Новости и СМИ. Обучение. Баран, заяц и ёж 1. Как автор говорит о своих друзьях-животных? Баран, заяц и ёж 1. Как автор говорит о своих друзьях-животных?
Константин Коровин: Константин Коровин вспоминает…
«Баран, заяц и еж» К. Коровин. «Где ежик» М. Быкова. прочитать или послушать аудиокнигу (5 минут). Баран, заяц и ёж рассказ Коровина.
Ответ от учителя
- Содержание
- Краткое содержание баран заяц и еж
- Умные дети — счастливые родители
- Связанных вопросов не найдено
- К. Коровин. Баран, заяц и ёж. Л.А. Ефросинина Литературное чтение. 2 класс. Рабочая тетрадь. Ответы
- Содержание
Литературная викторина по чтению для учащихся 1-х классов
Марийская сказка еж и заяц. Текст к сказке заяц и ёж у братьев Гримм. Рассказ заяц и еж. К Коровин баран заяц и ёж план. Сказка про барана ,зайца и ежа. Ежик палочка выручалочка. Палочка "выручалочка".
Сказки Сутеева палочка выручалочка. Баран заяц и еж план рассказа. Баран Буян залез в бурьян. Баран Буян. Бараны бараны стучат в барабаны. Скороговорка баран Буян залез в бурьян.
Зайчик и Ежик в лесу. Владимир Сутеев иллюстрации палочка выручалочка. Владимир Сутеев иллюстрации к сказка кgfkjxrf dshexfkjxrf. Братья Гримм заяц и еж текст. Палочка выручалочка раскраска. Сутеев палочка выручалочка раскраска.
К Коровин баран заяц и еж презентация. Сутеев яблоко. Сказка Сутеева яблоко. Сутеев в. Владимир Сутеев яблоко иллюстрации. Иллюстрация к сказке заяц и еж.
Заяц и еж. Кротик и Ежик. Крот заяц и Ежик. Рассказ про зайца и ежа. Поделки по Сутееву. Поделки по сказкам Сутеева.
Рисование ежа и зайца. Храбрый заяц поделка из природных материалов. Раскраска ежиха с ежатами для детей. Раскраска медвежата и ежата. Еж с ежатами раскраска. Раскраска много ежей для детей.
Заметь, ведь он тебя сторожит. Да чего еще и ёж - в дровах-то спит, у печки, так и тот всю ночь шипел ноне. И он волка чует. А баран - ничего, хоть бы что. Дурак, как есть.
Удивление, вот по осени тута, у балкона, в саду, змеину в аршин поймал. Держит ее во рту, та вертится. А он ее всю и съел. Вот спроси, и Павел видел. Диву дались. Змею съел.
Вот ведь, не ужалила его". Дедушка Афанасий уверен, что баран себя опоганил тем, что съел змею. А значит, уже никто из людей не позарится на самого барана, как скверного животного. Вот такие были народные представления о чистоте. А вот другой случай. К Коровину приехали его друзья-приятели.
После деревенского угощения решили поразвлечься: "Приятели вздумали зайца гонять, но что ни делали, заяц не бежал. Но все-таки придумали: в саду раздался залп из ружей, и я видел в окно, как через изгородь, через дорогу мчится заяц в моховое болото, а за ним -- баран.
Я взглянул кверху, увидел, как шесть белок прыгали с ветки на ветку. Я посвистел, на зов она опять вернулась ко мне. Твои дети, должно быть?.. Феб посмотрел на белку пристально. Она была уже серая, но он догадался, что это наша белка. Больше я её не видал.
На нашей тайной земле человек - создание подобия господа, мудрый искатель справедливости. У меня в жизни было много встреч с людьми, и большими, и я видел много этих людей, озабоченных и обремененных исканиями правды и справедливости. Я уважал всегда этих людей и верил им. Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках. Вот и сейчас я хочу только рассказать о том, как у меня в деревне, в моем деревянном доме, у большого леса, в глуши, жили со мной домашний баран, заяц и еж. Как-то, сидя вечером у леса, я увидел, как по травке шел ко мне небольшой зверек - еж. Прямо подошел ко мне.
Но он еще долго сердился. Я ему говорю: «Ежик, ежик», а он шипит и колется. Постепенно он привык выходить на стук рукой, по полу. И опять, как ни в чем не бывало, успокаивался скоро. В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо. Я уходил неподалеку от дома, к реке, лесу и писал красками с натуры природу. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне.
Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Пойдем гулять. А еж появлялся ночью, и было слышно, как он ходил по полу по всем комнатам, как уходил на террасу, в сад, пропадал. Но стоило мне постучать рукой, еж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны. Но уши его ходили во все стороны, и во сне он все слушал. Как-то раз заяц разбудил меня. Он бил меня передними лапками по ногам.
Я увидел, что заяц сидит, оробев, вытянув голову, и уши его прямо поднялись над головой. Была зима. Я проснулся. Было четыре часа ночи. Заяц был в отчаянном волнении. Он весь распластался и прятался, желая подлезть мне под спину. Потом соскочил на пол, сидел и слушал, потом бросился под комод, а задние лапы остались снаружи. Я встал и вытащил его за ноги из-под комода.
Заяц отчаянно заплакал, закричал, как ребенок. А утром сторож моего дома, дедушка Афанасий, говорил: Эва-то. Вот на што. Ныне в ночь на помойке за сараями эдаких два волчины приходили. Голодно, знать. Чего наследили, и у крыльца были. Думали, Феб не выйдет ли, али баран. Съесть хотели.
Голодно, знать, стало. Поди-ка, выйдут тебе. Тоже знают. Феб и сейчас не идет. Как нюхнул в дверь - нет, не пошел. А баран, - говорю я, - чует тоже, поди? Нет, прямо дуром лезет. Ума у барана ничуть.
Только и умеет, что бодаться да жрать. Я сказал дедушке, что заяц чуял ночью, напугался страсть как и меня разбудил. Вот ты и поди. Что в животных положено. Как это они врага слышат. А вот в человеке не вложено эдакого. Как же, - говорю я деду. Ведь человек его ест.
Да вот это верно. Но этот, твой-то, верно, знает, что ты его любишь и уж нипочем не съешь. Ну, как это и чего? Заметь, ведь он тебя сторожит. Да чего еще и еж в дровах-то спит, у печки, так и тот всю ночь шипел ноне. И он волка чует. А баран - ничего, хоть бы что. Дурак, как есть.
Удивление - вот по осени тута, у балкона, в саду, змеину в аршин поймал. Держит ее во рту, та вертится. А он ее всю и съел. Вот спроси, и Павел видел. Диву дались. Должно быть - уж, - говорю я. То-то и нет. Змею съел.
Вот, ведь, не ужалила его. Зимой я надолго уезжал из деревни. Оставался один сторож-дедушка при доме. Он любил моих зверьков, а Феба я брал с собой в Москву. Дед говорил мне: Скучно зимой-то. Ночи долгие, а с ними повадней. И все как-то вроде свои, родные. И когда я приезжал, зверьки оживали.
И были радостны со мной. Жили они в комнате дедушки, рядом с кухней. Спали вместе все. Баран - в огромной шерсти, теплой. У его живота спали кот, заяц и индюшки, которых в сильные морозы брали в дом. Так по весне приехал я с приятелями своими, охотниками к себе в деревню. Заяц вырос и потолстел. Баран стал совершенно круглым, оброс густо-темной шерстью и бодался.
Еж ушел под дом и показывался только иногда ночью. Приятели, с которыми я приехал, взяли у меня краску вермильон и выкрасили барану рога. Красные рога были ужасны. Вечером, когда мимо изгороди моего сада шло в деревню стадо, баран выбежал за ворота. Он всегда встречал овец. Те, увидав барана с красными рогами, бросились бежать опрометью во все стороны, кто куда. Баран гонялся за ними. Мне показалось, что ему как-то нравится, что его боятся.
Коровы бегали за ним, желая бодаться. Это чего, - говорил пастух. Чисто черт, рога красные. Всех разгонял, поди собирай. Барану рога отмывали бензином. Глядя на зайца, охотник Герасим говорил: До чего здорово вырос! Этак-то ведь он лопнет. Ему бегать надо, а он все в доме.
Как это узнать? По оглавлению. Есенина доставляют большую радость и взрослым, и детям? Для актуализации знаний о прочитанных произведениях можно провести игру «Вспомни и назови». Обогащение читательского опыта: работа с новым произведением — А сейчас познакомимся с новым произведением. Послушайте и обратите внимание на интонацию произведения. Слушание народной песни «Бурёнушка». Учитель читает напевно , а ученики следят по учебнику.
Что это? Найдите ответ в тексте. Подумайте, почему в народе с такой любовью и благодарностью относились к коровушкам?
Коровин баран заяц и еж рисунок
Вы прочитаете здесь и про ёжика, и про уток, и про собак, и про то, как девочка приучила рыбок, и о том, как медведь был бродячим актером, о том, как у художника жили заяц, баран, ёж и белка. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны. хармс заяц и еж читать. Expand Menu. Контакты. Коровин баран заяц и еж рисунок. Фото 12. К. Коровин «Баран, заяц и ёж». н. "Баран,заяц и ёж.
АУДИО СКАЗКА "БАРАН, ЗАЯЦ И ЁЖ"
Заканчивается рассказ тем, что автор вспоминает о том, как заяц не мог запрыгнуть к нему в кровать. Приходилось брать зверька за уши, который тут же плотно прижимался к человеку и засыпал. Основной главной мыслью этого произведения является то, что когда с любовью и терпением относишься к зверям, они начинают тебе доверять. И хотя сложно приручить диких зверьков, автору удалось это сделать.
Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел , будто говорил: - Довольно ерундой заниматься. Пойдём гулять.
Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мной. Но стоило мне постучать рукой , ёж вскоре же возвращался. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завёрнутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бегать во все стороны. Заяц не мог никогда прыгнуть на стул, кушетку, постель. И когда я ложился спать, заяц садился около , вставая на задние лапы, но прыгнуть ко мне не мог никогда. И приходилось его брать к себе за длинные уши.
А ваше дело молодое: ушел, бросил, ну, какая тогда жисть ее.
Видим мы — щенки у Дианки как-то засуетились, бросили мать, поползли, и один даже чудно так залаял. Он сел на лавку с нами и сказал: — Сидите смирно и смотрите. Они прозрели, слепые были, теперь глядят. Вот сидите, они нас увидят, что будет — чудеса… Мы сидели и смотрели на щенят. Дубинин потушил папиросу. Гляди, что будет. Один щенок обернулся в нашу сторону, остановился и смотрел маленькими молочно-серыми глазками, потом сразу, падая, побежал прямо к нам, к Дубинину; за ним другой, и все к Дубинину полезли, на сапог подымались к нему, падали, и все вертели в радости маленькими хвостами. Не боятся, идут к человеку, только прозрев, к другу идут, и не страшно им.
А посмотреть-то на человека — страшен ведь он, на ногах ходит, голый, без шерсти, личность, глаза, рот; ушей вроде как нет. И заметьте — они все ко мне, хозяин, значит. Ну-ка, кто им сказал? Вот оно что в жисти есть, какое правильное чудо, а?!. Отчего это? Это любовь и вера в человека, понять надо. А у людев по-другому: дитя на руках, а другой его поласкать хочет, «деточка, деточка», — говорит, а он нет, в слезы, боится. Вложено, значит, другое: «Не верь!
Потом я видал щенят своих собак, и все они, прозрев, тоже бежали ко мне. Здесь в Париже у моего фокса Тоби родились щенята. Увидав меня, они, шатаясь, поползли ко мне, вертя приветливо от радости хвостиками. Мать, увидав это, в беспокойстве таскала их от меня за шиворот обратно в уголок, где родила их. Но фоксы не унимались, лезли ко мне. Спустя некоторое время мать просто утром принесла их всех по одному на постель ко мне — решила, чтобы вообще всем вместе быть и спать. Маленькое сердце щенка, как горошина, полно любви к человеку и такта. Тоби-отец не обращает внимания на детей — их воспитывает мать.
Но, видимо, он рад, что есть у него семейство. Когда щенята подросли, то мать кусала и дразнила их всех по очереди ужасно. Они в злобе бросались на мать. Видимо, она была довольна. До того ко мне привык, прямо не идет от меня, но погладить если его захочешь — кусается. Кусается не дай бог как, зубы — беда. Что же вы думаете, какой это зверь? Человеку он ничего не верит и собаку мою — сеттерок такой был у меня, — заметьте, испортил вот как.
Значит, живет это он у меня и все себя чистит — такой чистюга, как кошка, ну вот прямо барин. Поглядел это я в его нору без него, чудеса прямо: в норе-то вроде комнаты, чисто и полки из земли, и лежат там чередом, как в овощной лавке, орехи и баранки, мятный пряник, и хлеб, и лекарство мое в капсюльках. Я-то думаю — куда лекарствие делось, а он своровал. И тащит он все, крадучи, а показывает, будто ест. Так вот, собака у меня была, сеттерок, он у барсука и перенял все тащить себе, тоже прячет под сарай, все носом зарывает на случай — не верит человеку, что прокормит его, не надеется. Вот он ей, собаке, какое в душу горе вложил. Сказал, значит: «Не надейся на человека, он тебя с голоду уморит, погоди». И заметьте — собака Трезор другая стала, скушная.
Вот это какой сукин сын, барсук, был. Я сам думать стал, тоже смотрю, хотел рубашку сшить — нет, думаю, погожу, ситец припрятал. Стучит прохожий в окно, Христа ради, значит, просит. Бывало, дашь краюху, а вспомнишь барсука — жалко станет. Говорю: «Бог подаст». На Бога надейся, а сам не плошай. Как у людев. Я сам стал подумывать о себе, жизнь моя бедная, домишко плохой.
Что я — одинокий, помрешь один, вот заболеть боюсь, кто собаку прокормит, кому она попадет — бить будут. Охотой как прожить? По зиме-то худо, зайцев не всегда возьмешь. Один трактирщик и говорит мне: «Вот, Андрей, барыня — генеральская дочь велела тебе, чтоб тетеревов достал, настреляй, значит». Ну, ходил я очень много, чуть не замерз, зимой-то трудно, — принес барыне тетеревов. Она меня встретила, нарядная такая, красивая, и говорит: «Чего это вы принесли больших таких? Мне маленьких птичек надо». Рябчики, кажется, называются».
Вот и поди, как быть? Да, вот я слыхал от господ-охотников, что есть такой Тургенев. Любил он нашего брата, охотников простых, — читали мне, Ермолай был такой. Про нас книжку составил Тургенев-то. Я плакал, когда читали, хороша книжка, — сказал Дубинин и задумался. И мы тоже тогда неизвестно почему задумались. Наступили сумерки. Вдали сквозь серое небо светила красная полоска зари.
Дианка оставила щенят, подошла к нам и ласково глядела. Дубинин покрошил хлеб в черепок и налил молока. Мы погладили Дианку, она опять ушла в уголок к щенятам. Как все просто, и как понятно, и как нужно. К окошку подошла женщина и постучала в стекло. Дубинин открыл половинку окна и протянул руку с краюхой хлеба. Сказывали мне, что сука у вас ощенилась, мне бы одного дали, все поваднее жить, вроде как дитя будет. А то одна, все померли, сына вода отняла по весне.
Женщина развернула платок, вынула просфору, подала Дубинину и ушла. Они охотники. Я ей найду, есть этакие-то, которые ее сторожить будут, прелюбезные. И Дубинин тихо рассмеялся. Тайна Недалеко от дома моего, в деревне, протекала речка Нерль. Небольшая речка. Она шла, извиваясь, узкая и быстрая, в красивых берегах, то около песчаной осыпи, покрытой хвойным лесом, то у самого леса, переходила луга и большие болота, входила в большие плёсы и в глубокие бочаги. И они лежали, как круглые огромные зеркала, отражая берега и лес.
Эти заводи были очаровательны. У берега на лугу, покрытом цветами, паслись стада. Река в болотах шла, разветвляясь на несколько рукавов в зарослях ивняка, и покрыта была густой тиной и какими-то водорослями, похожими на маленькие седые деревья, усеянные розовыми, как бисер, цветами. Были места, покрытые ненюфарами, купавками, болотными лилиями. Эти места мои друзья-охотники называли «окрошкой». Среди тины и зарослей открывались чистые плёсы, чистые и глубокие — до тридцати аршин глубины. Но по зарослям, как бы по берегу, нельзя было ходить; он утопал под ногами — и это было опасно. Этими настилами заросла река на большое пространство.
Там было много утиных выводков. Болотные курочки, коростели, цапли, выпь. У кустов ближе к твердому берегу водились дупеля и бекасы, и я встречал змей гадюк совершенно черного цвета, как уголь. Бывали ужи, почему-то тоже черные.
В Тулузе, Виталиса отправляют на два месяца в тюрьму и мальчику приходится голодать. Однажды, на берегу реки, он встречает миссис Миллиган с больным мальчиком Артуром, которые путешествуют на яхте. Миссис Миллиган рассказывает мальчику, что её сын пропал при загадочных обстоятельствах и предлагает жить у них, чтобы развлекать её больного сына. Но Виталис не соглашается и они продолжают странствовать. Животные погибают от голода и они с одной выжившей собакой, приходят в Париж.
Там Виталис отправляет Реми к знакомому итальянцу Гарафоли, чтобы тот обучил их игре на арфе и они вместе с мальчиком Маттиа, этим зарабатывали на улицах. Но этим планам не суждено сбыться. Вскоре Виталис умирает, а обессилевшего Реми, подбирает и приводит в свою семью садовник Акен. Затем Реми два года живёт в большой семье садовника.
Account Options
- Зайчик, белочка и ежик
- Вопрос школьника
- Акции сегодня
- Коровин баран заяц и еж
- Краткое содержание и интерпретация произведения «Коровин, Баран, Заяц и Еж»
- Коровин Баран, заяц и еж: краткое содержание, главная мысль какие?
Константин Коровин вспоминает…: краткое содержание, описание и аннотация
- Краткое содержание баран заяц и еж
- Константин Коровин вспоминает…: краткое содержание, описание и аннотация
- Краткое содержание
- Краткое содержание для читательского дневника
- Коровин баран заяц и еж - фото сборник
Коровин баран заяц и еж рисунок
Ни медведь, ни волк, ни птица. Все только в домики спрятались свои. Ты спас меня, так помогать может только настоящий добрый друг. Заяц посадил себе на спинку ежа и понес его не спеша в лес. Колол ежик зайца в спину своими иголками, но тот терпел и звука не подавал. Отнес он ежика в домик его и стал за ним ухаживать.
Приносил заяц ежику поесть грибочки свежие, да корешки деревьев. А утрами заяц ходил собирать целебные лесные травы и цветы, чтобы делать снадобья и лечить лапку ежика. Буквально через неделю ежик почувствовал себя хорошо и лапка его зажила. С тех пор заяц и еж стали лучшими друзьями. А все потому, что друзей выбирают не за таланты.
Другу все равно, большой ты или маленький, мягкий или колючий, поешь или нет. Друг это тот, кто никогда не оставит тебя в беде и поможет в трудную минуту. Как Заяц с Ёжиком подружился Лунный заяц — живущий на Луне заяц, спускающийся на Землю в новогоднюю ночь при полной луне что совпадает с наступлением года зайца и бывает раз в 12 лет. Самое заветное желание поймавшего его в это время на Земле исполняется Лунным зайцем. Создает вокруг себя радужное сияние, которое также наблюдается на Земле в ночи его спуска.
В реальном мире лунный заяц — в фольклоре разных народов мира заяц или кролик, обитающий на Луне. Это представление возникло в силу парейдолической зрительной иллюзии — тёмные пятна на поверхности Луны воспринимались в виде фигуры зайца или кролика. Видеоигры Кино ТВ Вики. Исследуйте вики Вики Сообщества Создать вики. Войти Нет учётной записи?
Зайчик, белочка и ежик В лесу была полянка. На ней часто встречались и играли Зайчики, Белочка и Ёжик. Эта небольшая компания весело проводила время в играх и дружеской беседе. Вечером иногда прилетал дядюшка Филин и сидя на пеньке, рассказывал им истории из своего детства. Как-то раз зверята попросили его рассказать, как он стал таким мудрым.
Когда я был маленьким, то не очень любил заниматься в лесной школе, как только предоставлялась возможность, я пропускал занятия. Конечно, мои родители ругали меня за это, но я все равно не очень охотно с ними соглашался. Так продолжалось долгое время, я совсем вырос и решил жить отдельно, а занятия в лесной школе совсем забросил. И что вы думаете, несколько раз я попадал в беду из-за того, что не смог во время заметить ловушки, расставленные в лесу, и только чудом спасся. Но это совсем никак не повлияло на мое поведение.
Я по-прежнему не хотел слушать старших. Так получилось, что просмотрев натянутую сеть и соблазнившись приманкой, я попал к людям. Не могу сказать, что со мной обращались плохо, но там я был закрыт в клетке и потерял то, что так важно для птицы — свободу. Не один год просидел я в клетке, я научился понимать людей и их обычаи Не один год просидел я в клетке, я научился понимать людей и их обычаи. Совсем уже привык к неволе, но неожиданно в гости к моим хозяевам приехала маленькая девочка.
Она поняла, отчего я такой грустный и тайком от всех вынесла меня на улицу, открыла клетку и отпустила меня на свободу. Конечно, я сразу вспомнил о родном лесе и со всех сил полетел к нему. Первое, что я сделал, когда прилетел в родные места, это отправился в лесную школу и целое лето изучал все науки, которые там преподавали. А потом стал расспрашивать о жизни многих своих знакомых. Так я набирался мудрости, и даже сейчас, если предоставляется возможность, учусь.
Домой все возвращались притихшие и задумчивые, ведь малыши понимали, что многое дедушка Филин им не рассказал, так как не хотел пугать. И каково же было удивление Зайчика, когда утром в лесной школе он увидел всех своих друзей, видно все они вечером попросили родителей отвести их на занятия. А когда перед ними появился дедушка Филин с большой книгой и сердечно поприветствовал их, радости зверят не было предела. Все поняли, что теперь их жизнь будет еще интересней, ведь старый Филин научит их многому из того, что сам знает. Русская сказка Сказка Льва Толстого «Ёж и заяц» Детям, которым великий русский писатель Лев Толстой посвятил много поучительных историй, басен и коротких сказок, всегда интересно читать об окружающем мире, о знакомых животных.
Каждый ребёнок знает по известным русским народным сказкам и мультфильмам о зайце и колючем ёжике. А именно о них идёт повествование в произведении «Ёж и заяц». О чём сказка Встретились ёж и заяц. Косой забияка решил задеть безобидного ёжика своим замечанием. Почему-то ему показалось, что у колючего собеседника кривые ноги, поэтому они у него постоянно заплетаются.
Конечно, это рассердило ежа, но он был хитрым и решил проучить зайца. Ёж вызвал противника на соревнование: кто кого догонит.
Поэт чувствует некое родство с зайцем, чьим надежным другом остался, похоже, только дед Мазай, описанный Н. Некрасовым еще в XIX веке. Не только заяц будет долго припоминать эту встречу, для человека она тоже не прошла бесследно: родились хрестоматийные строки, вошедшие в золотой фонд детской литературы.
Рубцов учит детей видеть интересное в мелочах, быть наблюдательным, понимать чувства каждого живого существа. Чуткий читатель поймет настроение автора, что друзей у поэта, похоже, не больше, чем у зайца. На юмористический лад настраивает уже незатейливое название, далее комизм ситуации подчеркивается поэтом через ряд выразительных художественных средств. Лексика нейтральная и разговорная. Эпитеты: бедный, бестолковый, веселый, вечной.
Олицетворение: заяц думал. Уменьшительно-ласкательные суффиксы: дедушки, лесок. Повторы в начале строк: так, думал. Одушевление животных — понятный и любимый детьми прием, широко применяемый в устном народном творчестве. Тема любви к природе неразрывна связана в творчестве Н.
Рубцова с темой малой родины. Стихотворений, написанных для детей, у поэта Н. Рубцова немного, большинство из них — о природе. Шуточное произведение «Про зайца» сочетает в себе фольклорные мотивы и традиции классической русской литературы. На нашей тайной земле человек - создание подобия господа, мудрый искатель справедливости.
У меня в жизни было много встреч с людьми, и большими, и я видел много этих людей, озабоченных и обремененных исканиями правды и справедливости. Я уважал всегда этих людей и верил им. Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках. Вот и сейчас я хочу только рассказать о том, как у меня в деревне, в моем деревянном доме, у большого леса, в глуши, жили со мной домашний баран, заяц и еж.
И так скоро ко мне привыкли, что не отходили от меня. Как-то, сидя вечером у леса, я увидел, как по травке шел ко мне небольшой зверек - еж. Прямо подошел ко мне. Когда я его хотел взять, он свернулся в клубок, ощетинился, ужасно зафыркал и зашипел. Я накрыл его носовым платком.
Нечего сердиться, - говорил я ему. Но он еще долго сердился. Я ему говорю: «Ежик, ежик», а он шипит и колется. Моя собака Феб смотрела на него с презрением. Я оставил ему в блюдечке молоко, и он без меня его пил.
Так он поселился жить у меня в дровах, у печки, и я его кормил хлебом и молоком. Постепенно он привык выходить на стук рукой, по полу. Заяц, которого мне принесли из лесу и продали, был небольшой. Голодный, он сейчас же стал есть капусту, морковь. Собаку Феба он бил нещадно лапами по морде так ловко и часто, что Феб уходил обиженный.
Скоро заяц вырос и потолстел. Ел он целый день и был пуглив ужасно. Постоянно водя длинными ушами, он всё прислушивался и вдруг бросался бежать опрометью, ударялся башкой в стену. И опять, как ни в чем не бывало, успокаивался скоро. В доме он все же не боялся ни меня, ни собаки, ни кота, ни барана большого, который жил со мной и почему-то не хотел никогда уходить в стадо.
Заяц знал, что все эти его не тронут, он понимал, что эти, так сказать, сговорились жить вместе. Я уходил неподалеку от дома, к реке, лесу и писал красками с натуры природу. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне. Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят.
Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил: Довольно ерундой заниматься. Пойдем гулять.
Слово «гулять» знали Феб, заяц и баран.
Он картинку взял, благословил меня рукой и так пристально посмотрел мне в глаза. Тут я подумал, что это, должно быть, священник: у него пуговки у ворота были застегнуты, как у монаха. Пять рублей я положил в карман. Немного прошел, сел на берегу Москва-реки, достал опять их и смотрю — пять рублей. Я опять спрятал, боялся — потеряю! Пошел к Москве и опять сел и посмотрел — пять рублей.
На углу Пречистенской в Москве — булочная Филиппова, кондитерская. Зашел туда: пирожные, конфеты. Пирожные — пятачок пара. Я купил три пары и ел, все съел. Даю пять рублей, мне дают сдачи. Конфеты лежат… шоколадки, такие маленькие лепешечки, как пуговицы. Покупаю фунт и несу домой.
Все щупаю в кармане деньги: целы ли. А потом открываю коробку с шоколадом и ем понемножку. Иду — вижу магазин, там материи, платки. Думаю: куплю платок няне Тане. Зашел, купил платок — розовый, с зелеными листьями и голубыми цветами. Шесть гривен отдал — дорого. Иду — опять магазин, рыбный.
Висят балыки, икра в банках. Спрашиваю икру. Думаю: куплю матери и брату Сереже. Говорю — фунт. Завернули икру. Дорого: рубль с чем-то. Задумался: отдать назад — неловко.
Отдал деньги. Иду и вдруг вижу — ружейный магазин. Долго смотрю в окно. Коробку пистонов, дробь трех номеров и бронзовая пистонница маленькая, до того хороша! Приспособлена так — подает по одному пистону. Сама подает. Вижу, у меня денег осталось рубль с чем-то.
Что я наделал! На эти пять рублей куда бы я поехал. А теперь… Пришел домой. Мать удивилась и брат Сережа тоже. Какой это человек дал мне пять рублей? Рисовать я не умею, а просто так, да еще благословил… Странный человек. А когда пришла няня Таня, я торжественно отдаю ей платок.
Мне так нравится. Няня Таня смеется и говорит мне: — Костя, я ведь старуха, как я такой платок надену, засмеют меня. Это девичий ведь платок, что ты. А я думаю про себя: няня Таня тоже девица, все говорят про нее, что девица она. Я ей и сказал: — Таня, ты же девица. Нельзя платок мне такой. Я вот хочу в черное себя всю одеть и принять послушание.
И няня Таня заплакала, положила платок на стул и быстро вышла из комнаты. Ночью я думал: что это за человек дал мне за рисунок мой пять рублей, и не жалко ему было? Потом счел деньги, остатки. Вижу — мало осталось: рубль десять копеек. И зачем я истратил так много? Встал и посмотрел пистонницу, дробь, опять спрятал в стол. В углу икона и зеленая лампадка горит.
Я лег в постель и смотрел на икону и думал: «Спасибо тебе, человек, что дал мне пять рублей…» Говорю: «Матерь божия, пошли ему доброе. Я купил себе пистонницу, дробь, только вот платок доброй няне не такой — что делать! Иду по берегу, выбираю место. Нашел среди кустиков и закидываю удочку. Смотрю на поплавок — не берет. Я пошел дальше по берегу. Вижу вдали Симонов монастырь, то место, где я рисовал красками.
Сел на бережку у реки и закинул удочку. Поймал окуня. Только хотел взять из банки червяка, вижу — тот человек подходит ко мне и узнал меня, и глаза у него смеются. Я смотрю на него и спрашиваю: — Скажите мне, кто вы такой? Он не стоит таких денег. Знаете ли, он так всем нравится. Я сделал к нему рамку, очень хорошо вышло.
Все удивляются, что я так дешево купил. Я очень рад, что встретил вас опять. Я считаю, что я вам должен еще» пять рублей. Вот, — сказал он, — и полез в карман и подает мне опять пять рублей. Я не хочу брать у вас еще денег, мне совестно… — Берите, — сказал он, смеясь, — я не священник, а совсем наоборот, я вот тут с краю Москвы, — показал он рукой, — кабак держал, а теперь стар, живу на покое. У меня два сына, вот постарше вас. Один учится — архитектор будет, так вот он тоже рисует.
Говорил мне, что картинка ваша хороша. Вот что, мальчик, — сказал он мне, — дело ваше правильное, дает радость чистую… Желаю вам учиться с прилежанием. Скажите мне ваш адрес, где вы живете. Я дал адрес и поблагодарил его. Когда я был в Школе живописи в Москве и на экзамене за свои летние работы-этюды получил благодарность от преподавателей и в награду краски, то какой-то ученик старшего проектного класса архитектуры подошел ко мне и сказал: — У отца моего есть ваш набросок «Симонов монастырь». Но он умер… — сказал мне архитектор. Я ездил, но мне сказали, что вы уехали из Москвы.
Так вот что, — сказал мне архитектор, — отец велел купить у вас картину побольше, за пятьдесят рублей. Может быть, вы согласитесь отдать мне этюд из этих, — показал он на мои работы. И он выбрал у меня этюд. Знаете, он благословил меня. Вот и встретил вас. Мать моя, умирая, сказала отцу: благослови прославляющего жизнь. Вот он так и чудил иногда.
Он был веселый… Фонарь Осенняя ночь. Тучи тоскливо повисли над домами города. Дождь бьет по стеклу окна моей комнаты. Ярко светит фонарь, освещая башни чужого города. Пролетает прошлое, далекое время. Уныло на душе. И вдруг я вспомнил Москву, Сущево, фонарь… И радостью сердечной вспомнилась юность и забавный случай с фонарем, простым, уличным, нашим, на деревянном столбе фонарем.
Шел я с Мясницкой, из Училища живописи, ваяния и зодчества, с вечерового класса, с приятелем своим Щербиновским. Была осень, дождь, мокрые мостовые, площадь… Тускло сквозит огонек в окнах трактира с синей вывеской. Едут ломовые, один за другим, окутанные рогожей от дождя. Лениво понукают лошадей. Слышится: н-ну… ы-ы-ы…ны… Над церковью в темных тучах слышен крик кучами летающих галок. Пахнет сыростью, квасом, рогожей. Идем мы, шагая через лужи, под мышкой у нас большие папки с рисунками вечерового класса.
Мне нравится. Что хорошего? Ноги синие, худые, и живот! Его черные кудри выбивались из-под шляпы, и карие глаза улыбались. Он был деликатный и добрый и знал, что он очень красив. Писал он и рисовал всегда усердно и аккуратно, но, к сожалению, получал на экзаменах живописи и рисунка дальние номера, плохие отметки. Это его удивляло, и он не понимал, в чем дело.
Щербиновский был со средствами: он получал от отчима пятьдесят рублей в месяц — это тогда нам казалось огромными деньгами. Мы ниоткуда ничего не получали, давали грошовые уроки и продавали свои этюды. Но жизнь — смена дня, утра, вечера — зачаровывала нас настроением, и мы не думали о нашей бедности и тяжести жизни. Главное, самое главное — это вот мотивы природы. А люди как-то так, при ней. Они что-то говорят, все как-то около чего-то важного, а самое важное — это вот написать эти мокрые крыши, эти сумерки, выразить эту печаль, тоску, взять тон этой площади, со скученными домами, где в лужах отражаются огни окон. Как хорошо, даже печаль отрадна.
О, юность, как прекрасна ты! Поворачивая по Мещанской улице от церкви Троицы на Капельках, мы шли переулком. Длинные заборы, за заборами темные сады. Фонарщик, похожий на крадущегося вора, с маленькой лестницей за спиной, подошел к уличному фонарю и, приставив к нему лестницу, влез. Открыл фонарь и зажег фитиль масляного фонаря. Фонарь осветил темный деревянный забор, ветви бузины и пожелтелые березки за забором. Я остановился.
Найти это чувство, это настроение… — Что тут хорошего? Да и написать нельзя огонь. Да это глушь какая-то, пустыня, забор, мокрый тротуар, лужи, бузина. Да ты это нарочно говоришь? Многие картины мне нравятся. Мы шли… Фонарщик снова остановился, мрачно посмотрел на нас и пошел. Поставив опять лесенку, зажег другой фонарь.
Завтра же приду сюда — напишу фонарь. Фонарщик, обернувшись, посмотрел еще мрачнее и недоверчивее. Фонарей не видали? Чего надоть? Фонарщик, взяв лестницу и насупившись, пошел, остро взглянув на нас. За забором, где среди деревьев сада молчаливо спал огромный дом с колоннами, ряд темных окон охватывал чувством молчания. Там, может быть, живет — таинственная, как и все вокруг, — она.
У ней темные волосы падают на плечи, она прекрасна, и я хотел бы ей сказать, что жизнь — красота… И любовь — красота… И в ней — красота… И в мечтах — этот дом с темными окнами — мой, и она там ждет меня, чтобы я сказал ей, как я люблю ее. Юность, юность! Идут прямо на нас. Подойдя к нам, городовой, подняв голову, строго сказал: — Пожалте в участок. Городовой, ничего не отвечая, вставил в губы блестящий свисток, и на всю улицу раздался его дребезжащий свист. Из калиток ворот соседних домов бежали дворники. Нас окружили и повели в участок.
Это было так неожиданно, что мы подумали, что нас приняли за каких-то других людей. Вышли на Сущевскую площадь, где была каланча пожарной части. Нас ввели в ворота и, по лестнице, во второй этаж дома. Через душный коридор проводили в большую комнату. На потолке висела лампа, а сбоку сидели трое за столом и что-то писали. Когда нас ввели, то они бросили писать и смотрели на нас. Из двери соседней комнаты вышел в расстегнутом сюртуке, небольшого роста квартальный, с сердитым лицом, стриженный бобриком, и, став против нас, смотрел на нас молча.
Потом сказал: — Чего это? Дайте-ка сюда… И, протянув руку, он взял у нас папки с рисунками, открыл их на столе и смотрел. Один из писарей, увидав рисунки, сел на стол и захохотал. Квартальный смотрел то на нас, то на рисунки, так строго смотрел, в недоумении. Писаря прямо ржали от хохота. Фонарщик глядел, открыв рот. Который руки хотел на себя наложить?
Слышь, ты, который? Писаря тихонько фыркали и отвернулись к окну. Который, спрашиваю, к фонарю ладился? Мы рассказали, что шли с занятий и вот пошутили, сказав фонарщику пустяки. Квартальный сел и писал, так серьезно и долго. Потом спросил: — Ваше удостоверение личности? Я ответил, что живу здесь, недалеко, рядом почти, в доме Орлова.
Он посмотрел на меня и спросил: — Это вот эдакие картины вы в Училище рисуете? Писаря расхохотались. Квартальный опять неодобрительно посмотрел на нас и на рисунки. Мы подошли и, не читая, подписали свои имена. Он ушел в дверь соседней комнаты. Наступило молчание. Квартальный вернулся в пальто, мигнул городовому, пошел с нами, а также и городовой.
Что за шутки? Свидетели говорили: вынул из кармана веревку, на фонарь накидывает. Этот, говорит, фонарик хорош, подходящий, чтобы повеситься… Хороши шутки! В это время в тихой осенней ночи раздался голос. Кто-то пел: Не тоска, друзья-товарищи, Дни веселия, дни радости Отлетели далеко… Когда квартальный вошел ко мне в комнату, увидел на стене висящие этюды красками и рисунки гипсовых голов, нагих натурщиков и всю обстановку, то сел за стол и долго смотрел. Вижу я вот на стене картины. Вижу, что верно — это дело учения.
И все же я ума не приложу, к чему это голые-то… Ум раскорячивается, понять нельзя… Боже мой, сколько их? Зачем это? На губернаторе другой, а на генерал-губернаторе третий. А ведь если так взять, то все голые люди-то… — Это верно, — согласился квартальный. Так бы и сказали. Теперь я понял… — Ну, да, — подтвердил Щербиновский, — на всех мундиры делать будут потом. Теперь все ясно.
Значит, при должности будете. И вот старушка рада будет, — показал он на мою мать. Слышно, голос хороший. Вот сегодня, когда сюда шли, слышали. Арестант поет в остроге. Поет хорошо, все его жалеют. Ну вот — попал.
Приют был такой дворянский, а там девицы в обучении, сироты дворянские. Ну и одна ему на ум попала… Влюбимши, значит, был. Ну, значит, он и подкупил печника да и пришел в приют за него печи топить, туды, в приют-то. Да что, спрятался там, да ночью ее оттуда, из приюта-то, скрасть хотел. Значит, оба убежать хотели. А заперто кругом. Через забор пробовали, а на заборе-то гвозди.
Он в ворота, а сторож, дворник, значит, ну, тут ему — стой, куда? Да хотел в свисток свистнуть. А тот ему «свистнул», да прямо в висок. Ну, и наповал. Но поймали. На машине хотели уехать… Судили, и вот… песни поет… «Этот самый Пушкин…» Зима. Вся Москва покрылась пушистым снегом.
На Садовой улице в сумерках горят уличные фонари, уходя вдаль. Свет их освещает ветви деревьев, покрытых густым инеем. За палисадником улицы прячутся потемнелые в ночи дома. В освещенных окнах чувствуется какой-то тихий покой. И будто там уютно и счастливо. Зима в Москве вначале всегда была так нова, так заманчива, и от нее пахло миром и покоем. По улицам едут в санях москвичи.
Зима все изменила. Не слышно больше шума колес. Потемнели тумбы тротуаров, и весело мчится тройка по Тверской-Ямской, звеня бубенцами, и замирает в дали улицы веселый смех седоков. Еду я на извозчике поздно, еду с Тверской из Английского клуба, где ужинал в компании с Александром Александровичем Пушкиным, сыном Александра Сергеевича, великого поэта. Александр Александрович, одетый в заштатную генеральскую форму, был скромный человек. Говорил про отца своего, которого он помнил смутно, так как был мал, но помнил его ласки, и его панталоны в клетку, и его красноватый сюртук с большим воротником. Помнил мать в широких платьях, помнил, что кто-то говорил, кажется, отец, что любит зиму и Москву.
Помнил переднюю в доме, отца и мать, когда они приезжали с картонками, раздевались в передней и ему подарили игрушку-петушка, который пищал. И в Петербурге тоже. А то и не знают вовсе… — Да что вы? И студенты не знают. Спросите у любого из них: читали? Ну, «Капитанскую дочку» знают, нравится. А другое — не знают.
Александр Александрович как-то наклонил голову, опустил глаза, и на больших белках его глаз был синеватый оттенок Востока. Он посмотрел на меня, улыбнувшись добрыми и прекрасными глазами, и сказал мне: — Ну, это… нет! Я вот какой африканец: так люблю Москву за то, что в ней настоящая зима, все покроется инеем и такой зачарованный покой. В Петербурге у нас не то. Я терпеть не могу жары. Я бывал и в Италии, и на Ривьере, бывало — дождусь не дождусь, когда опять приеду в суровую Россию. Вот тоже — не люблю я пальмы эти.
Не знаю, отчего это их ставят все всюду в ресторанах? Неужели елка, березка хуже пальмы? Нет, лучше. Я когда читаю про тропические леса — меня берет ужас. Эти лианы!.. Нет, наш русский лес лучше… Вот я остановился здесь у дальних родственников. Кот там — таких русских серых котов больше нигде нет.
Какой друг дома! Там лежанка, сядешь погреться — он ко мне всегда придет, мурлычет. Есть ли в Африке коты? Как-то, помню, в библиотеке Английского клуба, где он любил бывать, я увидел его. Он вынимал из высокого стеклянного шкафа старые французские книги и перелистывал их. В его образе, в голове, когда он читал страницы книги, было что-то другое: лицо его было внимательно и задумчиво-кротко. В лице был какой-то дервиш и что-то тихое, благородное и робкое.
Жуковского «Птичка» выполнение заданий в рабочей тетради. Также для выполнения работы может быть использована обратная сторона листка для моделирования. Оценивание своей работы. Обогащение читательского опыта: работа с новым произведением — Для хорошо читающих детей предлагается дополнительное чтение рассказа К. Коровина «Баран, заяц и ёж», который дан в учебной хрестоматии, 2 класс, 1 часть, авт. Какие эпизоды рассказа к ним подходят? Обобщение изученного — С какими произведениями о животных мы сегодня познакомились? Интересна нам и разнообразна по жанрам? Есть в вашей библиотеке такие книги?
Рекомендации для самостоятельной работы дома по желанию — Подготовьте наизусть по выбору народную песню «Бурёнушка» или стихотворение В. Жуковского «Птичка» памятка 2.
Коровин баран заяц и еж рисунок - 85 фото
Здесь есть возможность читать онлайн «Константин Коровин: Константин Коровин вспоминает» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). К коровин баран заяц и еж, Кейген для гитар про 6. Коровин баран Заяц и Еж Перечитай первый абзац третей части. Баран ужасно боялся ежа, поднимал голову с большими завернутыми рогами, начинал топать передними ногами, как бы пугая того, а потом бросался бежать во все стороны.