Витёк Панкратович родившийся 20.3.1994 в Россия. Витёк Панкратович. Подробная информация о пользователе Витёк Панкратович, 30 лет, Россия ВКонтакте.
Елена Панкратович
Ну его на кухню забрали… Ну и мы дальше пошли. Оказывается наши танки пошли в наступление и немцы отрезали… А танки ушли… и они гнали немцев пока у них горючка не кончилась… Ну а немцы окружили эту бригаду танков, и если бы мы не подошли, они их бы уничтожили… У них уже боеприпасы заканчивались… Ну мы подошли, смотрим, а них, у немцев, подошла машина и они садятся, и уезжают на машине… А мы — Ура, Ура… Ни и всё… и мы проспали больше суток. Ну как бежали, все измученные, сначала с музыкой, потом без музыки… Я проснулся, а рядом кухня… А кормили как? Да по разному… и у населения брали… Уже ничего не поступало. Надо было питаться за счёт противника. Склады ихние вскрывали, что они не успели увезти… А первый бой мне запомнился… даже не бой… вернее наступали немцы, а мы отходили… по кукурузе идём, смотрим… свистят над головой… нам интересно… и обстрел начался, минами. Мина рядом разорвалась, там рядом шла медсестра, ротная… Меня вообще не зацепило, только оглушило… А ей осколок между ног, вот тут вот… Рваная рана… а рваные раны заживают очень быстро… Она кричит: «Помоги»! А я пацан, 17 лет. Как говориться этого ничего не видел, а тут… у самого жизненно важного органа… такая рваная рана… она зажимает рукой, чтоб кровь… Ну как-то все-таки затянул ей жгут. Потом повязку сделал и орём: «Санитары, санитары». Тут два солдата подбежали: «Чё такое, чё кричишь?
Да вот, ранетая тут. Они её на плащ-палатку и в тыл. Солдату в тыл всегда… как бы прожить… как бы остаться живым… Ну я догоняю… — Да медсестру ранило. Я перевязывал. Потом узнали когда, стали надо мной смеяться. Мол, расскажи, ну как ты там перевязывал… Потом мы дом этот стали окружать, а наверху лейтенант и старшина… а он только с училища… Ну такой же пацан, какой с него вояка… Ну и лейтенанта и старшину сразу… Остались мы без командира… Ну мы отошли опять назад. На второй день в два часа ракета, — побежали… в атаку пошли… там положили больше полроты… Я тут пропустил… Потом расскажу… У них там граница, не как у нас, колючка, полоса смотровая… Столб стоит, всё… за столб зашел — другое государство. Мы наступаем, а они стараются отойти так, чтоб тебя достать… А у них как… Вот тут дом, у тебя скотина, гектаров шестьдесят земли… Хорошо жили и скотина у них, и свиньи, и куры… Ну наши разведчики зашли, свинью зарезали, костёр развели и сидят кучно, вокруг. И снаряд точно попал в середину. И там человек семь-восемь было убито.
Полковая разведка вся пропала. Ну мы посадили на коней разведчиков, кто остался и пошли. Обошли, а там здание огромное — женский монастырь… Нас молодых поставили снаружи, охраняйте, чтоб никто не вышел и никто не зашел… Ну и мы по два человека стоим… Это было в Венгрии… Вышли принесли нам колбасы, яблок, хлеба, сала копченого, вина… вот… Я на второй день зашёл, сидит там разведчик уже пьяный, обнимает монашку и говорит: — У нас в Советском Союзе на каждом заборе висит плакат — «Пролетарии всех стран соединяйтесь! А в разведку брали только этих, из заключения… Заключенных. Те что добровольно пошли. Ну и соединялись они там. Но этим дело не кончилось. Подъезжают два студебеккера и соскакивают оттуда наши, говорят давайте назад. Ну мы на коней повскакали и в часть. А разведчики остались.
Потом через какое-то время меня вызывают. Там у него папки на столе он их перекладывал. И я свою фамилию увидел. Ну как увидел. Там у него телефон, этот, вертушка и он пока там крутил я гляжу а там моя папка. Ну он меня спрашивать, что, да как, был мол внутри монастыря? А мы договорились говорить, что никто не был. Ну думаю, все… штрафбат, а то еще хуже… Но обошлось… Обошлось, да этим не кончилось. Началось еще почище… Ну это я потом… Ну это… пошли мы в атаку, полроты перебило и мы их выбили. Ну как выбили… Там у них за деревней такой пригорок, у них там окопы.
Ну мы их выбили и заняли их окопы. А ночью, видимо, их командиры получили нагоняй и решили они отбить эти позиции. И они подползли. У меня вот так, два-три метра лежал сержант и его сразу… и мы остались с лейтенантом. А лейтенант офицерское всё снял, намотал обмотки, телогрейку, взял автомат… уже не отличишь его… они же выбивали офицеров… Капитан там бежал и его в лоб прямо… И бежим так… и два немца, один ставит пулемёт, а другой ленту, а в мою сторону не смотрят. А у меня осталась одна противотанковая граната. Я её метнул туда, вот они сидят два рядом. А там куст, а у гранаты этой такая широкая лента, её на боевой взвод ставить… И она замоталась на ветке, и так вот висит, болтается… А я смотрю, что же дальше будет… А он, немец прыгает, прыгает, а достать не может. Я только успел лечь, как она рванула… пулемёт их перелетел через наш окоп, куста как не было, а от немцев… каша получилась… Подошли мы к капитану, лейтенант забрал пистолет, документы там, удостоверение… Отдает мне и говорит: — Иди, сдай эти документы начальнику штаба. Ну я взял бумаги, пистолет и пошел к начальнику… там с километр.
Пришел отдал документы этого капитана, пистолет… А там как получилось. Капитан этот был пограничник и воевал с лета, самого 41 го. А семья была в эвакуации. И он всю войну ее искал. И вот я документы принес, а ему вчера письмо от жены пришло. Нашли семью. А капитан так и погиб, не узнал. Он с нами был в окопах, а письмо там при штабе полка. Вот так вот и получилось… Солдат-то просто так не гулял, где хотел, а снайперу можно… мы ж, как охотники. Я зашел как то к артиллеристам.
А я говорю: «Можно я посплю» и лег у пушки рядом и проспал. Проснулся, а мне говорят — Ну ты и спишь. Мы тут стреляли, стреляли рядом, а ты хоть бы что… А там вдруг три тигра на нас выползли. А лейтенант тоже молодой, командир их, давай наводить сразу. Я ему, — Подожди, лейтенант, подпусти. Пушка, 76я она на 1200 м, прямой наводкой, а потом уже крутить начинает. Но все равно далеко. Я в прицел свой смотрю, метров 700 наверное. Но тоже еще рано. Так как если промажем, то все тут нам и конец.
Подпустили еще, может метров на 500. Я ему, — Теперь давай… И он с первого выстрела его зажег. А те двое танков как начали палить и назад ходу и ушли… Так лейтенант этот про меня доложил в штаб и меня перевели из пехотного полка в управление огнем. Там же очень важно расстояние определить, а нас учили и по ветру и по погоде… В Венгрии под Балатоном большие бои были. Поубивало много… А потом мы уже к Австрийской границе вышли. Есть еще такие офицеры, мы их «сватами» звали… Это когда приходят не наши офицеры, а чужие. Это значит, что новая часть на подходе. Это когда у нас уже от роты взвод остается… И надо сдать передний край новой части. Наши офицеры сдают, а те принимают. Ну там точка, там точка, а те, которые принимают фиксируют по карте.
И если они, новые, нашим доверяют, то просто нашу часть снимают, а новые заходят ночью. А если эти новые, прибывшие не доверяют нашим офицерам, тогда они что делают… самое страшное… тогда их офицеры наблюдают, а наши дают команду, без всякой подготовки — и в атаку… Немцы в это время открывают огонь, со всех видов… все, что у них есть на передовой… Новые офицеры все это фиксируют… Вот после этих проверок оставалось — единицы… Помню наступать надо было. А уже конец войне то, умирать никто уже не хотел. Все думали, как дожить бы… И ждем наши танки, должен был танковый батальон поддержать. Прибыл один танк, капитан вышел… Говорит, — сейчас еще один танк придет. Мы, — Как так один, нам сказали батальон. А батальон полный — это 12 танков, а тут один. Подождал он, подождал второй танк, потом говорит: — Ладно, я их сейчас прочешу с краю. И как-то он так хитро зашел с краю траншеи, что его фаустами не взяли, а он прямо вдоль траншеи идет и жгёт их огнеметом, они горят, а он их давит, и так огнеметом пожег всех и подавил… Вернулся, говорит: — Ну давайте теперь… И мы деревню легко прошли и еще километров 18 гнали, почти к самой Вене… Ну и дальше… А потом, уже мало солдат было и были точки. Окоп, там два-три солдата и метров через сто-двести еще окоп… А между ними никого.
Немцы ходили к нам в тыл, мы к ним ходили… А что сплошного то нет фронта… Как-то обстреливали нас… мы меньше стреляли, чем они… А они без конца, видно девать снаряды им было некуда. Лежим, а я уже ефрейтор, вроде как главный. Глядим бежит наш, побежит упадет, потом опять бежит. Прибежал к нам, говорит: — Тебя командир вызывает. Иди, а я за тебя тут останусь. Ну я винтовку закрыл, прицел и так же, то бегу, то лежу. И главное, стреляет — выстрел, а пуля вроде как не прилетела. А пуля, оказывается быстрее чем звук… вот это самое страшное… Прибег, старшина говорит кому-то: — Ты веревки приготовил… А тот — Ага, мол… Сидим, к вечеру тащат пушку 76 на доджике. И два или три ящика снарядов. А там разведчики разнюхали.
Там гора, а там у немцев под горою штаб, кухня и, даже, по моему, перевязочный пункт. Ну много их там было.
Список друзей может иметь разную величину - от пары человек до нескольких тысяч людей. Здесь всё зависит от уровня социальной активности, коммуникабельности человека. Если вы убеждены, что у пользователя есть друзья, но список пуст - попробуйте обновить страницу, вероятно, из-за нагрузок френды не отобразились, так иногда случается.
Колония После перевода в отряд стало немного легче. Там, вспоминает Валерий, разрешали пользоваться чайником, появлялось больше свободного времени — можно было читать, смотреть телевизор или заниматься спортом.
В «качалку» в колонии, по словам Валерия, пускали только тех, кто сотрудничает с администрацией — остальные занимались на брусьях в «спортгородке» в отряде, и этого хватало. В колонии, рассказывает бывший политзаключенный, остро чувствуется нехватка того, что доступно в обычной жизни. Там можно было купить колу, но она стоила почти шесть рублей — за такие деньги не станешь ее покупать. Сладкого хотелось — торта или пирожных. Мы хлопцы, собранные все в кучу, на нервах, и нет женщин. Тоже такое себе счастье. Первое время не хватало телефона: просто лезешь в карман, а там нет его!
Даже просто личного пространства не хватало». На работу, по словам Валерия, он ходил только на обязательные три часа в день — работал на переработке резины. Иногда в свободное время спал. Я спал даже в ШИЗО. Что они мне сделают? Срок в ШИЗО добавят? Ну и ладно», — спокойно говорит бывший политзаключенный.
В штрафном изоляторе он провел 60 суток, а на 3 месяца перед освобождением его перевели в ПКТ. ПКТ — помещение камерного типа, отдельная камера в колонии, где могут содержать несколько заключенных. Им выдают подушку, одеяло, матрас и постельное белье. Раз в день можно выходить на получасовую прогулку. С собой в камере у осужденных может быть одежда, кипятильник, письменные и туалетные принадлежности, полотенце, часы. Им разрешено пользоваться библиотекой. Тебя заметили — значит, надо посадить в ШИЗО.
И начинают искать. Пытаются поймать за сон. Не спишь — пойдут на склад, посмотрят, как вещи твои описаны.
В тот же день батюшку арестовали. На следствии были предъявлены новые обвинения: агитировал против вступления в колхоз, пугал скорой войной и сменой власти, неправильно трактовал советскую Конституцию. Насчет последнего необходимо сделать пояснение. Статья 124 Конституции СССР 1936 года гласила: «Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».
Верующие различных конфессий восприняли это как реальную гарантию своих прав. Известны случаи, когда люди собирались на массовые молебны, а на вопрос «Кто разрешил? Однако власть не собиралась исполнять даже те законы, которые сама установила, а ссылки на них преподносила как «неправильную трактовку». Иерей Иоанн Панкратович не остался в стороне и от Всесоюзной переписи населения 1937 г. В опросном листе был интересный пункт «о религии». Чижевичский батюшка призывал людей не таить своей веры и открыто признаваться в принадлежности к Православию. На следствии и это ему вменили в вину.
И, наконец, отец Иоанн собирал подписи за открытие в Чижевичах церкви. На допросах он вел себя мужественно и спокойно. Следователи предлагали отречься от веры в Бога, от сана, от своих убеждений. Он не согласился. Виновным в противозаконных действиях себя не признал. Хотя и знал, что в таком случае пощады никакой не будет. Приговор был приведен в исполнение 6 октября того же года в Слуцкой тюрьме.
Погребен отец Иоанн в безвестной могиле. К сожалению, нет данных о судьбе его родных — жены и двоих детей.
Виталий Поторочин
Два дня 04. Сначала, когда мне про него рассказали, и даже потом, когда мы познакомились, я думал использовать его рассказы, настоящего фронтовика, участника освобождения Вены, а потом заключенного ТагилЛага, для своей писательской деятельности и, на базе его фронтового опыта, и опыта сидельца, писать художественные произведения, как это обычно и делается. Брать реальных героев, реальные события, потом включать воображение и добавлять к той реальной жизни свои фантазии. Но когда я два дня слушал, Василия Панкратовича, а еще больше потом, когда переносил его речь с диктофона в текст, то вдруг сразу понял — нет у меня никакого права что-то там менять и тем более, что-то там придумывать.
Это раз. Во вторых, в свои, без малого 92 года, у дяди Васи совершенно светлый ум и невероятная память. Он до сих пор точно помнит, номера частей, названия населенных пунктов, где он жил, воевал и сидел, фамилии и факты тех лет я потом по интернету все перепроверял и все в цвет.
И в третьих, я хоть в пыль сотру клавиши на компьютере, но никогда не передам тот образный язык, которым говорит дядя Вася, и пробовать не надо. Поэтому и пришел к единственно верному решению переписать дословно все, что рассказал мне кавалер орденов «Отечественной Войны 1 степени», «Ордена Славы 3 степени», награжденный «Медалью за Отвагу» снайпер 3 го Украинского Фронта, он же урка, отсидевший 8 лет в ТагилЛаге, он же владелец второго ЗИМа в Свердловске, начальник автоколонны во Фрнузе и, вполне возможно, незаконнорожденный потомок князей Абамелеков. Заранее предупреждаю, что прочитанное может не понравится ни Ура-патриотам, ни русофобам, а возможно вообще никому из нашей пишущей и читающей публики, но если возникнут претензии ко всему здесь изложенному, заранее беру всю ответственность на себя.
Я разговаривал с дядей Васей, видел его шрамы и очень светлые и ясные глаза, и готов ответить за каждое его слово. Мои родственники… вернее дедушка с бабушкой были крепостными у князя Абамелека. Они в Италии живут… Я получил газету «Известия» в 2002м году, там была большая статья.
Они указывали, Абамелеки, что в Ватикане лежит очень много царского золота. В общем, как он пишет… что если это золото возвратить России, то на каждого и вновь родившегося и глубокого старика, на каждого хватит по десять тысяч долларов, если перевести на доллары. Это вот последнее, что я знал про этих князей Абамелеков… А мать очень много рассказывала про этого князя.
Он был наместником в Молдавии, но почему мы назвали Молдавией?.. Потом уже коммунисты решили из бессарабов сделать молдаван. Когда отменили это крепостное право никто от князя не ушёл.
Хотя он, бабушка рассказывала, давал документы… открепительные какие-то. Но никто не ушёл, у них князь был, видимо, порядочный человек. У него была школа, была больница.
В школе он одарённых детей отправлял в Петроград на учёбу. Молодой князь любил путешествовать. Он дома почти и не бывал, все время в поездках, а дома был старый князь.
А ехал он не один, а целая экспедиция. Бабушка все время его сопровождала. Так как она была белошвейкой, шила рубашки ему, гольфы… А тогда началась подготовка к празднованию 300 летия дома Романовых, и он часто уезжает в Италию, где они купили 13 акров земли и началось строительство комплекса зданий для подарка императору.
И чтобы следить за стройкой этой направили дедушку Тимофея туда. Он там прожил очень долго, многие годы, до 13 го года. А здания эти император в казну отдал и там было посольство России в Италии, потом и после царя тоже… Сейчас не знаю… Может и сейчас оно там… Так дедушка все время жил в Италии, а бабушка все время сопровождала в поездки князя молодого и почти с каждой поездки она уже приезжала не одна, а с ребенком.
Сначала Степа, потом Гриша, потом Федя, а потом мамка моя, Мария, а потом самая младшая Еврона… И все они Тимофеевны… Как тогда говорили, какой бычок не прыгнет, а телка наша… А настоящая фамилия деда Патлатюк Тимофей. Это наша фамилия, а Мартыненко — это так, мать вышла замуж… Степа, он как-то примкнул к коммунистам, большевикам, в армию пошел. И только в двадцатом или двадцать втором он с Дальнего востока пришел.
Дядька Гриша в колхозе работал, а когда война началась, взяли его в армию, ну а дядька Федька… тот пил беспробудно. Всю жизнь пил, пока не помер… Несколько раз женился… Один мальчик был у него, сын… И уже перед смертью он матери моей сказал, мне мамка говорила, — Скажи хлопцам, чтоб они не пили… А сам всю жизнь пропьянствовал… А бабушку я и не помню почти… Она же с нами в Сибирь переехала и там уже померла, и дед помер… В Одессе у него… у князя был дворец, но, говорят, не очень большой, такой, очень удобный, да… особняк. Когда он приезжал в Одессу он на Лузановском пляже, там был такой пляж… Я был на этом пляже… далеко, далеко идёшь, а все по колени, может чуть больше… Там стоял бюст в полный рост, памятник… И показывал пальцем в море… и надпись «Кому бедной на богатом жениться, идти в море топиться».
Это я запомнил, и когда мы с женой ездили по путевке по Западной Украине, где я там бывал… и пошли там посмотреть памятник этот, поехали на Лузановский пляж… Я выбрал старого таксиста… Поехали, а нет памятника… Таксиста спрашиваю: — Давно живёте? И так помнили его… в общем хорошо жили. Почти что до пятого года.
Вот я точно не помню, когда началась эта… столыпинская реформа… когда это… в пятом году поп Гапон то… устроил это… ну поход этот… там же много погибло… после этого уже начали шевелиться… и кто были крепостные тоже это… стали разъезжаться… ну а попа этого на второй день нашли повешенного… Когда началась эта реформа князь разрешил, дал всем ехать… дал лошадей, у него было очень большое хозяйство… и поехали в Северный Казахстан… тогда ж губерния была. Это Ленин начал уже это делить, распотрошил всю империю. Наши мужики поехали, как говориться, своим ходом.
Дали нам зерно… мать говорит, хорошо ехали, точно не помню… И в этот… Казахстан приехали осенью на быках. Приехали — отпустили их, пасутся… Сами готовить кашу там… В общем жили они там очень хорошо… Когда доехали до Петропавловска, выходит чиновник и говорит: — Вот на заход солнца, никуда не сворачивайте, будет роща, будет пруд. Там останавливайтесь, обживайтесь, обрабатывайте землю сколько сможете.
И они там начали. Они очень богато жили. Земли там… Никто их там не пугал… Там степь как это море, конца и края нет.
Во первых вырыли запруду… Там бил из земли фонтан. Вода хорошая такая. Они запруду вырыли, озеро стало наполнятся.
Завели там рыбу. В общем жили они хорошо. В 14 м году привезли пленных австрийцев.
Там роща, и вот они…, чтоб скотина не ходила в рощу… они выкопали вокруг этой рощи канаву, глубиной около двух метров. Мы там когда уже жили, она часть осыпалась, но всё равно глубокая была. Они еще до 24 или 25 го жили очень хорошо.
Были лошади, были коровы, быки… я помню были два быка, у них рога, вот как у меня рука. Здоровые… Ну и коммунисты давай загонять их в колхоз. Ну отвели этих лошадей, быков… вот… начали… Ничего хорошего с этим колхозом, конечно, не было… Вот в тридцатых я еще помню… Я тогда в школу пошел.
Вот когда Беломорканал начали строить, приезжают две, тогда уже были, полуторки… Милиционеры приезжают к председателю сельсовета и говорят: — Вот по разнарядке мы должны у вас арестовать десять врагов народа. Давайте их. Давайте, а мы их заберём.
Ну люди то не знали про этот Беломорканал. Понятия не имели. Набрали восемь здоровых мужиков… так называли их — кулак… Почему их «кулак» называли, потому что он спал на кулаке.
Ему некогда было спать, он работал. Кормил всю Россию. Восемь собрали.
Двоих нет… А они — Разнарядка десять человек. Не дашь людей сам поедешь. А у меня сестра замуж там вышла.
Ну и они тестя… он уже дряхлый старик, весь мохом оброс. Она его летом оденет валенки, шубу, на завалинке посадит на солнце. Солнце зашло — его домой.
Вот этого дедушку привели, посадили в машину. А ей говорят — Марина, твоего тестя посадили в машину. Ну она берёт булку хлеба, кусок сала, еще чего-то… Сват, на говорит, тебе хватит на два-три дня, а потом приедешь домой… Нет, — говорит, — сваха, это уже раз увезут, то я уже не вернусь… Когда всё это началось… эта стройка… потом один пришел… от него тени даже не было… мой старший брат взял бутылку водки, привёл его домой.
Мать нажарила картошки… Он рассказывал. Международная Организация Помощи Революционерам… Эти революционеры должны были сделать мировую революцию… А им надо деньги… Ну в школе меня выбирают… Выбрали старшим по сбору, а помощником дали дочку председателя сельсовета этого… Катичка, я помню… Ну мы пошли… Копеек по десять, по пятнадцать, даже по двадцать давали. Обошли всю деревню… Собрали эти деньги, дали… Через неделю директор объявляет, — Наша группа заняла первое место по сбору.
Ну поздравляют нас. Я говорю, — Катька, мы первое место заняли. После уроков, покушаешь, заходи.
Начнем по второму кругу. Это уже моя инициатива. Пошли… в первый дом зашли, говорим надо помощь мировой революции… хозяйка выносит кочан капусты… во второй дом зашли — ведро картошки предлагают… третий дом — морковки… вот так вот… Я говорю, — Кать, — ну куда мы это девать будем?
Пойдем, надо посоветоваться с директором… Пошли к директору, поговорили, мол, так и так… Они не отказывают, но денег не дают… дают продукты. Он говорит: — Подождите, я это дело выясню, — позвонил он там, выходит и говорит, — Ведром картошки революцию не сделаешь. Надо деньги.
На этом моя карьера политическая закончилась. А школа была — бывший поповский дом. Учились в две смены.
С братом одни ботинки были на двоих. Я в первую, он во вторую. Последняя вторая смена уже при свете ламп учились.
Это я окончил семь классов. Да, я не досказал, когда дедушку посадили моего — еще одного не хватает. А Катька была тупая как кирпич, слабая умом то.
А учительница, никто даже не знал откуда она пришла… Пришла, как она говорила «в народ, учить детей». И вот она с утра до вечера в школе. Ничем ни огородом, ничем не занималась… И она всё время Катьку эту шпиговала… учила её… Ну председатель и того… Забрали эту бедную учительницу… Александра Андреевна, как сейчас помню ее.
Ему сослужили: настоятель Покровского прихода д. Солигорска иерей Димитрий Новиков, клирик прихода великомученицы Варвары г. Богослужебные песнопения исполнил хор под управлением матушки Ксении Козловой. По отпусте Божественной литургии были совершены праздничный молебен и крестный ход вокруг храма.
Солигорска иерей Димитрий Новиков, клирик прихода великомученицы Варвары г. Богослужебные песнопения исполнил хор под управлением матушки Ксении Козловой. По отпусте Божественной литургии были совершены праздничный молебен и крестный ход вокруг храма. Ко всем присутствующим со словом назидания и поздравления обратился благочинный Солигорского церковного округа протоиерей Николай Розов.
Работал Панкратович агрономом, с 8 до 17 по будням. Но в этот раз остался дома, потому что отдыхал после ночи: пришлось сторожить в поле технику, чтобы ее не украли. Один — со щитом и автоматом, остальные — с пистолетами, с фонариками». Валерия задержали из-за репостов в социальных сетях. Сообразил что все, приплыли». Парень вспоминает задержание: милиционеры сбросили его со стула, уложили на пол, надели и затянули до максимума наручники, несколько раз ударили по лицу тыльной стороной ладони — за то, что «борзо разговаривал». Типа пошутил так, у меня в ВК был пост — вступайте в анархисты». Панкратовича вывели из общежития, положили на пол в милицейском бусе и повезли в Волковыск — за 15 километров от Юбилейного. Там он еще час лежал на полу машины, пока его приняли в местном отделении милиции. В Волковыске парня допросили, а потом заставили сняться в «покаянном» видео. Потом они еще говорят: нужно поздравить ОМОН с праздником каким-то. Я отказался. Говорят: "Так мы сейчас тебя к этим омоновцам выведем, они тебе быстро всё объяснят". Я говорю — ну ведите. Я ж представляю, что со мной в зоне сделают за эти ваши поздравления. Так что я в итоге никого не поздравлял». Предыдущая судимость и новая «уголовка» После этого Валерия поместили в ИВС и арестовали по административной статье о распространении «экстремистских» материалов на 15 суток. Под конец административного ареста в камеру к Валерию пришла следователь — сообщила о возбуждении уголовного дела. Валерия оставили под стражей. По мнению Валерия, роль сыграло то, что ранее он был судим — за отказ служить в армии. Хотя я не уклонялся, а просто сказал, что служить не буду. Меня вызвали в суд, в суде я сказал, что мне не нравится главнокомандующий, и в такой армии я служить не собираюсь. Мне дали год условно и 30 базовых штрафа», — вспоминает он. Новость про уголовное дело стала шоком, в первую очередь Валерий подумал про близких. Подумал про маму — что ей будет очень далеко ко мне ездить, если передача или что-то такое». Мама приезжала дважды — один раз забрать вещи Валерия из общежития и передать ему передачу в СИЗО, второй раз — на суд.
ViteC ► Play | ВитеК ► Плей
Sieh dir an, was Валера Панкратович (v_pankratovich) auf Pinterest, der weltweit größten Sammlung von Ideen, entdeckt hat. Профиль Витька Панкратовича включая биографию и фото (собрано из открытых источников). Витёк слушать лучшее онлайн бесплатно в хорошем качестве на Яндекс Музыке. Витёк Мартынов живет в городе Полоцк, Беларусь. Родился Витёк 24 декабря 1993. Интервью, статистика и другие новости за сегодня о персоне Витек Ванечек. Витек Панкратович. Витек Панкратович. Пудож. Связаться Удалить.
The Bell*: после инаугурации Путина в VK может смениться руководство
Российский Рэп исполнитель, музыкант, участник объединения XXFam. Комбригом 36 ОБрМП стал крымчанин Никита Витек. Sieh dir an, was Валера Панкратович (v_pankratovich) auf Pinterest, der weltweit größten Sammlung von Ideen, entdeckt hat. Andrej Pankratovich. Витёк Мартынов живет в городе Полоцк, Беларусь. Родился Витёк 24 декабря 1993.
правда, что закрыли одного из сотрудников полиции, которые парня избили?
Витёк Панкратович родившийся 20.3.1994 в Россия. Пылесос VITEK VT-1833 в Новосибирске. Тогда же поступило отвесное состояние учителя в члены Президиума ЦК КПЧ А Капека с страной об улучшении его стране «деревянной помощи» соцстран витек панкратович. Подробная информация и анализ профиля Витёк Панкратович из Россия.
Валерий Андреевич Панкратович
личная страница в соцсетях. Владимир Кириенко, который возглавляет VK, может покинуть свой пост после инаугурации Путина, пишет The Bell (признан иноагентом) со ссылкой на источники. Витек Панкратович. Витек Панкратович. Пудож. Связаться Удалить. Страница Витёк Панкратович 20.03.1994: анкета, фото, подписчики | ВКонтакте. Самые актуальные новости сейчас об Радек Витек: слухи, трансферы, карьера, события из жизни на
Панкратович Витёк - анкета
Витек Панкратович. Витек Панкратович. Пудож. Связаться Удалить. Витёк Панкратович, 29 лет, пользователь из Россия. Информация о месте жительства, семейном статусе, фото и увлечениях. Страница пользователя Витька Панкратовича, полный анализ профиля Вконтакте. Аккаунт Витек Панкратович данные профиля пользователя ВКонтакте, фотографии, аналитика и данные об активности. Подробная информация о пользователе Витёк Панкратович, 30 лет, Россия ВКонтакте.
Сериал Против всех смотреть онлайн
В 2014м в составе групы XXFam выустил альбом «Небоскреб» который был горячо воспринят любителями классической школы рэпа. В 2018м выпустил ЕР «Веселая жизнь» совместно с Roos под продакшн. Этот ЕР наполнен трэками на социальные темы, материал выдержан полностью в классическом стиле. Работает над своими проектами на студии «Антанда» в Санкт-петербурге.
Мы в обход пойдем… А там показывали, что две тысячи погибло наших. А там не две, там в пять, в десять раз погибло больше наших солдат. Да я что-то дальше… Ну там в землянках мы жили… Поднимают нас по тревоге, цепью прочесывали, по лесу, от бандеровцев.
Ну идём туда — стреляют сзади, разворачиваемся, идем, а стреляют уже оттуда… Ничего не поймем… Идем… Ну солдат сел, штаны снял… Глядит поднимается земля и оттуда двое, и ручной немецкий пулемёт и по цепи. Ну он не растерялся, а сразу их обоих из автомата положил. Вот эта крышка осталась открытой. Ну тут уже вернулись ребята, командир прибежал. Закидали гранатами… Туда кидали, ну кто сколько мог… Мы носили по пять, по шесть… Мы потом лазили, смотрели… больше десяти трупов было… Ну, а потом подняли по тревоге и шли, шли… без передыху. Только давали полежать, ноги кверху, чтоб кровь стекала и дальше… Уже спали на ходу… до фронта.
Уже из сил выбились, тогда оркестр на конях вперед полка и играют марши, пока весь полк не пройдёт играют. Потом опять их на коней, опять вперед полка. И так и шли, и шли… Там леса такие… хорошие леса… Слышим гул какой-то. Не поймём. Рассыпались рота вправо, рота влево… Разведчики побежали. Крик такой дикий, никто ничего не поймёт.
Оказывается мишка нашел там мёд. Там молния, видно, ударила в дерево, и такая расщелина получилась, и они там мёд складывают. Залез медведь, ну и давай кушать. Пчелам, наверное, не понравилось, что он там ворует. Давай жалить. А он когда лапой ударил, у него в эту расщелину лапа, и зажало.
И он выдернуть не может и орёт. Ну чё, взяли пилу срезали дерево. Он убился. Ну его на кухню забрали… Ну и мы дальше пошли. Оказывается наши танки пошли в наступление и немцы отрезали… А танки ушли… и они гнали немцев пока у них горючка не кончилась… Ну а немцы окружили эту бригаду танков, и если бы мы не подошли, они их бы уничтожили… У них уже боеприпасы заканчивались… Ну мы подошли, смотрим, а них, у немцев, подошла машина и они садятся, и уезжают на машине… А мы — Ура, Ура… Ни и всё… и мы проспали больше суток. Ну как бежали, все измученные, сначала с музыкой, потом без музыки… Я проснулся, а рядом кухня… А кормили как?
Да по разному… и у населения брали… Уже ничего не поступало. Надо было питаться за счёт противника. Склады ихние вскрывали, что они не успели увезти… А первый бой мне запомнился… даже не бой… вернее наступали немцы, а мы отходили… по кукурузе идём, смотрим… свистят над головой… нам интересно… и обстрел начался, минами. Мина рядом разорвалась, там рядом шла медсестра, ротная… Меня вообще не зацепило, только оглушило… А ей осколок между ног, вот тут вот… Рваная рана… а рваные раны заживают очень быстро… Она кричит: «Помоги»! А я пацан, 17 лет. Как говориться этого ничего не видел, а тут… у самого жизненно важного органа… такая рваная рана… она зажимает рукой, чтоб кровь… Ну как-то все-таки затянул ей жгут.
Потом повязку сделал и орём: «Санитары, санитары». Тут два солдата подбежали: «Чё такое, чё кричишь? Да вот, ранетая тут. Они её на плащ-палатку и в тыл. Солдату в тыл всегда… как бы прожить… как бы остаться живым… Ну я догоняю… — Да медсестру ранило. Я перевязывал.
Потом узнали когда, стали надо мной смеяться. Мол, расскажи, ну как ты там перевязывал… Потом мы дом этот стали окружать, а наверху лейтенант и старшина… а он только с училища… Ну такой же пацан, какой с него вояка… Ну и лейтенанта и старшину сразу… Остались мы без командира… Ну мы отошли опять назад. На второй день в два часа ракета, — побежали… в атаку пошли… там положили больше полроты… Я тут пропустил… Потом расскажу… У них там граница, не как у нас, колючка, полоса смотровая… Столб стоит, всё… за столб зашел — другое государство. Мы наступаем, а они стараются отойти так, чтоб тебя достать… А у них как… Вот тут дом, у тебя скотина, гектаров шестьдесят земли… Хорошо жили и скотина у них, и свиньи, и куры… Ну наши разведчики зашли, свинью зарезали, костёр развели и сидят кучно, вокруг. И снаряд точно попал в середину. И там человек семь-восемь было убито.
Полковая разведка вся пропала. Ну мы посадили на коней разведчиков, кто остался и пошли. Обошли, а там здание огромное — женский монастырь… Нас молодых поставили снаружи, охраняйте, чтоб никто не вышел и никто не зашел… Ну и мы по два человека стоим… Это было в Венгрии… Вышли принесли нам колбасы, яблок, хлеба, сала копченого, вина… вот… Я на второй день зашёл, сидит там разведчик уже пьяный, обнимает монашку и говорит: — У нас в Советском Союзе на каждом заборе висит плакат — «Пролетарии всех стран соединяйтесь! А в разведку брали только этих, из заключения… Заключенных. Те что добровольно пошли. Ну и соединялись они там.
Но этим дело не кончилось. Подъезжают два студебеккера и соскакивают оттуда наши, говорят давайте назад. Ну мы на коней повскакали и в часть. А разведчики остались. Потом через какое-то время меня вызывают. Там у него папки на столе он их перекладывал.
И я свою фамилию увидел. Ну как увидел. Там у него телефон, этот, вертушка и он пока там крутил я гляжу а там моя папка. Ну он меня спрашивать, что, да как, был мол внутри монастыря? А мы договорились говорить, что никто не был. Ну думаю, все… штрафбат, а то еще хуже… Но обошлось… Обошлось, да этим не кончилось.
Началось еще почище… Ну это я потом… Ну это… пошли мы в атаку, полроты перебило и мы их выбили. Ну как выбили… Там у них за деревней такой пригорок, у них там окопы. Ну мы их выбили и заняли их окопы. А ночью, видимо, их командиры получили нагоняй и решили они отбить эти позиции. И они подползли. У меня вот так, два-три метра лежал сержант и его сразу… и мы остались с лейтенантом.
А лейтенант офицерское всё снял, намотал обмотки, телогрейку, взял автомат… уже не отличишь его… они же выбивали офицеров… Капитан там бежал и его в лоб прямо… И бежим так… и два немца, один ставит пулемёт, а другой ленту, а в мою сторону не смотрят. А у меня осталась одна противотанковая граната. Я её метнул туда, вот они сидят два рядом. А там куст, а у гранаты этой такая широкая лента, её на боевой взвод ставить… И она замоталась на ветке, и так вот висит, болтается… А я смотрю, что же дальше будет… А он, немец прыгает, прыгает, а достать не может. Я только успел лечь, как она рванула… пулемёт их перелетел через наш окоп, куста как не было, а от немцев… каша получилась… Подошли мы к капитану, лейтенант забрал пистолет, документы там, удостоверение… Отдает мне и говорит: — Иди, сдай эти документы начальнику штаба. Ну я взял бумаги, пистолет и пошел к начальнику… там с километр.
Пришел отдал документы этого капитана, пистолет… А там как получилось. Капитан этот был пограничник и воевал с лета, самого 41 го. А семья была в эвакуации. И он всю войну ее искал. И вот я документы принес, а ему вчера письмо от жены пришло. Нашли семью.
А капитан так и погиб, не узнал. Он с нами был в окопах, а письмо там при штабе полка. Вот так вот и получилось… Солдат-то просто так не гулял, где хотел, а снайперу можно… мы ж, как охотники. Я зашел как то к артиллеристам. А я говорю: «Можно я посплю» и лег у пушки рядом и проспал. Проснулся, а мне говорят — Ну ты и спишь.
Мы тут стреляли, стреляли рядом, а ты хоть бы что… А там вдруг три тигра на нас выползли. А лейтенант тоже молодой, командир их, давай наводить сразу. Я ему, — Подожди, лейтенант, подпусти. Пушка, 76я она на 1200 м, прямой наводкой, а потом уже крутить начинает. Но все равно далеко. Я в прицел свой смотрю, метров 700 наверное.
Но тоже еще рано. Так как если промажем, то все тут нам и конец. Подпустили еще, может метров на 500. Я ему, — Теперь давай… И он с первого выстрела его зажег. А те двое танков как начали палить и назад ходу и ушли… Так лейтенант этот про меня доложил в штаб и меня перевели из пехотного полка в управление огнем. Там же очень важно расстояние определить, а нас учили и по ветру и по погоде… В Венгрии под Балатоном большие бои были.
Поубивало много… А потом мы уже к Австрийской границе вышли. Есть еще такие офицеры, мы их «сватами» звали… Это когда приходят не наши офицеры, а чужие. Это значит, что новая часть на подходе. Это когда у нас уже от роты взвод остается… И надо сдать передний край новой части.
Ответить 31. И не надо говорить, что это безобидный мальчик. Я бы написала конкретно, да не буду. Просто у нас законодательство такое, чтобы убийцу закрыть, нужно по 3 раза кассационные жалобы подавать, а сотрудников полиции, хоть сейчас! Знаете ли, хорошая "палка" перед новым годом для некоторых. Так что не знаю, кто потом будет работать. То есть те,которые работают сейчас.
В храме хранится священная реликвия — частица мощей первого Слуцкого епископа — священномученика Иоанна Поммера. В том же году к памятной дате, 80-летию со дня кончины священномученика Иоанна Панкратовича, в Церковно-историческом музее Слуцкой епархии, который базируется в Духовно-образовательном центре прихода, открылась выставка в честь его памяти. Благочинный Солигорского церковного округа протоиерей Николай Розов, первый настоятель возрожденного Чижевичского храма с 1985 по 2000 годы, преподнес на выставку ценный экспонат — Новый Завет, принадлежавший супруге отца Иоанна — матушке Любови Панкратович Скороходовой. Также в рамках изучения жизни священномученика Иоанна состоялась первая паломническая поездка по местам, связанным с его жизнью. В 2018 году, к первой годовщине освящения храма, был составлен акафист священномученику. Сейчас каждую неделю богомольцы собираются, чтобы молитвенно почтить своего земляка. В 2020 году, к 150-летию со дня рождения святого, был заложен сад молитвы. Внучкой Валентиной Голуб девическая фамилия Панкратович , ее супругом Николаем и сыном Вадимом в дар Покровскому приходу передан участок с домом, в котором жил их дед со своей семьей, а в ноябре 2020 года, в юбилейный год 225-й годовщины основания Покровской церкви, Митрополитом Вениамином была заложена капсула в основание дома-музея в честь священномученика Иоанна Чижевичского. Продолжается изучение жизни святого Иоанна Панкратовича. С 2015 года сбором фактов о нем занимается священник Покровского храма Евгений Ткачев, который будет рад и благодарен оказанной ему в этом помощи. Телефон о. Телефон для справок 8-0174-31-08-01 Cвященномученик Иоанн Панкратович, пресвитер Чижевичский, родился в 1870 году в городе Клецке Слуцкого уезда Минской губернии. В 1913-1934 годах служил настоятелем Свято-Покровской церкви деревни Чижевичи ныне в черте города Солигорска.