and social position after the war. The current measures are necessary for the war effort. They aim not at a structural transformation of the economy, but merely at winning the war as quickly as possible. I do not dispute the fact that these measures will cause worry in the coming weeks. They will give us breathing room. We are laying the groundwork for the coming summer, without paying heed to the threats and boasting of the enemy. I am happy to reveal this plan for victory Stormy applause to the German people. They not only accept these measures, they have demanded them, demanded them more strongly than ever before during the war. The people want action!
It is time for it! We must use our time to prepare for coming surprises. I turn now to the entire German people, and particularly to the party, as the leader of the totalization of our domestic war effort. This is not the first major task you have faced. You will deal with the laziness and indolence that may occasionally show up. The government has issued general regulations, and will issue further ones in coming weeks. One moral law stands above everything for each of us: to do nothing that harms the war effort, and to do everything that brings victory nearer. In past years, we have often recalled the example of Frederick the Great in newspapers and on the radio. We did not have the right to do so. He never had enough soldiers and weapons to fight without risking everything.
His strategy was always one of improvisation. But his principle was to attack the enemy whenever it was possible. He suffered defeats, but that was not decisive. What was decisive is that the Great King remained unbroken, that he was unshaken by the changing fortunes of war, that his strong heart overcame every danger. At the end of seven years of war, he was 51 years old, he had no teeth, he suffered from gout, and was tortured by a thousand pains, but he stood above the devastated battlefield as the victor. How does our situation compare with his?! Let us show the same will and decisiveness as he, and when the time comes do as he did, remaining unshakable through all the twists of fate, and like him win the battle even under the most unfavorable circumstances. Let us never doubt our great cause. I am firmly convinced that the German people have been deeply moved by the blow of fate at Stalingrad. It has looked into the face of hard and pitiless war.
The English and American press in recent days has been writing at length about the attitude of the German people during this crisis. The English seem to think that they know the German people much better than we do, its own leadership. They give hypocritical advice on what we should do and not do. They believe that the German people today is the same as the German people of November 1918 that fell victim to their persuasive wiles. I do not need to disprove their assertions. That will come from the fighting and working German people. To make the truth plain, however, my German comrades, I want to ask you a series of questions. I want you to answer them to the best of your knowledge, according to your conscience. When my audience cheered on 30 January, the English press reported the next day that it was all a propaganda show that did not represent the true opinion of the German people. Spontaneous shouts of Pfui!
They will learn differently! In front of me are rows of wounded German soldiers from the Eastern Front, missing legs and arms, with wounded bodies, those who have lost their sight, those who have come with nurses, men in the blush of youth who stand with crutches. Behind them are armaments workers from Berlin tank factories. Behind them are party officials, soldiers from the fighting army, doctors, scientists, artists, engineers and architects, teachers, officials and employees from offices, proud representatives of every area of our intellectual life that even in the midst of war produce miracles of human genius. Throughout the Sportpalast I see thousands of German women. The youth is here, as are the aged. No class, no occupation, no age remained uninvited. I can rightly say that before me is gathered a representative sample of the German population, both from the homeland and the front. Is that true? Yes or no?
The Sportpalast experiences something seen only rarely even in this old fighting locale of National Socialism. The masses spring to their feet. A hurricane of thousands of voices shouts yes. The participants experience a spontaneous popular referendum and expression of will. You, my hearers, at this moment represent the whole nation. I wish to ask you ten questions that you will answer for the German people throughout the world, but especially for our enemies, who are listening to us on the radio. Only with difficulty can the minister be heard. The crowd is at the peak of excitement. The individual questions are razor sharp. Each individual feels as if he is being spoken to personally.
With full participation and enthusiasm, the crowd answers each question. The Sportpalast rings with a single shout of agreement. The English maintain that the German people has lost faith in victory. Second, The English say that the German people are tired of fighting. It does not want total war, but capitulation! Shouts: Never! I ask you: Do you want total war? If necessary, do you want a war more total and radical than anything that we can even imagine today? Are you absolutely and completely ready to follow him wherever he goes and do all that is necessary to bring the war to a victorious end? The crowd rises as one man.
It displays unprecedented enthusiasm. Sixth, I ask you: Are you ready from now on to give your full strength to provide the Eastern Front with the men and munitions it needs to give Bolshevism the death blow?
Тень Геббельса. Что такое «тотальная война»?
Текст речи Геббельса о тотальной войне поступил на радио накануне, с указаниями министра, как надлежит ее подать. Do you want total war? English translation at #КамрадLifeРечь Йозефа Геббельса Тотальная война 1943 годРечь о тотальной войне (Речь Геббельса во Дворце спорта, нем.
Тотальная война. Дневники Йозефа Геббельса июнь-август 1944г
Мы стояли парализованные. Один из людей, стоявших с нами, сказал: «Хлоп! Вы должны хлопать в ладоши! Неужели мы теперь вообще не спим, не будем ничего есть, увидим всех убитых людей, мирное население тоже?
Я просто не мог представить себе эскалацию. Это было достаточно ужасно!
На вопросы о том, когда же это наконец произойдёт, пропагандисты отвечали — тогда, когда фюрер решит, что оно может быть использовано наиболее эффективно. Немцы действительно начали в июне 1944 г. Солдат Клаус Мауельшаген: «Для нас было мучительно, что положение на всех фронтах ухудшалось.
Но всё же мы продолжали воевать, мы говорили себе: «Ай, да ладно! Мы верили во всё это, и нам это помогало». Немецкие пленные в центре Берлина, 1945. В результате тысячи немецких солдат продолжали воевать от безысходности: в плен сдаваться очень опасно, а бунт чреват расстрелом, да и привычка подчиняться и чувство товарищества делали акты неповиновения для большинства немецких солдат немыслимыми. Смысл имело одно — продолжать сражаться и надеяться уцелеть.
Солдат Хайнц Хайдт, оказавшийся в Рурском котле, вспоминал: «Первоначально мы пришли на службу, чтобы защищать отечество. Но когда мы увидели, что ничего больше не нужно было защищать, в нас проснулся инстинкт самосохранения. Солдатская честь и военная присяга больше не связывали нас. Важно было только одно: вернуться живым и здоровым домой и пережить войну». Почему продолжали воевать и офицеры — тоже понятно.
Многие из них понимали, что их как соучастников военных преступлений ждёт суд, другие боялись, не хотели повторить судьбу полковника Штауффенберга. Почему продолжал войну сам Гитлер — вопрос дискуссионный: то ли из страха, то ли действительно надеялся на чудо, то ли хотел успеть уничтожить как можно больше евреев эту версию аргументированно изложил в своём блестящем эссе «Некто Гитлер» Себастьян Хафнер. Так или иначе, пропаганда фюреру не помогла. Безумный диктатор ценой миллионов жизней лишь оттягивал в течение почти двух лет неизбежное поражение и, в конце концов, застрелился в своём бункере.
К моменту выступления Геббельса немецкая армия и её союзники потерпели ряд тяжёлых поражений на фронтах войны: была окружена и разгромлена крупная группировка вермахта под Сталинградом , в Африке велись тяжёлые бои с наступающими армиями сил антигитлеровской коалиции. В своей 109-минутной патетической речи, которая транслировалась по национальному радио в прямом эфире, Геббельс призвал немецкий народ к « тотальной войне » до победного конца. На балюстраде был вывешен транспарант с лозунгом «Тотальная война — кратчайшая война». Апеллируя в речи к национальному сознанию, Геббельс, возможно, ориентировался на Сталина , который через двенадцать дней после германского нападения на СССР в своём радиообращении объявил войну СССР против Германии « Великой Отечественной войной » [1].
До моих ушей доносился грохот канонады. Что с нами будет? Понятно, что когда русские придут сюда, нам придется защищаться. Даже ножами. Так что некоторые даже осознавали — за что их следовало бы убить. Но многие погибали, не осознав преступной деятельности своей нации в этой страшной тотальной войне. Кстати, и у Пол-Пота палаческие функции возлагались именно на подростков. А поубивали они людей миллионами, истребив треть населения своей страны. Вот кто являлся еще много более крутыми социалистами, нежели германские. Но не только в коммунистической Кампучии именно дети представляли собой то зверье, каковым являлись их родители: «Пленные, которым удалось освободиться, рассказывают, что чеченские дети и стрелять на них учились, и палками насмерть забивали… Это — нелюди! Он выбрал Крест.. Все то же, что выясняется, немцы приучали делать и своих подростков: на фронте от них толку не было — животный страх, присущий их возрасту, не позволял, так как рученки-то тряслись, сделать точный выстрел. Но вот убивать безоружных и связанных женщин, насильно угнанных в Германию, они очень даже были способны. И убивали с более чем звериной жестокостью, достреливая раненых. О чем сами и свидетельствуют. Так что и этот крысиный выводок жалеть особо не стоит — и у него руки по локоть в крови. В чем они и сами сознаются: «Они нас всех убьют, ведь мы все виноваты» [63] Кнопп Г. Нехватку солдат мужчин а с лета 1944-го — и подростков немцы пытались в какой-то степени компенсировать частичной заменой их женщинами.
Князь лжи. Как Геббельс из поклонника России превратился в рупор рейха
Йозеф Геббельс, Речь о тотальной войне Йозеф Геббельс считается одним из самых страшных преступников Второй мировой войны. Узнайте, как влиятельная речь Йозефа Геббельса в Берлине, призывающая к тотальной войне, смогла взволновать нацию и заручилась поддержкой тотальной войны. Самым известным выступлением Геббельса стала Речь о тотальной войне, произнесенная в Берлинском дворце спорта 18 февраля 1943 года. С самого начала Второй мировой войны подлинные замыслы Гитлера скрывала завеса лжи, сконструированной «министерством правды» под руководством Геббельса. Скачать песню Йозеф Геббельс – Тотальная война на телефон (рингтон на звонок), либо слушать mp3 в хорошем качестве (320 kbps) вы можете на В 1943 году, в ходе Второй мировой войны.
Стенограмма
- Стенограмма
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Содержание
- Описание документа
- «Мир — непригодный для людей способ жизни, упразднен в 1939 г.»: «Тотальная война» Геббельса
- Речь Йозефа Геббельса о тотальной войне 1943 год — Видео