Тексты для конкурса “Живая классика” Подборка текстов для заучивания наизусть к конкурсу чтецов “Живая классика”. тэги: живая классика, конкурс, писатели, проза, произведения, чтение. Подборка текстов для подготовки к конкурсу чтецов «Живая классика. Тексты для заучивания наизусть на конкурс «Живая классика».
Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика"
Подборка текстов для конкурса `Живая классика` (проза) Произведения для живой классики. «Живая классика». (тексты разных авторов для учащихся 5-9 классов). Живая классика. Международный конкурс юных чтецов.
Тексты к конкурсу "Живая классика"
Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика" | Тексты для конкурса чтецов "живая классика" материал по литературе на тему Проза отрывок для конкурса читает женщина. |
Главная страница - Живая классика | Тексты для конкурса «Живая классика» 1 класс. Рассказ Носова Живая шляпа. Шляпа лежала на комоде, котенок Васька сидел на полу возле комода, а Вовка и Вадик сидели за столом и раскрашивали картинки. |
Гармония слов. «Живая классика» — 2016 — Литературная страница Лидии Огурцовой | Тексты для проведения конкурса чтецов "живая классика". |
Тексты к конкурсу "Живая классика"
Сегодня учащиеся МБОУ СОШ Славкино приняли участие в проведении школьного этапа всероссийского конкурса чтецов «Живая классика». Подборка текстов для конкурса чтецов «Живая классика»учебно-методический материал по литературе еще 4 фото. Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика". Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "ЖИВАЯ КЛАССИКА".
Монологи для заучивания. Подборка текстов для подготовки к конкурсу чтецов «Живая классика
Жуй как следует! И не раскачивайся на стуле! Вечно тебя надо ждать! Мой руки сейчас же! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать. После тебя на полотенце страшно смотреть. Щеткой три и не жалей мыла. Ну-ка, покажи ногти!
Это ужас, а не ногти. Это просто когти! Где ножницы? Не дергайся! Ни с каким мясом я не режу, а стригу очень осторожно. Не хлюпай носом, ты не девчонка... Вот так.
Теперь садись к столу». Он бы сел и потихоньку сказал маме: «Ну как поживаешь? Когда я ем, то глух и нем! Запомните это на всю жизнь. Золотое правило! Положи сейчас же газету, наказание ты мое! Полюбуйтесь-ка на нашу бабуленьку!
Каков вид! Пальто распахнуто, шапка на затылке! Щеки красные, вся шея мокрая! Хороша, нечего сказать. Признавайся, опять в хоккей гоняла! А это что за грязная палка? Ты зачем ее в дом приволокла?
Это клюшка! Убери ее сейчас же с моих глаз - на черный ход! И мы тоже хотим в кино! Вчера ходили на день рождения, в воскресенье я вас в цирк водил! Понравилось развлекаться каждый день. Дома сидите! Нате вам вот тридцать копеек на мороженое, и все!
Ведь каждый ребенок может провести с собой одного взрослого бесплатно! Сиди дома, гулена! Но я не успел придумать, что бы я сказал, потому что в это время вошла мама, самая настоящая, живая, и сказала: - Ты еще сидишь. Ешь сейчас же, посмотри, на кого ты похож? Джанни Родари Вопросы наизнанку Жил-был один мальчик, который целые дни только и делал, что приставал ко всем с вопросами. В этом, конечно, нет ничего плохого, напротив, любознательность - дело похвальное. Но беда в том, что на вопросы этого мальчика никому не удавалось ответить.
Например, приходит он однажды и спрашивает: - Почему у ящиков есть стол? Конечно, люди только удивленно открывали глаза или на всякий случай отвечали: - Ящики служат для того, чтобы в них что-нибудь класть. Ну, скажем, обеденные приборы. А вот почему у ящиков есть столы? Люди качали головами и спешили уйти. В другой раз он спрашивал: - Почему у хвоста есть рыба? Или еще: - Почему у усов есть кошка?
Люди пожимали плечами и спешили уйти, потому что у всех были свои дела. Мальчик подрастал, но по-прежнему оставался почемучкой, и не простым, а почемучкой наизнанку. Даже став взрослым, он ходил и приставал ко всем с вопросами. Само собой понятно, что никто, ни один человек, не мог на них ответить. Совсем отчаявшись, почемучка наизнанку удалился на вершину горы, построил себе хижину и придумывал там на свободе все новые и новые вопросы. Придумывал, записывал их в тетрадку, а потом ломал голову, стараясь найти ответ Однако ни разу в жизни он не ответил ни на один из своих вопросов. Да и как было ответить, если в тетрадке у него было написано: "Почему у тени есть сосна?
Мало-помалу у него отросла длинная борода, но он даже не думал ее подстригать. Вместо этого он придумал новый вопрос: "Почему у бороды есть лицо? Когда он умер, один ученый стал исследовать его жизнь и сделал удивительное научное открытие. Оказалось, что этот почемучка с детства привык надевать чулки наизнанку и надевал их так всю жизнь. Ни разу ему не удавалось надеть их как полагается. Поэтому-то он до самой смерти не мог научиться задавать правильные вопросы. А посмотри-ка на свои чулки, верно ли ты их надел?
Генри Солнце ярко светит и птицы весело поют на ветвях. Во всей природе разлиты мир и гармония. У входа в небольшую пригородную гостиницу сидит приезжий и, тихо покуривая трубочку, ждет поезда. Но вот высокий мужчина в сапогах и в шляпе с широкими, опущенными вниз полями выходит из гостиницы с шестизарядным револьвером в руке и стреляет. Человек на скамье скатывается с громким воплем. Пуля оцарапала ему ухо. Он вскакивает на ноги в изумлении и ярости и орет: - Почему вы в меня стреляете?
Высокий мужчина приближается с широкополой шляпой в руке, кланяется и говорит: - П"ошу п"ощения, сэ". Я полковник Джэй, сэ", мне показалось, что вы оско"бляете меня, сэ", но вижу, что я ошибся. Очень "ад, что не убил вас, сэ". Я вижу тепе"ь, что вы п"осто выколачивали пепел из вашей т"убки, сэ". П"ошу у вас п"ощения, сэ", а также, чтобы вы пошли и де"нули со мной по стаканчику, сэ", дабы показать, что у вас нет никакого осадка на душе п"отив джентльмена, кото"ый п"инес вам свои извинения, сэ". Генри Он был стар и слаб, и песок в часах его жизни почти истек. Он двигался неверными шагами вдоль одной из самых фешенебельных улиц Хаустона.
Он оставил город двадцать лет тому назад, когда последний был немногим больше влачащей полунищее существование деревни, и теперь, устав странствовать по свету и полный мучительного желания поглядеть еще раз на места, где протекало его детство, он вернулся и нашел, что шумный деловой город вырос на месте дома его предков. Он тщетно искал какой-нибудь знакомый предмет, могущий напомнить ему минувшие дни. Все изменилось. Там, где стояла хижина его отца, высились стены стройного небоскреба; пустырь, где он играл ребенком, был застроен современными зданиями. По обе стороны расстилались великолепные лужайки, подбегавшие к роскошным особнякам. Внезапно, с радостным криком, он бросился вперед с удвоенной энергией. Он увидел перед собой - нетронутый рукой человека и неизменимый временем - старый знакомый предмет, вокруг которого он бегал и играл ребенком.
Он простер руки и кинулся к нему с глубоким вздохом удовлетворенности. Позже его нашли спящим с тихой улыбкой на лице на старой мусорной куче посередине улицы - единственном памятнике его сладкого детства! Пишет тебе твоя любимая тётя Тамара, бывший полковник Красной Армии. Тебе пора заняться сельским хозяйством — как для воспитательности, так и для урожая. Морковь надо сажать по стойке «смирно». Капусту — в шеренгу через одного. Тыкву — по команде «вольно».
Желательно около старой помойки. Тыква всю помойку «высосет» и станет огроменной. Подсолнух хорошо растёт подальше от забора, чтобы его не съели соседи. Помидоры надо сажать прислонёнными к палкам. Огурцы и чеснок требуют постоянного удобрения. Это я всё прочитала в уставе сельскохозяйственной службы. Семена я покупала стаканами на рынке и все ссыпала в один мешочек.
Но ты на месте разберёшься. Не увлекайся гигантизмом. Помни о трагической участи товарища Мичурина, который погиб, упав с огурца. Мы всей семьёй тебя целуем». От такой посылки дядя Фёдор пришёл в ужас. Он отобрал себе несколько семечек, которые хорошо знал. Он посадил на солнечном месте семечки подсолнуха.
Посадил около помойки семечки тыквы. И всё. Скоро у него всё выросло вкусное, свежее, как в учебнике. Марина Дружинина. В воскресенье мы пили чай с вареньем и слушали радио. Как всегда в это время, радиослушатели в прямом эфире поздравляли своих друзей, родственников, начальников с днём рождения, днём свадьбы или ещё с чем-нибудь знаменательным; рассказывали, какие они расчудесные, и просили исполнить для этих прекрасных людей хорошие песни. Мы слушаем вас!
Кого будем поздравлять? И тут... Я ушам своим не поверил! Поздравляю Владимира Петровича Ручкина, ученика шестого класса «Б»! Он получил пятёрку по математике! Первую в этой четверти! И вообще первую!
Передайте для него лучшую песню! А сейчас - «Дважды два - четыре»! Заиграла музыка, а я чуть чаем не поперхнулся. Шутка ли - в честь меня песню поют! Ведь Ручкин - это я! Да ещё и Владимир! Да ещё и Петрович!
И вообще, в шестом «Б» учусь! Всё совпадает! Всё, кроме пятёрки. Никаких пятёрок я не получал. А в дневнике у меня красовалось нечто прямо противоположное. Неужели ты пятёрку получил?! Я так мечтала об этом!
Что же ты молчал? Скромный какой! А Владик-то - настоящий друг! Как за тебя радуется! Даже по радио поздравил! Пятёрочку надо отпраздновать! Я испеку что-нибудь вкусное!
Я хотел крикнуть, что Владик - не друг, а гад! Всё врёт! Никакой пятёрки не было! Но язык совершенно не поворачивался. Как я ни старался. Уж очень мама обрадовалась. Никогда не думал, что мамина радость так действует на мой язык!
Когда раздадут, тогда и полюбуемся! И пойдём в цирк! А сейчас я сбегаю за мороженым для всех нас! Трубку снял Владик. А мне расхлёбывать! Где я им пятёрку возьму? Приходи ко мне прямо сейчас уроки делать.
Скрипя зубами, я отправился к Владику. А что мне ещё оставалось?.. В общем, целых два часа мы решали примеры, задачи... И всё это вместо моего любимого триллера «Арбузы-людоеды»! Ну, Владька, погоди! На следующий день на уроке математики Алевтина Васильевна спросила: - Кто хочет разобрать домашнее задание у доски? Владик ткнул меня в бок.
Я ойкнул и поднял руку. Первый раз в жизни. А потом... Потом случилось чудо. Я всё решил и объяснил правильно. И в моём дневнике заалела гордая пятёрка! Честное слово, я даже не представлял, что получать пятёрки так приятно!
Кто не верит, пусть попробует... В воскресенье мы, как всегда, пили чай и слушали передачу «Звоните, вам споют». Вдруг радиоприёмник опять затараторил Владькиным голосом: - Поздравляю Владимира Петровича Ручкина из шестого «Б» с пятёркой по русскому языку! Прошу передать для него лучшую песню! Только русского языка мне ещё не хватало! Я вздрогнул и с отчаянной надеждой посмотрел на маму - может, не расслышала. Но её глаза сияли.
Марина Дружинина рассказ «Гороскоп» Учительница вздохнула и раскрыла журнал. Ну что ж, «дерзайте ныне ободрённы»! А точнее, Ручкин! Перечисли птиц, пожалуйста, которые живут на опушках леса, на открытых местах. Вот так номер! Этого я никак не ожидал! Почему я?
Меня сегодня не должны вызывать! Гороскоп обещал «всем Стрельцам, а стало быть мне, невероятного везения, безудержного веселья и стремительного взлёта по служебной лестнице». Может передумает Мария Николаевна, но она выжидающе смотрела именно на меня. Пришлось встать. Только вот что говорить — я понятия не имел, ведь уроки то я не учил — поверил гороскопу. Давай дальше! Правильно подсказал!
Всё - таки везучий у меня сегодня день! Гороскоп не подвёл! Взрыв хохота заглушил «перловку». А Мария Николаевна укоризненно покачала головой: Ручкин, ты, наверное, очень любишь каши. Но при чём тут птицы? Я прямо-таки закипел от негодования. Я показал Редькину кулак и начал думать, как ему отомстить.
Но возмездие немедленно настигло злодея без моего участия. Редькин, к доске! Это тоже, по-твоему, птицы открытых мест? Неправильно подсказывать — подло! Это гораздо хуже, чем не выучить урок! А сейчас назови птиц - родственников вороны. Наступила тишина.
Редькин явно был не в курсе. Владику Гусеву стало жалко Петьку, и он зашептал: Грач, галка, сорока, сойка… Но Редькин, видимо, решил, что Владик мстит ему за своего друга, то есть за меня, и подсказывает неправильно. Каждый ведь по себе судит — я читал об этом в газете… В общем, Редькин махнул Владику рукой: мол, замолчи, и объявил: У вороны, как и у любой другой птицы, есть большая родня. Это мама, папа, бабушка — старая ворона, - дедушка… Тут мы прямо- таки завыли от хохота и попадали под парты. Что и говорить, безудержное веселье удалось на славу! Даже двойка не испортила настроения! Это всё?!
Нет, не всё! Ох, что я говорю!... Мартынов Алёша 1.
Что убьёте, то не вернёте. За последнее время бабка вдруг сгорбилась, спина у неё стала круглая, ходила она все тише и присаживалась… Умерла бабка перед майским праздником.
Умерла, сидя в кресле с вязаньем в руках: лежал на коленях недоконченный носок, на полу - клубок ниток. На следующий день бабку схоронили. Вернувшись со двора, Борька застал мать сидящей перед раскрытым бабкиным сундуком. На дне была шкатулка. Та самая заветная, в которую Борьке всегда хотелось заглянуть.
Шкатулку открыли. Отец вынул тугой сверток: в нем были варежки для Борьки, носки для зятя и безрукавка для дочери. За ними следовала рубашка - тоже для Борьки. А в самом углу лежал пакетик с леденцами, перевязанный красной ленточкой. На пакетике что-то было написано большими печатными буквами.
Отец повертел его в руках, прищурился и громко прочел: - "Внуку моему Борюшке". Борька вдруг побледнел, вырвал у отца пакет и убежал на улицу. Там, присев у чужих ворот, долго вглядывался он в бабкины каракули: "Внуку моему Борюшке". В букве "ша" было четыре палочки. Сколько раз он объяснял ей, что в букве «ша» три палочки.
И вдруг, как живая, встала перед ним бабка - тихая, виноватая, не выучившая урока. Борька растерянно оглянулся на свой дом и, зажав в руке пакетик, побрел по улице вдоль чужого длинного забора... Домой он пришел поздно вечером; глаза у него распухли от слез, к коленкам пристала свежая глина. Бабкин пакетик он положил под подушку и, закрывшись с головой одеялом, подумал: "Не придет утром бабка! Волосы у неё грубые и толстые, словно яркая медная проволока.
Из этой проволоки заплеталась тяжёлая коса. Лицо у Светки бледное, в крупных веснушках, наскакивающих одна на другую. А глаза у неё зелёные, блестящие, как лягушата. В классе её не любили. Именно за то, что она рыжая была.
Ясное дело, Рыжухой дразнили. И ещё не любили за то, что голос у неё ужасно пронзительный. Цвет её волос и её голос сливались в одно понятие: Ры-жа-я. Жила она с матерью и двумя сестрёнками. Отец от них ушёл.
Ясное дело, как жили. Но девчонки трудности Рыжухи во внимание не принимали. Наоборот, презирали её ещё и за единственные потёртые джинсы. Мы с ребятами очень любили в походы ходить. Каждый год ходили по несколько раз.
А летом поход был обязательно с ночёвкой. Мальчишки в походе рыбу ловили на озере. Вечером там самый клёв. Но половить им не удавалось. Из-за Рыжухи, между прочим, из-за Светки Сергеевой.
Она вечером возьмёт свою синюю лодочку, выплывет на середину озера, а кругом красота, птички поют, деревья в воде отражаются, а вода тихая-тихая. Выплывет она на середину озера и начинает выть. Ну, она, ясное дело, пела, конечно, но пением это не назовёшь. У мальчишек рыба клевать тут же переставала. В день последнего экзамена в девятом классе мы собрались в поход.
Тёплым июньским днём 25 дружных ребят устроились на палубе теплохода. По всякому поводу мы смеёмся. Экзамены позади — весело. Лето впереди — весело. Рыжуха сидела на краю скамейки, рядом с ней — пустота.
Никто с ней не садится. И тут к ней подходит Женька. Стройный симпатичный малый, в спортивном костюме «Адидас». Рыжуха чувствует подвох. Это твоя сумка?
И вот мы слышим, как он кричит уже с причала: — Эй, Рыжая! Вон где твоя сумочка! Рыжуха сидела-сидела, потеряно глядя в пол, потом как вскочит и — к выходу. Еле успела, теплоход сразу же отчалил. А Женька с палубы кричит: — Прощай, Рыжая!
Нельзя тебе на озеро, ты всю рыбу распугаешь! В десятый Рыжая не пошла. Классная сказала, что она поступила в какое-то музыкальное училище. А ещё через пять лет произошла вот такая история. Когда я начинал учиться в одном из Петербургских вузов, моя девушка Наташа повела меня в Маринку, на оперу.
И что же я вижу в первые минуты спектакля? На сцене появляется золотоволосая красавица. У нее белейшая кожа! Как величаво она идёт по сцене!
Я говорю маме: — Мам, а у меня задачка не получается. Только хорошенько подумай! Она уходит по делам. А я беру голову обеими руками и говорю ей: — Думай, голова. Думай хорошенько… «Из пункта А в пункт Б вышли два пешехода…» Голова, ты почему не думаешь? Ну, голова, ну, думай, пожалуйста! Ну что тебе стоит! За окном плывёт облачко. Оно лёгонькое, как пух. Вот оно остановилось. Нет, плывёт дальше. Голова, о чём ты думаешь?! Как тебе не стыдно!!! Она уже гуляет. Если бы она подошла ко мне первая, я бы её, конечно, простила. Но разве она подойдёт, такая вредина?! Наоборот, когда я выйду во двор, она возьмёт под руку Лену и будет с ней шептаться. Потом она скажет: «Лен, пошли ко мне, у меня что-то есть». Они уйдут, а потом сядут на подоконник и будут смеяться и грызть семечки. А я тогда позову Колю, Петьку и Павлика играть в лапту. А она что сделает? Ага, она поставит пластинку «Три толстяка». Да так громко, что Коля, Петька и Павлик услышат и побегут просить её, чтобы она дала им послушать. Сто раз слушали, всё им мало! И тогда Люська закроет окно, и они там все будут слушать пластинку. Стекло — дзинь! Пусть знает. Я уже устала думать. Думай не думай — задача не получается. Просто ужас какая задачка трудная! Вот погуляю немножко и снова стану думать. Я закрыла задачник и выглянула в окно. Во дворе гуляла одна Люська. Она прыгала в классики. Я вышла во двор и села на лавочку. Люська на меня даже не посмотрела. Братья Кармановы выглянули в окно. Вместо Лены выглянула её бабушка и погрозила Люське пальцем. В окне никто не появился. Покоя от вас нет! Люська украдкой посмотрела на меня и покраснела как рак. Она подёргала себя за косичку. Потом сняла с рукава нитку. Потом посмотрела на дерево и сказала: — Люсь, давай в классики. Мы попрыгали в классики, и я пошла домой решать свою задачу. Только я села за стол, пришла мама: — Ну, как задачка? Это просто ужас что такое! Задают детям какие-то головоломки!.. Ну давай показывай свою задачу! Может, у меня получится? Я всё-таки институт кончала. Послушай, да ведь вы её в прошлый раз вместе с папой решили! Я прекрасно помню! Ой, правда, ведь это сорок пятая задача, а нам сорок шестую задали. Тут мама страшно рассердилась. Это безобразие! Где твоя голова?! О чём она только думает?! Александр Грин Алые паруса Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь, не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть. Тем временем в Каперне произошло такое замешательство, такое волнение, такая поголовная смута, какие не уступят эффекту знаменитых землетрясений. Никогда еще большой корабль не подходил к этому берегу; у корабля были те самые паруса, имя которых звучало как издевательство; теперь они ясно и неопровержимо пылали с невинностью факта, опровергающего все законы бытия и здравого смысла. Мужчины, женщины, дети впопыхах мчались к берегу, кто в чем был; жители перекликались со двора во двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и в толпу эту стремительно вбежала Ассоль. Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипеньем всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уже которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от неё, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю. От него отделилась лодка, полная загорелых гребцов; среди них стоял тот, кого, как ей показалось теперь, она знала, смутно помнила с детства. Он смотрел на нее с улыбкой, которая грела и торопила. Но тысячи последних смешных страхов одолели Ассоль; смертельно боясь всего — ошибки, недоразумений, таинственной и вредной помехи, — она вбежала по пояс в теплое колыхание волн, крича: «Я здесь, я здесь! Это я! От волнения, движения облаков и волн, блеска воды и дали девушка почти не могла уже различать, что движется: она, корабль или лодка, — все двигалось, кружилось и опадало. Но весло резко плеснуло вблизи нее; она подняла голову. Грэй нагнулся, ее руки ухватились за его пояс. Ассоль зажмурилась; затем, быстро открыв глаза, смело улыбнулась его сияющему лицу и, запыхавшись, сказала: — Совершенно такой. Узнала ли ты меня? Она кивнула, держась за его пояс, с новой душой и трепетно зажмуренными глазами. Счастье сидело в ней пушистым котенком. Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь, борт «Секрета» — всё было сном, где свет и вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене. Не помня как, она поднялась по трапу в сильных руках Грэя. Палуба, крытая и увешанная коврами, в алых выплесках парусов, была как небесный сад. И скоро Ассоль увидела, что стоит в каюте — в комнате, которой лучше уже не может быть. Тогда сверху, сотрясая и зарывая сердце в свой торжествующий крик, вновь кинулась огромная музыка. Опять Ассоль закрыла глаза, боясь, что все это исчезнет, если она будет смотреть. Грэй взял ее руки, и, зная уже теперь, куда можно безопасно идти, она спрятала мокрое от слез лицо на груди друга, пришедшего так волшебно. Бережно, но со смехом, сам потрясенный и удивленный тем, что наступила невыразимая, не доступная никому драгоценная минута, Грэй поднял за подбородок вверх это давно-давно пригрезившееся лицо, и глаза девушки, наконец, ясно раскрылись. В них было все лучшее человека. Евгений Пермяк Умной Машенька росла, да не все понимала. Пошла она как-то в лес и ужалилась о Крапиву. Зачем только ты на свете живешь? Один вред от тебя! А Крапива рассмеялась на это и сказала: — Так и о пчеле можно только по жалу судить. А пчела ведь еще и мед дает. Тут Маша как крикнет на весь лес: — Да как ты можешь, бездельница, себя с пчелой-труженицей сравнивать! Не верилось Машеньке, что у Крапивы можно ума-разума набраться, но пришла. А вдруг да Крапива что-то дельное скажет? А Крапива пожелтела по осени. Голос у нее стал скрипучий, жесткий. Надела Машенька рукавички, выдергала Крапиву и связала в пучки. Вымочила Маша Крапиву, подсушила и спрашивает: — Еще что придумаешь? Задумалась Маша, а потом решила: коли есть волокно, из него можно нитки спрясть.
Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал. Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения… По факту утилизирован…. Общественность обеспокоена проявлением… Выпускающая фирма готова понести… Специально созданный комитет постановил…». Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол. Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил. Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё. Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше. Мы от Макса. Перед тем, как он… как его… - Мело, мело по всей земле во все пределы! Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку. Вы будете нас учить? Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад. Входите, дети. Смеркалось, но от снега, лежавшего во дворе сугробами, в комнате было ещё светло. Перед Леной лежала раскрытая тетрадь, в которой было написано всего две фразы: Как я помогаю маме. Дальше работа не шла. Где-то у соседей играл магнитофон. Слышно было, как Алла Пугачёва настойчиво повторяла: «Я так хочу, чтобы лето не кончалось!.. Загорай себе, купайся, и никаких тебе сочинений! Она снова прочла заголовок: «Как я помогаю маме». И когда тут помогать, если на дом столько задают! В комнате загорелся свет: это вошла мама. Лена начала писать: «Я помогаю маме по хозяйству. Убираю квартиру, вытираю тряпкой пыль с мебели». Вопрос был, конечно, риторическим, потому что мама и не ждала ответа. Она стала складывать вещи в шкаф. Мама пришила пуговицу, потом вышла на кухню и вернулась с ведром и шваброй. Отодвигая стулья, стала протирать пол. Из кухни потянуло чем-то горелым. В прихожей раздался звонок. В комнату, румяная от мороза, вошла Оля, одноклассница Лены. Мама послала за хлебом, и я решила по дороге — к тебе. Лена взяла ручку и написала: «Хожу в магазин за хлебом и другими продуктами». Оля заглянула в тетрадь и прыснула: — Ну ты даёшь! Да это же всё неправда! Ты же всё это сочинила! Род молча приподнял шляпу и зашагал; так же поступил Кист. Рудокопы досадовали на себя за то, что разболтались вчера вечером под властью винных паров. Теперь хозяин пытался подтрунить над ними; по крайней мере, этот его последний вопрос почти не скрывал усмешки. Когда гостиница исчезла за поворотом, Род, неловко усмехаясь, сказал: - Это ты захотел водки. Не будь водки, у Кэт не горели бы щеки от стыда за наш разговор, даром что девушка за две тысячи миль от нас. Какое дело этой акуле... Ей - все равно... Вообще, был ведь разговор этот о женщинах. Ну, и довольно об этом. Несмотря на то, что девушка крепко сидела у каждого в сердце, они остались товарищами. Неизвестно, что было бы в случае предпочтения. Сердечное несчастье даже сблизило их; оба они, мысленно, смотрели на Кэт в телескоп, а никто так не сроден друг другу, как астрономы. Поэтому их отношения не нарушились. Как сказал Кист, "Кэт было все равно". Но не совсем. Однако она молчала. II "Кто любит, тот идет до конца". Когда оба - Род и Кист - пришли прощаться, она подумала, что вернуться и снова повторить объяснение должен самый сильный и стойкий в чувстве своем. Так, может быть, немного жестоко рассуждал восемнадцатилетний Соломон в юбке. Между тем оба нравились девушке. Она не понимала, как можно отойти от нее далее четырех миль без желания вернуться через двадцать четыре часа. Однако серьезный вид рудокопов, их плотно уложенные мешки и те слова, какие говорятся только при настоящей разлуке, немного разозлили ее. Ей было душевно трудно, и она отомстила за это. Не все же будете вы вдвоем припадать к одному окошку. Говоря так, думала она вначале, что скоро, очень скоро явится веселый, живой Кист. Затем прошел месяц, и внушительность этого срока перевела ее мысли к Роду, с которым она всегда чувствовала себя проще. Род был большеголов, очень силен и малоразговорчив, но смотрел на нее так добродушно, что она однажды сказала ему: "цып-цып"... Здесь были тропинки, значение и связь которых путники узнали в гостинице. Почти весь день они шли, придерживаясь верного направления, но к вечеру начали понемногу сбиваться. Самая крупная ошибка произошла у Плоского Камня - обломка скалы, некогда сброшенного землетрясением. От усталости память о поворотах изменила им, и они пошли вверх, когда надо было идти мили полторы влево, а затем начать восхождение. На закате солнца, выбравшись из дремучих дебрей, рудокопы увидели, что путь им прегражден трещиной. Ширина пропасти была значительна, но, в общем, казалась на подходящих для того местах доступной скачку коня. Видя, что заблудились, Кист разделился с Родом: один пошел направо, другой - налево; Кист выбрался к непроходимым обрывам и возвратился; через полчаса вернулся и Род - его путь привел к разделению трещины на ложа потоков, падавших в бездну. Путники сошлись и остановились в том месте, где вначале увидели трещину. IV Так близко, так доступно коротенькому мостку стоял перед ними противоположный край пропасти, что Кист с досадой топнул и почесал затылок. Край, отделенный трещиной, был сильно покат к отвесу и покрыт щебнем, однако, из всех мест, по которым они прошли, разыскивая обход, это место являло наименьшую ширину. Забросив бечевку с привязанным к ней камнем, Род смерил досадное расстояние: оно было почти четырнадцать футов. Он оглянулся: сухой, как щетка, кустарник полз по вечернему плоскогорью; солнце садилось. Они могли бы вернуться, потеряв день или два, но далеко впереди, внизу, блестела тонкая петля Асценды, от закругления которой направо лежал золотоносный отрог Солнечных Гор. Одолеть трещину - значило сократить путь не меньше, как дней на пять. Между тем обычный путь с возвращением на старый свой след и путешествие по изгибу реки составляли большое римское "S", которое теперь предстояло им пересечь по прямой линии. Нечего перекинуть и не за что уцепиться на той стороне веревкой. Остается прыжок. Кист осмотрелся, затем кивнул. Действительно, разбег был удобен: слегка покато он шел к трещине. Представь, что пропасти нет. Точно купаться. Род снял с плеч мешок и перебросил его; так же поступил и Кист. Теперь им не оставалось ничего другого, как следовать своему решению. Действуя сгоряча, чтобы предупредить приступ простительной трусости, он отошел, разбежался и, удачно поддав ногой, перелетел к своему мешку, брякнувшись плашмя грудью. В зените этого отчаянного прыжка Род сделал внутреннее усилие, как бы помогая прыгнувшему всем своим существом. Кист встал. Он был немного бледен. Род медленно отошел на возвышение, рассеянно потер руки и, нагнув голову, помчался к обрыву. Его тяжелое тело, казалось, рванется с силой птицы. Когда он разбежался, а затем поддал, отделившись на воздух, Кист, неожиданно для себя, представил его срывающимся в бездонную глубину. Это была подлая мысль - одна из тех, над которыми человек не властен. Возможно, что она передалась прыгавшему. Род, оставляя землю, неосторожно взглянул на Киста, - и это сбило его. Он упал грудью на край, тотчас подняв руку и уцепившись за руку Киста. Вся пустота низа ухнула в нем, но Кист держал крепко, успев схватить падающего на последнем волоске времени. Еще немного - рука Рода скрылась бы в пустоте. Кист лег, скользя на осыпающихся мелких камнях по пыльному закруглению. Его рука вытянулась и помертвела от тяжести тела Рода, но, царапая ногами и свободной рукой землю, он с бешенством жертвы, с тяжелым вдохновением риска удерживал сдавленную руку Рода. Род хорошо видел и понимал, что Кист ползет вниз. Так выдал он горькое, тайное свое убеждение. Кист не ответил. Он молча искупал свою мысль - мысль о прыжке Рода вниз. Тогда Род вынул свободной рукой из кармана складной нож, открыл его зубами и вонзил в руку Киста. Рука разжалась... Кист взглянул вниз; затем, еле удержавшись от падения сам, отполз и перетянул руку платком. Некоторое время он сидел тихо, держась за сердце, в котором стоял гром, наконец, лег и начал тихо трястись всем телом, прижимая руку к лицу. Зимой следующего года во двор фермы Карроля вошел прилично одетый человек и не успел оглянуться, как, хлопнув внутри дома несколькими дверьми, к нему, распугав кур, стремительно выбежала молодая девушка с независимым видом, но с вытянутым и напряженным лицом. Кист кашлянул, посмотрел в сторону и рассказал все. Месть фокусника. Стивен Ликок - А теперь, леди и джентльмены, - сказал фокусник, - когда вы убедились, что в этом платке ничего нет, я выну из него банку с золотыми рыбками. Раз, два! Все в зале повторяли с изумлением: - Просто поразительно! Как он делает это? Но Смышленый господин, сидевший в первом ряду, громким шёпотом сообщил своим соседям: - Она… была… у него… в рукаве. И тогда все обрадованно взглянули на Смышленого господина и сказали: - Ну, конечно. Как это мы сразу не догадались? И по всему залу пронёсся шепот: - Она была у него в рукаве. Прошу обратить внимание на то, что кольца, как вы можете убедиться сами, не соединены между собой. Смотрите - сейчас они соединятся. Раздался восторженный гул изумления, но Смышленый господин снова прошептал: - Очевидно, у него были другие кольца - в рукаве. И все опять зашептали: - Другие кольца были у него в рукаве. Брови фокусника сердито сдвинулись. Я выну из шляпы любое количество яиц. Не желает ли кто-нибудь из джентльменов одолжить мне свою шляпу? Благодарю вас. Он извлек из шляпы семнадцать яиц, и в продолжение тридцати пяти секунд зрители не могли прийти в себя от восхищения, но Смышленый нагнулся к своим соседям по первому ряду и прошептал: - У него курица в рукаве. И все зашептали друг другу: - У него дюжина кур в рукаве. Фокус с яйцами потерпел фиаско. Так продолжалось целый вечер. Из шепота Смышлёного господина явствовало, что, помимо колец, курицы и рыбок, в рукаве фокусника были спрятаны несколько карточных колод, каравай хлеба, кроватка для куклы, живая морская свинка, пятидесятицентовая монета и кресло-качалка. Вскоре репутация фокусника упала ниже нуля. К концу представления он сделал последнюю отчаянную попытку. Не угодно ли будет вам, сэр, - продолжал он, обращаясь к Смышленому господину, - не угодно ли вам передать мне ваши золотые часы? Часы были немедленно переданы ему. Смышленый утвердительно кивнул головой и улыбнулся. Фокусник бросил часы в огромную ступку и схватил со стола молоток. Раздался странный треск. Вы видите, леди и джентльмены, тут нет никакого обмана, дырки видны простым глазом. Лицо Смышлёного сияло от восторга. На этот раз все казалось ему действительно загадочным, и он был совершенно очарован. Фокусник поставил цилиндр на пол, проделал на нем какие-то па, и через несколько секунд цилиндр стал плоским, как блин. Благодарю вас, сэр. Не позволите ли вы также разбить молотком ваши очки? На этот раз лицо Смышлёного приняло выражение полной растерянности. В зале стоял гул. Наконец фокусник выпрямился во весь рост и, бросив уничтожающий взгляд на Смышленого господина, сказал: - Леди и джентльмены! Вы имели возможность наблюдать, как с разрешения вот этого джентльмена я разбил его часы, сжёг его воротничок, раздавил его очки и протанцевал фокстрот на его шляпе. Если он разрешит мне ещё разрисовать зелёной краской его пальто или завязать узлом его подтяжки, я буду счастлив и дальше развлекать вас… Если нет - представление окончено. Раздались победоносные звуки оркестра, занавес упал, и зрители разошлись, убеждённые, что все же существуют и такие фокусы, к которым рукав фокусника не имеет никакого отношения. Зощенко «Находка» Однажды мы с Лелей взяли коробку от конфет и положили туда лягушку и паука. Потом мы завернули эту коробку в чистую бумагу, перевязали её шикарной голубой ленточкой и положили этот пакет на панель против нашего сада. Как будто бы кто-то шёл и потерял свою покупку. Положив этот пакет возле тумбы, мы с Лелей спрятались в кустах нашего сада и, давясь от смеха, стали ждать, что будет. И вот идёт прохожий. Увидев наш пакет, он, конечно, останавливается, радуется и даже от удовольствия потирает себе руки. Ещё бы: он нашёл коробку конфет - это не так-то часто бывает в этом мире. Затаив дыхание, мы с Лелей смотрим, что будет дальше. Прохожий нагнулся, взял пакет, быстро развязал его и, увидев красивую коробку, ещё того более обрадовался. И вот крышка открыта. И наша лягушка, соскучившись сидеть в темноте, выскакивает из коробки прямо на руку прохожего. Тот ахает от удивления и швыряет коробку подальше от себя. Тут мы с Лелей стали так смеяться, что повалились на траву. И мы смеялись до того громко, что прохожий обернулся в нашу сторону и, увидев нас за забором, тотчас всё понял. В одно мгновенье он ринулся к забору, одним махом перепрыгнул его и бросился к нам, чтобы нас проучить. Мы с Лелей задали стрекача. Мы с визгом бросились через сад к дому. Но я запнулся о грядку и растянулся на траве. И тут прохожий довольно сильно отодрал меня за ухо. Я громко закричал. Но прохожий, дав мне ещё два шлепка, спокойно удалился из сада. На крик и шум прибежали наши родители. Держась за покрасневшее ухо и всхлипывая, я подошёл к родителям и пожаловался им на то, что было. Моя мама хотела позвать дворника, чтобы с дворником догнать прохожего и арестовать его. И Леля уже было кинулась за дворником. Но папа остановил её. И сказал ей и маме: - Не зовите дворника. И не надо арестовывать прохожего. Конечно, это не дело, что он отодрал Миньку за уши, но на месте прохожего я, пожалуй, сделал бы то же самое. Услышав эти слова, мама рассердилась на папу и сказала ему: - Ты ужасный эгоист! И мы с Лелей тоже рассердились на папу и ничего ему не сказали. Только я потёр своё ухо и заплакал. И Лелька тоже захныкала. И тогда моя мама, взяв меня на руки, сказала папе: - Вместо того, чтобы заступаться за прохожего и этим доводить детей до слёз, ты бы лучше объяснил им, что есть плохого в том, что они сделали. Лично я этого не вижу и всё расцениваю как невинную детскую забаву. И папа не нашёлся, что ответить. Он только сказал: - Вот дети вырастут большими и когда-нибудь сами узнают, почему это плохо. И вот проходили годы. Прошло пять лет. Потом десять лет прошло. И наконец прошло двенадцать лет. Прошло двенадцать лет, и из маленького мальчика я превратился в молодого студентика лет так восемнадцати. Конечно, я забыл и думать об этом случае. Более интересные мысли посещали тогда мою голову. Но однажды вот что произошло. Весной, по окончании экзаменов, я поехал на Кавказ. В то время многие студенты брали на лето какую-нибудь работу и уезжали кто куда. И я тоже взял себе должность - контролёра поездов. Я был бедный студентик и денег не имел. А тут давали бесплатный билет на Кавказ и вдобавок платили жалованье. И вот я взял эту работу. И поехал. Приезжаю сначала в город Ростов, для того чтобы зайти в управление и получить там деньги, документы и щипчики для пробивания билетов. А наш поезд опоздал. И вместо утра пришёл в пять часов вечера. Я сдал мой чемодан на хранение. И на трамвае поехал в канцелярию. Прихожу туда. Швейцар мне говорит: - К великому сожалению, опоздали, молодой человек. Канцелярия уже закрыта. Мне же надо сегодня получить деньги и удостоверение. Швейцар говорит: - Все уже ушли. Приходите послезавтра. Тогда лучше уж завтра зайду. Швейцар говорит: - Завтра праздник, канцелярия не работает. А послезавтра приходите и всё, что надо, получите. Я вышел на улицу.
Тексты для конкурса "Живая классика"
Подборка текстов для заучивания наизусть на конкурс "живая классика" Проза классика для конкурса. главная файлы обучалка для учащихся конкурсы. Тексты с сокращениями для чтения на конкурсах, например, конкурс «Живая классика» 2020. все тексты для заучивания наизусть. Лучшие тексты в прозе для заучивания наизусть (средний школьный возраст) Прозаические отрывки для чтения наизусть для девочек. Подборка текстов для подготовки к конкурсу чтецов «Живая классика.
В «Артеке» назвали имена лучших юных чтецов
Как у вампира…" - Ребята! Да это же сам Вовка! И плечи! И вредный!
И зубы торчат! Здорово сам себя описал! Некоторые девчонки даже захлопали в ладоши.
Карикатуру какую-то изобразил! Ничего вы не понимаете! Разве не ясно?!
Все захохотали, а Петька показал мне язык и запрыгал на стуле. Сейчас мы послушаем, что ты написал, - сказала Татьяна Евгеньевна. Я сел, а Петька встал.
И провозгласил: - "У моего друга безумно красивое лицо! Он потрясающе сложён, умён и силён. И это сразу заметно.
У него длинные крепкие пальцы, стальные мускулы, толстая шея и широченные плечи. О голову моего друга можно запросто разбить кирпич. А друг и глазом не моргнёт.
Только засмеётся. Мой друг знает всё на свете. Я люблю с ним поговорить о том о сём.
То и дело мой друг приходит мне на помощь. И днём, и ночью!.. Я бы сама не отказалась от такого супердруга!
Ну-ка, ребята, быстренько: кто это?
Ежегодно в проекте принимает участие более 2,5 миллионов школьников из 85 регионов России и из 80 стран мира, а за пять лет в «Живой классике» приняло участие более 10 млн. В рамках конкурса участники в возрасте от 10 до 17 лет читают вслух отрывки из своих любимых прозаических произведений не из школьной программы. Проблема в том, что все меньше остается произведений, которые бы не читались еще.
Кажется, один я не знал, чем же он все-таки хорош. Правда, каждое воскресенье от двух до четырех он старательно беседовал со мной, только… в его представлении мне всегда было года на три меньше… Задумался.
Он умер пять лет назад, в день моего рождения — мне в тот день исполнилось двенадцать. На кладбище собралось много народу, и все называли его замечательным человеком. Может быть. Не спорю. Но он умер, а в моей жизни ничего не изменилось… Только обеды стали победнее. Улыбнулся вдруг.
А мама была для меня всем — веселая, смешная, добрая. Мы всюду ходили с ней вместе, как обезьянки-неразлучники. А потом появился человек… один человек… И она просто забыла меня — понимаете? Ну зачем! Когда началась война, его в армию не взяли… Куда там — он такой близорукий: кота от собаки не мог отличить. Хорошо хоть он не очень был нудный — все-таки не слишком паниковал во время бомбежек.
Начался голод… Я видел, как они становились все слабее и слабее, к Новому году совсем отощали. Слушайте, что я вам скажу: мне было их жалко, и все-таки я не мог им забыть… Торопливо. Как-то раз, когда дело стало совсем уже плохо, я увидел, что она подсунула ему часть своего хлеба. Он ничего не заметил и съел его.
Ну-ка, Вова, иди сюда! У тебя, случайно, нет температуры? Отец развёл руками и говорит: - Тогда нужно тебя наказать за это пение... Вот как мне не везёт! Притча «Сделанное тобой к тебе же и вернётся» В начале двадцатого века один шотландский фермер возвращался домой и проходил мимо болотистой местности. Вдруг он услышал крики о помощи.
Фермер бросился на помощь и увидел мальчика, которого засасывала в свои жуткие бездны болотная жижа. Мальчик пытался выкарабкаться из страшной массы болотной трясины, но каждое его движение приговаривало его к скорой гибели. Мальчик кричал. Фермер быстро срубил толстый сук, осторожно приблизился и протянул спасительную ветку утопающему. Мальчик выбрался на безопасное место. Его пробивала дрожь, он долго не мог унять слезы, но главное - он был спасен! Он очень волнуется, наверное. С благодарностью посмотрев в глаза своему спасителю, мальчик убежал… Утром, фермер увидел, что к его дому подъехала богатая карета, запряженная роскошными породистыми скакунами. Из кареты вышел богато одетый джентльмен и спросил: - Это вы вчера спасли жизнь моему сыну? Вы мне ничего не должны, потому что я поступил так, как должен был поступить нормальный человек.
Класс замер. Изабелла Михайловна склонилась над журналом и, наконец, произнесла: - Рогов. Все облегченно вздохнули и захлопнули учебники. А Рогов вышел к доске, почесался и почему-то сказал: - Хорошо выглядите сегодня, Изабелла Михайловна! Изабелла Михайловна сняла очки: Рогов шмыгнул носом и начал: - Прическа у вас аккуратная! Не то, что у меня. Изабелла Михайловна встала и подошла к карте мира: - Ты что, не выучил урок? Ничего от вас не скроешь! Опыт работы с детьми - колоссальный! Изабелла Михайловна улыбнулась и сказала: - Ой, Рогов, Рогов!
Покажи хоть, где Африка находится. На перемене Рогов давал товарищам интервью: - Главное - этой кикиморе про глазки запустить... Изабелла Михайловна как раз проходила мимо. Изабелла Михайловна остановилась и глянула на Рогова так, что Рогов понял: тетеря слышит дальше двух шагов. На следующий же день Изабелла Михайловна опять вызвала к доске Рогова. Рогов стал белым как полотно и прохрипел: - Вы ж меня вчера вызывали! Вам бы к морю сейчас, стихи писать, человека хорошего встретить... Склонив голову, Изабелла Михайловна задумчиво водила по бумаге карандашом. Потом вздохнула и тихо сказала: - Ну, садись, Рогов. Отец на фронте, мать умерла, и в детдом не берут: дядя родной есть.
Правда, дядя инвалид, но при хорошем деле портной , - что ему стоит сироту пригреть? Дядя, однако, сироту не пригрел, и сын фронтовика частенько кормился с помойки. Насобирает картофельных очисток, сварит в консервной б анке па костерике у реки, в которой иной раз удастся изловить какого-нибудь пескарика, да тем и жил. После войны Котя отслужился в армии, выстроил дом, завел семью, а потом и дядю к себе взял - тот к тому времени совсем одряхлел, на девятый десяток перевалило. Дяде Котя ни в чем не отказывал. Что сам с семьей ел, то и дяде в чашку. И даже рюмочкой не обносил, ежели когда сам причащался. Я родню не забываю,- приговаривал всякий раз Котя. В газетах пишут, чужих детей брали на воспитание, потому как война. Помнишь, как в песне-то пели?
Тогда надо было охать-то, когда я в яме помойной рылся... Завершал Котя застольный разговор обычно слезой: - Ну, дядюшка, дядюшка, спасибо! Отец-покойник в ноги бы тебе поклонился, ежели бы с войны вернулся. Ведь он-то думал, сын евонный, сирота горемычная, под крылом у дяди, а меня ворона своим крылом больше грела, чем дядя. Понимаешь ты это своей старой-то башкой? Ведь лоси и те от волков малых лосят всема защищают, а ты-то ведь не лось. Ты дядя родной... И тут уж начинал в голос голосить и старик. Ровно два месяца так изо дня в день воспитывал Котя дядю, а на третий месяц дядя повесился. Потом повернулся, смотрю - вот он, папаша!
Я его всегда боялся - уж очень здорово он меня драл. Отцу было лет около пятидесяти, и на вид не меньше того. Волосы у него длинные, нечесаные и грязные, висят космами, и только глаза светятся сквозь них, словно сквозь кусты. В лице нет ни кровинки - оно совсем бледное; но не такое бледное, как у других людей, а такое, что смотреть страшно и противно, - как рыбье брюхо или как лягва. А одежда - сплошная рвань, глядеть не на что. Я стоял и глядел на него, а он глядел на меня, слегка покачиваясь на стуле. Он осмотрел меня с головы до пяток, потом говорит: - Ишь ты как вырядился - фу-ты ну-ты! Небось думаешь, что ты теперь важная птица, - так, что ли? Я с тобой живо разделаюсь, собью с тебя спесь! Тоже, образованный стал, - говорят, читать и писать умеешь.
Думаешь, отец тебе и в подметки теперь не годится, раз он неграмотный? Это всё я из тебя выколочу. Кто тебе велел набираться дурацкого благородства? Скажи, кто это тебе велел? Вот оно как! А кто это вдове позволил совать нос не в свое дело? А ты, смотри, школу свою брось. Я им покажу! Выучили мальчишку задирать нос перед родным отцом, важность на себя напустил какую! Ну, если только я увижу, что ты околачиваешься возле этой самой школы, держись у меня!
Твоя мать ни читать, ни писать не умела, так неграмотная и померла. И все твои родные так и померли неграмотные. Я ни читать, ни писать не умею, а он, смотри ты, каким франтом вырядился! Не таковский я человек, чтобы это стерпеть, слышишь? А ну-ка, почитай, я послушаю. Я взял книжку и начал читать что-то такое про генерала Вашингтона и про войну. Не прошло и полминуты, как он хватил по книжке кулаком, и она полетела через всю комнату. Читать ты умеешь. А я было тебе не поверил. Ты смотри у меня, брось задаваться, я этого не потерплю!
Следить за тобой буду, франт этакий, и ежели только поймаю около этой самой школы, всю шкуру спущу! Всыплю тебе - опомниться не успеешь! Хорош сынок, нечего сказать! Он взял в руки синюю с желтым картинку, где был нарисован мальчик с коровами, и спросил: - Это еще что такое? Он разодрал картинку и сказал: - Я тебе тоже дам кое-что: ремня хорошего! Он долго бормотал и ворчал что-то себе под нос, потом сказал: - Подумаешь, какой неженка! И кровать у него, и простыни, и зеркало, и ковер на полу, - а родной отец должен валяться на кожевенном заводе вместе со свиньями! Ну да я с тобой живо разделаюсь, всю дурь повыбью! Ишь напустил на себя важность … Раньше мне не больно-то нравилось учиться, а теперь я решил, что непременно буду ходить в школу, отцу назло. В футбол играть - жарко, на речку идти - далеко.
И так уже два раза сегодня ходили. Подошел Димка с кульком конфет. Дал каждому по конфете и сказал: - Вот вы тут дурака валяете, а я на работу устроился. Вот работу на дом взял. Их ведь как делают? Высыпают в большой чан мешок сахарного песка, мешок сухого молока, потом ведро какао, ведро орехов... А если кто-то лишний килограмм орехов засыплет? Или наоборот... А они уже сами не могут это есть. Не то что есть - смотреть уже не могут на эти конфеты!
Поэтому у них там всюду автоматические линии. А результат несут нам, дегустаторам. Ну, мы попробуем и говорим: все нормально, можно везти в магазин. Или: а вот сюда неплохо бы добавить изюм и сделать новый сорт под названием "Зю-зю". Димка, а ты спроси, не нужны им еще дегустаторы? Я в них хорошо разбираюсь. Димка, а зарплату там платят? Подошел Петров, постоял немного рядом и сказал: - Кого вы слушаете? Мало он вас обманывал? Димка, признайся: лапшу на уши вешаешь!
Придешь и все испортишь. Помечтать не дашь. Иван Якимов «Странная процессия» Осенью на Настасею-овчарницу, когда кормили по дворам пастухов — благодарили за то, что они скот сберегли, - пропал у Митрохи Ванюгина баран. Поискал, поискал Митроха, нет нигде барана, хоть убей. Стал ходить по домам и дворам. У пяти хозяев побывал, а потом направил стопы к Макриде и Епифану. Заходит, а они всей семьёй суп жирный из баранины хлебают, только ложки мелькают. Хлеб-соль, - говорит Митроха, косясь на стол. Проходи, Митрофан Кузьмич, гостем будешь. Садись суп с нами хлебать, - приглашают хозяева.
Никак, барана зарезали? Слава богу, зарезали, хватит ему жир копить. А я ума не приложу, куды мог запропаститься баран,- вздохнул Митроха и, помолчав спросил: - К вам он не попал случаем? А может, и попал, надо поглядеть в хлеве. А может и под нож попал? Может и под нож попал, - ничуть не смутившись, отвечает хозяин. Ты не шути, Епифан Аверьянович, вы ведь не в темноте, чай, резали барана, должны отличить своего от чужого. Да эти бараны все серые, как волки, дак кто их разберёт, высказалась Макрида. Кажите шкуру. Я своего барана кряду узнаю.
Хозяин несёт шкуру. Ну точно, мой баран-то! Не нарочно мы, прости, Кузьмич. У самых дверей стоял он окоянный, кто ж его знал, что он твой, - пожимают хозяева плечами. Забирай нашего барана и делу конец. Нет, не конец! Вертайте моего барана! Да как его вернёшь, коли он наполовину съеден? Вертайте всё, что осталось, за остальное деньги платите. Через час от дома Макриды и Епифана к дому Митрохи на глазах у всей деревни двигалась странная процессия..
Впереди шёл, припадая на правую ногу, Епифан с бараньей шкурой под мышкой, за ним важно вышагивал Митроха с мешком баранины на плече, а замыкала шествие Макрида. Она семенила с чугуном на вытянутых руках - несла недоеденный суп из Митрохиного барана. Баран, хоть и в разобранном виде, но снова вернулся к хозяину. Бобик в гостях у Барбоса Н. Носов Бобик увидел на столе гребешок и спросил: А что это у вас за пила? Какая пила! Это гребешок. А для чего он? Эх ты! Не знаешь, для чего гребешок?
Как это - причесываться? Барбос взял гребешок и стал причесывать у себя на голове шерсть: Вот смотри, как надо причесываться. Подойди к зеркалу и причешись. Бобик взял гребешок, подошел к зеркалу и увидел в нем свое отражение. Послушай, - закричал он, показывая на зеркало, - там собака какая-то! Да это ведь ты сам в зеркале! Как - я? Я ведь здесь, а там другая собака. Барбос тоже подошел к зеркалу. Бобик увидел его отражение и закричал: Ну вот, теперь их уже двое!
Да нет! Они там, в зеркале, неживые. Как неживые? Вот чудак! Видишь, там одна собака на меня похожа! Точь-в-точь как ты! А другая собака похожа на тебя. Что ты! Такие же лапы, как у тебя. Нет, это ты меня обманываешь!
Посадил туда каких-то двух собак и думаешь, я тебе поверю, - сказал Бобик. Он принялся причесываться перед зеркалом, потом вдруг как засмеется: Глянь-ка, а этот чудак в зеркале тоже причесывается! Вот умора! Барбос только фыркнул и отошел в сторону. Виктор Драгунский «Шиворот- навыворот» Один раз я сидел, сидел и ни с того ни с сего вдруг такое надумал, что даже сам удивился. Я надумал, что вот как хорошо было бы, если бы все вокруг на свете было устроено наоборот. Ну вот, например, чтобы дети были во всех делах главные и взрослые должны были бы их во всем, во всем слушаться. В общем, чтобы взрослые были как дети, а дети как взрослые. Вот это было бы замечательно, очень было бы интересно. Во-первых, я представляю себе, как бы маме «понравилась» такая история, что я хожу и командую ею как хочу, да и папе небось тоже бы «понравилось», а о бабушке и говорить нечего.
Что и говорить, я все бы им припомнил! Например, вот мама сидела бы за обедом, а я бы ей сказал: «Ты почему это завела моду без хлеба есть? Вот еще новости! Ты погляди на себя в зеркало, на кого ты похожа? Вылитый Кощей! Ешь сейчас же, тебе говорят! Не держи за щекой! Опять задумалась? Все решаешь мировые проблемы? Жуй как следует!
И не раскачивайся на стуле! Вечно тебя надо ждать! Мой руки сейчас же! Как следует, как следует мой, нечего грязь размазывать. После тебя на полотенце страшно смотреть. Щеткой три и не жалей мыла. Ну-ка, покажи ногти! Это ужас, а не ногти. Это просто когти! Где ножницы?
Не дергайся! Ни с каким мясом я не режу, а стригу очень осторожно. Не хлюпай носом, ты не девчонка... Вот так. Теперь садись к столу». Он бы сел и потихоньку сказал маме: «Ну как поживаешь? Когда я ем, то глух и нем! Запомните это на всю жизнь.