ВРК – расшифровка? что такое врк по истории? ВРК устанавливали контроль за транспортом, связью, продовольств. снабжением, штабами воинских гарнизонов; в армии осуществляли надзор за действиями командования, иногда объявляли перемирия на участках фронтов 1-й мировой войны. Вснх расшифровка по истории. Основные мероприятия Советской власти 1917-1918. ВРК являлся главным органом Петроградского Совета солдатских и рабочих депутатов.
Великая российская революция. Октябрь 1917 г.
В самом Петрограде ВРК боролся с антибольшевистскими выступлениями, саботажем чиновников, вёл учёт и распределение топлива, сырья и электроэнергии, занимался продовольственным снабжением жителей и войск Северного фронта. Подробный список дат помогает представлять многогранную историю Отечества целостной и динамичной картиной. 11 (24) октября вопрос о создании Военно-революционного комитета (ВРК) был рассмотрен в военном отделе Петросовета. ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия СНК — Совет народных комиссаров ВЦИК — Всероссийский центральный исполнительный комитет ПЛСР — Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов) ВРК — Военно-революционные комитеты. Компетенция ВРК не была очерчена каким-либо нормативным актом и на протяжении его истории менялась. Значения аббревиатуры ВРК. Найдено значений: 14.
Расшифруйте аббревиатуры: РСФСР, ЦК, ВРК, СНК, ВСНХ, ВЧК, РККА.
Полномочия Петроградского ВРК резко расширились по сравнению с первоначальными. К 10 ноября 1917 года ВРК назначил 184 комиссара в гражданские учреждения, 85 — в войсковые части и 72 в провинцию [8] , широко занимался увольнениями бойкотирующих новую власть госслужащих, арестами противников новой власти, закрытием антибольшевистских газет, организацией на местах новых ВРК и ревкомов. Уже на 25-27 октября 7-9 ноября в России действовало 40 ВРК. Эти органы повсеместно занимались роспуском органов власти Временного правительства на местах, перевыборами местных Советов, где большевики не имели большинства, выпускали воззвания, бюллетени и листовки. В течение ноября Петроградский ВРК направил на места 650 агитаторов, 250 комиссаров и сотни инструкторов [1]. Вскоре ВРК также начал заниматься вопросами снабжения Петрограда топливом и продовольствием, пресечением мародёрства и погромов, организовал охрану складов, электростанций, музеев и др. В составе ВРК появился ряд новых органов: комиссия по борьбе с контрреволюцией 21 ноября , врачебно-санитарный отдел, отряды по охране продовольствия. Уже 7 ноября председатель Петросовета Троцкий от имени ВРК опубликовал воззвание «Вниманию всех граждан», в котором обвинил «буржуазию» в «саботаже» снабжения Петрограда продовольствием [10]. Значительной проблемой революционного Петрограда стало широко распространившиеся мародёрство, в особенности — погромы винных лавок. По инициативе Дзержинского при ВРК была создана Комиссия по борьбе с погромами , которая 6 19 декабря, непосредственно перед роспуском самого ВРК, объявила Петроград на осадном положении и ввела в городе комендантский час.
Оставшиеся у него к тому времени функции [12] были переданы образованной ВЧК [13] , первой по времени задачей которой стала борьба с продолжавшимся бойкотом госслужащих. Иначе: «По мере совершенствования советского государственного аппарата функции Военно-революционного комитета все больше переходили к различным народным комиссариатам. Деятельность ВРК постепенно свелась главным образом к борьбе с контрреволюцией и саботажем. Через четыре дня, 5 декабря, Петроградский ВРК опубликовал объявление о роспуске и передаче функций отделу по борьбе с контрреволюцией при ЦИК» [14]. По объяснению профессора МПГУ д-ра ист. Леонова, причиной ликвидации Петроградского военно-революционного комитета и замещения его Всероссийской чрезвычайной комиссией являлась политическая борьба большевиков с левыми эсерами [15]. Известный исследователь революции 1917 г. Рабинович в этой связи отмечает: В середине ноября успехом завершилось слияние центральных исполкомов крестьянских и рабоче-солдатских Советов в единый Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и начались переговоры о создании коалиции большевиков и левых эсеров в Совнаркоме. В течение следующих двух недель невозможно было сказать с определённостью, какая из двух левых социалистических партий: большевики или левые эсеры, — окажется у руля объединённого ВЦИКа.
Желая убедить солдат 56-го полка выполнить его приказ, Рябцов отправляется вновь на переговоры в Кремль. Долго он не возвращается. Уже к ночи в КОБ появились крайне взволнованные помощники командующего войсками, Ровный и Маетрюков с сообщением, что Рябцова в Кремле чуть не убили, и что только вмешательство Ногина и Муралова спасло ему жизнь; из Кремля его не выпускают, задержав в качестве заложника. Рябцов заявил, однако, что он оставался в Кремле по собственному желанию, что он не подвергался никакой опасности, и что ни арестом, ни смертью ему не грозили. По мнению Филатьева, Рябцов замалчивал то, что было в Кремле по каким-то «тактическим соображениями. Вместе с тем Рябцов уверял, что никаких активных действий предпринимать не надо, что он позволил себе несколько изменить условия соглашения и надеется безболезненно достигнуть смены 56-го полка, если не юнкерами, то солдатами из «верного» 192-го полка. Так как директивы КОБ сводились к тому, чтобы не доводить дело до «столкновения», очевидно, тактика командующего войсками в данном случае больших возражений не вызвала.
Большевистские мемуаристы дают некоторые сведения о том, что происходило в Кремле с Рябцовым. Один из них, Страхов, говорит, что Рябцов в сопровождении Ногина, Муралова и др. Берзин рассказывает, что Рябцов прибыл в Кремль вместе с делегатами ВРК и выступил на митинге перед казармами: «он говорил, что в подвалах Кремля хранится весь запас русского золота и много других ценностей, что охрану Кремля надо поручить юнкерам. Тут как закричат на него солдаты: «Долой его, к черту! Мы Кремль всегда охраняли. Юнкеров в Кремль не пустим. Муралов обращается к Рябцову: «Ну, вот, видите.
Говорил я вам, что 56-й полк из Кремля не уйдет. Юнкеров вводить не следует и незачем». По воспоминаниям Страхова 357 толпа действует более агрессивно. Солдаты здесь закричали: «Ура! Некоторые так озверели, что кричали: «Рви его на куски, затем об землю, давай рвать». Я крикнул: «Товарищи, на гауптвахту его, куда раньше вас сажали, а теперь его посадите»... В это время вмешался Ногин: «Тов.
Страхов, оставьте его и дайте нам — мы сами с ним разберемся»... По словам Берзина, вместе с другими делегатами командующий войсками вышел из Кремля через Троицкие ворота. Пожалуй, в данном случае спорные даты и детали не имеют значения, так как они совершенно не изменяют самой сущности. Подобная нерешительность или стремление «всеми средствами» избегнуть кровопролития вызывали сильный ропот в военной среде. Сами делегаты ВРК рассказывают о той враждебной атмосфере в манеже, где собрались офицеры, юнкера и казаки, через, которую нужно было пройти им в момент посещения Кремля. Но почти такую же враждебность встречал и Рябцов. В течение дня 27-го в юнкерских училищах, в школах прапорщиков, в манеже происходит текучий митинг; выносятся резолюции, отправляются делегации в Думу с требованием смены командования.
На митингах предлагают Брусилова. Из Александровского училища,— рассказывает Эфрон, — целый «взвод» идет к Брусилову на Пречистенку, но тот отказывается «по болезни» 358. Ружья начали сами стрелять. Под вечер 27-го около Думы произошло первое боевое столкновение между юнкерами и группой «двинцев», пробиравшихся на Скобелевскую пл. Нет никакого сомнения, что только под этим напором военных низов КОБ решил выйти из состояния миролюбия. На основании объявления Москвы «на военном положении» командующий войсками предъявил ВРК ультиматум с требованием сдаться, очистить телеграфную станцию и Кремль. Одна теория не могла успокоить взбаламученное море, тем более, что Рябцов отнюдь не склонен был прибегать к решительным мерам и после предъявления «ультиматума».
Всеми голосами против одного КОБ решил все таки под влиянием Рябцова ждать до утра 28-го добровольного очищения Кремля. Такое решение вызвало взрыв негодования в военной среде. Находившиеся в Манеже готовы были самовольно идти на приступ Кремля. ВРК через своих сексотов получил сообщение, что юнкера на митинге решили ночью двинуться; к Совету и ликвидировать ВРК. И только горячие и настойчивые убеждения наиболее авторитетных членов КОБ, не нарушать дисциплины самостоятельным выступлением, предотвратили возможные даже эксцессы. Филатьев вместе с Рябцовым в течение ночи объезжая военные училища, а Руднев убеждая собравшихся в Манеже. Настроение было до чрезвычайности повышенное, по адресу Рябцова раздавались обвинения в крайне резкой форме.
Военная молодежь подчинилась дисциплине, но видно было, как падало боевое настроение, уступая место глубокому недоверию заключение одного из непосредственных участников в переговорах. В ночь на 28-ое никаких выступлений около Кремля не произошло. Если последовать за неудержимыми фантазиями некоторых большевистских мемуаристов, желающих безмерно подчеркнуть «геройство масс», то окажется, что в ночь с 27-го на 28-ое октября вокруг Кремля велись такие бои, с которыми, как утверждают эти «авторитетные» свидетели, несравнимы даже крепостные бои во Львове, Кракове и т. Можно было бы лишь, как курьез, привести выдержки из этих воспоминаний, но в них всегда, впрочем, проскальзывает и зерно правды, характеризующей обстановку. Так мы знаем, что в ночь с 26 на 27 среди солдат в Кремле идут «отчаянные споры», на чьей стороне окажется победа. В конце концов согласились утром двинуться в бой и отогнать юнкеров. Остаток времени до утра посвящается уже дебатам, кому принадлежит «честь» выступить первыми — солдатам ли 56 полка или роте 193 полка.
Но утром не выступили. Предполагали в первую очередь двинуть броневики, а те оказались занятыми офицерами украинского дивизиона, охранявшего Николаевский дворец. Оказалось, что рота 193 полка, довольно случайно попавшая в Кремль, рвалась в бой по той простой причине, что желала вернуться в казармы и соединиться с полком. И комендант должен был ее выпустить, воспользовавшись временным снятием юнкерских караулов по распоряжению Рябцова. Так что и сражаться было не с кем. Стали тогда «лихорадочно» готовиться к осаде, так как из ВРК по телефону сообщили о возможности наступления юнкеров. В «ярость» пришли роты 56-го полка и отстреливались «без всякой пощады».
Уже 2 часа ночи. Вдруг шум, крики «ура» со всех концов Москвы: «Наши идут выручать». Но украинский дивизион уже требует сдачи: это армия прибыла с фронта во главе с ген. Алексеевым и окружает Кремль. Лестно охранять Кремль и «весело» беседовать за чаепитием. Но хуже, когда нет хлеба и воды. И солдаты 56 полка наседают на Берзина: «ты нас обманул».
Создается настроение враждебное к коменданту — он сам вынужден это признать. В 6 час. Берзин открывает ворота, и юнкера стройными рядами входят в Кремль. В большевистской исторической печати, признающей сдачу Кремля большой тактической ошибкой ВРК, принято утверждать, что Кремль был захвачен «обманным путем»: Рябцов де убедил молодого и неопытного Берзина, что ВРК уже ликвидирован и Кремлю остается только сдаться. Бонч-Бруевич заподазривает даже здесь прямую «измену» со стороны большевистского коменданта. В действительности довольно ясно, что Кремль был сдан в значительной степени под напором самой солдатской массы. Столь же несомненно, что никаких боев около Кремля не было — совершенно невероятно было бы умолчание об этих боях в социалистических газетах в том числе и во «Власти Народа» , вышедших 28 октября.
Я до известной степени нарочно привел некоторые цитаты из воспоминаний, не имеющих никакой исторической достоверности, потому что нечто аналогичное в большей или меньшей степени мы найдем во всех большевистских описаниях московских октябрьских боев. С таким критерием осторожности надо подходить к каждому мемуарному документу, вышедшему из недр ВРК 361. С такой оговоркой приходится сразу же подойти к изложению событий, непосредственно последовавших за сдачей Кремля. Началась жестокая расправа с обезоруженным врагом, — утверждают большевики: ротами строили и расстреливали захваченных в плен солдат. Расстреливали вплотную из пулеметов и орудий 362. К сожалению, даже Милюков без должной критики отнесся к этим показаниям и занес на страницы своей истории сообщение: «последовали расстрелы солдат арсенала». В действительности же было не так.
Один наивный мемуарист рассказывает: «Когда вошли юнкера в Кремль, был удобный и решительный случай в пользу Красной Гвардии — они шли густыми колоннами и страшно были робки и не смелы. Вот в этот момент можно было побить все колонны не только из пулеметов, но даже из винтовок». Одна из групп не разоруженных солдат открыла огонь по юнкерам, которые бросились назад к воротам с криками: «измена». Прикрывавший юнкеров броневик, который не в меру рьяные «ленинцы» приняли за свой, начал стрелять. Жертвы были с обеих сторон. Филатьев исчислял их в 30 человек. Прокурор палаты н.
Сталь, бывший, может быть, даже среди очевидцев происшествия, говорил о потере юнкерами 1 человека и о расстреле 100 солдат. Странная немного пропорция. Мы имеем еще одно свидетельство — в записях небезызвестного Бартенева сына , найденных в Кремле Бонч-Бруевичем: по его дневнику исчисляется 16 убитых и 74 раненых. Эти цифры у большевиков превращаются в 180 у историков , в 197 в газете «Социал-Демократ» 363 , а в донесении разведки ВРК в 250—300 человек. Я склонен доверять больше филатьевскому показанию и не только в силу спокойствия и уравновешенности этого свидетеля. Показательно, что ВРК перед заключением договора о сдаче КОБ 2 ноября поручил своему члену Голенко собрать все случаи расправы юнкеров с солдатами. В докладе Голенко расстрел «арсенальцев» 28 октября даже не упомянут.
Некий Буравцев со слов Берзина, находившегося вместе с ним в кремлевской тюрьме, говорит всего лишь о «нескольких» расстрелянных; косвенно это подтверждает и сам Берзин в своих воспоминаниях 364. Глава пятая. Ультиматум Так закончилась достаточно тягучая кремлевская эпопея. Переоценивая под влиянием Рябцова свои силы, КОБ непосредственно после сдачи Кремля объявил: «восстание подавлено и засевшие по призыву большевиков в Кремле 8 рот? Но в Москве в разных местах имеются засады людей... Для осмотра и освобождения улиц, по распоряжению командующего войсками, по городу будут ездить броневые автомобили и ходить патрули, которые в случае вооружённого сопротивления или стрельбы откроют огонь». КОБ приглашал граждан «не скопляться на улицах и без крайней нужды не выходить из домов» и еще раз признавал «нужным теперь, когда можно считать мятеж в Москве подавленным, заявить, что он не допустит никакого контрреволюционного движения».
Как будто бы, несколько преждевременно объявлял КОБ о своей победе. Каково же было господствующее настроение на Скобелевской площади? Если по словам одних мемуаристов, при обсуждении полученного ультиматума не было никаких сомнений и «ультиматум» даже не голосовался — так, например, утверждает историк московского совета Игнатов; то, по словам других, члены ВРК испытывали «большие колебания»: «никогда мое сердце так не трепетало, — писал Аросев, — как в тот раз, когда приходилось решительно голосовать: отвергнуть ультиматум или нет». Так ли было в действительности? Протоколов заседаний ВРК 27 октября и последующих ближайших дней не сохранилось. В разное время по разному большевистские исследователи и мемуаристы объясняли этот пробел. В начале объяснения были простые.
В бурные дни октября ВРК не вел протоколов своих заседаний — тогда он менее всего заботился об «истории» предисловие к сборнику 1922 под редакцией Овсянникова. Неожиданно однако обнаружился черновик протокола 28-го. Придумали другое объяснение. Все протоколы с 25 по 28 были «сожжены» в тот момент, когда постановлением ВРК в здании совета «были оставлены только товарищи, непосредственно связанные с боевыми действиями». Это был только «стратегический» маневр. Зачем же было жечь протоколы? Не проще ли было их унести?
На обыденном языке это просто называется паникой. Со следующего дня, с момента возвращения секретарей, возобновилось регулярное протоколирование заседаний. Но уже «совершенно непонятным образом» ланка с протоколами от 29—31 октября «исчезла» из Совета. Кто похитил папку и для какой цели, установить «невозможно было». Можно помочь большевистским историкам одним предположением — протоколы были уничтожены во время переполоха 31 октября при налете на Совет броневика противника о нем будет сказано ниже. Впоследствии все же были найдены черновые записи различных заседаний ВРК до 1 ноября они опубликованы в «Кр. Архиве» , но никаких следов не осталось от заседания 31 октября.
Из сохранившейся черновой записи протокола 28-го ее случайно к себе на квартиру унесла секретарша мы узнаем, что дважды в течение заседания обсуждался по инициативе левых с. Несмотря на «категорический» отказ большевиков обсуждать вопрос о соглашении на базе роспуска ВРК, в конце заседания вновь поступает «заявление» левых с. Это требование ультимативно, — «после чего начинается наступление на Совет». ВРК вновь решает не обсуждать вопроса в такой постановке. Едва ли можно однако объяснить настойчивость «дипломатической работы» посредников только тем, что производили они ее для «очистки совести», как пытаются утверждать большевистские исследователи: позиция ВРК была тверда и непоколебима. Здесь врывается диссонанс, довольно хорошо комментирующий формальную запись протокола. В течение суток, истекших с момента предъявления ультиматума, помимо посредников со стороны 365 , действовали и посредники из состава самого ВРК.
Так Городского Голову посетили Ногин и Ломов. Вероятнее всего вечером 27-го — это более всего соответствует обстановке. Возможно, что это было и 28-го, когда начавшиеся боевые действия показали, что в центре города положение «революционных советских войск» стало критическим, по признанию оперативной сводки «Социал-Демократа», и когда командующий войсками объявил, что «Кремль занят. Главное сопротивление сломано», и говорил о предстоящих боевых действиях в связи с тем, что «еще продолжается уличная борьба» 366. Если следовать за воспоминаниями одного из участников делегации Ломова, совершенно непонятно, с какой целью ездила большевистская делегация в «штаб контрреволюции». По дороге злобные выкрики, револьверные и винтовочные выстрелы юнкеров провожают нас... Через час после этого разговора с Рудневым: телефонный звонок последнего.
Он требуем немедленной и безоговорочной сдачи московского Совета, в противном случае юнкера обстреляют Совет. Резко обрываем разговор и организуем оборону Совета»... Совсем другое впечатление произвела делегация на тех, кто был в Думе — впечатление полной растерянности. Безоговорочная сдача ВРК и суд над членами его. Сдача всего оружия, находящегося в распоряжении ВРК и расформирование большевистских полков. Передача власти в Москве Городской Думе. Большевики должны объявить, что борьба велась с ними, а не с советами.
Осуществление перемирия возлагается не на КОБ, а на военную власть. О каком либо коалиционном органе нет уже помина. По утверждению Филатьева, Ногин и Ломов соглашались на все требования, за исключением предания суду ВРК, и обещали свой окончательный ответ сообщить по телефону 368. Единственно, в чем показания Ломова не противоречат рассказам другой стороны, это в определении настроения военной молодежи при появлении делегации. Но это настроение было весьма характерно и в отношении к КОБ. Военные потребовали прежде всего, чтобы переговоры происходили в присутствии их представителей. При выходе из кабинета городского головы делегация, действительно, была окружена враждебной толпой, кто-то плюнул Ногину в лицо и потребовалось энергичное вмешательство Руднева, который, выхватив у кого то револьвер; заявил, что он тут же на месте застрелится, если будет допущено какое-либо насилие.
Руднев затем проводил делегацию вплоть до «территории» ВРК 369. Едва ли можно даже сомневаться в том, что несколько бравурный тон воспоминаний Ломова мало соответствовал действительности. После ультиматума в ВРК создалась «ужасно подавленная атмосфера» — таких характеристик можно привести не мало. Отдельные штрихи мемуаристов иногда не плохо очерчивают положение. Вот стоит у окна, задумавшись, будущий автор истории московского совета. Он только что прибыл в Совет. Настроение и по его словам было «подавленное».
Подходит к нему Смидович и говорит задушевно-отеческим голосом: «что, Ипатич, повесят, ведь, тебя, милый человек. А ты еще молодой»... Вот Шлихтер, покинувший председательское место на бурном объединенном собрании районных дум и по телефону спрашивающий председателя московского Совета Ногина, куда ему направиться для «конкретной работы». Пытается позвонить по телефону Шлихтер в партийный комитет, и там ему отвечают: «Никакого распределения товарищей для работы нет ». Один из рядовых мемуаристов позже откровенно признал: теперь мы можем сказать «у нас был — нуль». Надежды свои руководители ВРК возлагают уже не на прямое действие, а на объявление всеобщей забастовки в ответ на полученный ультиматум. Но результат забастовки может сказаться лишь на следующий день, между тем угроза действиями, связанными с ультиматумом, висит над ними Дамокловым мечом.
Ведь теоретически до начала активных действий всего лишь 15 минут! Если не выступит сам Рябцов, то возможно самочинное выступление юнкеров и офицеров. Фактически положение таково, что два-три десятка белогвардейцев, по мнению Мещерякова, могли бы арестовать весь Совет. В недрах ВРК столь велика растерянность, что этому члену партии, стоящему далеко от военных организаций и не входящему в состав штабной головки, поручается «отыскать» какую-нибудь военную часть для защиты Совета. Критическое положение, которое очень реально ощущали наиболее трезвые члены ВРК, толкало их на путь поисков соглашения 370. Посредники говорили, что в самой Думе «назревает раскол», и это может сделать КОБ более податливым. Исуф говорил, что они т.
КОБ понимают, что мы слишком зашли далеко, но не следует окончательно жечь моста. Это будет полный разгром пролетариата ». Как будто бы, открывалась лазейка, которой и хотела воспользоваться делегация ВРК в лице Ногина и Ломова. Неуступчивость КОБ, возможно, объясняемая и внешним напором, привела к решению принять ультиматум. Если бы такого решения в действительности не было, совершенно непонятны были бы позднейшие обвинения Ногина со стороны некоторых членов левицы в том, что он скрыл в свое время от ВРК пункт о предании суду. Ультиматум, формально не отвергнутый, повис в воздухе, и пятнадцать минут, после которых должны были последовать решительные действия, растянулись почти на сутки. Но и после того, как «действия » начались, они отнюдь не были решительными.
В городе идет усиленная погромная агитация. Захватываются комиссариаты, типографии, гаражи, склады, расхищаются склады с оружием. Все это ведет к усилению анархии и произвола в Москве»... Как бы в ответ ген. Дитерихс, переговаривая со Штабом 28-го по прямому проводу, усиленно рекомендует: «не останавливаться на ультиматуме»: уличные движения должны подавляться быстро и решительно. Но в Москве нет «фактически» ни «командного состава», ни «руководства», — утверждает телеграмма правительственных комиссаров, которые по собственной инициативе первыми 27-го обратились в Ставку с указанием на необходимость присылки войск. В пессимистической оценке положения ими могло руководить уязвленное самолюбие, но «фактически» приблизительно так и было.
Очень трудно, не имея документов — даже свидетельских мемуарных показаний, охарактеризовать психологию действующих лиц. Сложен был, конечно, комплекс восприятий, определявший тактику КОБ в первые дни. Едва ли приходится, однако, сомневаться в том, что среди стимулов, которые толкали революционную демократию, взявшую, по выражению Астрова, «спасение Москвы» в свои руки, на путь выжидательный, не последнюю роль играла уже твердо укрепившаяся в сознании концепция страха перед грядущей контрреволюцией, возможным «торжеством реакции темных сил» — концепция эта фигурирует решительно во всех опубликованных приказах командующего войсками и в воззваниях КОБ. Эта концепция превращалась в самогипноз — революционная демократия боялась не столько углубления революции в сторону ее большевизации, сколько тени символического «Корнилова». Еще более определённо звучит призыв к солдатам и рабочим, помеченный датой 27-го: «контрреволюция злорадствует и мобилизуется, готовясь раздавить изнывающий в междоусобной борьбе рабочий класс». Самовнушение содействовала вся двойственная тактика ВРК, которая вытекала из обнаружившегося полного его бессилия. Власть большевиков будет «кратковременна».
Надежда мирно ликвидировать в Москве «авантюру» большевиков не оставляла КОБ. Такая ликвидация гарантировала демократическую общественность от того, что маятник качнется в противоположную сторону, и на авансцену выступит организованная военная сила, которая подавит восстание. Много раз уже приходилось отмечать, что доверия к ней не было в рядах КОБ. То было взаимное чувство — и у руководителей и у руководимых, оно мешало слиянию и дружественному контакту. КОБ «к нам, как говорят, относится с некоторым недоверием, если не боязнью», — замечает Эфрон. Командующий войсками явно обнаружил полную свою непригодность в данный ответственный момент, независимо даже от того, как надлежит в исторической перспективе оценить его тактику. Личность вождя имеет первостепенное значение в дни гражданской войны.
Подозрительное и враждебное отношение к Рябцову со стороны той вооруженной силы, которой он должен был руководить, подрывало моральное влияние командующего войсками и властно требовало его замены. Дезорганизация от смены руководства в момент действия компенсировалась бы доверием, которое могло бы внушить другое лицо. Со стороны КОБ попыток такой замены мы не видим. Мало того, с момента объявления военного положения Рябцов получает всю полноту власти, и КОБ как бы отступает на задний план там, где нужно действовать. Общественная организация становится каким-то политическим прикрытием и выступает лишь тогда, когда надо вести дипломатические переговоры. Такая формальная юридическая точка зрения, мало уместная в сложившейся обстановке, была чревата последствиями: КОБ самоустранялся от активной работы даже там, где его организующая роль могла быть очень значительна, вне сферы непосредственных боевых действий, естественно подлежавших ведению военных властей, а не представителей общественности. Чем иным, как ни доверием к политическому облику Рябцова, можно объяснить самоустранение КОБ?
Демократическое реномэ 371 и социалистические связи Рябцова давали ту гарантию, которую хотели иметь руководящие круги КОБ в своей борьбе с попыткой насильственного захвата власти одним из слагаемых революционной демократии — «товарищами большевиками» 372. Выжидательная политика, которую проводил Рябцов, соответствовала настроениям, господствовавшим в кругах КОБ 373. Своеобразное положение создалось в Москве. Бессилие противника обессилило, в конце концов, власть. Агрессивная политика «ленинцев» могла бы провоцировать выступление, на которое неизбежно реагировал бы Штаб под внутренним напором бурлящих в его среде сил. Каждому, непосредственно наблюдавшему то, что происходило в Москве, совершенно ясно было что в первые дни коротким ударом ничего не стоило ликвидировать ВРК. Привела ли бы ликвидация центра к ликвидации всей большевистской авантюры?
Под историческим скальпелем еще более обнажаются те возможности, котор3ыя открывались перед Штабом под политическим руководством КОБ. Большевистские мемуаристы сами подчас удивляются той беззаботности, которую проявил противник 374. Фактически большевистский центр восстания, на первых порах оторванный от районов, был одинок — ему почти нечем было защищаться. Районы, не достаточно сорганизовавшиеся и не связанные между собою, в сущности еще бездействовали. Штаб имел в своих руках больше сил, чем надо было для короткого удара и, вероятно, мог бы ликвидировать центр даже без кровопролития. Он этого не сделал и после предъявления «ультиматума», он этого не сделал и в последующие два дня. Штаб ждал прибытия войск с фронта.
Он не хотел ликвидировать большевиков добровольческими отрядами. Другого объяснения пассивной тактики командующего войсками я не могу найти. Войска не пришли. Время было упущено, и восстание, начатое «на авось» превратилось в восстание победное.
Одновременно был создан полевой штаб ВРК в составе Н. Подвойского, В.
Антонова-Овсеенко, А. Бубнова, К.
ВРК существовали в различных административных единицах страны: встречались губернские, уездные, волостные, районные и городские комитеты. Особые отделы ВРК До Октябрьского переворота в структуре Военно-революционного комитета был создан специальный орган по экспроприациям, что в переводе означает «организованный грабеж». В принудительном порядке изымались помещения, автомобили, деньги, документы — все, что могло послужить на нужды рабочих и крестьянства. Также до революции в рамках военного комитета была создана следствия комиссия, которая осуществляла следственные, судебные и административные функции. В период революции и становления советской власти этот отдел осуществлял множество арестов и расстрелов.
Понятие «контрреволюционер» не было юридически закреплено, и в эту категорию мог попасть любой неугодный житель страны. Еще одним особым подразделением ВРК можно назвать отдел печати. Данный орган распространял газетные и печатные издания большевиков. Также печатный отдел цензурировал и закрывал издания, которые противоречили взглядам советской власти. Осуществлялась активная заграничная пропаганда по радио. Это связано с желанием разжечь мировую революцию. От этой идеи советское правительство позже отказалось.
Особенности революционного комитета Главной особенностью Военно-революционного комитета 1917 года являлось отсутствие подотчетности. ВРК был в неподчинении остальным органам власти, а зависел лишь от ЦК большевистской партии. Вторая особенность — отсутствие законодательной базы, которая бы смогла очертить круг полномочий ВРК. Партия большевиков наделила ревком особыми функциями, однако юридической силы эти постановления не имели.
История. 10 класс
Кнорин, К. Председателем Псковского ВРК [создан 22-23 октября 4-5 ноября. Панюшкин, Смоленского ревкома [создан 29 октября 11 ноября ] — С. Разживин, заместитель председателя — В. Баранов председатель , А.
Круссер, М. Троицкий, В. Пятаков, А. Иванов, В.
Затонский, И. Кудрин, А. Карпенко, М. Богданов, А.
Иванов, М. Богданов, Я. Гамарник, А. Горвиц, М.
Костюк, И. Кудрин, Н.
Садовским, К.
Еремеевым, Г. Шульгой и другими активными работниками1. Они заполняют существенные пробелы в документальной базе истории Военно- революционного комитета.
За время, прошедшее после выхода в свет трехтомного издания документов и материалов, каких-либо неизвестных ранее источников по истории Петроградского ВРК не было выявлено.
Мандаты революции. Печать ВЧК. Знак Почетный работник РКМ. Знак 15 лет РКМ Пролетарии всех стран соединяйтесь. Почётный работник Рабоче-крестьянской милиции купить. Домберкс ВЧК.
Знак 5 лет ГПУ. Значок ВЧК 5. Дзержинский и сотрудники ВЧК. Удостоверение ВЧК. Дзержинского ВЧК удостоверение. Архив ВЧК. Юсупов ВЧК Лачентау.
Ксенофонтов ВЧК фото. Как расшифровывается ЧК В революционное время. Старая аббревиатура ЧК. Состав Московский чрезвычайной комиссии. Картинки должности 1920. Чрезвычайная комиссия- госбезопасность- ф. Отряд красной гвардии 1918.
Красная гвардия 1917. Красная гвардия 1917г. Отряды красной гвардии 1917. ОГПУ Москва 1920е. ВЧК Агранов. ВЧК картина. Картина Дзержинский и чекисты.
Восстание моряков в Кронштадте. Матросы Кронштадта 1917. Восстание Матросов в Кронштадте 1917. Революционный комитет Кронштадт. Гороховая 2 ВЧК. Гороховая 2 здание ВЧК. Здание ВЧК на Гороховой.
Председатель ОГПУ. Сотрудники ОГПУ 1930. ВЧК Дзержинский. Наградные знаки ОГПУ на цепочке. Советские тамплиеры ОГПУ. Газета Известия 1921. Известия 1921 год.
Может ли быть более вопиющее извращение истины, когда ни один марксист не отречется от того, что именно Маркс самым определенным, точным и непререкаемым образом высказался на этот счет, назвав восстание именно искусством, сказав, что к восстанию надо относиться, как к искусству, что надо завоевать первый успех и от успеха идти к успеху, не прекращая наступления на врага, пользуясь его растерянностью и т. Восстание, чтобы быть успешным, должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс. Это во-первых. Восстание должно опираться на революционный подъем народа.
Это во-вторых. Восстание должно опираться на такой переломный пункт в истории нарастающей революции, когда активность передовых рядов народа наибольшая, когда всего сильнее колебания в рядах врагов и в рядах слабых половинчатых нерешительных друзей революции. Это в-третьих. Вот этими тремя условиями постановки вопроса о восстании и отличается марксизм от бланкизма.
Но раз есть налицо эти условия, то отказаться от отношения к восстанию, как к искусству, значит изменить марксизму и изменить революции. Чтобы доказать, почему именно переживаемый нами момент надо признать таким, когда обязательно для партии признать восстание поставленным ходом объективных событий в порядке дня и отнестись к восстанию, как к искусству, чтобы доказать это, лучше всего, пожалуй, употребить метод сравнения и сопоставить 3—4 июля с сентябрьскими днями. Но из этого нельзя было сделать вывода в пользу взятия власти тогда, ибо объективных условий для победы восстания тогда не было. Теперь он есть после корниловщины.
Провинция и взятие власти Советами во многих местах доказывают это. Теперь колебания гигантские: Политически мы не удержали бы власти 3—4 июля, ибо армия и провинция, до корниловщины, могли пойти и пошли бы на Питер. Теперь картина совсем иная. За нами большинство класса, авангарда революции, авангарда народа, способного увлечь массы.
За нами большинство народа, ибо уход Чернова есть далеко не единственный, но виднейший, нагляднейший признак того, что крестьянство от блока эсеров и от самих эсеров земли не получит. А в этом гвоздь общенародного характера революции. За нами выгода положения партии, твердо знающей свой путь, при неслыханных колебаниях и всего империализма, и всего блока меньшевиков с эсерами. Величайшей ошибкой было бы думать, что наше предложение компромисса еще не отвергнуто, что Демократическое совещание еще может принять его.
Компромисс предлагался от партии к партиям; иначе он не мог предлагаться. Партии отвергли его. Демократическое совещание есть только совещание, ничего более. Не надо забывать одного: в нем не представлено большинство революционного народа, беднейшее и озлобленное крестьянство.
Это совещание меньшинства народа—нельзя забывать этой очевидной истины. Величайшей ошибкой, величайшим парламентским кретинизмом было бы с нашей стороны отнестись к Демократическому совещанию, как к парламенту, ибо даже если бы оно объявило себя парламентом и суверенным парламентом революции, все равно оно ничего не решает: решение лежит вне его, в рабочих кварталах Питера и Москвы. Перед нами налицо все объективные предпосылки успешного восстания. Перед нами—исключительные выгоды положения,, когда только наша победа в восстании положит конец измучившим народ колебаниям, этой самой мучительной вещи на свете; когда только наша победа в восстании сорвет игру с сепаратным миром против революции, сорвет ее тем, что предложит открыто мир более полный, более справедливый, более близкий, мир в пользу революции.
И мы отстоим тогда Питер. Ресурсы действительно революционной войны, как материальные, так и духовные, в России еще необъятно велики; 99 шансов из 100 за то, что немцы дадут нам по меньшей мере перемирие. А получить перемирие теперь — его значит уже победить весь мир. Мы должны на Совещании немедленно сплотить фракцию большевиков, не гоняясь за численностью, не боясь оставить колеблющихся в стане колеблющихся: они там полезнее для дела революции, чем в стане решительных и беззаветных борцов.
Наша декларация должна быть самой краткой и резкой формулировкой этого вывода в связи с программными проектами: мир народам, земля крестьянам, конфискация скандальных прибылей и обуздание скандальной порчи производства капиталистами. Чем короче, чем резче будет декларация, тем лучше. В ней надо только ясно указать еще два важнейших пункта: народ измучился от колебаний, народ истерзан нерешительностью эсеров и меньшевиков; мы рвем с этими партиями окончательно, ибо они изменили революции. И другое: тотчас предлагая мир без аннексий, тотчас разрывая с союзными империалистами и всякими империалистами, мы получим немедленно либо перемирие, либо переход всего революционного пролетариата на сторону обороны и ведение революционной демократией, под его руководством, действительно справедливой, действительно революционной войны.
Прочтя эту декларацию, призвав решать, а не говорить, действовать, а не писать резолюции, мы должны всю нашу фракцию двинуть на заводы и в казармы: там ее место, там нерв жизни, там источник спасения революции, там двигатель Демократического совещания. Там должны мы в горячих, страстных речах разъяснять нашу программу и ставить вопрос так: либо полное принятие ее Совещанием, либо восстание.
Военно-революционные комитеты (ВРК).
Не смотря на это, ВРК остается важной частью истории развития политической системы в России и является символом первых шагов к созданию социалистического государства. ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЕ КОМИТЕТЫ (ВРК) в России, боевые органы, создававшиеся большевистскими парт, орг-циями, как правило, при Советах рабочих и солдатских депутатов в период подготовки и проведения Великой Окт. социалистич. революции (окт. 1917. Читайте или слушайте наш рассказ про Военно-революционные комитеты (ВРК) в России — боевые органы большевистских партийных организаций. Еще несколько дней продолжались столкновения между ВРК и войсками, которые вел в столицу Керенский. Значения аббревиатуры ВРК. Найдено значений: 14. ВРК развернул кипучую деятельность, разумеется якобы по подготовке отпора наступающей германской армии.
Врк это в истории 1917
| Образование штаба вооруженного восстания военно революционный комитет кратко | Не смотря на это, ВРК остается важной частью истории развития политической системы в России и является символом первых шагов к созданию социалистического государства. |
| Расшифруйте аббревиатуры: РСФСР, ЦК, ВРК, СНК, ВСНХ, ВЧК, РККА. | Деятельность ВРК постепенно свелась главным образом к борьбе с контрреволюцией и саботажем. |
| Великая Октябрьская социалистическая революция | Пикабу | Однако история ВРК к тому времени разработана не была, а соображения членов ВРК не могли заменить исследований. |
? Все Аббревиатуры 20-го века для ЕГЭ по Истории | Скрипты по Истории
Против большевиков дралось 200 добровольцев — студентов и гимназистов, — продолжает Прокопович. Он говорит, конечно, только про центр — про тех дружинников, которые сосредоточились в штабе на Знаменке и которые, возможно, были завербованы самочинным бюро по организации «белой гвардии», пристроившимся в электро-театре на Арбатской площади. Цифра необычайно мала, если принять во внимание взбудораженный отклик студенческой молодежи на первых же порах при выступлении большевиков: уже 26-го в Университете началась по инициативе кадетской фракции запись студентов, желающих зачислиться в дружинники. В «Известиях» число записавшихся в добровольческие отряды определялось в 600 человек. Отмечу один чрезвычайно показательный пример для характеристики условий, при которых протекало это добровольческое движение. Одну из наиболее определённых позиций занял союз инженеров, заявивший что он «всецело на стороне Временного Правительства» и предоставляет в его распоряжение все свои силы. Союз призывал своих членов «смело и решительно выполнять свой гражданский долг всюду, где для этого представляется возможность». Жилинский организовал дружину добровольцев. Инициатор, вероятно, чрезвычайно преувеличивал, когда говорил о 1500 человек, записавшихся в нее.
Предполагалось действовать преимущественно в Замоскворечье, где у Жилинского были особые связи — и район был наиболее организован в смысле большевистских сил и настроений. Жилинский рассказывал мне, что его инициатива встретила решительную оппозицию в КОБ. Не знаю, «кадетское» ли настроение союза инженеров, откуда были почерпнуты основные кадры, вызвало сомнение; желание ли сдержать проявление гражданской войны в рамках действий только законной власти, но Жилинский должен был официально даже распустить дружину. Сам он причислял себя к группе социалистов-революционеров и некогда состоял в рядах «террористов». Это был человек исключительной энергии и, распустив официально, он все же продолжал действовать с небольшой дружиной, которая, как мы увидим, совершила акт, пожалуй, наиболее эффектный среди вооруженных выступлений, имевших место в течение шестидневного боя. В то время, когда большевики в дни переговоров и соглашений всю свою энергию направляли на организацию районов, на создание объединяющих местных партийные, действия боевых центров, КОБ не принимал никаких мер к организации районной самодеятельности. И на местах скорее фактически подавлял самочинные начинания. В результате в сфере деятельности ВРК партизаны были сцеплены с местными районами и стояли в непосредственной связи с центром.
Это сыграло огромную роль в последующие дни. КОБ был совершенно оторван от партизанской деятельности на местах. Самочинно образовавшиеся отряды действовали самостоятельно на свой страх и риск без связи между собой и без связи с центром. Действовали изолировано, и действия их были обречены на неудачу. Самое объявление военного положения в Москве, последовавшее вечером 27-го, было только на руку ВРК, ибо лишь затруднило ту «самооборону» населения, к которой призывала, например, «Власть Народа» в противоречие с официальными лозунгами КОБ. Эта необходимость диктовалась больше бюрократической традицией. При отсутствии полицейских сил, на окраинах военное положение абсолютно не имело никакого значения, в центре же, где население было более законопослушно, оно психологически понижало дееспособность. Газетный хроникер в первый же день военного положения отмечал равнодушие публики, словно её не касалось происходившее кругом.
Но ведь приказ Рябцова на основании военного положения и сводился только к тому, чтобы превратить каждого, почувствовавшего себя гражданином, в обывателя. Для того, чтобы избежать ненужных жертв и не стеснять выполнения боевых заданий, приказ командующего войсками запрещал выход на улицу без особого пропуска от домового Комитета, запрещал всякого рода сборища, предписывал уведомлять Думу о всех домах, где в окнах или на крышах находятся вооруженные люди, грозил пулеметным и артиллерийским обстрелом домов, откуда последуют выстрелы... Если и нашлось несколько домовых комитетов в так называемых «буржуазных» домах , которые вопреки официальным приказам превратили свои дома в «крепости», создали свою собственную вооруженную охрану, даже обзавелись пулеметами сообщение «Власти Народа» , то делали они это не для борьбы, а для самозащиты в случае нападения погромщиков и грабителей, о которых говорило официальное объявление. Другие, может быть, в своей пассивной лояльности видели лишь проявление того «чувства сознательности» граждан, о котором упоминал приказ... Все дело заключалось в том, что стратегия возможного уличного боя органически не входила в сознание тех, кто взял в свои руки верховную распорядительную власть. Глава четвертая. Вокруг Кремля Выжидательную и пассивную позицию КОБ и Штаба в первые три дня с достаточной яркостью можно себе представить, познакомившись с тем, что происходило в Кремле 26—28 октября, когда представители ВРК вели переговоры с Рябцовым. По причине удивительной неряшливости воспоминаний даже более или менее ответственных руководителей восстания а мы, к сожалению, за малым исключением, принуждены почти всегда выслушивать лишь одну сторону довольно трудно точно в хронологической последовательности и в деталях дать описание кремлевского инцидента.
Достаточно указать, что сдача Кремля, происшедшая 28-го утром, даже самим большевистским комендантом Кремля, прап. Берзиным, отнесена в воспоминаниях к утру предшествовавшего дня. Берзин вспоминал впоследствии о затруднениях, которые он испытывал 26-го, когда Кремль был «занят»: «Уже полдень, положение прежнее — ни то, ни се. Ясного распоряжения — принимать решительные меры, не останавливаться на полпути, всех офицеров безразлично арестовывать — не было. Поэтому было боязно переборщить. Директивы открывать огонь не было». Не столько отсутствие директив и боязнь «переборщить» связывали руки нового коменданта, сколько настроение солдат. Прибывшие на автомобилях для погрузки оружия из арсенала красногвардейцы и 18 «двинцев» во главе с тов.
Страховыми образовавшие сейчас же в Кремле местный «революционный комитет», пытались разлагать караул, но, по-видимому, дело больше свелось к «веселым» разговорам за чаепитием в клубе на тему: могут ли победить «красногвардейцы», у которых «мало силы и оружия». По признанию самого Берзина рассчитывать мог он только на свою восьмую роту, числившуюся во втором батальоне 56-го полка и составленную из новых людей. Первый батальон считался «надежным» в правительственном смысле слова; вторая и третья роты, — добавляет другой мемуарист, Жаров — были под влиянием «меньшевиков». Прислуга броневиков считалась эс-эровской. Украинский дивизион по принципу национальности полагал, что он должен стоять в стороне от заварухи. Другими словами, активное меньшинство при попустительстве пассивного большинства задавало тон. Очевидно, было несколько встреч и сепаратных телефонных разговоров с Ногиным, который только что вернулся из Петербурга в новом звании комиссара правительства Ногин состоял и представителем московского совета. Одну из таких встреч вернее всего ее надо отнести к 26-му описал член делегации ВРК Струков.
ВРК продолжал вести двойную игру и хотел добиться в переговорах с Рябцовым приблизительно таких же результатов, которые получились при переговорах о выводе войск, занявших Почтамт. Посетив Рябцова в Кремле 355 , делегация при посредстве третчиков из состава Совета С. Уркова и меньшевика Маневича пыталась убедить командующего войсками не выводить солдат 56-го полка из Кремля и не заменять обычных караулов юнкерскими отрядами. Чрезвычайно показательны мотивы, которые выдвигались представителями ВРК — они стараются действовать на самолюбие солдат. Нельзя «лишать» полк «почётного долга окарауливать Кермль». Нет никаких мотивов для такого «оскорбительного» решения. Пусть Рябцов объяснит юнкерам, что «нервничать незачем», что требования большевиков «законны и скромны», что вывод обычного караула «безпричинен и нетактичен», что ВРК хочет только избежать кровопролития и т. Ответ Рябцова был, по словам мемуариста, неопределенен; он сказал, что окончательно ответит по телефону.
Не совсем, очевидно, разобравшись в двойной бухгалтерии ВРК, хроникер «Власти Народа» о результатах переговоров сообщал, что ВРК согласился на отозвание находящихся в Кремле частей, но последние отказались подчиниться распоряжению. Ночью по городу распространился слух, что Рябцов арестован в Кремле. На другой день, т. ВРК, как это ни странно, принимает меры к освобождению полк. Можно придти в полное отчаяние от такой «информации» 356. Помогает разобраться в ней только то, что в нашем распоряжении имеются краткие записки доклада, в свое время сделанного Филатьевым. Желая убедить солдат 56-го полка выполнить его приказ, Рябцов отправляется вновь на переговоры в Кремль. Долго он не возвращается.
Уже к ночи в КОБ появились крайне взволнованные помощники командующего войсками, Ровный и Маетрюков с сообщением, что Рябцова в Кремле чуть не убили, и что только вмешательство Ногина и Муралова спасло ему жизнь; из Кремля его не выпускают, задержав в качестве заложника. Рябцов заявил, однако, что он оставался в Кремле по собственному желанию, что он не подвергался никакой опасности, и что ни арестом, ни смертью ему не грозили. По мнению Филатьева, Рябцов замалчивал то, что было в Кремле по каким-то «тактическим соображениями. Вместе с тем Рябцов уверял, что никаких активных действий предпринимать не надо, что он позволил себе несколько изменить условия соглашения и надеется безболезненно достигнуть смены 56-го полка, если не юнкерами, то солдатами из «верного» 192-го полка. Так как директивы КОБ сводились к тому, чтобы не доводить дело до «столкновения», очевидно, тактика командующего войсками в данном случае больших возражений не вызвала. Большевистские мемуаристы дают некоторые сведения о том, что происходило в Кремле с Рябцовым. Один из них, Страхов, говорит, что Рябцов в сопровождении Ногина, Муралова и др. Берзин рассказывает, что Рябцов прибыл в Кремль вместе с делегатами ВРК и выступил на митинге перед казармами: «он говорил, что в подвалах Кремля хранится весь запас русского золота и много других ценностей, что охрану Кремля надо поручить юнкерам.
Тут как закричат на него солдаты: «Долой его, к черту! Мы Кремль всегда охраняли. Юнкеров в Кремль не пустим. Муралов обращается к Рябцову: «Ну, вот, видите. Говорил я вам, что 56-й полк из Кремля не уйдет. Юнкеров вводить не следует и незачем». По воспоминаниям Страхова 357 толпа действует более агрессивно. Солдаты здесь закричали: «Ура!
Некоторые так озверели, что кричали: «Рви его на куски, затем об землю, давай рвать». Я крикнул: «Товарищи, на гауптвахту его, куда раньше вас сажали, а теперь его посадите»... В это время вмешался Ногин: «Тов. Страхов, оставьте его и дайте нам — мы сами с ним разберемся»... По словам Берзина, вместе с другими делегатами командующий войсками вышел из Кремля через Троицкие ворота. Пожалуй, в данном случае спорные даты и детали не имеют значения, так как они совершенно не изменяют самой сущности. Подобная нерешительность или стремление «всеми средствами» избегнуть кровопролития вызывали сильный ропот в военной среде. Сами делегаты ВРК рассказывают о той враждебной атмосфере в манеже, где собрались офицеры, юнкера и казаки, через, которую нужно было пройти им в момент посещения Кремля.
Но почти такую же враждебность встречал и Рябцов. В течение дня 27-го в юнкерских училищах, в школах прапорщиков, в манеже происходит текучий митинг; выносятся резолюции, отправляются делегации в Думу с требованием смены командования. На митингах предлагают Брусилова. Из Александровского училища,— рассказывает Эфрон, — целый «взвод» идет к Брусилову на Пречистенку, но тот отказывается «по болезни» 358. Ружья начали сами стрелять. Под вечер 27-го около Думы произошло первое боевое столкновение между юнкерами и группой «двинцев», пробиравшихся на Скобелевскую пл. Нет никакого сомнения, что только под этим напором военных низов КОБ решил выйти из состояния миролюбия. На основании объявления Москвы «на военном положении» командующий войсками предъявил ВРК ультиматум с требованием сдаться, очистить телеграфную станцию и Кремль.
Одна теория не могла успокоить взбаламученное море, тем более, что Рябцов отнюдь не склонен был прибегать к решительным мерам и после предъявления «ультиматума». Всеми голосами против одного КОБ решил все таки под влиянием Рябцова ждать до утра 28-го добровольного очищения Кремля. Такое решение вызвало взрыв негодования в военной среде. Находившиеся в Манеже готовы были самовольно идти на приступ Кремля. ВРК через своих сексотов получил сообщение, что юнкера на митинге решили ночью двинуться; к Совету и ликвидировать ВРК. И только горячие и настойчивые убеждения наиболее авторитетных членов КОБ, не нарушать дисциплины самостоятельным выступлением, предотвратили возможные даже эксцессы. Филатьев вместе с Рябцовым в течение ночи объезжая военные училища, а Руднев убеждая собравшихся в Манеже. Настроение было до чрезвычайности повышенное, по адресу Рябцова раздавались обвинения в крайне резкой форме.
Военная молодежь подчинилась дисциплине, но видно было, как падало боевое настроение, уступая место глубокому недоверию заключение одного из непосредственных участников в переговорах. В ночь на 28-ое никаких выступлений около Кремля не произошло. Если последовать за неудержимыми фантазиями некоторых большевистских мемуаристов, желающих безмерно подчеркнуть «геройство масс», то окажется, что в ночь с 27-го на 28-ое октября вокруг Кремля велись такие бои, с которыми, как утверждают эти «авторитетные» свидетели, несравнимы даже крепостные бои во Львове, Кракове и т. Можно было бы лишь, как курьез, привести выдержки из этих воспоминаний, но в них всегда, впрочем, проскальзывает и зерно правды, характеризующей обстановку. Так мы знаем, что в ночь с 26 на 27 среди солдат в Кремле идут «отчаянные споры», на чьей стороне окажется победа. В конце концов согласились утром двинуться в бой и отогнать юнкеров. Остаток времени до утра посвящается уже дебатам, кому принадлежит «честь» выступить первыми — солдатам ли 56 полка или роте 193 полка. Но утром не выступили.
Предполагали в первую очередь двинуть броневики, а те оказались занятыми офицерами украинского дивизиона, охранявшего Николаевский дворец. Оказалось, что рота 193 полка, довольно случайно попавшая в Кремль, рвалась в бой по той простой причине, что желала вернуться в казармы и соединиться с полком. И комендант должен был ее выпустить, воспользовавшись временным снятием юнкерских караулов по распоряжению Рябцова. Так что и сражаться было не с кем. Стали тогда «лихорадочно» готовиться к осаде, так как из ВРК по телефону сообщили о возможности наступления юнкеров. В «ярость» пришли роты 56-го полка и отстреливались «без всякой пощады». Уже 2 часа ночи. Вдруг шум, крики «ура» со всех концов Москвы: «Наши идут выручать».
Но украинский дивизион уже требует сдачи: это армия прибыла с фронта во главе с ген. Алексеевым и окружает Кремль. Лестно охранять Кремль и «весело» беседовать за чаепитием. Но хуже, когда нет хлеба и воды. И солдаты 56 полка наседают на Берзина: «ты нас обманул». Создается настроение враждебное к коменданту — он сам вынужден это признать. В 6 час. Берзин открывает ворота, и юнкера стройными рядами входят в Кремль.
В большевистской исторической печати, признающей сдачу Кремля большой тактической ошибкой ВРК, принято утверждать, что Кремль был захвачен «обманным путем»: Рябцов де убедил молодого и неопытного Берзина, что ВРК уже ликвидирован и Кремлю остается только сдаться. Бонч-Бруевич заподазривает даже здесь прямую «измену» со стороны большевистского коменданта. В действительности довольно ясно, что Кремль был сдан в значительной степени под напором самой солдатской массы. Столь же несомненно, что никаких боев около Кремля не было — совершенно невероятно было бы умолчание об этих боях в социалистических газетах в том числе и во «Власти Народа» , вышедших 28 октября. Я до известной степени нарочно привел некоторые цитаты из воспоминаний, не имеющих никакой исторической достоверности, потому что нечто аналогичное в большей или меньшей степени мы найдем во всех большевистских описаниях московских октябрьских боев. С таким критерием осторожности надо подходить к каждому мемуарному документу, вышедшему из недр ВРК 361. С такой оговоркой приходится сразу же подойти к изложению событий, непосредственно последовавших за сдачей Кремля. Началась жестокая расправа с обезоруженным врагом, — утверждают большевики: ротами строили и расстреливали захваченных в плен солдат.
Расстреливали вплотную из пулеметов и орудий 362. К сожалению, даже Милюков без должной критики отнесся к этим показаниям и занес на страницы своей истории сообщение: «последовали расстрелы солдат арсенала». В действительности же было не так. Один наивный мемуарист рассказывает: «Когда вошли юнкера в Кремль, был удобный и решительный случай в пользу Красной Гвардии — они шли густыми колоннами и страшно были робки и не смелы. Вот в этот момент можно было побить все колонны не только из пулеметов, но даже из винтовок». Одна из групп не разоруженных солдат открыла огонь по юнкерам, которые бросились назад к воротам с криками: «измена». Прикрывавший юнкеров броневик, который не в меру рьяные «ленинцы» приняли за свой, начал стрелять. Жертвы были с обеих сторон.
Филатьев исчислял их в 30 человек. Прокурор палаты н. Сталь, бывший, может быть, даже среди очевидцев происшествия, говорил о потере юнкерами 1 человека и о расстреле 100 солдат. Странная немного пропорция. Мы имеем еще одно свидетельство — в записях небезызвестного Бартенева сына , найденных в Кремле Бонч-Бруевичем: по его дневнику исчисляется 16 убитых и 74 раненых. Эти цифры у большевиков превращаются в 180 у историков , в 197 в газете «Социал-Демократ» 363 , а в донесении разведки ВРК в 250—300 человек. Я склонен доверять больше филатьевскому показанию и не только в силу спокойствия и уравновешенности этого свидетеля. Показательно, что ВРК перед заключением договора о сдаче КОБ 2 ноября поручил своему члену Голенко собрать все случаи расправы юнкеров с солдатами.
В докладе Голенко расстрел «арсенальцев» 28 октября даже не упомянут. Некий Буравцев со слов Берзина, находившегося вместе с ним в кремлевской тюрьме, говорит всего лишь о «нескольких» расстрелянных; косвенно это подтверждает и сам Берзин в своих воспоминаниях 364. Глава пятая. Ультиматум Так закончилась достаточно тягучая кремлевская эпопея. Переоценивая под влиянием Рябцова свои силы, КОБ непосредственно после сдачи Кремля объявил: «восстание подавлено и засевшие по призыву большевиков в Кремле 8 рот? Но в Москве в разных местах имеются засады людей... Для осмотра и освобождения улиц, по распоряжению командующего войсками, по городу будут ездить броневые автомобили и ходить патрули, которые в случае вооружённого сопротивления или стрельбы откроют огонь». КОБ приглашал граждан «не скопляться на улицах и без крайней нужды не выходить из домов» и еще раз признавал «нужным теперь, когда можно считать мятеж в Москве подавленным, заявить, что он не допустит никакого контрреволюционного движения».
Как будто бы, несколько преждевременно объявлял КОБ о своей победе. Каково же было господствующее настроение на Скобелевской площади? Если по словам одних мемуаристов, при обсуждении полученного ультиматума не было никаких сомнений и «ультиматум» даже не голосовался — так, например, утверждает историк московского совета Игнатов; то, по словам других, члены ВРК испытывали «большие колебания»: «никогда мое сердце так не трепетало, — писал Аросев, — как в тот раз, когда приходилось решительно голосовать: отвергнуть ультиматум или нет». Так ли было в действительности? Протоколов заседаний ВРК 27 октября и последующих ближайших дней не сохранилось. В разное время по разному большевистские исследователи и мемуаристы объясняли этот пробел. В начале объяснения были простые. В бурные дни октября ВРК не вел протоколов своих заседаний — тогда он менее всего заботился об «истории» предисловие к сборнику 1922 под редакцией Овсянникова.
Неожиданно однако обнаружился черновик протокола 28-го. Придумали другое объяснение. Все протоколы с 25 по 28 были «сожжены» в тот момент, когда постановлением ВРК в здании совета «были оставлены только товарищи, непосредственно связанные с боевыми действиями». Это был только «стратегический» маневр. Зачем же было жечь протоколы? Не проще ли было их унести? На обыденном языке это просто называется паникой. Со следующего дня, с момента возвращения секретарей, возобновилось регулярное протоколирование заседаний.
Но уже «совершенно непонятным образом» ланка с протоколами от 29—31 октября «исчезла» из Совета. Кто похитил папку и для какой цели, установить «невозможно было». Можно помочь большевистским историкам одним предположением — протоколы были уничтожены во время переполоха 31 октября при налете на Совет броневика противника о нем будет сказано ниже. Впоследствии все же были найдены черновые записи различных заседаний ВРК до 1 ноября они опубликованы в «Кр. Архиве» , но никаких следов не осталось от заседания 31 октября. Из сохранившейся черновой записи протокола 28-го ее случайно к себе на квартиру унесла секретарша мы узнаем, что дважды в течение заседания обсуждался по инициативе левых с. Несмотря на «категорический» отказ большевиков обсуждать вопрос о соглашении на базе роспуска ВРК, в конце заседания вновь поступает «заявление» левых с. Это требование ультимативно, — «после чего начинается наступление на Совет».
ВРК вновь решает не обсуждать вопроса в такой постановке. Едва ли можно однако объяснить настойчивость «дипломатической работы» посредников только тем, что производили они ее для «очистки совести», как пытаются утверждать большевистские исследователи: позиция ВРК была тверда и непоколебима. Здесь врывается диссонанс, довольно хорошо комментирующий формальную запись протокола. В течение суток, истекших с момента предъявления ультиматума, помимо посредников со стороны 365 , действовали и посредники из состава самого ВРК. Так Городского Голову посетили Ногин и Ломов. Вероятнее всего вечером 27-го — это более всего соответствует обстановке. Возможно, что это было и 28-го, когда начавшиеся боевые действия показали, что в центре города положение «революционных советских войск» стало критическим, по признанию оперативной сводки «Социал-Демократа», и когда командующий войсками объявил, что «Кремль занят. Главное сопротивление сломано», и говорил о предстоящих боевых действиях в связи с тем, что «еще продолжается уличная борьба» 366.
Если следовать за воспоминаниями одного из участников делегации Ломова, совершенно непонятно, с какой целью ездила большевистская делегация в «штаб контрреволюции». По дороге злобные выкрики, револьверные и винтовочные выстрелы юнкеров провожают нас... Через час после этого разговора с Рудневым: телефонный звонок последнего. Он требуем немедленной и безоговорочной сдачи московского Совета, в противном случае юнкера обстреляют Совет. Резко обрываем разговор и организуем оборону Совета»... Совсем другое впечатление произвела делегация на тех, кто был в Думе — впечатление полной растерянности. Безоговорочная сдача ВРК и суд над членами его. Сдача всего оружия, находящегося в распоряжении ВРК и расформирование большевистских полков.
Передача власти в Москве Городской Думе. Большевики должны объявить, что борьба велась с ними, а не с советами. Осуществление перемирия возлагается не на КОБ, а на военную власть. О каком либо коалиционном органе нет уже помина. По утверждению Филатьева, Ногин и Ломов соглашались на все требования, за исключением предания суду ВРК, и обещали свой окончательный ответ сообщить по телефону 368. Единственно, в чем показания Ломова не противоречат рассказам другой стороны, это в определении настроения военной молодежи при появлении делегации. Но это настроение было весьма характерно и в отношении к КОБ. Военные потребовали прежде всего, чтобы переговоры происходили в присутствии их представителей.
При выходе из кабинета городского головы делегация, действительно, была окружена враждебной толпой, кто-то плюнул Ногину в лицо и потребовалось энергичное вмешательство Руднева, который, выхватив у кого то револьвер; заявил, что он тут же на месте застрелится, если будет допущено какое-либо насилие. Руднев затем проводил делегацию вплоть до «территории» ВРК 369. Едва ли можно даже сомневаться в том, что несколько бравурный тон воспоминаний Ломова мало соответствовал действительности. После ультиматума в ВРК создалась «ужасно подавленная атмосфера» — таких характеристик можно привести не мало. Отдельные штрихи мемуаристов иногда не плохо очерчивают положение. Вот стоит у окна, задумавшись, будущий автор истории московского совета. Он только что прибыл в Совет. Настроение и по его словам было «подавленное».
Подходит к нему Смидович и говорит задушевно-отеческим голосом: «что, Ипатич, повесят, ведь, тебя, милый человек. А ты еще молодой»... Вот Шлихтер, покинувший председательское место на бурном объединенном собрании районных дум и по телефону спрашивающий председателя московского Совета Ногина, куда ему направиться для «конкретной работы». Пытается позвонить по телефону Шлихтер в партийный комитет, и там ему отвечают: «Никакого распределения товарищей для работы нет ».
Существовали губернские, городские, уездные, районные, волостные, а в армии — фронтовые, армейские, корпусные, дивизионные, полковые ВРК. Упразднялись по мере упрочения советской власти в центре и на местах. В состав комитета входили представители Петросовета, фабрично- заводских комитетов, профсоюзов, Центрального штаба Красной Гвардии, Военной организации левых эсеров, Центробалта и др.
Лазимир, фактическим руководителем — Л.
Позиции сторонников В. Вновь выдвинутый большевиками лозунг «Вся власть Советам! Ленин стал активно призывать большевиков к организации восстания. В начале октября 1917 г.
На этом историческом заседании было принято решение об организации вооружённого восстания. Не поддержали позицию В. Ленина Л. Каменев 1883—1936 и Г. Зиновьев 1883—1936 , которые считали, что время для восстания ещё не наступило.
Фотография неизвестного автора Подготовка к восстанию Первые приготовления к восстанию исходили от руководства Петроградского Совета. Его лидеры выдвинули идею создания Революционного штаба по обороне Петрограда от возможного мятежа правых сил, сторонников арестованного генерала Корнилова. Этот штаб должен был бороться с попытками устроить контрреволюционный переворот. Однако, наряду со стремлением Петроградского Совета не допустить мятежа контрреволюционеров, большевики планировали сделать ВРК влиятельным органом в армии, который можно использовать для захвата власти. В рамках ВРК впервые открыто проявилось сотрудничество между большевиками и левым крылом партии эсеров.
Левые эсеры как самостоятельное политическое движение выделились из партии эсеров в 1917 г. В отличие от руководства эсеровской партии они допускали передачу всей полноты власти в руки Советов и осуждали участие России в Первой мировой войне. В октябре 1917 г. Их представитель П. Лазимир стал первым председателем Петроградского ВРК.
Петроградский военно-революционный комитет ВРК — орган, созданный Петроградским Советом рабочих и солдатских депутатов для осуществления вооружённого восстания против Временного правительства. Петроградский ВРК стал назначать своих комиссаров в воинские части Петроградского гарнизона. По распоряжению ВРК им предоставлялось право отменять приказы командиров частей и воинских подразделений. Кроме того, ВРК получил контроль над складами с оружием и железными дорогами. В результате активности Петроградского ВРК была налажена связь с солдатскими и матросскими комитетами гарнизонов и судов, которые находились в Петрограде.
Командующий войсками Петроградского гарнизона, однако, отказался подчиняться руководителям ВРК. Он предъявил Петроградскому ВРК ультиматум с требованием отменить все его распоряжения.
Антонов-Овсеенко , А. Садовский ; левые эсеры П. Лазимир , Г. Сухарьков [2]. Точный персональный состав ВРК не установлен: в исторических исследованиях называются от 30 до 104 фамилий. Председателем, по предложению Троцкого, был избран левый эсер П. С этого дня ПВРК начал направлять своих комиссаров в войсковые части, на склады оружия и боеприпасов, в Петропавловскую крепость. К 24 октября 6 ноября комиссары ВРК были назначены на все основные стратегические объекты столицы.
Образование Военно-революционного комитета
- Другие аббревиатуры:
- Смотрите также
- Помогите расшифровать ЦК- ВРК- ПЛСР- ВЦИК- СНК- ВЧК- РСФСР ПОЖАЛУЙСТА ! СРОЧНО ((((((
- Образование Военно-революционного комитета
- 1. Почему большевики решили действовать именно 25 октября?
- Военно-революционный комитет. Исторические расследования РАПСИ
Значение ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЕ КОМИТЕТЫ в Большой советской энциклопедии, БСЭ
ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия СНК — Совет народных комиссаров ВЦИК — Всероссийский центральный исполнительный комитет ПЛСР — Партия левых социалистов-революционеров (интернационалистов) ВРК — Военно-революционные комитеты. ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЕ КОМИТЕТЫ (ВРК) в России, боевые органы, создававшиеся большевистскими парт, орг-циями, как правило, при Советах рабочих и солдатских депутатов в период подготовки и проведения Великой Окт. социалистич. революции (окт. 1917. Новости Вооружение История Мнения Аналитика Видео. Главная > История карательных органов СССР > Основные вехи развития органов государственной безопасности > ВРК – Военно-революционный комитет (1917). Председатель Реввоенсовета Советской республики ВРК – расшифровка? что такое врк по истории? События 12 октября (25 октября) 1917 года. На закрытом заседании исполкома Петроградского Совета принято решение о создании Военно-Революционного Комитета (ВРК).
В ЗЕРКАЛЕ ИСТОРИИ (часть 1)
ВРК, как и, впоследствии, ВЧК, подчинялся не государственному органу, а ЦК партии большевиков; – отсутствие регулирующего полномочия ВРК нормативно-правовой базы. Они охватывают всю историю ВРК, от его образования до ликвидации, проливают свет на ряд вопросов, в освещении которых нет пока полной ясности. Вснх расшифровка по истории. Основные мероприятия Советской власти 1917-1918. Расшифруйте ВРК, СНК, ВЦИК? - ВРК – Временный революционный комитет. Военно-революционные комитеты (ВРК) появились в октябре 1917 года.
ВОЕ́ННО-РЕВОЛЮЦИО́ННЫЕ КОМИТЕ́ТЫ
| ВРК – Военно-революционный комитет (1917) | Деятельность ВРК постепенно свелась главным образом к борьбе с контрреволюцией и саботажем. |
| Вснх расшифровка по истории | В частности, ВРК подавали контрреволюционные выступления Керенского и Краснова, а также восстание юнкеров в Петрограде. |
| В частности, ВРК подавали контрреволюционные выступления Керенского и Краснова, а также восстание юнкеров в Петрограде. | |
| ВРК - расшифровка? что такое врк по истории? | Вот: ВРК-это военно-революционные комитеты в России — боевые органы большевистских партийных организаций. |
| ВРК – расшифровка? что такое врк по истории? 🤓 [Есть ответ] | Петроградский ВРК стал назначать своих комиссаров в воинские части Петроградского гарнизона. |
Другие материалы
- Все даты по истории России
- Главная навигация
- 12 вопросов об Октябрьской революции • Arzamas
- Большая советская энциклопедия, БСЭ
Что такое «асу врк»?
- Значения аббревиатуры ВРК
- Самый полный список дат по истории России
- Главное меню
- Образование Военно-революционного комитета
- Связанных вопросов не найдено
ВРК – расшифровка? что такое врк по истории? 🤓 [Есть ответ]
| Врк это в истории 1917 | ВРК, как и, впоследствии, ВЧК, подчинялся не государственному органу, а ЦК партии большевиков; – отсутствие регулирующего полномочия ВРК нормативно-правовой базы. |
| Расшифруйте аббревиатуры: РСФСР, ЦК, ВРК, СНК, ВСНХ, ВЧК, РККА. | Из органа Петроградского совета комитет официально превратился во всероссийский орган, приняв наименование ВРК при ВЦИК. |